Многим у нас известно имя нашего земляка Ростислава Евгеньевича Алексеева (1916 — 1980), создателя первых в нашей стране судов на подводных крыльях, спроектированных в конструкторском бюро Горьковского (теперь Нижегородского) завода «Красное Сормово», где он почти всю свою трудовую жизнь проработал главным конструктором. 18 декабря 2011 г. ему бы исполнилось уже 95 лет. Под его руководством и непосредственном участии была выпущена на голубые дороги нашей страны целая серия скоростных и комфортабельных пассажирских теплоходов «Ракета», «Метеор», «Комета», «Вихрь», признанных во всем мире лучшими в этом классе судов. Об этом хорошо и достоверно написано во многих изданиях, посвященных знатным людям нашего края, прославившим Новозыбков. Однако конструктор Алексеев работал и над секретными проектами, о которых стало широко известно после ряда публикаций в научно-технических изданиях, начиная с 90-х годов прошлого века. В нашей же краеведческой литературе о них никогда не упоминалось, хотя гриф полной секретности с подобных разработок давно уже снят.
Экраноплан «КМ»
Экраноплан «Орленок»
Экраноплан «Лунь»
«Лунь» атакует
Боевой экраноплан «Лунь». Чертеж
«Лунь», летящий над волнами
«Лунь» ржавеет у причала
Экраноплан «Раекта-2″ (проект)
Памятник Р.Алексееву в Нижнем Новгороде
Памятник Р.Алексееву в Новозыбкове
История рассекречивания новых детищ Алексеева началась не сразу. В 1972 году простые читатели впервые узнали о новинке американской военной техники — лодках, скользящих по воздуху над водой. Никто тогда и не предполагал, что уже десять лет подобные машины существуют в секретных ангарах в Чкаловске, близ Горького (ныне Нижнего Новгорода), и, более того, проходили испытания на море у города Каспийска — нашей военно-морской базы, и о них была хорошо осведомлена западная разведка. Несмотря на это, имя главного конструктора этих самолето-кораблей Ростислава Алексеева еще долго хранилось в тайне. Трагическая же судьба его творений, определенным образом связанная и с неожиданной кончиной их создателя, оказалась в чем-то схожей с судьбой другого выдающегося конструктора, — отца нашей космической техники, — Сергея Королева.
Инженерная идея полета над плоской поверхностью (землей или водой) или, как говорят, — экраном, опираясь на сжатую воздушную среду под крылом аппарата, впервые была проверена еще в 1940 году в США, где с 1960 года разработка и постройка экранопланов (так стали называть новые аппараты) велась авиационной фирмой «Локхид». В Советском Союзе экспериментально подобной тематикой начали заниматься в конструкторском бюро Р.Е.Алексеева, увидевшего в ней перспективное направление развития судостроения. В 1961 году на базе города Чкаловска она впервые воплотилась в реальность. Первый, еще небольшой советский экраноплан, совершил пробный рейс.
Уже через короткое время Алексеев, которого сотрудники уважительно называли Доктором, сделал решительную попытку строительства большого летающего судна. Она увенчалась успехом, который подтвердили, в частности, сообщения иностранных секретных служб, зафиксировавших с помощью разведывательных спутников параметры и предназначение «каспийского монстра», как они его окрестили. Английский военно-технический журнал «Джейн» так писал о нем: «Гигантская советская экспериментальная крылатая машина, …с размахом крыльев 40м, длиной более 90 м, проходит испытания на Каспийском море. Они начались в 1965 г. (на самом деле — в 1964, — К.П.). Аппарат, для которого оптимальная высота движения от 4 до 14 м над поверхностью, имеет потенциальную скорость 560 км/ч. …» . Удачный исход первого испытания корабля-макета (КМ), как его назвали в центральном конструкторском бюро (ЦКБ), принес Алексееву «добро» от министерства обороны и финансирование его проекта еще как минимум на 5 лет, хотя сам конструктор предполагал и гражданские варианты использования своего детища.
Необычность личности Ростислава Алексеева подтверждали все, кто знал его. Вот выдержка из первой статьи о его секретных детищах (автор А. Кузнецов), появившаяся в журнале «Техника молодежи» в 1992 году: «Его, как и КМ, вполне можно назвать «монстром», способным на то, что другим не под силу. До сих пор достигнутое им в создании экранопланов остается отечественным секретом. Зарубежные аналоги этих машин представляют собой, по сути, низколетящие самолеты — пилоты насильно удерживают их у поверхности. КМ же был настолько устойчив, что Алексеев (часто сам садившийся за руль аппарата — К.П.) иногда на показ переставал им управлять и даже выключал в полете двигатели. Летчиков особенно впечатляло, что аппарат безо всякого вмешательства рулей отслеживал каждый изгиб рельефа. Однажды «монстра» загрузили до взлетного веса в 544 т — это до сих пор рекорд для экранопланов и самолетов, даже знаменитая «Мрия» не летает с такой массой!» .
Всего им было создано несколько подобных машин. Появившийся чуть позже «Орленок» — 120-тонный экраноплан, длиной 58 метров, высотой 16 метров, с размахом крыла 31 м предполагался даже к серийному выпуску как в гражданском, так и в военном (десантном) варианте. У него был всего один турбовинтовой маршевый двигатель, позволявший развивать крейсерскую скорость в 350 км/ч. Сугубо же военный 370-тонный ракетоносец «Лунь» по своей огневой мощи ставился в один ряд со стратегическими ракетными крейсерами и атомными подводными лодками. В перспективе создание серии подобных судов сулило революцию не только в военно-морском флоте, но и в пассажирском и грузовом морском транспорте. Один большой экраноплан, вмещающий до тысячи человек, был бы способен заменить целую авиакомпанию, совершая, например, рейсы между Европой и Америкой, и почти с такой же скоростью.
Как уже говорилось, экранопланы Алексеева были при умелой эксплуатации довольно надежны и безопасны. Однако от ошибок не застрахован никто, особенно при испытании новой техники, пилотирование на которой в корне отличалось от управления самолетом. Испытателями же были в основном военные летчики, которым и сам главный конструктор не очень охотно доверял штурвал. Первым потерпел аварию в 1964 году небольшой аппарат СМ-5, через десять лет лишились из-за неграмотного пилотажа и «Орленка». Не складывавшиеся и до этого отношения с руководством обострились до предела, когда комиссия сочла, причем совершенно необоснованно, виновными в аварии конструкторские недоработки. К этому времени уже стали известны и печальные результаты эксплуатации зарубежных экранопланов.
Все это и стало основанием для того, чтобы убрать Алексеева из руководства ЦКБ. Ему оставили только два отдела, где он и продолжал работать на свой страх и риск над новыми проектами. Затем лишили и этого — разжаловали в начальники небольшого экспериментального подразделения. Новая номенклатура не могла простить Алексееву неугодливости, независимости суждений и отсутствие чинопочитания. Вспомнили ему и протекционизм ставшего тогда опальным Н.С.Хрущева, с которым он когда-то общался напрямую и от которого получил в подарок персональную «Чайку» (ее у него потом тоже забрали). Не учли и заслуги перед страной Лауреата Ленинской и Государственной премий, доктора технических наук.
Конструктивные особенности новой машины требовали разработок на самом широком уровне — на стыке авиа- и судостроения. Совершенно произвольно его детище подчинили министерству судостроения. Неповоротливый «монстр» нашей бывшей экономической системы так и не сумел до конца осознать, что полет мысли и технический прогресс нельзя искусственно ограничить утилитарными и строго определенными рамками традиционализма, обиходными потребностями. Так, к примеру, его обязали, согласно инструкции, оснастить новые летательные аппараты совершенно ненужными 3-тонными якорями, утяжелявшими конструкцию (по иронии судьбы, именно якоря и стали главным украшением памятника Алексееву на его родине, в Новозыбкове). Сохранилась фраза, в сердцах брошенная конструктором своим помощникам: «Наша государственная система — главный диверсант. Мы когда-нибудь весьма пожалеем, что доверительно относились к нашим министрам и военным. Но говорю я это не для того, чтобы вы руки опустили, а чтобы знали, кто есть кто».
Умер Ростислав Евгеньевич всего 64 лет от роду, тяжело больным человеком, надорвавшись на испытаниях в Каспийске, и еще многого не успев в своей жизни. Судьба его творений также печальна. В один год с создателем ушло и его самое долгоживущее детище — экраноплан КМ, опять из-за ошибки пилота. Казалось, злой рок преследовал Алексеева не только при жизни, но и после смерти. Тематика работ по экранопланам была почти свернута. Прекратилось финансирование. Из его бывшего КБ стали уходить специалисты. В 1998 году конструкторское бюро им. Р. Алексеева, которое возглавлял его ученик Дмитрий Синицын, фактически распалось. Последний из больших экранопланов, «Лунь», так и остался ржаветь у причальной стенки. Попытки переделать его в гражданский вариант и продать какому-нибудь богатому заказчику так и не реализовались. Опять на ум приходит судьба Королева и его последнего творения — ракеты Н-1, так и не взлетевшей к Луне и ставшей крышей танцплощадки на Байконуре, или судьба «Бурана», завершающего свою жизнь в качестве кафе в московском парке. Как странно все у нас в России…
По некоторым данным Китай, который взялся в середине 90-х годов прошлого века за разработку экранопланов по российским технологиям, уже имеет семнадцать таких машин. Все работы по этой тематике в Поднебесной засекречены. Иран также построил и уже имеет на вооружении один боевой экраноплан, необычайно похожий на одну из наших отечественных разработок. Американская авиакомпания «Боинг» объявила недавно о закладке в ближайшие годы гигантского экраноплана «Пеликан Ультра» длиной в 152 м и размахом крыльев 106 м. Он сможет перевозить 1400 т груза на расстояние до 16000 км. Разработчики всех этих моделей не скрывают, что основой их конструкторских решений послужили труды и реализованные проекты русского гения. Именно поэтому среди портретов самых выдающихся людей мира, вывешенных в Конгрессе Соединенных Штатов, есть и тот, на котором изображен наш великий конструктор Ростислав Алексеев, человек, рожденный на новозыбковской земле.
Постскриптум . В самом конце ХХ века разработками КБ им. Р.Алексеева заинтересовался глава акционерной Арктической торгово-транспортной компании Рубен Нагапетян. Он возродил КБ и завод в Чкаловске, профинансировал постройку в 2002 году небольшого (пятиместного) серийного коммерческого экраноплана «Акваглайд-5». С ним они через пять лет вышли на рынок, получив первый в мире международный сертификат на суда подобного типа. Ныне российские экранопланы с успехом используются в Малайзии, Бразилии и Италии. Заинтересовались ими и в США. А на повестке дня стоит создание более грузоподъемного тридцатиместного, хотя уже сейчас, при должной поддержке, компания способна выйти и на более высокие рубежи. Однако пока ни государственные структуры, ни большой «нефтяной» бизнес не замечают этого перспективного направления, где Россия еще имеет все шансы занять ведущее место в мире. Зато вот Бразилия предлагает перенести производство на свою территорию и помочь в финансировании и разработке новых видов летающих судов. И все же хочется надеяться, что дело Ростислава Алексеева у нас продолжится.
См.также:
- (К.Попов, 12.12.2016)
Незаурядных людей всегда окружают мифы, которым верят даже чиновники и журналисты. Образ Ростислава Алексеева сегодня сопровождают два таких мифа: якобы он родился в Нижнем Новгороде и изобрел суда на подводных крыльях. Ростислав Евгеньевич всю жизнь твердил, что он не изобретатель. И крылатые суда, и экранопланы придуманы до него. Но попытки создания этих аппаратов были мало успешными. Здесь нужна была гениальная конструкторская мысль. Именно Алексеев спроектировал и воплотил в жизнь целую флотилию судов на подводных крыльях (СПК). Что же касается экранопланов, то благодаря нижегородскому конструктору Россия до сих пор сохраняет приоритет в области создания этих аппаратов.
Все началось с черного паруса
Ростислав Алексеев провел в Нижнем большую часть сознательной жизни. Хотя родился он в Брянской области, на полевой станции. Это был 1916 год. Отец нашего земляка, Евгений Кузьмич, был выдающимся почвоведом. Работой всей его жизни было превращение неплодородных почв в плодородные. Эту черту - делать невозможное возможным - унаследует потом сын. И еще важный момент: вскоре после рождения Ростислава отца репрессировали и отправили в сибирский лагерь. Там, на клочке земли площадью в один квадратный метр, он продолжал свои исследования. Одного этого примера с лихвой хватило, чтобы Ростислав Евгеньевич не сдавался ни при каких обстоятельствах. Ведь спроектировать аппарат - это полдела. Проект нужно было каждый раз отстаивать, доказывать, что он нужен…
В 1932 году отца оправдали, и семья Алексеевых перебралась в Горький. Здесь, на Волге, Ростислав увидел, как скользит по волнам одна из первых парусных яхт - и загорелся. Он смастерил на чердаке своего дома яхту, парус которой выкрасил в черный цвет. Суденышко Алексеев назвал «Пиратом».
Потом было множество яхт (одна совершеннее другой), сделанных Алексеевым, и неоднократно он побеждал в регатах. Однажды его судно перевернулось, и наш земляк «заработал» паралич лицевого нерва. Но это его не остановило.
Юноше хотелось, чтобы его суда скользили по воде еще быстрее. В 1935 году он поступает на кораблестроительный факультет Ждановского индустриального института. Сейчас это Нижегородский технический университет имени Алексеева.
Именно в студенческие годы он всерьез начинает думать о скорости судов. Это была, казалось бы, неразрешимая проблема. Все виды транспорта тогда «ускорялись», а для кораблей существовал барьер - 40 км/ч. Ведь сопротивление воды в 880 раз больше сопротивления воздуха.
На ум пришел принцип подводных крыльев, открытый Шарлем де Ламбертом еще в 1890-е годы.
Все просто: благодаря большому сопротивлению воды крылья корабля можно сделать очень короткими. А эффект будет такой же, как и при взлете самолета: большая часть судна поднимется над водой. Контакт с водной стихией практически сойдет на нет, и скорость корабля увеличится в разы.
Попытки построить такие суда в России и Америке успехом не отличались. В 1940-е годы германский инженер Шертель создал ряд военных катеров на подводных крыльях. Но вплоть до окончания войны Алексеев об этом ничего не знал.
В 1940 году наш герой защищает диплом «Глиссер на подводных крыльях». Диплом не только одобрили, но и рекомендовали продолжить эту работу, воплотить ее в жизнь. Ростислав Евгеньевич попадает на «Красное Сормово» в качестве инженера-кораблестроителя. Там он учувствует в производстве… танков, так как началась война.
В 1941 году Алексеев направляет в наркомат ВМФ рапорт и проект будущего катера на подводных крыльях. Инженеру ответили:
«предложенная вами схема… является неприемлемой, так как выбранная конструкция в основе своей ничем не отличается от уже ранее испытанных и обреченных на неудачи».
Но с 1943 года руководство завода пошло навстречу инженеру. Ему отводят место в старой будке в конце заводского затона. Вскоре в будке появляется чертежная доска, верстак и два стула. Все это окрестили гидролабораторией. Так началась эра скоростного кораблестроения.
В список награжденных «затесался» чиновник
Первые опытные катера на подводных крыльях созданы Алексеевым в последние годы войны, и они показывали блестящие результаты. Поступили заказы от военных - и началось проектирование крылатых катеров для ВМФ. В 1951 году коллектив лаборатории получает государственную премию, и тут началось… сопротивление. Алексеев увидел в списке награжденных фамилию чиновника, который никакого отношения не имел к созданию СПК, и вычеркнул ее. В ответ министерства и организации стали давать отрицательные заключения насчет СПК. Нужно было судно, которое не оставляло бы сомнений. Так в 1956 году родилась «Ракета» - первый гражданский теплоход на подводных крыльях. Чтобы воплотить этот проект в жизнь, состоялось расширенное совещание парткома.
«Ракета», рассчитанная на 64 пассажира, достигала скорости 60 км/ч.
Для сравнения: обычный теплоход доходил от Горького до Казани за 30 часов, а «Ракета» преодолевала это расстояние за 8 часов. Алексеев сам привел это судно в Москву на 6-й фестиваль молодежи (1957 год). Прибытие в столицу белоснежного крылатого аппарата, который по форме своей поражал самое смелое воображение, произвело фурор. Секретарь ЦК Суслов оставил в книге почетных посетителей фестиваля такую запись:
«Замечательный теплоход «Ракета» будет особенно полезен на больших реках, где он может конкурировать с авиацией. Желаем конструктору тов. Алексееву успехов в этом деле».
В 1959 году начался серийный выпуск этого теплохода, в этом же году создан «Метеор» (70 км/ч), на котором Ростислав Евгеньевич доплыл до Черного моря, испытал его там и вернулся водным путем обратно.
А крохотная лаборатория превратилась в здание из стекла и бетона - Центральное конструкторское бюро по судам на подводных крыльях (ЦКБ по СПК).
Коллектив ЦКБ создал целую флотилию крылатых судов - и речных, и морских. Наиболее совершенным СПК считается «Буревестник», способный вместить 150 пассажиров и развить скорость 90 км/ч. К сожалению, сегодня об этом детище Алексеева забыли, ни одного «Буревестника» не осталось…
Новые суда он испытывал сам
Сказать о том, что работа конструкторов была напряженной - ничего не сказать. Яркий факт: в семьях работников ЦКБ регулярно происходили конфликты, доходило и до разводов. Наконец Алексеев вынужден был смягчить условия и объявил… воскресенье выходным днем.
- Отец выписывал все научные журналы, связанные с кораблестроением и авиацией, - рассказывает дочь конструктора, Татьяна Ростиславна, - дома он, конечно, часто был занят работой. Но нельзя сказать, чтобы я была обделена отцовским вниманием. Между нами существовала какая-то неуловимая связь, какое-то прочное взаимопонимание даже тогда, когда он был сильно занят. Если я в это время пыталась отвлечь отцовское внимание, он давал мне головоломки, которые сам мастерил из проволоки. У нас было так заведено, что я не должна мешать отцу, пока не решу головоломку. Но сказать, что он совсем мной не занимался, тоже нельзя. Отец делал мне игрушки - например, посуду из жести, которую мы вместе потом расписывали.
Татьяна Ростиславна вспоминает, что Алексеев никогда не бездельничал, то есть не сидел просто так. Отдых у него, само собой, был активный. Помимо яхт, конструктор увлекался горными лыжами, прыгал с парашютом, автомобиль водил «с закрытыми глазами», управлял самолетом. У Ростислава Евгеньевича было жесткое правило: за руль вновь созданного судна первый раз садился он сам. Алексеев в совершенстве управлял СПК и был одним из немногих людей, которые могли грамотно управлять экранопланом.
На олимпиаду так и не попал
Идея создания экранопланов пришла сама собой. Ведь у СПК тоже существовал скоростной барьер - около 100 км/ч. Все упиралось в крылья, которые оставались погруженными в воду. Между тем, на заре возникновения авиации был обнаружен эффект экрана: низколетящий самолет удерживается над землей, и для его движения не требуется особых затрат энергии.
Это принцип и был положен в основу работы экранопланов.
После испытаний ряда моделей у Алексеева родился грандиозный и дерзкий замысел - создать экраноплан, знаменитый впоследствии под именем КМ (корабль-макет). В 1966 году КМ водоизмещением в 500 тонн был спущен на воду. До сих пор на планете не создано более крупного экраноплана. Его скорость - 500 км/час.
Рыбаки были просто в шоке, когда мимо них, всего в метре над водой, проносился этот чудо-аппарат.
Вскоре алексеевское детище «засекла» западная разведка. Получив спуктниковые снимки экраноплана, американцы прозвали его «Каспийским монстром».
И опять посыпались заказы от военных. В начале 70-х создан транспортно-десантный экраноплан «Орленок», уцелевший экземпляр которого находится сегодня в музее ВМФ.
В 1974 году удалось «пробить» проект «Чайки» - гражданского экраноплана. Но в этом же году случилась авария с «Орленком». У аппарата отвалился хвост, создалась критическая ситуация. Алексеев выхватил штурвал у пилота и довел экраноплан до базы. После этой аварии чиновники поставили на «Чайке» крест.
Я помню, как мы сидели и целый день занимались только тем, что по приказу начальства уничтожали документы, связанные с «Чайкой», - вспоминает Татьяна Ростиславна, которая в то время уже работала в ЦКБ по СПК.
У Алексеева и у созданных им судов было немало доброжелателей, но много было и противников. Авария «Орленка» была формальным поводом, чтобы отстранить Ростислава Евгеньевича от руководства ЦКБ. И это было сделано.
В последние годы Алексеев руководит созданием только судов на динамической воздушной подушке. СДВП «Волга-2», «Ракета-2»,» Метеор-2», созданные под руководством Алексеева, предназначались для пассажирских перевозок. Сегодня эти суда используют на Волге для переправы с одного берега на другой.
В 1980 году Алексеев собирается отправиться на «Волге-2» в Москву на Олимпиаду - но так и попадает туда. В результате тяжелой болезни гениальный конструктор скончался.
За рубежом Алексеева не обогнали до сих пор
Сегодня созданное Алексеевым ЦКБ уже не проектирует крылатые суда, да и на волжских берегах их почти не видать. Существует мнение, что этот вид транспорта не рентабелен. Вопрос довольно спорный. Во-первых, без государственных дотаций автобусные перевозки тоже будут не рентабельны. Во-вторых, на участках с извилистыми берегами автобусы уступают СПК - и по возможностям, и по экономической эффективности. Не случайно Греция использовала наши «Кометы» - до тех пор, пока не был окончательнго исчерпан ресурс этих судов…
Гражданские экранопланы до сих пор многим в диковинку - настолько эти аппараты редки. И до сих пор их называют судами будущего. Ведь экраноплан - внесезонное транспортное средство. Он может носиться над водой, над землей, над снегом…
На балансе ВМФ до сих пор числится экраноплан «Лунь», созданный сподвижником Алексеева Владимиром Кирилловых. Еще один штучный экземпляр - «Орленок» - хранится, как мы уже сказали, в музее ВМФ.
Проекты наших военных экранопланов пока что засекречены. Говорят, что в Америке уже несколько лет подряд создают огромный экраноплан водоизмещением в 1000 тонн. Правда, говорят давно, уже несколько лет подряд, так что это, скорее всего, только слухи. Как бы там ни было, пока что «КМ» Ростислава Алексеева остается непревзойденным аппаратом.
Несмотря на то что сконструированные Алексеевым суда развивали немыслимую по тем временам скорость, инженер не оставлял надежду увеличить ее еще больше. Так, он начал колдовать над экранопланами – высокоскоростными аппаратами, которые летают над водой благодаря так называемому экранному эффекту. В 1961 году был готов первый экраноплан СМ-1. Его испытания прошли успешно, и вскоре получили путевку в жизнь суда такого типа «КМ» и «Орленок».
Как и в истории с «Ракетой», экранопланы решено было применять и для перевозки пассажиров. Новую модель подобного судна планировалось продемонстрировать на Олимпиаде в Москве. В середине января 1980 года для предварительных испытаний новый экраноплан начали спускать на воду. Алексеев, как обычно, находился в самой гуще событий и вместе со своими коллегами выкатил аппарат из ангара. В какой-то момент кто-то из них дал команду отпустить экраноплан для того, чтобы тот уже самостоятельно проследовал к реке. Однако пожилой Ростислав Евгеньевич призыв не услышал и транспортное средство наехало прямо на него. Тем не менее Алексеев поднялся на ноги и даже работал еще несколько часов. Но вскоре ему стало плохо, а 9 февраля выдающийся инженер скончался.
Конструктор крылатых кораблей Часть I. Корабли, летящие по волнам
К 90-летию Р.Е. Алексеева
Павел Качур
Ростислав Евгеньевич Алексеев одним из первых в мировой практике разработал и создал серийные боевые корабли и пассажирские суда на подводных крыльях и экранопланы. Он заложил научно-технические основы создания скоростных судов, являлся талантливым организатором целой отрасли судостроения. Долгое время его имя было прикрыто завесой тайн и умолчаний, было запрещено даже фотографировать его. Теперь представилась возможность рассказать о нашем прославленном соотечественнике, чье имя давно известно за рубежом. В 2006 г. в издательстве «Политехника» (Санкт-Петербург) вышла в свет творческая биография «Ростислав Алексеев - конструктор крылатых кораблей», фрагменты из которой были любезно предоставлены ее автором П. И. Качуром для публикации. Использованы фото А. Беляева и материалы из семейного архива Алексеевых.
Увлечение скоростью
Будущий главный конструктор крылатых кораблей Ростислав Евгеньевич Алексеев родился в семье агронома и сельской учительницы 18декабря 1916 г. в городе Новозыбкове, который расположен близ реки Инуть. В 1928 г. в Новороссийске двенадцатилетний Слава впервые увидел море и настоящие парусники. Завороженный парусами, каждуюс вободную минуту он пропадал в местом яхт-клубе ДОСФЛОТа. Настойчивый парнишка уговорил спортсменов взять его с собой в море. Те вняли его мольбам: в качестве юнги он принял участие в парусной гонке на корабельных вельботах и даже посидел за рулем. Тогда, видно, Ростислав и «заболел» скоростью на воде. Позже, в «Спортивной автобиографии яхтенного капитана Р.Е. Алексеева» об этих днях мастигый яхтсмен с гордостью написал: «В качестве юнги ходил на шхуне «Надежда». И еще: «С детства полюбил воду и водный спорт, и уже к 14 годам собственноручно выстроил три лодки». Любовь к парусам и увлечение скоростью остались с ним навсегда.
В 1933 г. семья обосновалась в городе Горьком. Здесь Ростислав воплотил свою мечту - собственноручно по разработанному им проекту построил швертбот «Черный пират», на котором занял в очередной регате первое место. В дальнейшем начали сходить со стапелей новые яхты конструкции Р.Е. Алексеева - Р-4 «Щука», Р-3 «Сармат», «Мир», «Родина», которые он своими руками тщательно отделывал. Всего с 1936 по 1953 г. по чертежам Алексеева в Горьком, Москве, Ленинграде и Куйбышеве было построено 18 судов Однажды почетный главный судья В.П. Чкалов вручил юному яхтсмену ценный приз-личный фотоаппарат «ФЭД». В 1935 г. Алексеев поступил учиться на транспортно-машиностроительный факультет Горьковского индустриального института имени А.А. Жданова. Во время учебы в институте студент Алексеев заинтересовался проблемами повышения скорости движения водоизмещающих судов за счет применения подводных крыльев. Изучив теоретические основы, он разработал проект катера на подводных крыльях. В 1939–1940 гг. он перевелся в Военно-морскую академию в Ленинграде в надежде, что здесь он сможет воплотить свою идею. Но именно этот проект стал причиной конфликта с преподавателем-гидродинамиком И.Г.Хаповичем, из-за которого его отчислили из академии.
Город Новозыбков - родина Ростислава Алексеева.
Два волгаря - Валерий Чкалов и Ростислав Алексеев (1938 г.).
Вернувшись в Горький, Алексеев взялся за разработку дипломного проекта по совершенно новой тогда теме. Нa защите, проходившей уже во время Великой Отечественной войны, 7 октября 1941 г., в одной из больших аудиторий института с зашторенными для светомаскировки окнами присутствовал только узкий круг специалистов. Но даже они, увидев изображенное на чертежах судно, были поражены - такого многовековая история кораблестроения еще не знала. Помимо пояснительной записки и чертежей, развешанных на шести досках, дипломник представил даже художественное изображение своего скоростного корабля.
В пояснительной записке он писал: «Суть идеи - использовать большую плотность воды как выгодный фактор для создания большой скорости движения на воде. Для этого корпус судна помещается целиком в воздухе, а в поде остается очень малый объем - подводные крылышки с большой подъемной силой и малым лобовым сопротивлением… Грузоподъемность глиссера на подводных крыльях может быть весьма большой, гораздо большей, чем грузоподъемность обычных глиссеров. Радиус действия - порядка двух тысяч миль и больше. Глиссер может быть вооружен 75-миллиметровым орудием с небольшим сектором обстрела и с полным обстрелом воздуха зенитными пулеметами, четырьмя-шестью торпедами и глубинными бомбами. Жизненные центры могут быть защищены противопульной осколочной броней.
…Глиссер «А-4» может быть предназначен для переброски пассажиров или раненых… Может быть предназначен для посыльных, сторожевых или конвоирных целей с выходом в океан. Специально океанский глиссер должен иметь несколько большие размеры… Считаю, что перспективы таких судов громадны».
Руководитель проекта д.т.н., профессор М.Я. Алферьев отметил: «Дипломный проект разработан на тему «Глиссер на подводных крыльях», являющуюся весьма оригинальной и актуальной для развития скоростного судоходства…
Первые идеи применения подводных крыльев (рис. Р-Е. Алексеева, 1937–1938 гг.).
Р.Е. Алексеев - слушатель Военно-морской академии (1940 г.).
«Виновник» конфликта - океанский грузовой глиссер на подводных крыльях (рис. Р.Е. Алексеева, 1940 г.).
Общий вид торпедного катера-истребителя А-4 (дипломный проект Р.Е. Алексеева, 1941 г.).
Группа преподавателей ВМА: академик А. Н. Крылов (сидит в центре), И.Г. Ханович (стоит третий справа).
«Все для фронта, все для победы!» Работники завода «Красное Сормово» с фронтовиками-танкистами. Р.Е. Алексеев сидит первый справа (г. Горький, 1943 г.)
В заключение совершенно необходимо отметить значительность дальнейшего продолжения этой работы с целью доведения ее до практического осуществления».
По сути, дипломный проект- это первый научный труд Алексеева в области создания судов на подводных крыльях. Он свидетельствовал о том, что в это новое направление включился талантливый человек с большой инженерной эрудицией и настойчивостью в достижении цели. Именно увлеченность Алексеева вывела Россию в лидеры мировою скоростного судостроения.
Государственная комиссия высоко оценила дипломный проект Ростислава Алексеева. Она определила, что проект имеет характер научно- исследовательской работы, а в отдельных разделах приближается к уровню кандидатской диссертации. Решением комиссии Алексееву присвоили звание инженера-кораблестроителя. Проект был оставлен на кафедре «Судостроение», а молодого дииломированного специалиста направили на завод «Красное Сормово».
Во время войны этот завод, известный под номером 112, вместо подводных лодок и надводных судов стал выпускать танки. Молодому специалисту-кораблестроителю Алексееву пришлось поработать для фронта, сдавая заводскую продукцию фронтовикам-танкистам. Но директор завода ознакомившись с его дипломным проектом, освободил Алексеева от работы в ОТК и перевел его в конструкторский отдел. Позже, через 35 лет, Ростислав Евгеньевич вспоминал: «В конструкторском отделе мне выделили койку, стол, щиток. Шел тяжелый 1942 г. Главный конструктор завода В.В. Крылов и директор завода Е.Э. Рубинчик приняли решение разрешить мне три часа в день работать над созданием корабля на подводных крыльях. С этого трудного времени началась моя борьба за создание крылатого флота будущсго. Проявленная дальновидность и забота в начальный период работы и прямая стойкая защита руководства завода при больших материальных трудностях военного периода заслуживают сейчас подражания».
Именно тогда и первый раздел Плана опытных и научно-исследовательских работ Наркомата судпрома на 1943 г. была включена тема «Быстроходный боевой корабль на подводных крыльях (ЦКБ-32, ЦАГИ, ЦНИИ-45)».
Получив поддержку руководства завода, имея информационный задел и результаты собственных модельных испытаний, молодой конструктор взялся за решение основной для себя задачи создания крыльевой системы. На первом этапе исследований главной целью Алексеев поставил перед собой углубленное изучение гидродинамических характеристик подводных крыльев.
Определяющим оказался вопрос выбора принципиальной схемы крыльевого устройства. Из целого ряда предъявляемых к нему требований важнейшим является обеспечение стабильности движения при изменении режимов в зависимости от скорости, массы судна и формы его корпуса, характера волнения и ряда других факторов. Потому во главу угла Алексеев поставил обеспечение регулирования (управление) подъемной силы крыльев в зависимости от скорости судна.
На основе самостоятельных исследований он старался получить, по крайней мере, приближенные гидродинамические характеристики подводного крыла в зависимости от глубины их погружения и относительной скорости. В ходе анализа опытных данных обнаружилась интересная зависимость: чем ближе пластина (подводное крыло) находится к поверхности, тем более устойчивым оказывается ее движение. Таким образом, стало ясно, что открыт эффект малопогруженпого подводного крыла и подтвердилась гипотеза о реальности обеспечения достаточной остойчивости судна при помощи такого крыла. Многочисленные исследования, проведенные в бассейне и открытом водоеме на несамоходных моделях, подтвердили наличие данного эффекта Именно это явление впервые зафиксировал Ростислав Алексеев и разработал свой тип малопогруженных плоских крыльев.
В проекте первого катера на подводных крыльях Алексеев заложил элементы саморегулирования подъемной силы подводного крыла по скорости в зависимости от погружения. При достижении определенной скорости крылья получали значительную подъемную силу. При этом угол атаки носового подводного крыла искусственным поворотом увеличивался и носовое крыло благодаря возрастающей подъемной силе начинало всплывать, выталкивая носовую часть корпуса катера из воды и дифферентуя катер на корму. Углы атаки носового и кормового крыльев в этом случае увеличивались, и подводные крылья получали дополнительную подъемную силу. По мере выхода катера из воды подъемная сила подводных крыльев снижалась вследствие влияния свободной поверхности воды и уменьшения дифферента, а также в результате искусственного регулирования угла атаки. В 1942 г. инициативная группа Алексеева закончила разработку проекта катера Л-4 на двух малопогруженных подводных крыльях с искусственным регулированием углов атаки.
С апреля 1943 группу Р.Е. Алексеева перевели в отдел главного конструктора завода. На базе этой группы в структуре завода создали «гидродинамическую лабораторию», а Алексеева назначили ее начальником. Местом размещения этой лаборатории стала деревянная избушка на понтонах в затоне. Здесь проявился талант Алексеева как организатора, тогда же в полной мере был использован тот опыт, который он приобрел, создавая свои яхты и швертботы.
12-метровый катер Л-4 на подводных крыльях строили всем коллективом, не считаясь со временем. Условия военной поры были суровыми. Зимой помещение отапливали железной печкой - вверху воздух нагревался до 40 °C, а внизу ноги мерзли. Летом было жарко и душно, донимали комары.
Но днем и ночью из плавмастерской слышались «производственные» звуки: визг ножовки, скрежет сверла, удары молотка. На свалке отыскали разбитый мотор, на салазках притащили на берег, перебрали, починили и установили на катер. Неоднократно в период строительства катера Алексеев бывал в Москве, в ЦАГИ, где испытывал модели с различными системами крыльев в опытовом бассейне.
Глубокой осенью 1943 г. первый катер Алексеева на подводных крыльях А-4 был готов. Краном его поставили на воду. Как ни скрывали день спуска, об этом событии на заводе все равно узнали. Отношение у заводчан к этому событию было разное: одни пришли из любопытства, другие - с готовностью помочь, если по требуется. Но на плаву у всех на виду узкая сигарообразная конструкция все время кренилась на бок. Наконец до Алексеева, удрученного непонятным явлением, дошла до смешного простая истина: в полых клепаных крыльях скопился воздух, который не давал катеру погрузиться. Когда проделали в крыльях отверстия, катер свободно закачался на волне.
Всесторонние испытания первого катера на малопогруженных подводных крыльях в различных эксплуатационных условиях в навигацию 1943 г. прошли успешно и подтвердили основные принципы, заложенные в проект. В акте комиссии, испытывавшей катер, отмечено, что успешные испытания А-4 подтверждают возможность создания судна на подводных крыльях с достаточно высоким гидродинамическим качеством в сочетании с удовлетворительными характеристиками устойчивости движения. При массе около 1 т и мощности двигателя 25 л.с. катер полностью выходил на крылья и развивал скорость более 30 км/ч, что в полтора раза больше, чем у обычного глиссирующего катера такого же водоизмещения с аналогичным двигателем.
Буксировка модели первого катера на подводных крыльях А-4 за швертботом «Родина» конструкции Р.Е. Алексеева (рис. Р.Е. Алексеева, 1941 г.).
Первый катер на подводных крыльях А-4 Р.Е. Алексеева (СССР, 1943 г.).
«Это первая лаборатория. 1943 г.», - так начиналось ЦКБ по судам на подводных крыльях (рис. Р.Е. Алексеева).
Тогда же Алексеев отмстил: «Испытания катера А-4, проведенные на р. Волге оссчшо 1943 г., и буксируемой модели за скоростной яхтой «Родина» показали хорошую мореходность данной схемы и впервые проявили возможность использования влияния поверхности воды на подъемную силу крыла при приближении к поверхности поды». Потом, спустя годы, это явление по праву назовут «эффектом Алексеева».
Результаты работы молодого конструктора дали возможность включить в утвержденный в 1943 г. план Наркомата судпрома по проектированию боевых кораблей на 1944–1945 гг. пункт: «Морской экспериментальный катер на подводных крыльях - технический проект, окончание - II квартал 1944 г., исполнитель- КБ-112 (НКТП)».
Начались работы по строительству нового катера, получившего индекс А-5 И если созданием А-4 Алексеевым преследовалась цель доказать принципиальную возможность увеличения скорости в результате применения подводных крыльев, то А-5 - это уже попытки поиска оптимальной схемы крыльевой системы. Летом 1945 г. он узнал, что в Ленинграде находится трофейный танкодесантный катер на подводных крыльях VS-8 фирмы «Дойче Верфт Гамбург-Гамбург», спроектированный Г. фон Шертелем с участием специалистов из авиационной фирмы «Блом унд Фосс». После войны катер был доставлен в Ленинград и поставлен в плавучий док судостроительного завода № 5 НКВД вместе с яхтой Геринга, доставшейся советскому ВМФ. Алексеев направился туда, чтобы ознакомиться с конструкцией подводных крыльев немецкого конструктора.
Экспериментальный катер А-5 на подводных крыльях (названный для «отвода глаз» разъездным) с автомобильным мотором был построен и спущен на воду глубокой осенью 1945 г. Ужо при первом выходе катер неожиданно даже для разработчиков достиг скорости 87 км/ч. Более того, катер обладал достаточно высоким гидродинамическим качеством и показал на всех режимах хорошие характеристики остойчивости и мореходности. Однако провести полный обьем испытаний не успели и перенесли их на лето 1946 г.
Полноценные испытания А-5 прошли успешно. При массе около 1 т и мощности двигателя ГАЗ-202 72л.с. катер полностью выходил на подводные крылья и легко развивал скорость 80 км/ч, что многократно подтверждалось на испытаниях. Успехи, достигнутые Алексеевым в выборе геометрии и профилей сечений подводных крыльев, а также выступающих частей, взаимодействующих с подводными крыльями, дали обнадеживающие результаты.
Крыльевое устройство катера состояло из трех разнесенных по высоте систем крыльев: одной носовой и двух кормовых, установленных по бортам. Каждая система крыльев представляла собой «этажерку». Крылья жестко кренились к корпусу, гидродинамическое качество катера при этом составляло 10.
Подводные крылья катера А-5 обеспечивали ему устойчивое движение в вертикальной плоскости до погружений 0,2 хорды (без попадания в область движения крыльев атмосферного воздуха). Расстояние между крыльями Алексеев выбрал таким образом, чтобы при любой скорости катеру при движении на крыльях была обеспечена необходимая остойчивость.
Чтобы преодолеть скепсис руководителей судпрома к новой технике, Алексеев принял неординарное, рискованное решение в своем духе: на построенном катере А-5 дойти до Москвы, продемонстрировав таким образом реальность существования судов на подводных крыльях, и предложить использование их для повышения мореходных характеристик, например, торпедных катеров. До Москвы он добрался благополучно, по в столице вместе с катером был арестован рьяными блюстителями спокойствия. Но мнения чиновников заинтересованных организаций разделились: одним катер показался забавной игрушкой, шуткой талантливого изобретателя, другие увидели в нем прообраз флота будущего. Катер вызвал интерес у военных моряков лишь после того, как Алексеев прокатил с ветерком одного из руководителей комиссии, которой было поручено разобраться с ним. До окончательного решения комиссии его отпустили домой, где он с волнением стал ожидать «приговора».
«Визит» Алексеева в Москву на А-5 состоялся как нельзя кстати. Дело в том, что участились случаи повреждения днищевых конструкций на глиссирующих катерах, что потребовало усиления корпуса - установки дополнительных шпангоутов, ребер жесткости и местных карлингсов. На министерском уровне обсуждался вопрос снижения динамической нагрузки на корпус, вооружение оборудование и личный состав. В качестве одного из выходов в создавшемся положении рассматривалась возможность установки амортизирующих подводных крыльев. Предложение Алексеева было принято, и УК ВМС поручило научно-исследовательской гидродинамической лаборатории (НИГЛ) завода № 112 разработку техническою проекта, его реализацию с началом испытаний летом 1948 г.
В предлагаемом задании Алексеев должен был приспособить крыльевое устройство к корпусу серийного глиссирующего торпедного катера проекта 12Збис для проверки применительно к морским условиям его эксплуатации. Катера проекта 12Збис серийно строились с 1944 г. судостроительным заводом № 639 в Тюмени. При полном водоизмещении 20,5 т они развивали скорость 48 узлов.
Проектом НИГЛ предусматривалась установка двух малопогруженных крыльев (носового и кормового). Носовое подводное крыло стреловидной в плане формы жестко крепилось на корпусе впереди редана. Кормовое крыло малых размеров устанавливалось под днищем в районе выхода вала и способствовало полному отрыву корпуса катера от воды. По расчетам, максимальная скорость катера должна была увеличиваться на 15 % на тихой воде и на 32 % при волнении 2–3 балла.
Катер на подводных крыльях А-5 Р.Е. Алексеева (1945 г.).
Испытания немецкого КПК VS-8. Германия, апрель 1945 г.
На заводе № 112 на торпедный катер проекта 12Збис (заводской номер 981), получивший индекс А-7, установили крылья и в 1947 г. доставили на Черное море в Севастополь для испытаний, в том числе и в экстремальных условиях. Поклоннику скорости Алексееву активно участвовавшему в испытаниях, особенно запомнился первый выход на торпедном катере: «Первый выход и шторм! Шторм! 1948 г. 60 узлов».
Результаты испытаний показали, что установка крыльевого устройства позволила повысить скорость катера на крыльях в натурных морских условиях до 60 узлов при удовлетворительных характеристиках продольной и боковой остойчивости. Значительно улучшилась маневренность, снизились перегрузки при движении на волнении. Последнему в немалой степени способствовала установка на корпусе катера подкрылков.
Однако гидродинамическое качество катера А-7 оказалось низким (около 7), при выходе на подводные крылья остойчивость была недостаточная (катер опасно крепился при маневрировании) Отмечались также неудовлетворительные характеристики взаимодействия корпуса с поверхностью воды при движении на крыльях (удары, резкое торможение и т. п.). Причиной этою эффекта была неудачная форма корпуса серийною глиссирующего торпедного катера, который не отвечал требованиям движения на подводных крыльях, а также режима выхода на крылья. Стало ясно, что для морских условии эта схема требует серьезной доработки.
Тем не менее идея оснащения серийных торпедных кагоров подводными крыльями оставалась актуальной. Доработка проекта А-7 привела к совершенствованию гидродинамических схем подводных крыльев за счет устранения недостатков предыдущей схемы. Этими конструкциями предполагалось оснасстить катера проекта М-12Збис, серийно строившиеся с 1947 г. на тюменском заводе № 639. Основное их отличие от катеров проекта 12Збис заключалось в замене пожароопасных моторов «Паккард» на отечественные дизели М-50. При полном водоизмещении катеров 21,5 т они обеспечивали скорость 50 узлов.
Проектом предусматривались два варианта оснащения торпедных катеров подводными крыльевыми устройствами: по одному проекту (А-10) катер оснащался носовым подводным крылом, а по второму (А-11) - двумя подводными крыльями (носовым и кормовым). В 1950 г. из Тюмени в Горький на завод № 112 доставили два серийных катера проекта М-12Збис. В том же году началась работа по установке на катера этих крыльевых систем согласно проектам. Монтаж крыльев выполнялся по чертежам и схемам уточненных проектов А-10 и А-11.
После этого катера перевели на Черное море, где начались их испытания. Алексеев принимал в них самое деятельное участие. Он пропадал уже не на дни, а на месяцы то в Севастополе, на базе торпедных катеров в бухте Карантинная, то в Феодосии, на судостроительном заводе.
Испытания катеров, базировавшихся в Карантинной бухте Севастополя, проводились поочередно штатным личным составом с участием на выходах представителей НИГА, ЦКБ-19 Минсудпрома, ВМФ и сопровождались обеспечивающими кораблями (катерами). Как правило, испытания начинались с тихой воды (в том числе на мерной линии) и продолжались при волнении 3–4 балла и более в открытых районах моря. Все выходы и результаты испытаний оформлялись протоколами.
Схема катера на подводных крыльях А-7 Р.Е. Алексеева (1947 г.).
Торпедный катер проекта М-12Збис на подводных крыльях (проект А-10, 1950 г.).
На тихой воде катер А-10 с носовым крылом легко преодолевал горб сопротивления (выходил на крыло) и уверенно набирал скорость до 55 узлов (против 50 узлов у катера, не оборудованного подводными крыльями). Катер мог маневрировать практически без крена и рыскания: на циркуляции с диаметром 6–8 длин корпуса возникал лишь небольшой крен. Величина пробега после остановки двигателей стала меньше, чем на обычном катере.
Значительно повысилась мореходность и снизились ударные перегрузки (вертикальные ускорения): при состоянии моря 3–4 балла при движении на полном ходу навстречу волне катер испытывал частые вертикальные толчки и отдельные удары с перегрузкой, не превышающей 2–4 ед (против 5–6 ед на обычном катере). На попутных галсах к полной волне иногда возникали торможение и зарыскивание, которое легко устранялось перекладкой руля. Но при состоянии моря свыше 4 баллов приходилось снижать скорость и демпфировать килевую качку с помощью носового крыла, а повышенное рыскание нейтрализовать с помощью руля.
Катер А-11 с носовым и кормовым крыльями энергично выходил на тихой воде на оба крыла и устойчиво двигался по курсу со скоростью до 56 узлов. При маневрировании появлялись крены и рыскливость со снижением скорости. При этом вход в циркуляцию сопровождался большим внутренним креном и потерей скорости.
На волнении 3–4 балла ход катера оказался неустойчивым, периодически под воздействием волны и ветра появлялись крены со снижением скорости и произвольным входом в циркуляцию. Парирование этих крепов требовало искусного управления рулем, которым Ростислав Алексеев, сам опытный яхтсмен, владел в совершенстве На опытном катере ему приходилось манипулировать рулем и маневрировать, избегая больших кренов корабля.
В результате Алексеев пришел к выводу двукрылая схема с малопогруженными подводными крыльями для использования на быстроходных катерах в морских условиях нуждается в дополнительных средствах обеспечения боковой устойчивости, отработке обводов носовой части корпуса, днища и других глиссирующих элементов, обеспечении их взаимодействия с подводными крыльями для устойчивого хода в условиях морского волнения. Носовое крыльевое устройство при своей конструктивной простоте обеспечивало рост скорости примерно на 10 % без увеличения мощности главных двигателей. К тому же, оно повысило мореходность (в среднем на 1 балл) за счет снижения ударных перегрузок (вертикальных ускорений) не менее чем в 1,5–2 раза. Это создавало более благоприятные условия для личного состава, обслуживающего вооружение и механизмы, а также предохраняло корпусные конструкции от повреждении. Кроме того, по мере роста скорости катера с носовым подводным крылом происходило уменьшение нагрузки на корпус при одновременном значительном увеличении нагрузки на крыло, поэтому требовалось повысить его прочность и жесткость.
В целом было признано, что двухкрыльевая схема с малопогруженными подводными крыльями для использования на катерах в морских условиях нуждается в совершенствовании (поиске средств обеспечения боковой остойчивости, отработке обводов носовой части корпуса, днища и глиссирующих элементов). Схема с одним носовым подводным крылом более приемлема для использования на быстроходных катерах в морских условиях.
Продолжением исследований в выбранном направлении стали проектные работы по заказу Управления кораблестроения ВМС в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 17 апреля 1951 г. По проекту А-10бис предусматривалось оборудование торпедного катера проекта 123К носовым подводным крылом разработки КБ завода «Красное Сормово».
Таким образом, устройство с носовым малопогруженным крылом для глиссирующих катеров, разработанное Р.Е. Алексеевым и испытанное в конце 1940 - начале 1950-х гг. на торпедных катерах проектов 12Збис, М-12Збис и 123К, при своей простоте и надежности явилось весьма эффективным средством повышения скорости и снижения ударных перегрузок при ходе на волнении.
Торпедный катер проекта 123K на подводных крыльях (проект А-10бис, 1953 г.).
Торпедный катер проекта 123К с крыльевой системой Р.Е. Алексеева.
Достижения НИГЛ были по достоинству отмечены за создание первых отечественных торпедных катеров на подводных крыльях Р.Е Алексееву и группе его соратников по гидролаборатории, принимавших непосредственное участие в работах, в 1951 г. была присуждена Сталинская (Государственная) премия.
Интуитивно выбрав свой путь, Алексеев четко следовал ему всю жизнь при создании скоростных судов. Но путь этот не был гладким он изобиловал межведомственными препонами и бюрократическими «ухабами».
Алексееву пришлось собственными руками создавать испытательную и производственную базу. Бывший цех на заводе «Красное Сормово» руками сотрудников НИГЛ был переделан в экспериментальный. Его разделили на три пролета: в первом - гордость коллектива, первый в стране скоростной опытовый бассейн для испытания моделей, во втором стояли станки, в третьем - стапели, где шла окончательная сборка катеров. Комнаты конструкторов находились на втором этаже Конструкторы могли в любой момент спуститься вниз и на рабочем месте выяснить все вопросы, связанные с моделью, с производством, и внести изменения.
В 1952 г. коллектив НИГЛ завершил проект А-10бис. Согласно проекту, головной торпедный катер проекта 123К (заводской номер 432 постройки Феодосийского завода № 831) был оборудован носовым подводным крылом. Корабль был предъявлен на испытания, которые проводились в 1953 г. в районе Севастополя.
В процессе испытаний катер достиг скорости 54 узла и подтвердил мореходность при ходе на крыле до 4 баллов включительно. Хотя водоизмещение катера возросло на 0,8 т, его маневренные и ходовые качества при этом значительно повысились.
После испытаний и устранения появившихся на крыле трещин НИГЛ разработала литой вариант носового крыльевого устройства, по проекту которого дооборудовали серийные торпедные катера. получившие обо значение «проект К123К». В результате выполнения этих работ со стапелей судостроительного завода «Красное Сормово» сошли пять оригинальных катеров. Они были оснащены жестко закрепленными на корпусе малопогруженными подводными крыльями. Максимальная скорость этих катеров возросла на 5 узлов, а сами катера стали более устойчивыми на ходу.
Схема первого варианта крыльевого устройства торпедного катера проекта 183.
Испытания модели торпедного катера проекта 183 по теме «А-1 - д» (модель на плаву).
Испытания модели торпедного катера проекта 183 по теме «А-1 - д» (буксировка модели).
Модель торпедного катера проекта 183 для испытаний крыльевого устройства (тема «А-1-д», вид с днища).
Схема буксировки модели при помощи катера А-8.
Одновременно с работой по серийным катерам проекта К123К по заданию ВМФ НИГЛ вела аналогичные проектные работы по другим торпедным катерам. В 1953 г. Управление кораблестроения ВМФ открыло НИОКР по установке носового подводного крыла на торпедном катере пр. 183 (шифр «А-1-д»). Основными задачами работы определялись увеличение скорости торпедною катера большого водоизмещения на 15–20 % и уменьшение ударных нагрузок на его корпус. Тем самым предполагалось повысить мореходность и улучшить условия использования установленного оружия. Главным исполнителем был определен завод № 5. НИГЛ завода «Красное Сормово» участвовала в работах как соисполнитель.
В модельной мастерской завода «Красное Сормово» для НИГЛ изготовили крупномасштабную (1:10) модель торпедного катера проекта 183 с выступающими частями (гребными валами с кронштейнами, рулями). Носовое подводное крыло устанавливалось на корпусе с помощью винтов на боковых стойках таким образом, чтобы в процессе испытаний можно было изменить отстояние крыла от киля и угол атаки. Расположение крыла по длине модели, его площадь, форму и профиль. количество и форму стоек Р.Е Алексеев выбрал на основании опыта, полученного при испытании катера с носовым подводным крылом проекта 123К.
Испытания згой модели начались летом 1953 г. на испытательной станции НИГЛ. в тихой бухточке под названием Золотой залив на левом берегу Волги, выше завода «Красное Сормово» на 8 км. Уже с весны в бухте стояла небольшая плавучая база дя исследователей, на которой разместились каюты и слесарная мастерская.
Буксировка модели проводилась по схеме, отработанной Алексеевым еще при испытаниях модели катера А-1, только теперь вместо парусной яхты «Родина» в качестве буксировщика использовался катер на подводных крыльях А-8, за штурвалом которого, как правило, находился сам главный конструктор Сопротивление модели определялось динамометром, установленным на палубе катера-буксировщика.
Через некоторое время с принятием решения о запуске в серию дизель-газотурбинной модификации торпедного катера (проект 183Т) идея оснащения его носовым подводным крылом вновь стала актуальной. Головной катер проекта 183Т с глиссирующим деревянным корпусом (типа «Большевик») выпускался с 1949 г. Он имел водоизмещение 66 т и скорость 43 узла и оборудовался пятью главными двигателями - четырьмя дизелями и одной газовой турбиной. В 1955 г. филиал ЦКБ-19 (бывшая НИГЛ) получил техническое задание ВМФ на разработку носового подводного крыла для этого катера (проект 183ТК, шифр темы «А-1 -20»). В соответствии с заданием требовалось отработать схему крыльевою устройства, которая должна была обеспечить снижение перегрузок, безопасное плавание при состоянии моря до 5 баллов включительно на всех скоростях хода и максимально возможное увеличение скорости хода катера на подводных крыльях.
По сравнению с первым вариантом крыльевого устройства количество опорных стоек Алексеев решил увеличить с трех до пяти. Для улучшения мореходных качеств он несколько изменил форму крыла. Так, на участке между внутренними стойками оно приобрело прямоугольную в плане форму, что должно было обеспечить катеру лучшую поперечную остойчивость. Боковые участки крыла выполнялись стреловидными, причем стреловидность по сравнению с первым вариантом увеличили в два раза.
По результатам проведенных филиалом ЦКБ-19 и ЦАГИ модельных испытаний Алексеев выяснил, что чем больше становилась стреловидность, тем большая площадь крыла оказывалась «разнесенной» по длине катера. Поэтому, решил он, отдельные участки крыла работают в различных фазах волнения, что должно несколько уменьшить колебания подъемной силы на крыле. Однако на практике оказалось, что стреловидные крылья эффективны только на коротких волнах, длина которых соизмерима с протяженностью крыла по длине катера.
Испытания в 1955 г. показали, что при ходе катера на волнении крыльевое устройство обеспечивало снижение ударных нагрузок в носовой части корпуса на 25–30 %. На волнении 3 балла скорость при ходе против волны составляла 45–47 узлов, но с увеличением волнения до 5 баллов скорость хода снижалась до 25 узлов. На тихой воде при максимальной мощности энергетической установки катер достигал 51,8 узла, что являлось абсолютным рекордом скорости среди катеров проекта 183.
Вместе с тем при движении на максимальной скорости из- за нарушения устойчивости движения вследствие уменьшения смоченной поверхности днища возникала сильнейшая вибрация кормы. В процессе испытаний на крыле появились остаточные деформации, но его гидродинамические качества от этого не ухудшились.
Для испытаний моделей в условиях, близких к натурным, на берегу так называемого «Теплого озера» вблизи города Балахна Горьковской области стала создаваться испытательная станция как филиал ЦКБ. Это позволяло круглогодично испытывать модели судов на подводных крыльях с целью проверки и осуществления новых решений, новых идей. Именно работа этой испытательной станции, получившей впоследствии номер 1, позволила накопить тот научно-технический задел, который лег в основу широко известного семейства СПК разработки Р.Е. Алексеева.
Но к тому времени в связи с появлением в ВМФ ракетного оружия класс торпедных катеров был ликвидирован. Тем не менее проведенные иод руководством Р.Е. Алексеева работы явились первыми шагами в решении проблемы нового принципа движения на подводных крыльях. Потребовалось еще два десятилетия, чтобы это направление получило практическое внедрение.
Общий вид крыльевого устройства ТК проекта 183TK.
Автомобиль марки КДФ (картон-дерево-фанера), собранный руками конструктора летающих кораблей (у машины племянник Р.Е. Алексеева Саша).
ПСКР проекта 133.
Так. в середине 1970-х гг. ЦКБ по СПК получило задание раз работать для ВМФ и Морпогранохраны проект малого сторожевого корабля на подводных крыльях с сильным артиллерийским и торпедным вооружением и большой скоростью хода. Под руководством главного конструктора Б.Ф. Орлова был разработан проект высокоскоростного (60 уз.) корабля-перехватчика для морских пограничников проекта 133 «Антарес». Р.Е. Алексеев в разработке проекта 133 непосредственного участия не принимал. Тем не менее гидродинамическая компоновка «Антареса» учитывала основные решения, принятые и отработанные в проектах Р.Е. Алексеева.
Из книги Техника и вооружение 2004 03 автораБегущая по волнам Продолжение. Начало см. ТиВ № 2/2004 г.Выбор в качестве разработчика комплекса в целом и большей части бортовой и корабельной аппаратуры систем управления и наведения (кроме автопилота, проектировавшегося в ОКБ-923) московского КБ-1 определялся огромным
Из книги Техника и вооружение 2004 04 автора Журнал «Техника и вооружение» Из книги Техника и вооружение 2004 05 автора Журнал «Техника и вооружение»Бегущая по волнам Продолжение. Начало см. в ТиВ № 2–4/2004 г.В 1972 г. комплекс «Термит» с ракетой П-15М был сдан на вооружение. Он стал поступать и на вооружение крупных кораблей. К середине 1960- х гг. безнадежно морально устарели вооруженные комплексом КСЩ корабли пр. 56М и 56ЭМ. В
Конструктор крылатых кораблей К 90-летию Р.Е. Алексеева
Из книги Техника и вооружение 2013 12 автораЧасть IV. Корабли, летящие над волнами* Павел Качур *Продолжение.Начало см. в « ТиВ» № 12/2006 г., № 1,2/2007 г.Экранопланы:взлеты и паденияЛетные испытания экранопланов – итоговая проверка техники, качества работы коллективов-разработчиков и завода-изготовителя. Наряду с
Из книги Житейская правда разведки автора Антонов Владимир СергеевичКонструктор крылатых кораблей Часть III. Корабли, летящие над волнами К 90-летию Р.Е.АлексееваПавел КачурПродолжение.Начало см. в «ТиВ» № 12/2006 г., № 1/2007 г.На грани двух стихийБез преувеличении можно утверждать, что главная и определяющая роль в разработке и реализации идеи
Из книги Из истории Тихоокеанского флота автора Шугалей Игорь Федорович Из книги Неизвестный Лавочкин автора Якубович Николай ВасильевичГлава 2. ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ… Как мы отмечали выше, сразу же после Октябрьской революции 1917 года советская власть была вынуждена отражать мощные удары внешних и внутренних врагов, отстаивая право на существование и территориальную целостность молодого государства. Со
Из книги Линейные корабли типа “Куин Элизабет” автора Михайлов Андрей АлександровичЧасть 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ФИНАНСИРОВАНИЯ СНАБЖЕНИЯ РОССИЙСКИХ ВОЕННЫХ КОРАБЛЕЙ В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА В настоящее время в отдельную область исторических исследований выделяются специальные исторические дисциплины. Если раньше они играли только вспомогательную роль в
Из книги Служба внешней разведки. История, люди, факты автора Антонов Владимир Сергеевич Из книги автораПриложение № 1 Повреждения линейных кораблей 5-й эскадры в Ютландском бою[* Из книги К.П. Пузыревского. Повреждения кораблей от артиллерии и борьба за живучесть. Ленинград. Судпромгиз. 1940 г.] "Уорспайт". Принадлежал к пятой эскадре линейных кораблей и шел в колонне третьим.В
Из книги автораПо морям, по волнам Сразу же после Октябрьской революции 1917 года советская власть была вынуждена отражать мощные удары внешних и внутренних врагов, отстаивая право на существование и территориальную целостность молодого государства. Со своей стороны ведущие
У родителей Ростислава было два сына и две дочери. Детей Алексеевы воспитывали по необычной системе. «Сейчас такую методику принято называть японской, - рассказывала Татьяна Ростиславовна Алексеева, дочь конструктора. - Детям ничего не запрещали, не оказывали на них никакого давления. Как-то отец с братом Толей «спроектировали» лодку-плоскодонку. Но на «испытаниях» она перевернулась, и мальчишки оказались в воде. Как бы поступил в такой ситуации среднестатистический отец? Задал бы детям трепку и запретил приближаться к реке. А Евгений Кузьмич отвел ребят к знакомому рыбаку и попросил его, чтобы тот помог ребятам сконструировать «правильную» лодку, а заодно научил бы ею управлять. Или другой пример. Ростик мечтал о лошади. И когда ему купили сапожки, он побежал на конюшню: обменять обувь на скакуна. Но родители придумали, как «успокоить» ребенка. Они просто несколько раз отправили его с пастухами в ночное! Мальчик вдоволь насмотрелся там на любимых животных и... перегорел».
В 1933 году семья Алексеевых переехала в Горький, где Ростислав поступил учиться в Горьковский вечерний рабфак, одновременно подрабатывая чертежником и художником в различных учреждениях. В семье Алексеевых хорошо рисовали все, и Ростислав в том числе, но ему больше всего нравилось рисовать яхты и корабли. И в 1935 году Алексеев поступил в Горьковский индустриальный институт имени Жданова (сейчас Нижегородский государственный технический университет им. Р. Е. Алексеева) на кораблестроительный факультет (факультет Морской и авиационной техники). Поступив в институт, Алексеев успел параллельно поучиться в художественном училище. Там же, в Горьком, Алексеев познакомился с будущей женой Мариной, которая была на год его младше и училась на химфаке. На четвертом курсе способного студента перевели в Ленинградскую военно-морскую академию. Но оттуда Ростислава через год отчислили - будущий конструктор не сдал высшую математику.
На самом деле, математику отец, конечно, знал, - рассказывала Татьяна Ростиславовна. - Подоплека тут была другая. За несколько лет до этого он нашел на каком-то чердаке старый револьвер и спрятал его в печку. Потом, когда Алексеевы-старшие с тремя детьми перебрались в Москву, их квартира на Большой Печерской досталась другим людям. Каков же был их шок, когда в печи они обнаружили пистолет! Конечно, они тут же сообщили, куда следует. И вот в качестве наказания отца «срезали» по высшей математике!
24-летний Ростислав Алексеев вернулся в Горький и женился на Марине. Случилось это за две недели до войны - 6 июня 1941 года. Своего жилья у молодого человека не было, и они с женой поселились у тещи, в доме на улице Ульянова. Первые два года совместной жизни Ростислава и Марины были омрачены трагическими событиями. Один за другим умерли двое детей: один - в родах, второй - от врожденного порока сердца. Позже у Ростислава и Марины родились сын и дочь, которых они назвали Евгений и Татьяна.
1 октября 1941 года Алексеев защитил дипломную работу «Глиссер на подводных крыльях», и ему было присвоено звание инженера-кораблестроителя. После защиты молодой инженер был направлен на завод «Красное Сормово», где с 1941-го по 1943 годы работал в должности контрольного мастера выпуска танков. Там же появились его первые рационализаторские предложения: специальное устройство для воспламенения бутылок с зажигательной смесью и реактивно-интекционный двигатель для скоростных торпедных катеров.
В 1942 году Алексееву были выделены ресурсы для проведения работ по созданию боевых катеров на подводных крыльях. Его Центральное конструкторское бюро по судам на подводных крыльях (ЦКБ по СПК) начинало свой путь со старого сарая и троих помощников - так в оригинальную идею Алексеева поверило управление кораблестроения ВМФ. В результате осенью 1943 года в заводской гавани Алексеевым был спущен на воду первый образец судна на подводных крыльях «А-4». Но катер Алексеева не успел принять участия в боевых действиях. Однако, созданные им модели показали, что идею можно успешно реализовать.
И уже в 1948 году в Севастополе прошли испытания торпедного катера «123-БИС». С 1949 по 1951 год бюро Алексеева продолжало работатать над созданием торпедных катеров на подводных крыльях. А в 1951 году Алексеев и его помощники за разработку и создание судов на подводных крыльях были удостоены Государственной премии.
На вечеринку, посвященную высокой награде, папины друзья принесли торт, на котором кремом было написано «Слава — Славе!» и... коробку, - вспоминала дочь конструктора. - «Там находится самый точный измерительный прибор», - сказали ему коллеги. Мы долго ломали голову, что же там, а когда открыли, то оттуда выскочил кот по кличке Атом! В ЦКБ было принято первым на новое судно запускать кота. Конструкторы считают, что животное всегда ляжет на то место, где есть какие-то недоработки и неполадки.
Самым главным приобретением Алексеева на премиальные деньги стал автомобиль «Победа», сменивший в гараже Алексеевых собранную собственноручно «Татру». А до «Татры» был «Фольксваген» - так Ростислав Евгеньевич называл эти автомобили, собранные им из деталей, найденных на свалке в Сормове. У «Фольксвагена» и кличка была соответствующая: «КДФ» - картон, дерево, фанера.
Но началось все с велосипеда, - Вспоминала дочь конструктора. - В войну общественный транспорт не ходил, а с верхней части на «Красное Сормово» отцу надо было как-то добираться. Он смастерил себе велосипед, но вскоре тот взорвался, ошпарив ему лицо горячей водой.
После этого Алексеев оставил велопрогулки и записался в спортивный мотоклуб, где ему дали трофейный «Харлей». На нем он и ездил первые послевоенные годы, пока не собрал «Фольксваген». Так получалось, что в ЦКБ Алексееву было трудно уединиться, и упущенное днем время молодой конструктор наверстывал дома. А поскольку кабинета у него не было, он работал где придется. Мог работать за столом в гостиной или у верстака в коридоре. У него дома был маленький станок, на котором Ростислав выпиливал модели.
Руками он умел делать практически все! - рассказывала Татьяна Алексеева. - Мог работать на токарном станке, владел слесарными навыками. Дело в том, что у деда Евгения Кузьмича для детей была организована мастерская, и мальчишки пропадали там целыми днями. Папе не было и шести, когда он смастерил паровоз и машинку. А потом, еще до поступления в институт, отец работал слесарем на радиомонтажном заводе в Нижнем Тагиле. Ростислав Евгеньевич не требовал, чтобы домашние создавали ему какую-то особую атмосферу: Когда он работал, мы продолжали жить своей жизнью. Случалось, и шумели, и отвлекали... Но он не злился.
Но как бы ни увлекало Алексеева творчество, за полночь он никогда не засиживался. Всю жизнь следовал жесткому режиму: не позднее 23.00 — отбой и ранний — в 5-5.30 — подъем. Он любил красивые вещи и вкусную еду. «Как у конструктора, художника у него был хороший вкус, - рассказывала Татьяна Ростиславовна. - Он тонко чувствовал, куда что надеть. Любимым стилем у него был элегантно-спортивный».
В 1954 году научно-исследовательская гидролаборатория завода «Красное Сормово» становится филиалом ЦКБ-19. Работами коллектива во главе с Алексеевым заинтересовалось Министерство речного флота, и вскоре Алексееву было выделено финансирование на постройку первого пассажирского теплохода на подводных крыльях «Ракета» - на 66 человек. Его строительство началось летом 1956 года, а летом 1957 года Алексеев представил «Ракету» на суд мировой общественности, эффектно приведя корабль своим ходом в Москву в дни Международного фестиваля молодёжи и студентов.
С 1958 года началась история нового класса судов - «Метеоров», которые обладали большей мореходностью, чем «Ракета», что создавало условия для использования их на озерах и для плавания вдоль морского побережья. Первый «Метеор» - на 130 человек был спущен на воду в октябре 1959 года.
В ЦКБ-19 так же были созданы катера «Волга», «Комета», «Спутник», «Буревестник» и «Восход». Все эти скоростные суда на подводных крыльях выпускались серийно. Алексеев часто говорил, что критерием истинности для инженера является серийное производство его изделия. Ежегодно появлялся новый проект. В 1961 году десять сотрудников во главе с Алексеевым получили Ленинскую премию за создание нового транспортного средства. Так за восемь лет с 1956 года был создан скоростной флот России.
Сам Алексеев находился под покровительством Никиты Хрущева после того, как правительство с ветерком прокатили на «Метеоре». Хрущев дал всем начинаниям конструктора зеленую улицу, и две тысячи человек под руководством Алексеева на протяжении 15 лет ежегодно проектировали, строили и испытывали по 15-20 моделей.
Отец с большим удовольствием ездил на судах собственного изобретения, - рассказывала Татьяна Ростиславовна. - У него даже было удостоверение почетного капитана судов на подводных крыльях. Но из-за того, что отец стремился управлять всеми своими кораблями, у него часто возникали трения с начальством. Те говорили, что Алексеев никому не доверяет. Папа же объяснял это тем, что не может кому-либо доверить управление судном, пока лично не убедится, что оно не выкинет никаких неприятных сюрпризов. Не высокомерие им руководило, а нежелание подвергать людей риску. В 1966 году Ростислава Евгеньевича под чужой фамилией и по «левому» паспорту (а в те годы была засекречена даже фотография Главного!) отправили в Англию на выставку достижений судостроения. Там конструктор захотел «порулить» одним аппаратом на воздушной подушке, но на него посмотрели как на большого шутника. Тогда Алексеев попросил, чтобы ему разрешили положить свои руки на руки водителя. Этого ему оказалось достаточно, чтобы понять, как управлять судном.
Первые идеи использования экранного эффекта пришли к Алексееву в конце 50-х годов. В его ранних проектах судов на подводных крыльях уже проявлялись черты экранопланов. Причина обращения Алексеева к экранному полету проста. Скорость - это главный показатель экономичности судов на подводных крыльях. Но на пути дальнейшего повышения скорости вставало мощное препятствие - кавитация подводных крыльев. До Алексеева попытки решить эту проблему сводились к приросту скорости в 10-15 километров. Это Алексеева не устраивало, и он все основные силы сосредоточил на экранопланах.
В 1961 году первая самоходная пилотируемая модель Алексеева СМ-1 вышла на лед реки Троцы.
В статье «Алексеев творил чудеса» в 1998 году было написано: «Едва убедившись в способности этого аппарата (СМ-1) использовать эффект экрана и устойчиво двигаться над поверхностью, он приглашает заместителя Предсовмина на испытательную базу. Было принято решение о финансировании работ по экранопланам, Военно-Морской флот выдал техническое задание на проектирование и постройку «корабля-экраноплана» КМ. Главный конструктор убедил и заказчик согласился, что наилучшее применение новый корабль (как его по многолетней традиции именовали моряки) найдет в качестве противолодочного».
В начале 1960 года был дан старт этому обширному эксперименту, а в 1962 году в ЦКБ началась работа по созданию экраноплана КМ для ВМФ, и в 1964 году - над проектом экраноплана Т-1 для воздушно-десантных войск. Первый должен был летать на высотах в несколько метров, а второй — до высоты 7500 метров.
Поскольку идея строительства экранопланов вызывала недоумение «в верхах», у Алексеева появились злопыхатели. В свое время Ростислав Евгеньевич уговорил нескольких конструкторов из Зеленодольска перейти в его ЦКБ. А позже их бывшийдиректор стал министром промышленности и заставил прежних подчиненных регулярно подавать в министерство «информацию» об Алексееве. Некоторые из них не стеснялись, и писали, что Алексеев возомнил себя рабовладельцем, и что у него десять квартир. В результате в 1965 году Ростислава Алексеева сняли с поста главного конструктора.
Отца вызвали в Москву и забросали абсурдными обвинениями. Он сам не понял, в чем его обвиняют, - вспоминала Татьяна Ростиславовна. - На следующее утро после возвращения из Москвы мы с ним поехали в ЦКБ. Заходит он в свой кабинет, а часа через два появляется оттуда вместе с каким-то мужчиной и объявляет коллективу: «Разрешите представить вам нового главного конструктора и генерального директора Валерия Васильевича Иконникова». Немая сцена. Оказывается, когда он утром зашел в свой кабинет, то Иконников уже сидел за его столом!
Алексеева назначили главным конструктором направления экранопланов, и 22 июня 1966 года экраноплан КМ, самый крупноразмерный для своего времени летательный аппарат на земле, был спущен на воду. Когда американские разведывательные спутники обнаружили на Каспийском море корабль неизвестной конструкции, анализ фотоснимков показал, что он, подобно самолету, движется с большой скоростью, между тем полет его проходит над самой водой. В Пентагоне и НАСА посчитали, что это техническая авантюра. Лишь немногие эксперты сказали, что Советы создали новый и очень эффективный вид вооружения — экранопланы.
Неизвестный летательный аппарат получил у американской стороны прозвище «Каспийский монстр». После того как «монстра» обнаружил американский спутник-шпион, американский журнал «Джейна Интеллиджанс ревью» написал: «...На Каспийском море продолжаются испытания гигантского экраноплана, развивающего скорость 200 узлов. Считают, что этот аппарат построен на заводе «Красное Сормово». Он, вероятно, имеет длину 400 футов и способен нести 800—900 полностью вооруженных солдат. Полагают, что крылья этого экспериментального аппарата создают подъемную силу, которой хватает на подъем до высоты крейсирования, равной приблизительно 30 футам. По-видимому, аппарат может работать в арктических условиях».
Это был разгар испытаний, а начались они несколькими годами раньше, когда Алексеев решил проверить - как экраноплан держится на плаву, и дал своему детищу немного «побегать» по Волге, прежде чем выходить в море. Местом испытаний был выбран остров Телячий, который хорошо просматривался с волжского откоса. Особисты придумали легенду - потерпел аварию самолет, и его пытаются вытащить из воды. Когда испытания продолжили, то в ход пошла другая легенда: опробуют двигатели для новых судов.
Потом испытания переместились в Каспийское море к безлюдному острову Чечень, где расположилась испытательная база. Адмирал Горшков, командовавший советским ВМФ, в своей книге «Морская мощь государства», вышедшей в 1976 году, писал: «Создание кораблей с динамическим принципом поддержания уже стало реальностью. Несомненно, что массовое появление таких кораблей в составе флотов увеличит их боевые способности, надводные силы смогут успешнее решать боевые задачи и приобретут совершенно новые качества». Строжайшие условия секретности не дали ему сказать, что советский флот уже обладал на тот момент таким кораблем. Государственная программа предусматривала строительство 100 десантных экранопланов.
Пока были живы главком ВМФ Горшков и министр обороны СССР Устинов, конструктор Алексеев был неприступен, несмотря на любые споры, не утихавшие вокруг экранопланов. Из-за сложности эксплуатации летчики и моряки не желали иметь их в своем арсенале. Минусы в копилку экранопланов добавляли аварийные ситуации, которые время от времени случались. В 1975 году в одном из полетов, когда на борту экраноплана находилась многочисленная комиссия во главе с министром судостроения, пилот допустил ошибку при посадке. Машина резко ударилась о волну. Лопнули переборки и корпус. Главный конструктор взял управление на себя и довел экраноплан до базы, находившейся в 40 километрах.
Когда экраноплан добрался до берега, оказалось, что у него не хватало кормы и хвостового оперения. Аварийный случай показал живучесть корабля, но оргвыводы были суровыми: Ростислав Алексеев приказом министра судостроительной промышленности СССР Бориса Бутомы, недовольного изобретателем, из-за того что ранее Алексеев обратился к Хрущеву, игнорируя мнение Бутомы - был снят с должности главного конструктора и начальника ЦКБ, понижен до начальника отдела, а затем до начальника перспективного сектора.
70-е годы выдались для отца особенно тяжелыми, - вспоминала Татьяна Ростиславовна. - В 1974 году при испытании на Каспии произошла авария. Комиссия принимала «Орленка». И вот во время переходного режима кормовую часть экраноплана как бы присосало к воде, и когда аппарат сорвался с места, «хвост» отвалился. Отец тут же сел на место пилота и врубил двигатели на полную мощность и таким образом создал воздушную подушку под крыльями. На этой подушке он и вернулся на базу. Если бы он так быстро не сориентировался в ситуации, экраноплан мог бы нахлебаться воды и затонуть... Авиационщики говорили, что у них за такие вещи дают Героя, на отце же отыгрались по полной. Летом 1975 года Алексеева перевели в рядовые конструкторы. Кто-то заикнулся, что неплохо бы назначить его руководителем отдела перспективного проектирования, но начальство замахало руками. Должность предложили Вячеславу Зобнину. Тот не хотел переходить другу дорогу, но Алексеев убедил его, что для общего дела будет лучше, если он согласится. К сожалению, Зобнин руководил отделом недолго. В 1977 году лучший друг Алексеева умер... Мало того, Ростиславу Евгеньевичу запретили присутствовать на испытаниях собственных машин! Но он все равно тайно летал в Каспийск. Благо преданный ему пилот Алексей Митусов, несмотря на возможные неприятности, брал его на борт. Отца понижали и понижали... а он вел себя так, будто ничего не происходит. Многих раздражало то достоинство, с каким он держался. Некоторые перестали с ним здороваться, а вчерашние «друзья» говорили: «Ну, теперь, когда не будет Алексеева, мы такое спроектируем!» Но время шло, а гениальными идеями никто не фонтанировал. И тогда те же люди пели другое: «А что вы от нас хотите? Алексеев гений, а мы кто? Простые смертные...»
В эти годы опальный конструктор искал отвлечения в природе. В одиночестве подолгу гулял по лесу, собирал грибы. Контакты с людьми свел на нет. Самым страшным для него было то, что мозг неожиданно перестал генерировать новые идеи, - вспоминала дочь Алексеева. - Видимо, какой-то ступор нашел. Тогда он уединился на базе в Чкаловске, вновь стал заниматься живописью. И вдохновение вернулось! Последние годы жизни отец был увлечен разработкой экраноплана второго поколения.
Но при испытании модели нового пассажирского экраноплана, который должен был быть завершен к Московской Олимпиаде-80, Ростислав Алексеев надорвался при спуске на воду. В январе он испытывал в Чкаловске последнюю модель экраноплана. Его помощники расчистили ледяной завал, и сказали, что можно отпускать модель. Но Алексеев не расслышал, и принял на себя всю тяжесть 800-килограммового аппарата.
Сначала 63-летний конструктор не ощутил никаких признаков неблагополучия, поехал после испытаний в ЦКБ, и целый день отработал. А вечером пожаловался домашним на боль в боку. Алексеева тут же положили в больницу №3 на Верхне-Волжской набережной. Профессоры Колокольцев и Королев затруднились с диагнозом.
Четверг и пятницу отец провел на ногах, - вспоминала Татьяна Ростиславовна. - А в субботу утром поднялся с постели и потерял сознание. Ему назначили экстренную операцию. Оказалось, что за те два дня, когда Алексеев чувствовал себя относительно хорошо, в его организме развился перитонит — воспаление брюшины, угрожающее жизни состояние. Когда конструктор попал на операционный стол, процесс был в самом разгаре. За первым вмешательством последовало еще три операции. Как мне потом объяснил профессор Колокольцев, у отца из-за перенесенной в детстве дизентерии на каком-то участке кишечника образовалась спайка. И это косвенно поспособствовало перекруту кишок. Вообще, над своим здоровьем отец не трясся. Дважды его отправляли в санаторий. И дважды он оттуда сбегал... Умер Ростислав Евгеньевич не от перитонита, а от осложнения, им вызванного.
Татьяна Алексеева рассказывала: «На следующий же день после похорон, 13 февраля я поехала в Чкаловск — собрать вещи в служебной квартире отца. И застала там двоих начальников, которые выхватывали друг у друга чертежи, сделанные отцом! А 14 февраля я прилетела в Каспийск и обнаружила в квартире полный разгром. Все вещи были свалены в кучу посреди комнаты, а чертежи и записи отца порваны в мелкие клочья. Причем, тот, кто это сделал, не открыл дверь ключом, а проник в квартиру через окно, как вор...»
Ростислав Евгеньевич Алексеев прожил три конструкторские жизни. В первой он создал серию судов на подводных крыльях. Во второй — занимался судами на воздушной подушке. Третью жизнь он посвятил экранолетам. Все идеи, над которыми он работал, давно витали в воздухе. Воплотил он их в реальные конструкции — первым.
Каков был размах работы Алексеева, можно судить из следующего эпизода. В зиму 1976-1977 года на Горьковском филиале работала комиссия по ревизии модельного наследства. Комиссия должна была рассмотреть целесообразность дальнейшего хранения большого количества секретных моделей экранопланов на территории филиала.
Филиал представлял собой металлический склад-ангар площадью 350 квадратных метров. В нем на специальных металлических стеллажах по обе стороны от прохода в три-четыре ряда высотой размещались аэродинамические и буксируемые модели экранопланов самой разной конфигурации. Это был музей идей в 250-ти моделях.
Кроме этого, еще в административном корпусе эллинга было хранилище, где размещалось еще около 30 моделей. Комиссия не взяла на себя труд сфотографировать и составить краткое техническое описание моделей. В несколько приемов почти все модели, за исключением 25-ти были сожжены на льду реки Троцы. Можно подсчитать, что в течение 15-летнего периода в среднем в год проектировалось, строилось и испытывалось около 15-20 моделей, не считая самоходных пилотируемых. В этот же период сформировалась мощная научно-экспериментальная база ЦКБ по СПК, конструкторское бюро к середине 70 годов превратилось в современное научно-производственное предприятие с уникальным экспериментальным комплексом.
Горьковский филиал ЦКБ по СПК на реке Троце к 1980 году имел два трека с мощными электрическими катапультами, портативную катапульту для водных испытаний, аэродинамическую трубу для испытаний моделей экранопланов, круговой гидробассейн, кавитационную трубу, несколько экспериментальных установок для исследований эффекта поддува, значительный флот мощных катеров-буксировщиков, способных испытывать модели на открытой воде со скоростями до 100-120 км/час, стенд для исследования натурных силовых установок, мощный портальный кран с бетонированным слипом грузоподъемностью до 50 тонн, цех-ангар, различные мастерские, в том числе, по изготовлению буксируемых моделей, аэродром с бетонированной взлетной полосой, и большое количество специализированных лабораторий. К 1980 году база являлась научным комплексом мирового уровня, лучшим в ряду европейских научных центров.
Ростислав Алексеев не узнал - какая судьба ждала его творения. Министр обороны СССРприказом от 12 октября 1984 года распорядился принять экранопланы на вооружение. Предполагалось построить два десятка аппаратов типа «Орленок» и создать новое десантное соединение на Балтийском море. Завершить эту программу предполагалось до середины 90-х годов, но этого не случилось. Лишь четыре готовых экраноплана так и остались на Каспии в составе 11-й отдельной авиагруппы.
Соратникам создателя советских экранопланов удалось разработать и изготовить в 1985 году боевой экраноплан «Лунь», оснащенный шестью противокорабельными самонаводящимися ракетами «Москит». Однако в серию он так и не пошел, но в 2002 году был поставлен на вооружение после длительной консервации.
Американский конструктор экранопланов Стивен Хукер сказал: «Они опередили нас на 30 лет!»
Ростислав Алексеев похоронен в Нижнем Новгороде.
Использованные материалы:
Текст статьи «Звезда и смерть Ростислава Алексеева», на сайте www.kokina.ru
Текст статьи «Каспийский монстр - великая авантюра Вячеслава Алексеева», автор В. Морозов
Текст статьи «Оружие России: «Орленок» - «Каспийский монстр», автор В.Федоров
Материалы сайта www.letopisi.ru
Материалы сайта www.history-of-wars.ru
Материалы сайта www.ankat.ucoz.ru
Материалы сайта Википедия