Финляндия в союзе с Антантой против России.

Гражданская война в Финляндии (27 января — 16 мая 1918 г.) завершилась полной победой белофиннов. Красная Финляндия была разгромлена, тысячи людей попали под каток белого террора. Русские были изгнаны из Финляндии, их имущество конфисковали.

Финны получили в свое распоряжение русские военные сооружения, крепости, арсеналы, было конфисковано государственное и частное имущество на миллиарды золотых рублей (Финляндия в союзе с кайзеровской Германией против России). Таким образом, Финляндия смогла за счёт России создать фундамент своей армии и экономики.

Предыстория

Получив независимость, Финляндия стала врагом России. Сначала финны действовали в связке с Германией, затем с Антантой. Белофинны захватили в свои руки всю территорию бывшего Великого княжества Финляндского. Однако финским националистам этого было мало. Они мечтали о «Великой Финляндии. Причем для этого надо было забрать земли у России. Уже 7 марта 1918 года глава белофинского правительства Свинхувуд сообщил, что Финляндия готова заключить мирный договор с Советской Россией на «умеренных условиях».

Финны требовали отдать им Восточную Карелию, часть мурманской железной дороги и весь Кольский полуостров. 15 марта главнокомандующий белофинской армией генерал Маннергейм направил три группы вторжения для завоевания Восточной Карелии.

Карл Густав Эмиль Маннергейм

Маннергейм утвердил план «Валлениус», который предусматривал захват русской территории по линии Петсамо — Кольский полуостров — Белое море — Онежское озеро — река Свирь — Ладожское озеро.

Политик и военный Курт Мартти Валлениус (1893-1968) выступал за создание «Великой Финляндии», в 1918-1921 гг. он был начальником пограничной службы в Лапландии.

Маннергейм также был полон экспансионистских замыслов. В частности, он предлагал ликвидировать Петроград как столицу России и превратить этот город и прилегающие к нему районы и города-спутники в «свободной город-республику». 18 марта в Ухте, которую заняли финские войска, был собран «Временный комитет по Восточной Карелии», который принял постановление о присоединении Восточной Карелии к Финляндии. Финское руководство не только планировало значительно расширить свои земли, но и захватить склады с оружием, различными материалами и оборудованием, продовольствием в Мурманске. Союзники Российской империи доставляли грузы морем. До революции царское правительство не успело вывезти ценное имущество, в после неё вывоз и вовсе прекратили.

В апреле 1918 года крупный финский отряд двинулся к порту Печенга (Петсамо). Британцы не были заинтересованы в захвате ценного имущества финнами, к тому же оно могла попасть в руки немцев, поэтому перебросили на своём крейсере отряд русских красногвардейцев в Печенгу и подкрепили их отрядом английских матросов. Совместными усилиями русских и англичан финские нападения 10-12 мая были отбиты. Кроме того, британцы помогли отстоять Кандалакшу. Финны решили не связываться с британцами и не стали нападать на Кандалакшу. В результате, местные русские власти при поддержке Антанты, которая не собиралась усиливать Финляндию за свой счёт, смогли удержать Кольский полуостров.

Вместе с Антантой против России

15 мая Финляндия официально объявила войну Советской России. Финское руководство считало, что Россия должна возместить «убытки», причиненные Финляндии войной (гражданская война в Финляндии). В качестве возмещения убытков финское руководство хотело получить Восточную Карелию и Кольский полуостров.

Однако тут вмешалась Германия. Берлин рассудил, что широкие захваты финских войск, включая нападение на Петроград, вызовут массовый патриотический подъём в России. А это может привести к падению советского правительства и установлению русского правительства, которое будет ориентироваться на Антанту. Брестский мир будет разорван. Ещё 8 марта 1918 года германский император Вильгельм II официально заявил, что Германия не будет вести войну за интересы Финляндии с Советской Россией, которая подписала Брестский мир, и не будет поддерживать финские войска, если они будут вести боевые действия за пределами своих границ.

кайзер Вильгельм II

В конце мая — начале июня Берлин в ультимативной форме потребовал Финляндии отказаться от нападения на Петроград. Финскому руководству пришлось смириться и начать переговоры с советским правительством. «Финского ястреба» барона Маннергейма отправили в отставку. Генерал уехал в Швецию.

Летом 1918 г. Финляндия и Советская Россия начали предварительные переговоры об условиях мирного соглашения. 12 июля финны подготовили проект переноса финской границы с Россией на Карельском перешейке в обмен на значительные компенсации в Восточной Карелии. Проект одобрили в Германии. По сути, этот проект территориального обмена повторял предложения СССР, которые она сделает Финляндии перед началом советско-финской войны 1939-1940 гг. В августе 1918 г. в Берлине при посредничестве немцев прошли переговоры финской и советской делегаций. Однако финны уперлись и отказались заключать мирное соглашение. Тогда немцы без согласия финнов заключили «Добавочный договор» к Брестскому миру. По нему Берлин гарантировал мир со стороны Финляндии, если советское правительство предпримет все меры для удаления войск Антанты с Севера России. После изгнания сил Антанты, на Севере должна была установиться русская власть. Финны были возмущены и прервали переговоры. В результате на границе России и Финляндии установился хрупкий нейтралитет. Германия по-прежнему удерживала Финляндию от нападения на Россию.

Надо сказать, что в этот период Берлин планировал превратить Финляндию в свой протекторат. 18 августа 1918 года финский «обрезанный» парламент (почти половина его депутатов социал-демократов была арестована или сбежала в Россию) провозгласил Финляндию королевством. 9 октября 1918 года парламент избрал финским королем гессенского принца Фридриха Карла, шурина германского кайзера.

Фридрих Карл Гессен-Кассельский

До прибытия избранного короля в Финляндию и его коронации обязанности главы королевства должен был исполнять регент. Им стал действующий фактический руководитель государства, председатель Сената (правительства) Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд.

Флаг Финского королевства

Однако крушение Германской империи положило конец Финскому королевству. Ноябрьская революция в Германии привела к падению монархии и к установлению режима парламентской демократии. Германия больше не могла контролировать финское руководство. Финны поняли, что пора менять хозяев. 18 ноября 1918 г. был распущен симпатизирующий Германии Сенат. 12 декабря 1918 г. король Фридрих Карл отрекся от престола. 16 декабря германские войска отбыли из Финляндии в Германию. Свинхувуд объявил о своей отставке с должности регента и передал её Маннергейму, который ориентировался на Антанту. Законодательно же Финляндия стала республикой только в 1919 году.

Переориентация Финляндии на Антанту сразу же сказалась на отношениях с Россией. Уже 15 октября 1918 года финские войска оккупировали часть Карелии. Финны стали обстреливать советские корабли. Маннергейм в Лондоне провел неофициальные переговоры с британцами, в которых сделал ряд предложений. Так, он просил официального одобрения интервенции со стороны Великобритании, поддержки финского наступления на Петроград, ввода британского флота в Балтийское море, разоружения русских сил на Балтике, расширения Финляндии за счёт России, автономии Архангельской и Олонецкой губерний и т. д.

финские " Рено " FT-17

финский “ Армстронг-Уитвор Фиат “

Уже в конце ноября 1918 года Британия стала готовиться к интервенции на Балтике. В Копенгаген прибыли британские корабли под командованием контр-адмирала А. Синклера.

Алесандр Эдвин Синклер

В Ревель для белоэстонцев стали поставлять оружие. Эстонцы получили орудия, пулеметы и тысячи винтовок. В декабре британские корабли стали подвергать обстрелу красные войска на южном побережье Финского залива. Балтийский флот имел больше кораблей, чем было у англичан. Но корабли не ремонтировались уже несколько лет, и большинство из них просто не могло выйти в открытое море. К тому же дисциплина среди матросов была крайне низкой. Офицерский корпус был сильно ослаблен. Балтфлот утратил большую часть своей боеспособности. Поэтому британские корабли, в основном новейшей постройки — 1915-1918 гг., быстро установили господство в Финском заливе. 26 декабря британцы захватили советские эсминцы «Спартак и «Автроил», которые фактически не оказали сопротивления. Советские эсминцы были отбуксированы в Ревель и переданы в состав Военно-морских сил Эстонии. Эсминцы были отремонтированы, и совместно с английскими кораблями активно действовал против кораблей Балтфлота и войск Красной армии.

эсминец “ Автроил “

В конце 1918 года финский корпус под командованием генерал-майора Ветцера высадился в Эстонии. Формально это был добровольческий корпус, по сути, это были регулярные финские войска. Общее командование осуществлял Маннергейм. Финский корпус участвовал в боях с Красной Армией до конца февраля 1919 года. В январе 1919 года финские войска захватили ещё одну часть Карелии. В феврале 1919 года на конференции в Версале финская делегация потребовала передать Финляндии всю Карелию и Кольский полуостров.

Под руководством Маннергейма финские военные разработали план масштабного удара по Советской России. Согласно этому плану, после схода снегов южная группа (регулярная армия) должна была начать наступление на направлении Олонец — Лодейное поле. Северная группа (Охранный корпус Финляндии — шюцкор, шведские и карельские добровольцы) должна была ударить в направлении Кунгозеро — Сямозеро. Финское наступление должно было начаться одновременно с наступление войск белого генерала Юденича, которые располагались в Эстонии. За помощь белой армии Маннергейм требовал у Юденича отдать Карелию и Кольский полуостров. Юденич согласился отдать Карелию, но Кольский полуостров соглашался отдать только после постройки железной дороги до Архангельска.

21-22 апреля финские войска на нескольких участках пересекли границу с Россией и не встречая сопротивления советских войск, которых здесь не было, начали двигаться вглубь Советской России. 21 апреля была захвачена Видлица, 23 апреля — Толокса и Олонец, 24 апреля — Вешкелица. 25 апреля финские войска вышли к Пряже, угрожая уже Петрозаводску. Положение было критическим. Карелия могла пасть в течение нескольких дней. Необходимо также учесть, что одновременно с севера на Кондопогу — Петрозаводск наступали британо-канадские части и белогвардейцы. Однако в ходе упорных боев финское наступление на Петрозаводск было остановлено. 2 мая 1919 г. Совет обороны РСФСР объявил Петрозаводскую, Олонецкую и Череповецкую губернии на осадном положении. 4 мая объявили всеобщую мобилизацию Северо-Западного региона Советской России.

В мае — июне 1919 года в районе Ладожского озера шли жестокие бои. Малочисленные отряды Красной Армии (основные силы были заняты на других фронтах и направлениях) сдерживали напор хорошо вооруженной, обученной и имеющей численное превосходство финской армии. Белофинны наступали на Лодейное поле. Несколько финских отрядов смогли форсировать Свирь ниже Лодейного поля. Наступление финских войск помогали сдерживать советские корабли.

Советское командование подготовило наступательную операцию с целью разгрома белофинских войск и уничтожения «Междуозерного плацдарма» противника. В операции должны были участвовать сухопутные войска и военно-морские силы. Основу советских сил составляли полки 1-й стрелковой дивизии, 1-й финский советский стрелковый полк, корабли Онежской военной флотилии и два эсминца Балтийского флота. Видлицкой операцией (27 июня — 8 июля 1919 г.) руководили начальник Олонецкого участка М.П. Гусаров, комиссар Э.А. Рахья и командующий Онежской военной флотилией Э.С. Панцержанский.

27 июня 1919 года советские корабли нанесли огневой удар по системе обороны противника у Видлицы и высадили два десанта. Одновременно в наступление перешли силы 1-й стрелковой дивизии. В дальнейшем советские корабли поддерживали наступление сухопутных войск огнем корабельной артиллерии. Оба десанта были успешны. Финские батареи были подавлены, финские войска разбиты и в панике отступали на север. Трофеями Красной Армии стали четыре германские 88-мм пушки, пять 57-мм морских пушек и другое вооружение. В результате наступательной операции силы финской армии были разгромлены и отброшены за линию государственной границы. Красная Армия получила приказ не переходить границу.

После провала наступления на Петрозаводск и Олонец, крахом закончились и все планы Маннергейма по организации похода на Петроград через Карельский перешеек. На захват северной столицы России дал согласие Юденич, и «Временное правительство Северной области», действовавшее в Архангельске. Однако противниками похода финской армии на Петроград выступили финский парламент и британское правительство. Финские парламентарии считали, что поход на Петроград не оправдает себя с финансовой точки зрения. А британцы просто просчитали события на несколько шагов вперед. Они уже хорошо изучили большевиков, имея большой опыт общения с ними. В том, что финскую армию разобьют, в Лондоне не сомневались. К тому же нападение финнов на Петроград могло разозлить русских. Отбросив финнов от Петрограда, Красная Армия могла и пересечь финскую границу, а дальше ситуация могла выйти из под контроля. Большевики могли восстановить Красную Финляндию. Это не устраивало Лондон.

Необходимо отметить, что Карельский перешеек защищали лучшие части советской 7-й армии. Здесь же было сосредоточено большее число орудий 7-й армии - 119 орудий из 170 имеющихся. К тому же Красную Армию поддерживала корабельная артиллерия Балтийского флота. Флот не мог воевать в открытом море, но был мощной опорой для сухопутных войск. Серьёзную силу представляла и Кронштадтская крепость с её 305-мм, 254-мм, 203-мм и 152-мм орудиями.

305 мм орудие форта “ Красная горка “

203 мм орудие форта “ Серая лошадь “

С учётом развитой железнодорожной сети в районе Петрограда, который был плотно связан с Москвой, при необходимости на Карельский перешеек можно было перебросить и резервы из Центральной России. Поэтому финский поход на Петроград так и не состоялся. 25 июля 1919 года Маннергейм проиграл президентские выборы и в очередной раз уехал из Финляндии.

Однако британцы активизировали помощь Финляндии по морской линии. К лету 1919 года британские силы в Финском заливе были увеличены до трех легких крейсеров, восьми эсминцев и пяти подводных лодок. К тому же британцы стали применять малые торпедные катера. Они были доставлены на грузовых пароходах в Швецию, а оттуда в Або и Хельсинки. Часть экипажей катеров приехала в Финляндию в качестве коммерсантов, часть - в виде яхтсменов. Уже в июне 1919 года английские торпедные катера совершили 13 набегов на Петроград. В ночь с 17 на 18 июня английский торпедный катер, из отряда катеров А. Эгара, торпедной атакой потопил русский бронепалубный крейсер «Олег» (последний из крейсеров типа «Богатырь»).

крейсер “ Олег “

Кроме того, летом 1919 года начались разведывательные и боевые полеты английских и финских самолетов в районе Петрограда. В конце июня - начале июля британский флот были усилен четырьмя крейсерами, базой гидросамолетов (на 12 машин) и семью торпедными катерами. В июле 1919 года вражеские самолеты практически ежедневно летали над Кронштадтом и иногда наносили по нему бомбовые удары. Советская авиация отвечала налетами на острова восточной части Финского залива и финское побережье, пыталась атаковать вражеские суда, но без особого успеха.

С 1 августа 1919 года вражеские самолёты бомбили Кронштадт практически ежедневно. Базировались они на территории Финляндии. В ночь с 17 на 18 августа британские торпедные катера атаковали корабли Балтийского флота в Кронштадтской гавани (т. н. «Кронштадтская побудка»). В атаке участвовали восемь торпедных катеров, которые базировались в Биоркэ и Териоки.

Чтобы отвлечь внимание русских, сначала Кронштадт атаковали английские самолеты. Они сбросили 100-фунтовые бомбы и открыли огонь из пулеметов по кораблям. Британские и финские гидропланы бомбили и обстреливали Кронштадт чуть ли не ежедневно и как по расписанию, утром или вечером, почти в одно и то же время. Поэтому кронштадтцы уже привыкли к этим налётам. К тому же аэропланы обычно сбрасывали бомбы с большой высоты и неприцельно, не принося особого вреда.

В 4 часа 20 минут в гавани стали рваться торпеды. Первым обнаружил противника стоявший на Малом Кронштадтском рейде сторожевой эсминец «Гавриил».

эсминец “ Гавриил “

Эсминец атаковал два быстроходных катера противника. Первым же залпом он накрыл противника: один катер был потоплен, другой отступил. Затем «Гавриил» заметил ещё несколько вражеских катеров. Сторожевик смог отогнать катера, которые пытались прорваться из-за Военного угла гавани. Однако шедшие от Военного угла вдоль стенки гавани ко входу в Среднюю гавань катера смогли прорваться. По ним «Гавриил» не мог стрелять, так как опасался попасть по своим кораблям, которые стояли за стенкой в гавани.

Один из двух английских катеров, который прорвался вдоль стенки в Среднюю гавань, двумя торпедами поразил крейсер «Память Азова».

крейсер “ Память Азова “

Крейсер был плавучей базой подводных лодок, но субмарины в ту ночь сменили место стоянки и не пострадали. Второй вражеский катер смог поразить линкор «Андрей Первозванный». Линкор получил попадание торпедой в носовую часть левого борта (в условиях послереволюционной разрухи корабль так и не восстановили и в 1924 году вывели из строя).

Попутно катерные пулемётчики обстреляли суда стоящие у стенки гавани. Однако, не долго музыка играла. В 4 часа 25 минут оба эти катера при выходе из гавани были уничтожены эсминцем «Гавриил». Ещё один британский катер был поврежден огнем артиллерии и, чтобы он не попал в руки большевиков, англичане его взорвали.

отражение атаки английских торпедных катеров

Надо отметить, что эта атака, получившая неофициальное название «Кронштадтская побудка» (иногда это сражение называют «Английской побудкой»), произвела огромное впечатление на красных командиров. Преступное разгильдяйство балтийских «братишек» было быстро забыто, и малые торпедные катера, единственным достоинством которых была только их скорость, стали мечтой красных военморов. Уже в сентябре 1919 года Реввоенсовет Балтийского флота обратился в Реввоенсовет республики с просьбой срочно начать выпуск быстроходных катеров этого типа. Катера были весьма простой конструкции: два авиационных мотора, средняя скорость 40 узлов, при выходе в атаку катер мог развить и более высокую скорость. Вооружение было минимальным - две торпеды, пулеметы, корпус реданный (редан - «ступенька» на днище), который позволял глиссировать. В результате до Второй мировой войны в СССР строили аналогичные катера. Вторая мировая война показала, что они устарели: мореходность и дальность действия низкая, вооружение слабое. Эти катера не могли идти ни в какое сравнение с большими немецкими торпедными катерами.

В дальнейшем советская и англо-финская авиация продолжали обмениваться ударами. 31 августа русская подводная лодка «Пантера» утопила британский эскадренный миноносец «Виттория» постройки 1917 года. Это была первая крупная победа советских подводников. 4 сентября на русских минах погиб однотипный «Виттории» эсминец «Верулам».

ПЛ “ Пантера “ атакует ЭМ “ Витторио “

28 сентября 1919 года перешла в наступление армия Юденича. Белые войска в ходе упорных боев заняли 12 октября Ямбург, а во второй половине октября - Лугу, Гатчину, Красное Село, Царское село и Павловск, вышли на ближние подступы к Петрограду (Пулковские высоты). Однако вскоре Красная Армия перешла в контрнаступление и к 1 декабря армия Юденича была разгромлена.

Уцелевшие белые части отошли в Эстонию, где они были интернированы.

Белые терпели поражение в России, и Лондон потерял интерес к дальнейшему противостоянию в Балтике. В декабре 1919 года британский флот ушёл из Финского залива. Советская Россия и Эстония подписали перемирие. 2 февраля 1920 года в эстонском городе Тарту был подписан мирный договор между РСФСР и Эстонией. В феврале 1920 года Красная Армия покончила с белым «Временным правительством Северной области», которое сбежало за границу. В марте Красная Армия заняла Мурманск. 18 мая 1920 года Красная Армия заняла Ухту - столицу т. н. «Временного правительства Архангельской Карелии», которое признало только Финляндия.

Тартуский мирный договор

С 10 по 14 июля 1920 г. в Тарту прошли мирные переговоры Советской России и Финляндии. Финское правительство требовало передать Финляндии Карелию. Понятно, что советская делегация отказала. Переговоры провалились. Боевые действия продолжились. 14-21 июля 1920 г. Красная Армия выбили последние финские отряды с карельской территории. У финнов осталось только две волости - Ребола и Поросозеро. После новых поражений финны стали сговорчивее. К тому же надежды на помощь белых и западных держав рухнули. Белые потерпели поражение, а западные державы сами не хотели воевать с Советской Россией. 14 октября 1920 года был подписан Тартуский мирный договор между РСФСР и Финляндией.

Согласно мирному соглашению к Финляндии на Севере отошла вся Печенгская волость (Петсамо), западная часть полуострова Рыбачий, и большая часть полуострова Средний. Все острова, к западу от ограничительной линии в Баренцевом море, также отошли финнам. Финские войска оставили Ребольскую и Поросозерскую волости, которые возвращались в состав советской Карелии. Морская граница между двумя государствами в Финском заливе была установлена от устья реки Сестры до Стирсуддена, затем она шла к острову Сейскари (Лесной) и острову Лавенсаари (Мощный) и, обойдя их с южной стороны, поворачивала к устью реки Наровы. В результате РСФСР была отрезана от выхода в международные воды Финского залива. Советско-финская граница на Карельском перешейке устанавливалась от Финского залива по реке Сестре и далее шла на север по старой административной границе Великого княжества Финляндского.

Кроме того, Финляндия и Россия приняли несколько решений военного характера, которые несколько снизили уровень милитаризации приграничных территорий. Так, финны провели демилитаризацию принадлежавших им островов в Финском заливе; пообещали разоружить форты Ино и Пумола на Карельском перешейке; не должны были возводить батареи, сектор обстрела которых выходил бы за границы территориальных вод Финляндии; не должны были держать в Северном Ледовитом океане подводный флот и авиацию, размер надводного флота был ограничен (15 кораблей водоизмещением не более 400 тонн каждое, число судов водоизмещением до 100 тонн не ограничивалось) и т.д. Оба государства обязались держать на Ладожском озере, и впадающих в него реках и каналах военные суда водоизмещением не более 100 тонн, вооруженных пушками калибром не более 47 мм.

Установленная договором граница в целом сохранилась до 1940 года. Московский мирный договор закрепил ряд уступок Финляндии в пользу СССР.

Советско-финская война, вроде всё ясно с ней СССР - агрессор, Финляндия - жертва, но есть иная точка зрения на этот вопрос.
Ю.И. Мухин "Крестовый поход на Восток"(http://lib.rus.ec/b/162956/read#t32)
Глава 5. Война как лекарство от глупости

Думаю, что в вопросе о расширении НАТО на Восток мы ведем себя так, как хотят наши противники – мы этому сопротивляемся. А надо ли? Эти сомнения пришли мне в голову, когда я задумался о советско-финляндской войне – о самой глупой войне нашего столетия.
Защита Ленинграда

Ленинград с военной точки зрения чрезвычайно уязвим. Даже без авиации для сильного вражеского флота взятие Ленинграда не является большой проблемой. Для главных калибров артиллерии вражеских линкоров Кронштадт не велика помеха, а при захвате ленинградских портов подвоз войск морем превращает ленинградскую область в район, из которого вражеская армия легко может наносить удары в сердце России.

Поэтому и у царей главной идеей обороны Петербурга было недопущение флота противника к петербургским подступам. Для этого Финский залив и все подходы к нему в Первую мировую войну перегораживались минными заграждениями. Но мины можно снять. Поэтому главной задачей Балтийского флота было недопущение прорыва минных заграждений – его корабли должны были топить корабли противника при попытке снять мины.

Однако царю было проще. Если вы взглянете на карту Российской Империи, то увидите, что северный берег Финского залива – это Финляндия, входившая тогда в состав Российской империи, а южный берег – это имперская Прибалтика. Балтийский флот был везде дома, по обоим берегам залива стояли его береговые батареи, прикрывавшие минные поля от тральщиков противника и не дававшие вражеским кораблям пройти мимо этих батарей к Петербургу.

Еще за день до объявления Первой мировой вице-адмирал Эссен, командующий Балтфлотом, на линии Таллин-Хельсинки (Центральная позиция) выставил более трех тысяч мин, затем их количество было доведено до 8 тысяч, с финского и эстонского берегов позицию защищали 25 береговых батарей, на которых было 60 только 305-мм мощнейших орудий, стрелявших снарядами весом в полтонны. Поэтому за всю войну немцы практически не делали серьезных попыток прорваться к Петрограду.

Но ведь в СССР после Революции от этого ничего не осталось. Южный берег почти весь был у Эстонии, а от финской границы можно было обстреливать Ленинград из полевых орудий. Морские мины, конечно, можно было поставить, но не защищенные с берега, они были бы моментально сняты. Положение и Ленинграда, и СССР по своей беззащитности было трагическим.

А Гитлер в «Майн Кампф» не скрывал, что III рейх будет построен на территориях СССР. Поэтому, когда 12 марта 1938 года Германия присоединила Австрию, для СССР это был первый звонок. И уже в апреле 1938 года финскому правительству тайно поступили первые советские предложения. СССР просил Финляндию гарантировать, что она окажет сопротивление немцам в случае их нападения на Финляндию, для чего Советский Союз предлагал свои войска, флот и оружие. Финны отказались.

СССР искал варианты. К осени он уже не предлагал прямого договора, не предлагал войск, а лишь просил договор о защите берегов Финляндии Балтфлотом, если Финляндия подвергнется нападению немцев. Финны снова отказались и даже не пытались продолжить переговоры. А между тем Англия и Франция уже предали Чехословакию и СССР в Мюнхене. Союзник СССР – Франция – отказался защищать Чехословакию, второй союзник – сама Чехословакия – сдала немцам Судетскую область без единого выстрела. Стало ясно, что для Запада все договоры о военных союзах – не более чем бумажка. Для защиты Ленинграда требовалось что-то более реальное, приходилось рассчитывать только на собственные силы.

В октябре 1938 года СССР предложил финнам помощь в постройке военной базы на финском острове Гогланд в Финском заливе и права, если Финляндия не справится с обороной этого острова, оборонять его совместно. Финны отказались.

Советский Союз попросил у Финляндии в аренду на 30 лет четыре маленьких острова в Финском заливе. Финны отказались .

Тогда СССР попросил обменять их на свою территорию. На этом этапе о переговорах узнал бывший храбрый (орден Святого Георгия) генерал русской армии, а к тому времени – главнокомандующий финской армией маршал Маннергейм. Он немедленно предложил финскому правительству обменять не только запрошенные острова, но и территорию Карельского перешейка, о которой советская сторона в то время даже не вспоминала. Это говорит о том, насколько понятны с военной точки зрения были просьбы Советского Союза и насколько глупы были последующие утверждения о том, что СССР, якобы, хотел «захватить Финляндию».

Финский маршал Маннергейм всю Вторую мировую провоевал на стороне «стран оси», а именно их и их пособников судил Нюрнбергский международный военный трибунал. Маннергейм от суда ускользнул, но ведь его вина от этого меньше не стала. Кроме того, как ни смотри, но Маннергейм в 1939-1944 гг. проиграл две войны, что для маршала тоже не лучшая рекомендация. Поэтому в своих мемуарах Маннергейм изворачивается как может, чтобы затушевать эти два момента и представить события тех времен в благоприятном для финнов свете. С этой точки зрения ему было бы выгодно кое-что в истории забыть и утверждать, будто в 1939 г. война между Финляндией и СССР началась потому, что СССР хотел захватить и поработить финнов. Но отдадим Маннергейму должное – в данном случае он не захотел предстать глупцом и по поводу разгоравшегося конфликта пишет:

«5 марта 1939 года народный комиссар иностранных дел Литвинов через посла Финляндии в Москве Юрье Коскинена предложил приступить к новым переговорам. На этот раз Советский Союз потребовал в аренду на 30 лет острова финского залива Гогланд, Лавансаари, Сескар и оба острова Тютяр-саари. Целью Советского Союза было не строительство укреплений на этих островах, а использование их в качестве наблюдательных пунктов на пути к Ленинграду. Принятие этих предложений означало бы улучшение отношений между нашими странами и выгодное для нас экономическое сотрудничество.

В ответе, который был передан 8 марта, правительство Финляндии заявило, что не может разговаривать о передаче другому государству островов, поскольку они являются неотделимой частью территории, неприкосновенность которой сам Советский Союз признал и утвердил в Тартуском мирном договоре, когда эти острова были объявлены нейтральной территорией. Народный комиссар иностранных дел, как чувствовалось, ожидал такого ответа и прямо предложил в качестве возмещения передать Финляндии часть территории Восточной Карелии, лежащую севернее Ладожского озера. Это предложение было отвергнуто 13 марта. На это Литвинов заметил, что не считает ответ окончательным.

Для дальнейших переговоров советское правительство командировало в Хельсинки своего посла в Риме Штейна, который ранее занимал в посольстве СССР в Финляндии дипломатическую должность, и он 11 марта связался с министром иностранных дел Эркко. Руководствуясь прежними мотивами, Штейн утверждал, что безопасность Ленинграда в случае нападения на него со стороны Финского залива зависит от передачи этих островов в пользование Советского Союза, и считал, что лучшим решением будет договор об их аренде. Такое решение стало бы гарантией сохранения финского нейтралитета. Советское правительство также готово обменять острова на территорию площадью 183 квадратных километра, расположенную рядом с нашей восточной границей. Письменное обязательство Финляндии воспротивиться любому нарушению ее нейтралитета считали ничего не значащим, если его не сопровождали бы практические мероприятия. Правительство Финляндии продолжало стоять на своей отрицательной позиции.

Я же считал, что нам тем или иным образом следовало бы согласиться с русскими, если тем самым мы улучшим отношения с нашим мощным соседом. Я разговаривал с министром иностранных дел Эркко о предложении Штейна, но уговорить его мне не удалось. Я также посетил президента и премьер-министра Каяндера, чтобы лично высказать свою точку зрения. Заметил, что острова не имеют для Финляндии значения, и, поскольку они нейтрализованы, у нас отсутствует возможность их защиты. Авторитет Финляндии, по моему мнению, также не пострадает, если мы согласимся на обмен. Для русских же эти острова, закрывающие доступ к их военно-морской базе, имеют огромное значение, и поэтому нам следовало бы попытаться извлечь пользу из тех редких козырей, которые имеются в нашем распоряжении.

Моя точка зрения понимания не встретила. Мне ответили, в частности, что правительство, которое решилось бы предложить что-либо похожее, тут же было бы вынуждено уйти в отставку, и что ни один политик не был бы готов таким образом выступить против общественного мнения. На это я ответил, что если действительно не окажется человека, который бы во имя такого жизненного для государства дела рискнул своей популярностью в народе, то я предлагаю себя в распоряжение правительства, ибо уверен в том, что люди поймут мои честные намерения. Я пошел еще дальше, заметив, что Финляндии было бы выгодно выступить с предложением об отводе от Ленинграда линии границы и получить за это хорошую компенсацию. Уже тогда, когда Выборг-скаяляни в 1811 году снова присоединилась к Финляндии, многие придерживались мнения, что граница проходит слишком близко к Петербургу. Так думал, в частности, министр-государственный секретарь Ребиндер, и, как я часто слышал дома, отец моего деда государственный советник С. Е. Маннергейм стоял на той же точке зрения.

Я серьезно предупредил, чтобы посол Штейн не уезжал в Москву с пустыми руками. Однако так и произошло. 6 апреля он покинул Хельсинки, не решив порученной ему задачи.

Парламент был не информирован о цели визита Штейна. О недальновидном сокрытии этого факта можно только сожалеть» .

Во-первых, отметим, что Маннергейм счел нужным отмежеваться от довоенной политики финской клики, вызвавшей войну, и это не случайно: как вы увидите ниже, от этой политики отмежевались все соседи Финляндии – Скандинавские страны. Когда Маннергейм писал воспоминания, все это было еще свежо в памяти, еще нельзя было СССР представить беспринципным агрессором, как это делается сегодня. Я не верю, что Маннергейм так мало знал об этих переговорах, но его очевидное отстранение от тогдашнего правительства примечательно.

Затем, до прихода к власти в России большевиков, Финляндия никогда не была суверенным государством, т. е. никогда не имела своей территории. Финские племена заселяли то территорию Швеции, то территорию России. Та территория, что была на 1939 г. у Финляндии, – это продукт договора послереволюционных финнов с Лениным. (Причем большевикам в то время было не до будущей безопасности России, они «освобождали» все народы России, чтобы уменьшить количество своих врагов в лагере контрреволюции. Даже Украину «освободили», признав законным фактически мятеж на ее территории.) А то, что договором согласовано, договором же может быть и изменено. Изменять свою территорию по требованию Швеции или Германии Финляндии было нельзя – она с ними не договаривалась и располагалась не на их бывших территориях. Но заключить с Россией новый, взаимовыгодный договор финское правительство было обязано, поскольку в этом не было ничего незаконного. Ведь недаром Маннергейм предложил себя в качестве ответственного за обмен территориями – ничего кроме славы ему бы это не принесло, так как территория Финляндии по предложению СССР увеличивалась.

Подтверждается это и тем, что финское правительство тщательно скрывало суть просьб СССР не только от финского народа, которого оно, якобы, в этом вопросе боялось, но и от законодательной власти. А это говорит о том, что доводы финского правительства были столь надуманны, что их нельзя было обсуждать не только в прессе, но и в парламентских комиссиях. Требования СССР были разумны и справедливы.

Интересно, что СССР вначале и не заикался о передаче ему Карельского перешейка, хотя несуразность такого близкого прохождения границы была видна самим финнам даже полтора века назад. Но такое расположение границы было неприемлемым только в случае, когда соседнее государство было враждебным. А великое княжество Финляндское, хоть и имело свою валюту и даже свое поясное время, все же входило в состав Российской империи – чего же царям было бояться того, что граница княжества проходит в 20 верстах от столицы? Не боялись этой границы и в СССР до тех пор, пока считали финнов нейтральным и не замешанным ни в какие агрессивные замыслы против СССР.

Но как только финны отказали СССР в его абсолютно законных просьбах по защите Ленинграда, не мог не возникнуть вопрос, а почему они это делают? Почему, скрывая от народа и Парламента, стремятся ослабить СССР в его будущем конфликте с Германией? Ведь кто бы ни победил в приближающейся войне СССР и Германии, если Финляндия будет оставаться нейтральной, ей от этого не будет никакой выгоды. Следовательно, в будущей войне Финляндия нейтральной оставаться не собиралась и, что логично проистекало из поведения финского правительства: ослабляя оборону Ленинграда, Финляндия планировала напасть на СССР в удобный момент. Теперь, естественно, вопрос о финской границе в пригородах Ленинграда не мог не подняться.

В марте 1939 года Германия полностью оккупировала Чехословакию, и в этих условиях у Советского Союза сформулировались окончательные предложения Финляндии: сдать ему в аренду на 30 лет участок земли на мысе Ханко (у входа в Финский залив) и обменять с выгодой финскую территорию Карельского перешейка (до оборонительной «линии Маннергейма») на значительно большую территорию СССР. Причем, именно мыс Ханко оставался главной просьбой. И это видно по переговорам.

Когда финны вроде бы согласились передвинуть границу на Карельском перешейке не на просимые 20-70 км., а лишь на 10 и обменять эту территорию на советскую, в ответ получили: «предложение не приемлемо, но подлежит повторному рассмотрению» , – а на языке дипломатов, не решивших главный вопрос, такой ответ является согласием. Но в вопросе о военной базе на мысе Ханко советская сторона, по понятным причинам, была принципиальна и искала мыслимые и немыслимые варианты. Характерно, что если даже с Германией переговоры вел Молотов, то с финской делегацией переговаривал лично Сталин. Чего он только не предлагал! Мы не будем говорить об экономической стороне, о размерах компенсаций, о ценах во взаимной торговле. Когда финны заявили, что не могут терпеть иностранную базу на своей территории, он предложил выкопать поперек мыса Ханко канал и сделать базу островом, предлагал купить на мысе кусок земли и этим сделать территорию советской, а получив отказ и прервав переговоры, казалось бы, полностью, через несколько дней снова вернулся к ним и предложил финнам купить несколько мелких необитаемых островов у мыса Ханко, о которых финская делегация, не очень сильная в географии, даже не слышала.

В журнале «Родина» за декабрь 1995 года дана карта последних территориальных предложений СССР Финляндии. По несуразной малости просимой у финнов территории и по огромности советской территории, предлагаемой взамен, уже видно, насколько важен был для СССР этот проклятый мыс Ханко.

Когда читаешь описание тогдашних переговоров, становится бесспорным, что финны совершенно очевидно искали войны и никогда бы не пошли ни на какие просьбы СССР. То есть, если бы, скажем, СССР согласился на предложение финнов по передвижке границы на 10 км и только, то следующим шагом финны забрали бы назад и это свое согласие. Когда стороны хотят договориться, они ищут варианты и выгоду. Скажем, СССР предложил заплатить за переселение финнов с Карельского перешейка. Но финскую сторону не интересовало, сколько он заплатит. Финны вроде согласились на обмен, но их не интересовало, где им даст СССР землю, насколько эта территория будет им выгодна, – не торговались. А это очевидно доказывает, что переговоры финны вели для проформы, не собираясь действительно достигать соглашения. Они вели переговоры с позиции силы и с явным намерением начать войну. Читатель может удивиться – откуда у Финляндии сила против СССР?!
Туман в мозгах

Дело в том, что мы почти всегда допускаем ошибку – мы на события тех дней смотрим сегодняшними глазами. Сегодня мы знаем, чем был СССР, мы знаем, что он почти один на один выдержал натиск всей Европы и победил. Но кто это знал тогда – в 1939 г.?

Давайте вернемся в то время и посмотрим на Россию глазами тех людей. К началу Второй мировой Россия более 100 лет неспособна была выиграть ни одной войны. Десант англичан и французов под Севастополь в 1854 году принудил Россию сдаться. Балканская война, формально выигранная, была проведена столь слабо и бездарно, что ее старались не рассматривать даже при обучении русских офицеров. Проиграна была война Японии, маленькой стране. В 1914 году русская армия почти вдвое превосходила армию австро-немецкую и ничего не способна была сделать. В 1920 году только оперившаяся Польша отхватывает у СССР огромный кусок территории. Да что Польша! В 1918 году белофинны со зверской беспощадностью громят советскую власть в Финляндии. И если в ходе боев с обеих сторон числится всего 4,5 тысячи убитых, то после боев белофинны расстреливают 8000 пленных и 12000 умирают с голода в их концлагерях. Были безжалостно убиты на территории Финляндии все русские большевики. А Советская Россия в помощь им даже пальцем не способна была пошевелить . Ведь гитлеровское определение СССР, как «колосса на глиняных ногах» не из вакуума взялось.

Вся разведка Финляндии велась через тогдашних советских диссидентов и наверняка не принималась во внимание их заинтересованность в соответствующем искажении действительности. Финская тайная полиция, к примеру, докладывала правительству накануне войны, что в СССР 75% населения ненавидят режим . А ведь это означало, что нужно только войти в СССР, и население само уничтожит большевиков, встретит «армию-освободительницу» хлебом-солью. Генштаб Финляндии, базируясь на анализе непонятных действий Блюхера на Хасане, докладывал, что Красная Армия не способна не только наступать, но и обороняться. Учитывая такую слабость противника, грех было не воспользоваться ею, и финское правительство не сомневалось, что один на один Финляндия способна вести войну с СССР не менее шести месяцев и победить. И оно было уверено, что за такой огромный срок сумеет привлечь на свою сторону какую-либо из великих стран в союзники.

А такие страны были. Более того, они были очевидны. С 3 сентября 1939 г. Британская и Французская империи находились в состоянии войны с Германией. На суше боев не велось – немцы и французы с англичанами сидели в окопах друг против друга и не стреляли до мая 1940 г. Некоторую активность проявляли только флот и авиация.

Относительная безопасность Британских островов могла быть обеспечена только в случае, если британский флот сумеет обеспечить безопасность морских перевозок. А этой безопасности явно угрожал германский флот. Если вы взглянете на карту Европы, то увидите, что у немцев были те же проблемы, что и у СССР с обороной Ленинграда. Для немцев Северное море было чем-то аналогичным Финскому заливу для СССР. Их флот мог более-менее безопасно выходить в Атлантику только в случае, если Норвегия была бы нейтральной, либо дружественной. Но если бы англичане вовлекли Норвегию в войну на своей стороне, выход из Северного моря был бы перекрыт авиа– и морскими базами с двух сторон: со стороны Британских островов и со стороны Норвегии. Норвежцы упорно не желали вступать в войну, и англичане подготовили в начале апреля 1940 г. нападение на Норвегию с целью ее захвата. (Надо сказать, что в отличие от советско-финляндской войны, в вину англичанам это никто не ставит.) Однако немцы опередили англичан буквально на часы и 9 апреля 1940 г. первыми высадились в Норвегии, захватив ее и утвердившись в ней. Но это мы забежали вперед – во время, когда советско-финляндская война уже закончилась.

А задолго до этого, еще до начала войны, в конце августа 1939 г. в Атлантический и Индийский океаны ушли два немецких рейдера: «карманные» линкоры «Граф Шпее» и «Дейчланд». Второму удалось вернуться в Германию, а вот «Шпее», потопив несколько десятков британских торговых судов, получил в бою 7 декабря 1939 г. незначительные повреждения, и команда вынуждена была затопить его у Монтевидео 17 декабря 1939 г. Причина того, что немцы после незначительных повреждений потеряли столь дорогой корабль, англичанам была очевидна: «Если бы Германия имела доступ к тем ремонтным службам, которыми заблаговременно обзавелась во всех стратегических точках земного шара Великобритания, „Граф Шпее“ смог бы пополнить боезапас и быстро починить незначительные повреждения, способные привести к серьезным последствиям в случае шторма. Но германские корабли были лишены такой возможности в дальних морях», – пишет британский историк Лен Дейтон . Он не прав, в 1939 г. у Германии одна такая база в дальних морях была – в Баренцевом море они могли воспользоваться незамерзающим портом Мурманск, поскольку имели с СССР договор о дружбе.

Поэтому очевидно, что англичане и французы в 1939-1941 гг. были заинтересованы в изъятии у СССР Кольского полуострова. Сами они это сделать, естественно, не решались. Но если бы кто-то это сделал за них, они такому государству безусловно помогли бы, даже если бы это и вызвало объявление войны далекому, и потому безопасному СССР. Так что расчеты Финляндии на то, что ей в войне с СССР помогут, были оправданы и реальны.

Надо сказать, англичане умеют хранить секреты о своей подлой роли во Второй мировой войне, – чего стоит только дело Гесса, о котором подробнее в Приложении к этой книге. Но удержать секрет о науськивании Финляндии на СССР не удалось. Архивы Британии оказались доступны, и советский историк англо-французскую суету описывает так:

«24 января 1940 года начальник имперского генерального штаба Англии генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум „Главная стратегия войны“.

„На мой взгляд, – подчеркивал Айронсайд, – мы сможем оказать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезнейший государственный кризис в России“. Айронсайд, выражая мнение определенных кругов английского правительства и командования, отдавал себе отчет в том, что подобные действия неизбежно приведут западных союзников к войне с СССР, но в сложившейся обстановке считал это совершенно оправданным.

… Примерно в это же время сделал оценку обстановки и французский генеральный штаб. 31 января генерал М. Гамелен, выражая точку зрения генерального штаба Франции, с уверенностью заявил, что в 1940 году Германия не нападет на западные страны, и предложил английскому правительству план высадки экспедиционного корпуса в Петсамо, чтобы совместно с Финляндией развернуть активные боевые действия против Советского Союза. По мнению французского командования, Скандинавские страны еще „не созрели“ для самостоятельных действий на стороне Финляндии. Высадка же экспедиционного корпуса укрепит их решимость и ободрит в борьбе против Советского Союза.

Английское правительство в принципе было готово пойти на войну с СССР. „События, видимо, ведут к тому, – заявил Чемберлен 29 января на заседании кабинета министров, – что союзники открыто вступят в боевые действия против России“. Однако при оценке зрелости Скандинавских стран англичане выражали опасение, как бы участие англо-французских войск на стороне Финляндии не отпугнуло скандинавов от борьбы с СССР, тогда Норвегия и Швеция опять „вползут в раковину политики нейтралитета“.

5 февраля английский премьер отправился в Париж, чтобы вместе с французами обсудить на высшем военном совете конкретный план совместной интервенции в Северную Европу.

На совете Чемберлен выдвинул план высадки экспедиционного корпуса в Норвегии и Швеции, что, по его мнению, расширило бы финляндско-советский военный конфликт и в то же время блокировало поставки шведской руды в Германию. Однако первая задача являлась главной. „Предотвращение разгрома Финляндии Россией этой весной имеет чрезвычайно важное значение, – подчеркивалось в постановлении военного кабинета Англии, – и это могут сделать только значительные силы хорошо подготовленных войск, посланных из Норвегии и Швеции или же через эти страны“. Даладье присоединился к мнению Чемберлена. Было решено помимо французских контингентов направить на Скандинавский театр и в Финляндию 5, 44 и 45-ю английские пехотные дивизии, сформированные специально для посылки во Францию.

13 февраля комитет начальников штабов Англии дал указание своим представителям в объединенном военном комитете союзников подготовить директиву, на основании которой планирующие органы штаба смогли бы подготовить план действий англо-французских войск в Северной Финляндии „Петсамская операция“, предусматривавший высадку более 100 тыс. англо-французских войск в Норвегии и Швеции.

При рассмотрении этого плана 15 февраля начальник имперского штаба генерал Айронсайд подчеркнул, что войска, которые будут действовать в Северной Финляндии, должны иметь линию коммуникаций. Если они высадятся в Петсамо, то будут вынуждены повернуть либо на восток, захватив Мурманск и Мурманскую железную дорогу, либо на запад, открыв себе путь через Нарвик.

В результате обсуждения было решено оказать помощь Финляндии, высадив десант в Петсамо или его окрестностях с целью перерезать Мурманскую железную дорогу, и в последующем захватить Мурманск, чтобы превратить его в базу для осуществления операции.

В первом разделе плана, где излагались политические факторы, которые могут оказать влияние на ход операции, говорилось, что высадка в районе Петсамо неизбежно приведет вооруженные силы союзников к прямому и немедленному столкновению с русскими вооруженными силами, и поэтому следует исходить из того положения, что война с Россией станет естественным результатом, так как вторжение на русскую территорию будет являться необходимой составной частью предстоящей операции.

…Через две недели в Лондоне состоялось заседание высшего военного совета союзников. Чемберлен открыл его словами: „Из последних событий наиболее важным является крах Финляндии… Этот крах оказал большое влияние на общую обстановку и должен быть откровенно расценен как удар по делу союзников“. Неожиданный исход кампании на севере, по свидетельству Чемберлена, вызвал страшную депрессию в нейтральных странах и у самих союзников» .

А британский историк Леи Дейтон рассказывает, почему англичанам не удалось удержать в секрете свои планы нападения на СССР вслед за Финляндией:

«Французская воздушная армия выделила пять эскадрилий бомбардировщиков „Мартин Мериленд“, которым предстояло вылететь с баз в северо-восточной части Сирии и нанести удары по Батуми и Грозному. Чисто галльским штрихом стали кодовые имена для обозначения целей: Берлиоз, Сезар Франк и Дебюсси. Королевским ВВС предстояло задействовать четыре эскадрильи бомбардировщиков „Бристоль Бленхейм“ и эскадрилью допотопных одномоторных „Виккерс Уэллсли“, базировавшихся на аэродроме Мосул в Ираке.

Для подготовки к ночному налету предстояло произвести аэрофотосъемку целей. 30 марта 1940 года гражданский „Локхид 14 Супер-электра“ с опознавательными знаками пассажирской авиации взлетел с аэродрома Королевских ВВС Хаббании в Ираке. Экипаж был одет в гражданскую одежду и имел при себе фальшивые документы. Это были летчики 224-й эскадрильи Королевских ВВС, на вооружении которой стояли самолеты „Локхид Гудзон“, военная версия „Электры“. Англичане без труда сфотографировали Баку, но когда 5 апреля разведчики направились, чтобы заснять нефтяные причалы в районе Батуми, советские зенитчики были готовы к встрече. „Электра“ вернулась, имея на негативах лишь три четверти потенциальных целей. Все снимки были переправлены в генеральный штаб сил на Ближнем Востоке в Каире, чтобы составить полетные карты с обозначением целей.

…Перед самой капитуляцией Франции немецкий офицер 9-й танковой дивизии, осматривавший захваченный штабной поезд, обнаружил план воздушного нападения. Небрежно отпечатанные документы лежали в папке, на которой было написано от руки: „ATTAQUE AER1 ENNEDU PETROLE DU CAUCASE. Liaison effectue au G. Q. C. Aerien le avril 1940“.

Большой штамп со словами „TRES SECRET" делал эти документы еще более дразнящими. Как и отсутствие даты. Немцы весело опубликовали все эти документы вместе с англо-французским планом вторжения в Норвегию под предлогом помощи финнам. Это был великолепный пропагандистский ход, и сейчас, глядя на эти пожелтевшие страницы, задаешься вопросом, в своем ли уме были лидеры западных стран, утверждавшие подобные безумные авантюры“.»

Имея за спиной таких потенциальных союзников, финны переполнились оптимизмом, и обычные для любой страны планы войны с соседом по отношению к СССР были у Финляндии исключительно наступательными. (Отказалась от этих планов Финляндия только через неделю после начала войны, когда реально попробовала наступать.) По этим планам укрепления «линии Маннергейма» отражали удар с юга, а финская армия наступала по всему фронту на восток в Карелию. Граница новой Финляндии должна была быть отодвинута и проходить по линии Нева – южный берег Ладожского – восточный берег Онежского озер – Белое море.

Строго говоря, это уму непостижимо: как могла Финляндия со своими 3,5 миллионами населения иметь планы по захвату территории СССР с его 170 млн.?! Тем не менее работа комиссии российско-финских историков в финских архивах приводит именно к такому выводу. Из оперативных планов финской армии, сохранившихся в Военном архиве Финляндии, следует, что «предполагалось сразу после нападения СССР перейти в наступление и занять ряд территорий, прежде всего в Советской Карелии… командование финляндской армии окончательно отказалось от этих планов лишь через неделю после начала „зимней войны“, поскольку группировка Красной Армии на этом направлении оказалась неожиданно мощной» . Финляндия собиралась установить новую границу с СССР по «Неве, южному берегу Ладожского озера, Свири, Онежскому озеру и далее к Белому морю и Ледовитому океану (с включением Кольского полуострова)» . Вот так!

При этом площадь Финляндии увеличивалась вдвое, а сухопутная граница с СССР сокращалась более чем вдвое. Граница проходила бы сплошь по глубоким рекам и мореподобным озерам. Надо сказать, что цель войны, поставленная перед собою финнами, если бы она была достижима, не вызывает сомнений в своей разумности.

Даже если бы не было финских документов по этому поводу, об этих наступательных планах можно было бы догадаться. Посмотрите еще раз на карту. Финны укрепили «линией Маннергейма» маленький кусочек (около 100 км.) границы с СССР на Карельском перешейке – именно в том месте, где по планам и должна была проходить их постоянная граница. А тысяча километров остальной границы? Ее финны почему не укрепляли? Ведь если бы СССР хотел захватить Финляндию, Красная Армия прошла бы туда с востока, из Карелии. «Линия Маннергейма» просто бессмысленна, если Финляндия действительно собиралась обороняться, а не наступать. Но, в свою очередь, при наступательных планах Финляндии строительство оборонительных линий на границе с Карелией становилось бессмысленным – зачем на это тратить деньги, если Карелия отойдет к Финляндии и укрепления надо будет построить, вернее – достроить, на новой границе! На границе, которую предстояло завоевать в 1939 г.

Да, с точки зрения финского государства план переноса границы на выгодный рубеж и увеличение финской территории вдвое был разумен. Но, повторю, он базировался на самообмане: преступные действия «пятой колонны» в СССР, выразившиеся в предательском поведении маршала Блюхера в боях с японцами на озере Хасан, были приняты как вообще неспособность Красной Армии воевать. Сообщениям советской прессы о победах под Халхин-Голом наверняка не верили, а верили политической разведке, утверждавшей, что 75% советских граждан ненавидят советскую власть. Кроме этого, нельзя было упускать момент заинтересованности Англии и Франции в победе Финляндии. Случай был настолько соблазнительным, что финны прямо пошли на развязывание войны.

Причем финское правительство выглядит не более глупо, чем Гитлер. В 1941 г. Гитлер бодро атакует СССР, а уже 12 апреля 1942 г. выдает идиотскую тираду, чтобы объяснить провал блицкрига: «Вся война с Финляндией в 1940 году – равно как и вступление русских в Польшу с устаревшими танками и вооружением и одетыми не по форме солдатами – это не что иное, как грандиозная кампания по дезинформации, поскольку Россия в свое время располагала вооружениями, которые делали ее наряду с Германией и Японией мировой державой» . По Гитлеру получается, что Сталин специально прикидывался слабым, чтобы не перепугать Гитлера перед нападением на СССР. То есть в 1941 г. и Гитлер свое желание видеть СССР слабым выдавал за действительность.

Повторю, в те годы агрессивность Финляндии была очевидна. Ведь если СССР, начав войну, решил захватить Финляндию, то остальные Скандинавские страны становились в очередь. Они должны были бы перепугаться, они должны были бы немедленно вступить в войну. Но… Когда СССР стали исключать из Лиги Наций, из 52 государств, входивших в Лигу, 12 своих представителей на конференцию вообще не прислали, а 11 не стали голосовать за исключение. И в числе этих 11 – Швеция, Норвегия и Дания . То есть, Финляндия для этих стран не казалась невинной девочкой, а СССР не выглядел агрессором.

Маннергейма это обстоятельство крайне злит, но он ничего не может ему противопоставить, кроме крайне глупой ссылки на Уругвай и Колумбию: «Впрочем, тут же снова обнаружилось, что Финляндия не может ожидать активной помощи от Скандинавских стран. Если такие страны, как Уругвай, Аргентина и Колумбия, на Ассамблее Лиги Наций решительно встали на нашу сторону, то Швеция, Норвегия и Дания заявили, что они не будут принимать участие в каких-либо санкциях против Советского Союза. Более того – страны Скандинавии воздержались от голосования по вопросу об исключении агрессора из Лиги Наций» .

Захватнические планы Финляндии подтверждаются и прямо. В 1941 году финны вместе с немцами напали на СССР. Мы начали энергично пробовать мирно вывести Финляндию из войны. По просьбе СССР посредниками стали Англия и США. Советский Союз предлагал вернуть Финляндии занятые в зимней войне 1939-1940 года территории и еще пойти на территориальные уступки. Англо-американцы настаивали, угрожая Финляндии войной. Но финны не уступали, и в ответной ноте США 11 ноября 1941 года Финляндия заявила: «Финляндия стремится обезвредить и занять наступательные позиции противника, в том числе лежащие далее границ 1939 года. Было бы настоятельно необходимо для Финляндии и в интересах действенности ее обороны предпринять такие меры уже в 1939 году во время первой фазы войны, если бы только ее силы были для этого достаточны» . Об этом вы можете сами прочесть в подборке документов упомянутого мной журнала «Родина». Они тем более убедительны, что весь журнал выдержан в сугубо антисоветском духе.

Все выше написанное я бы не назвал глупостью, в данном случае финское правительство опиралось в своих решениях на явно ошибочные данные. Глупость его в другом.

Столько лет живя с Россией и в России, финны не поняли ее, не поняли, что от нее они могут получить и в тысячу раз больше преимуществ, и максимально возможную защиту, если только будут дружелюбны к ней.

Не поняли, что нет на Западе стран, которые в деле войны действительно помогли бы такой маленькой стране, как Финляндия. Ведь к тому времени финны уже видели, как Запад, презрев тогдашнее НАТО – Восточный пакт, – бросил на растерзание немцам Чехословакию.
В Финляндии все были готовы и финнам не терпелось

Осенью 1939 года СССР заключил договора о помощи с прибалтийскими странами. Их статус не менялся. Они остались буржуазными и самостоятельными, но на их территории были размещены советские военные базы. Южный берег Финского залива стал более-менее защищен. Как ответный жест, Советский Союз передал буржуазной Литве большой кусок своей территории вместе с литовской столицей Вильнюсом, тогда – Вильно.

Оставалась проблема северного берега залива. Сталин пригласил финскую делегацию на переговоры, намереваясь вести их лично. Приглашение сделал Молотов 5 октября. Финны немедленно забряцали оружием и встали на тропу войны. 6 октября финские войска стали выдвигаться на исходные рубежи. 10 октября началась эвакуация жителей из приграничных городов, 11 октября, когда финская делегация прибыла в Москву, была объявлена мобилизация резервистов. До 13 ноября более месяца Сталин пытался уломать финнов предоставить СССР базу на Ханко. Бесполезно. Если не считать, что за это время финская сторона демонстративно эвакуировала население из приграничных районов, из Хельсинки и довела численность армии до 500 тысяч человек . «Однако сейчас стартовая ситуация была совершенно иной – хотелось крикнуть, что первый раунд был за нами. Как войска прикрытия, так и полевую армию мы смогли вовремя и в прекрасном состоянии перебросить к фронту. Мы получили достаточно времени – 4-6 недель – для боевой подготовки войск, знакомства их с местностью, для продолжения строительства полевых укреплений, подготовки разрушительных работ, а также для установки мин и организации минных полей», – радуется в своих мемуарах Маннергейм .

Даже крупные страны, такие как СССР, для своей мобилизации отводят не более 15 дней. А Финляндия, как мы видим, не только полностью отмобилизовалась, но и полтора месяца находилась в простое.

В связи с этим я хотел бы обратить внимание на пустячный эпизод, предшествовавший войне. За четыре дня до начала войны между СССР и Финляндией, 26 ноября 1939 г., финны обстреляли территорию СССР из артиллерийских орудий, и в советском гарнизоне поселка Майнила было убито 3 и ранено 6 красноармейцев. Сегодня, естественно, российские и финские историки «установили», что либо этих выстрелов не было вообще, либо Советский Союз сам обстрелял свои войска, чтобы получить повод к войне. Не буду оспаривать эти утверждения, поскольку после полувека антисталинской истерии большинство населения верит в такие глупости безоговорочно. Но должен обратить внимание на то, что инцидент в Майниле никоим образом не был поводом к войне, поскольку уже 27 ноября советское правительство в своей ноте заявило: «Советское правительство не намерено раздувать этот возмутительный акт нападения со стороны частей финской армии, может быть, плохо управляемых финским командованием. Но оно хотело бы, чтобы такие возмутительные факты впредь не имели места» . И все. То есть, в масштабах потерь последовавших боев об этом инциденте можно было смело забыть. С точки зрения потерь в мирное время это событие также можно было бы забыть, поскольку до Второй мировой войны на границах СССР мирного времени никогда не было: с февраля 1921 по февраль 1941 года пограничники СССР потеряли в боестолкновениях на границе только убитыми 2443 человека.

Но что интересно – не только антисоветски настроенные историки мусолят этот случай. Маннергейм, которому и так было о чем писать, отводит этой провокации непропорционально много места, причем очевидно, что он врет. К примеру, когда забывает о том, что нужно оправдываться в этой провокации, и пишет: «Объединение основной части войск прикрытия (1-й и 2-й бригад) в новую дивизию, подчиненную непосредственно командующему армией, также не предполагало пассивного положения. Еще 3 ноября я дал указание генерал-лейтенанту Эстерману создать такую группировку войск, которая бы обеспечила по возможности эффективную оборону приграничной зоны. Это же повторил в приказе от 11 ноября, в котором еще раз обратил его внимание на то, сколь важной является оборона необходимо большими силами позиций, выстроенных между границей и главной линией обороны» .

Тут надо вспомнить, что мощнейшие фортификационные сооружения («линию Маннергейма») финны построили не на самой границе, а в глубине своей территории – на расстоянии от 20 до 70 км. Но это пространство они, как вы прочли у Маннергейма, не собирались сдавать без боя и задолго до войны ввели на него крупные силы с задачей жестокой обороны. А такая оборона, само собой, невозможна без артиллерии.

Но когда Маннергейм несколько раз возвращался к обстрелу советской территории 26 ноября, доказательством того, что этого не могло быть, выдвигает утверждение, будто на территории между границей и «линией Маннергейма» вообще не было никакой артиллерии.

«Ситуация была несомненно беспокойной. В любой день русские могли организовать провокацию, которая дала бы им формальный повод для нападения на Финляндию. Я отдал приказ на земле, на воде и в воздухе тщательно избегать любой деятельности, которую русские могли бы использовать в качестве предлога для провокации, и приказал отвести все батареи на такое расстояние, чтобы они не смогли открыть огонь через границу. Для контроля за исполнением приказа я командировал на перешеек инспектора артиллерии» .

«И вот провокация, которую я ожидал с середины октября, свершилась. Когда я лично побывал 26 октября на Карельском перешейке, генерал Ненонен заверил меня, что артиллерия полностью отведена за линию укреплений, откуда ни одна батарея не в силах произвести выстрел за пределы границы» .

Ведь это же явная брехня: не мог Маннергейм одновременно ставить войскам задачу на оборону предполья «большими силами» и одновременно забрать у войск артиллерию, да еще и послать к границе командующего («инспектора») артиллерии финской армии! Ему-то что там делать, если артиллерия выведена? Еще штрих: Советский Союз сообщил об обстреле своей территории 27 ноября и до этого, по идее, об этом никто не мог знать, в том числе и Маннергейм. Тогда зачем Маннергейм «лично побывал» на месте событий в день обстрела – 26 ноября?

Это неуклюжее вранье по поводу инцидента, который, казалось бы, яйца выеденного не стоит, приводит к мысли, что финны действительно обстреляли советскую территорию, провоцируя СССР на войну. И если вдуматься, удивительного в этом ничего нет. К декабрю 1939 г. финны уже второй месяц были готовы к войне, а СССР ее все не начинал и не начинал, пытаясь решить вопросы переговорами. А сами финны начать войну не могли, иначе в Лиге Наций за них бы не проголосовали даже Уругвай с Колумбией. Приходилось провоцировать СССР таким вот незатейливым способом.
Лечение глупости

Что же тут поделать? Война так война. И 30 ноября Ленинградский военный округ начал укрощать строптивую Финляндию. Дело шло не без трудностей. Время было зимнее, местность очень тяжелая, оборона подготовленная, Красная Армия мало обученная. Но главное, финны – не поляки. Они дрались жестоко и упорно. Само собой разумеется, маршал Маннергейм просил финское правительство уступить СССР и не доводить дело до войны, но когда она началась, руководил войсками умело и решительно. Только к марту 1940 года, когда финская пехота потеряла 3/4 своего состава, финны запросили мира. Ну что же – мир так мир. На Ханко начали создавать военную базу, вместо территории до «линии Маннергейма» на Карельском перешейке забрали весь перешеек с городом Випури, ныне Выборгом. Границу почти на всем протяжении двинули вглубь Финляндии. Сталин убитых советских солдат финнам прощать не собирался.

Пару слов следовало бы сказать и о целях войны, поскольку вся «мировая общественность» уверена, что СССР хотел завоевать Финляндию, да у него не получилось. Эта идея проходит не то что без обсуждения, но и без реальных доказательств. Между тем достаточно посмотреть на карту Финляндии и самому попробовать спланировать войну по ее захвату. Уверен, что даже дурак не полез бы ее захватывать через Карельский перешеек, поскольку именно в этом месте у финнов были в три полосы укрепления «линии Маннергейма». А вот на тысяче километров остальной границы с СССР у финнов ничего не было. Кроме того, по зимнему времени эта местность была проходимой. Наверняка любой, даже дилетант, будет планировать вход войск в Финляндию через незащищенные участки границы и ее расчленение на части, лишение связи со Швецией и выхода к берегам Ботнического залива. Если иметь целью захват Финляндии, по-другому действовать нельзя.

А реально советско-финляндская война 1939-1940 гг. протекала так. По советским довоенным представлениям стрелковая дивизия должна иметь полосу наступления с прорывом обороны в 2,5-3 км., а в обороне – не более 20 км. А на незащищенном участке советско-финской границы от Ладожского озера до Баренцева моря (900 км по прямой) против финских войск было выставлено 9 стрелковых дивизий , т. е. на одну советскую дивизию приходилось по 100 км фронта, а это такой фронт, который дивизия и оборонять не может. Поэтому совершенно неудивительно, что части этих дивизий попадали в ходе войны финнам в окружение. Зато на Карельском перешейке против «линии Маннергейма», длиной вместе с озерами в 140 км, действовали (с юга на север) 28, 10, 34, 50, 19, 23,15 и 3-й стрелковые корпуса, 10-й танковый корпус, а также отдельные танковые бригады и части РГК , т. е. не менее 30 дивизий.

Из того, как советское командование расположило войска, совершенно очевидно, что оно Финляндию завоевывать и оккупировать не собиралось, целью войны было лишение финнов «линии Маннергейма» – оборонительного пояса, который финны считали неприступным. Без этих укреплений даже финнам должно было стать понятным, что при враждебном отношении к СССР ее не спасут никакие укрепления.

Надо сказать, что с первого раза финны этого намека не поняли, и в 1941 году Финляндия опять начала войну с СССР и союзника себе подобрала на этот раз достойного – Гитлера. В 1941-м, напоминаю, мы просили ее образумиться. Бесполезно. Великая Финляндия от Балтийского до Белого моря не давала финнам спокойно жить, а новая граница по системе Беломоро-Балтийского канала завораживала их, как удав кролика. Маннергейм пишет: «В соответствии с планом военные действия наших войск в следующие месяцы подразделялись на три основные стадии: сначала освобождение Ладожской Карелии, затем возвращение Карельского перешейка, а потом продвижение вглубь территории Восточной Карелии.

Директиву на наступление севернее Ладоги утвердили 28 июня. Наши войска, дислоцировавшиеся примерно на линии между Китее и Иломантси, – они поначалу включали два армейских корпуса (6-й армейский корпус под командованием генерал-майора Талвелы и 7-й армейский корпус под командованием генерал-майора Хэгглунда), куда входило всего пять дивизий, а также „Группу О“ под командованием генерал-майора Ойнонена (кавалерийская бригада, 1-я и 2-я бригады егерей, а также один партизанский батальон) – свели в одно обьединение численностью 100 000 человек, которое назвали Карельской армией. Командовать ею назначили начальника генерального штаба генерал-лейтенанта Хейнрихса; а на его место в генштабе перевели генерал-лейтенанта Ханелля.

В последнем пункте приказа указывали, что конечным рубежом операции будет река Свирь и Онежское озеро.

Вообще-то финны в данном случае олицетворяют русскую поговорку «битому неймется». Их можно даже зауважать за исключительное упорство – ведь они пытались заглотнуть Карелию на последнем дыхании, так сказать, высунув языки по пояс. «Финляндия постепенно была вынуждена мобилизовать свои подготовленные резервы вплоть до людей в возрасте 45 лет, чего не случалось ни в одной из стран, даже в Германии», – признается Маннергейм .

В 1943 г. СССР снова предложил Финляндии мир. В ответ премьер Финляндии заключил с Гитлером личный пакт о том, что не выйдет из войны до полной победы Германии. В 1944 году наши войска пошли вглубь Финляндии, без больших проблем взломав заново отстроенную «линию Маннергейма». Дело запахло жареным. Премьер с его личным обязательством фюреру ушел в отставку, на его место был назначен барон Карл Маннергейм. Он и заключил перемирие. В ходе мирных переговоров Молотов заставил финнов обезоружить немцев на своей территории и обстругал Финляндию со всех сторон. На болота особенно не зарился, взял что получше. Такая тогда у министров иностранный дел СССР выучка была. На севере отобрал область Петсамо с ее запасами никеля, Выборгскую область и прочее. Единственно – вместо; 600 млн. долларов контрибуции в пять лет смилостивился на 300 и в шесть лет.

Ну не глупо ли? Предлагали Финляндии мирно увеличить ее территорию. Так нет – почти шесть лет войны, самое большое военное напряжение, убитые, калеки. Во имя чего? Чтобы Финляндия стала меньше, чем до войны?

А давайте представим, что финны были бы нашими союзниками и бились бы с немцами, скажем, в Норвегии. Они ведь показали себя отличными солдатами, да и Маннергейма царь не без заслуг награждал.

В 1945 году Сталин, невзирая на протесты США и Англии, передал Польше огромные территории Германии. И Черчилль, и Рузвельт считали Польшу недостойной, протестовали и, как сейчас выяснилось, были правы. Сталин ошибался, когда считал, что поляки излечились от подлости. Но если бы Финляндия участвовала в войне на нашей стороне, то не исключено, что Сталина, одновременно с передачей Польше немецких земель, двинул бы на запад и нашу границу Белоруссии, дав Kaлининградской области более надежную опору. Тогда почему не предположить, что он передал бы Финляндии, как союзнице и победительнице Гитлера, Карелию?

Глупая, крайне глупая война. Единственный ее положительный момент – у Финляндии началось просветление в мозгах.
И было невтерпеж!

Зимой 1999-2000 года вся «демократическая обидев общественность» России праздновала юбилей – 60-летие; победы Финляндии над сталинским Советским Союзом! в войне зимой 1939-1940 гг.

Имелись трудности. В стране не все идиоты, и кое-кто помнит, что в марте 1940 г сдалась Финляндия, а не СССР.

Правда, свой приказ войскам Финляндии о фактической капитуляции от 13 марта 1940 г. главнокомандующий финляндской армией маршал Маннергейм закончил словами: «У нас есть гордое сознание того, что на нас лежит историческая миссия, которую мы еще исполним, – защищать западную цивилизацию, она издревле была нашей наследственной долей; но мы также знаем, что до последней монетки отплатим свой долг Западу» . Не позавидуешь «западной цивилизации»: как только в мире находятся мерзавцы, они немедленно начинают ее защищать. Если вы помните, то и Гитлер напал на СССР именно с этой целью.

Не знаю, как там с Западом, но долг Финляндии СССР Маннергейм действительно оплатил до монетки – Сталин за этим проследил. Вот и посудите, как с такими фактами праздновать победу Финляндии над СССР? До чего московская лимита тупая, но ведь и она может догадаться, что жирует за счет экспортных поставок на Запад никеля с тех рудников, что были законно добыты в этой «проигранной» войне.

Что делать мерзавцам-фальсификаторам? Приходится вымучивать эксклюзивно для российских козлов версию, будто СССР войну проиграл потому, что у него боевые потери были в несколько раз выше, чем у армии Финляндии. Мыслишка убогая, но и ее ведь как-то надо подтвердить.

Созрела конъюнктура, и в 1996 г. М.И. Семиряга уточнил, что в войне 1939-1940 гг. советских убитых и пропавших без вести было 70 тыс. человек, да еще 176 тыс. раненых и обмороженных. Нет, утверждает A.M. Носов, я лучше считаю: убитых и пропавших без вести было 90 тыс., а раненых – 200 тыс. Казалось бы, подсчитали всех, но мало, ребята, мало, тут нужна аптекарская точность. И вот к 1995 г. россиянский историк П. Аптекарь высчитал совсем точно – только убитых и пропавших без вести было, оказывается, 131476 человек . А раненых он и считать не стал, – видать, сотни тысяч. В результате «Коммерсант-Власть» от 30 марта 1999 г. уже смело исчисляет потери СССР в той войне в полмиллиона, т. е. счет уже идет на миллионы! Правильно, чего их жалеть-то, сталинских совков?

А как же финские потери? Финский историк Т. Вихавайнен их «подсчитал точно» – 23 тыс. В связи с чем П. Аптекарь радостно подсчитывает и даже выделяет жирным шрифтом: «Получается, что даже если исходить из того, что безвозвратные потери Красной Армии составили 130 тысяч человек, то на каждого убитого финского солдата и офицера приходится пятеро убитых и замерзших наших соотечественников».

Ну, как же такое соотношение назвать, как не большой победой Финляндии в той войне? «Демократическая общественность» может смело эту победу праздновать.

Правда, возникает вопрос, – а почему тогда Финляндия сдалась при столь низких потерях? К ноябрю 1939 г. финны отмобилизовали в армию и шюцкор (фашистские военные отряды) 500 тыс. человек. А по финским данным, их общие потери (с ранеными) были 80 тыс. человек, или 16%.

Сравним. Немцы с 22 июня по 31 декабря 1941 г. на советском фронте потеряли 25,96% численности всех сухопутных войск на Востоке, через год войны эти потери достигли 40,62%. Но немцы продолжали наступать до середины 1943 г. А финнам с их 16% почему вдруг перехотелось выходить на берега Белого моря?

Ведь финнам оставалось «только день простоять, да ночь продержаться». Союзники уже начали переброску эскадрилий, чтобы бомбить Баку, а из Англии уже вышли суда с войсками в помощь Финляндии. Маннергейм вспоминает: «Сведения о помощи западных стран, запрошенные министерством иностранных дел, поступили 7 марта. Они были подготовлены начальником генерального штаба Великобритании генералом Айронсайдом и выглядели следующим образом:

Первый эшелон, в который войдет англо-французская дивизия, будет переправлен морем в Нарвик 15 марта. Его состав:

– Две с половиной бригады французских альпийских стрелков – 8500 человек;

– Два батальона „иностранного легиона“ – 2000 человек;

– Один батальон поляков – 1000 человек;

– 1-я британская гвардейская бригада – 3500 человек;

– 1-й британский батальон лыжников – 500 человек.

Итого: 15 500 человек.

Перечисленные войска – это отборные части. Одновременно с ними будут высланы 3 батальона обслуживания.

Второй эшелон будет состоять из трех британских дивизий, каждая численностью 14000 человек. Общая численность боевых частей возрастет до 57500 человек.

По расчетам, первый эшелон должен прибыть в Финляндию в конце марта, а войска второго эшелона последуют за ним сразу же, как только позволит пропускная способность железных дорог» .

Так почему же не подождали пару недель, почему сдались, если близка была буржуинская армия, да и весенняя распутица уже началась?

Финский историк И. Хакала пишет, что у Маннергейма к марту 1940 г. просто войск не осталось. А куда они делись? И историк Хакала выдает такую фразу: «По оценкам экспертов, пехота потеряла приблизительно 3/4 своего состава (в середине марта уже 64000 человек). Так как пехота в то время состояла из 150000 человек, то ее потери составляли уже 40 процентов» .

Нет, господа, в советских школах так считать не учили: 40% – это не 3/4. И пехоты у Финляндии было не 150 тыс. Флот был мал, авиации и танковых войск почти не было (даже сегодня ВВС и ВМС Финляндии вместе с пограничниками – 5,2 тыс. человек), артиллерии 700 стволов – максимум 30 тыс. человек. Как ни крути, а кроме пехоты войск было не более 100 тысяч. Следовательно, на пехоту падает 400 тыс. И потери пехоты в 3/4 означают потери в 300 тыс. человек, из которых убитых должно быть 80 тыс.

Но это расчет, а как его подтвердишь, если все архивы у «демократов», и с ними что хотят, то и творят? Остается ждать.

И ожидание себя оправдает. Видимо, тоже к юбилею советско-финской войны, историк В.П. Галицкий. в 1999 г. выпускает небольшую книжку «Финские военнопленные в лагерях НКВД». Рассказывает, как им, бедным, там было. Ну и попутно, порывшись в наших и финских архивах, он, не подумавши, приводит потери сторон не только в пленных, но и общие, и не только раздутые наши, но и, видимо, подлинные финские. Они таковы: общие потери СССР – 285 тыс. человек, Финляндии – 250 тыс. Убитые и пропавшие без вести: у СССР – 90 тыс. человек, у Финляндии – 95 тыс. человек .

Вот это уже похоже на правду! При таких потерях становится понятно, почему финны сдались, не дождавшись, пока к ним подплывут пароходы с поляками и англичанами. Невтерпеж было!

Друг твоего врага

Сегодня мудрые и спокойные финны могут на кого-либо напасть разве что в анекдоте. Но три четверти века назад, когда на крыльях обретённой много позже других европейских наций независимости в Суоми продолжался форсированный нацбилдинг, вам было бы не до шуток.

В 1918 году Карл-Густав-Эмиль Маннергейм произносит широко известную «клятву меча», публично обещая присоединить Восточную (российскую) Карелию. В конце тридцатых годов Густав Карлович (как звали его во время службы в Русской императорской армии, где начинался путь будущего фельдмаршала) является самым влиятельным человеком в стране.

Разумеется, Финляндия не собиралась нападать на СССР. В смысле, она не собиралась делать этого в одиночку. Связи молодого государства с Германией были, пожалуй, даже более крепкими, чем со странами родной Скандинавии. В 1918 году, когда в только что обретшей независимость стране шли интенсивные дискуссии о форме государственного устройства, по решению финского Сената шурин императора Вильгельма, принц Фридрих-Карл Гессенский, был объявлен королём Финляндии; по разным причинам из суомского монархического проекта ничего не получилось, но кадровый выбор весьма показателен. Далее, сама победа «финской белогвардейщины» (как именовали северных соседей в советских газетах) во внутренней гражданской войне 1918 года также во многом, если не полностью, была обусловлена участием присланного кайзером экспедиционного корпуса (численностью до 15 тыс. чел., притом, что общее количество местных «красных» и «белых», значительно уступавших немцам по боевым качествам, не превышало 100 тыс. чел.).

Сотрудничество с Третьим Рейхом развивалось не менее успешно, нежели со Вторым. Корабли Кригсмарине свободно заходили в финские шхеры; немецкие станции в районе Турку, Хельсинки и Рованиеми занимались радиоразведкой; со второй половины тридцатых годов аэродромы «Страны тысячи озёр» модернизировались для принятия тяжёлых бомбардировщиков, которых у Маннергейма не было даже в проекте… Следует сказать, что впоследствии Германия уже в первые часы войны с СССР (к которой Финляндия официально присоединилась лишь 25 июня 1941 года) действительно использовала территорию и акваторию Суоми для постановки мин в Финском заливе и бомбардировок Ленинграда.

Да, на тот момент идея напасть на русских не казалось такой уж безумной. Советский союз образца 1939 года вовсе не выглядел грозным противником. В активе - успешная (для Хельсинки) Первая Советско-финская война. Жестокое поражение красноармейцев от Польши во время Западного похода в 1920-м. Конечно, можно вспомнить успешное отражение японской агрессии на Хасане и Халхин-голе, но, во-первых, то были локальные боестолкновения вдали от европейского театра, а, во-вторых, качества японской пехоты оценивались весьма невысоко. А в-третьих, Красная армия, как полагали западные аналитики, ослаблена репрессиями 37-го года. Разумеется, людские и экономические ресурсы империи и её бывшей провинции несопоставимы. Но Маннергейм, в отличие от Гитлера, и не собирался идти до Волги, чтобы бомбить Урал. Фельдмаршалу было достаточно одной Карелии.

Вооруженное нападение Финляндии на Советскую Карелию в 1918-1920 гт Белофинская интервенция в Советскую Карелию в 1919 г Восточно-Карельская авантюра 1919-1920 гг
Дата объявления войны Финляндией: 15 мая 1918 г.
Дата начала мирных переговоров: 12 апреля 1920 г.
Дата фактического освобождения Карелии от финских войск: 20 июля 1920 г.
Дата формального прекращения войны: 14 октября 1920 г.

«Несуществующая война».

Постановка вопроса.
Ни в финляндской, ни в советской исторической литературе подобной войны не числится.
В правой, резко антисоветской финляндской военно-исторической литературе период 1918-1920 гг. характеризуется как период «освободительной войны». Под этим термином объединяются несколько различных событий, имеющих свое особое временное, пространственное действие, и даже несовпадающий состав участников (гражданская война в Финляндии, классовая борьба после завершения гражданской войны, интервенция белофинских войск в Советскую Россию и оккупация Финляндией Восточной Карелии).
В финляндской либерально-буржуазной исторической литературе, а также в финляндских официальных исторических учебниках период 1918-1920 гг. в отношениях с Советской Россией характеризуется как «неясный».
В советской исторической литературе различаются обычно «гражданская война в Финляндии», хронологические рамки которой составляет только один 1918 г., и «бело-финская интервенция в Советскую Россию», ограниченная 1919 г., т.е. два события - внутрифинское и внешнеполитическое. Но ни о какой советско-финской войне 1918-1920 гг речи обычно не идет.
Таким образом, при всем несовпадении оценок этого периода в советской (русской) и в финской буржуазной исторической литературе обобщающая оценка его отсутствует в обоих лагерях, и, более того, он не рассматривается как единый, целый период ни финскими, ни русскими (советскими) историками.
Между тем ярлык «неясности», навешенный на этот период финской буржуазной историографией, и тенденция в обеих странах - СССР и Финляндии - изучать советско-финские отношения за 1918-1920 гг. только проблемно, по политически изолированным тематическим рубрикам, а не целостно, во всей временной, хронологической последовательности, побудили серьезного финского историка профессора Юхани Паасивирта написать построенное хронологически исследование «Финляндия в 1918 г.» (1957 г.), где он блестяще показал всю сложную сопряженность различных сторон исторического развития Финляндии за этот короткий период и особенно высветил генезис финляндской внешней политики для всей первой половины XX в.
Работа профессора Ю.Паасивирта, однако, не была продолжена и не захватила 1919 г. и 1920 г., ибо натолкнулась на недоступность архивов, открытых для этого периода лишь в конце 70-х годов, а еще более - на политические препятствия, причем с обеих сторон - как с финской, так и с советской.
Дело в том, что такое исследование волей-неволей поставило бы вопрос о том, какую войну завершил Тартуский мир 1920 г. Ведь мирные договоры обычно завершают ту или иную войну. Но Тартуский мир 1920 г. рассматривался как бы изолированно, вне предшествующих ему событий, и в 1947 г., после заключения мирного договора, завершившего участие Финляндии во второй мировой войне против СССР, считалось, что обе стороны должны наконец прекратить всякие разговоры о войнах друг с другом, и потому их отношения, как это ни получалось неестественно, официально начинались с двух изолированных актов: ленинского признания независимости Финляндии в 1917 г. и Тартуского мира 1920 г.
Для «внутреннего пользования» обе страны сохраняли свою терминологию для периода 1918-1920 гг., но на внешний, а тем более на общий советско-финский «историко-литературный рынок» с этими оценками в 50-80-е годы XX в. старались не выходить.
В финляндской исторической литературе финские военные действия в 1918-1920 гг. против РСФСР квалифицировались не как вооруженное выступление против другого, иностранного, государства, а как «борьба за Восточную Карелию», как национальная, историческая внутрифинская задача, лежащая якобы вне сферы международных отношений и вне законов международного права.
В советской исторической литературе оценка давалась более конкретно и хотя была четко классовой, но ограниченной во времени и пространстве: «белофинская авантюра в Карелии в 1919 г.».
Таким образом, с обеих сторон статуса «войны» эти события не получили. Объяснялось это рядом моментов, в том числе и формальными.
Во-первых, у этих военных действий не существовало ни ясно определяемого начала, ни четкого конца (хотя дата официального объявления войны есть).
Во-вторых, в них в весьма незначительной мере принимали участие регулярные воинские формирования государственного типа - финская армия Маннергейма и Красная Армия РСФСР, а в большей степени участвовали военные отряды, подпадавшие формально под определение «добровольческие», т.е. собственно добровольцы, волонтеры с финской стороны, а также откровенно наемные войска, в том числе и сомнительные банды из числа иностранцев, завербованные финскими националистическими организациями в Эстонии, Швеции, Германии и в самой Финляндии или в России.
С советской стороны в военных действиях участвовали местные, карельские, жители, партизаны, русские добровольцы-коммунисты, а также финские коммунисты, бежавшие от белого террора из Финляндии. Все это не давало возможности определять данные военные действия как «русско-финскую войну», а тем более - советско-финляндскую, ведущуюся на государственном уровне.
В-третьих, во время военных столкновений в Карелии, в силу географических и политических условий, почти не складывались четкие, определенные фронты и между отдельными, изолированными участками боевых действий тянулись на несколько сотен километров «разрывы», «пустоты», что также не было внешне похоже на регулярную войну.
Наконец, в-четвертых, военные действия с 1918 по 1920 г. шли на территории Карелии не непрерывно, а отдельными «вспышками», прерываясь несколькими месяцами «затишья», так что впечатления «войны» они никак не производили, а создавали ситуацию непредсказуемости и случайности всего происходящего, ибо ни прогнозировать длительность этих «затиший», ни определять возможность возобновления или прекращения военных действий никто не мог.
Все эти обстоятельства, вместе взятые, препятствовали и военным специалистам, и историкам говорить и писать о «советско-финской войне 1918-1920 гг.», и потому каждый определял ее по-своему и все вместе избегали упоминать и признавать как войну.
Однако сам факт заключения мирного договора в Тарту заставляет историка неизбежно поставить вопрос: что же фактически завершил этот мир? Какую войну он закончил? Чему именно он подвел международно-правовые итоги, чью победу и чье поражение он зафиксировал и для кого, следовательно, он был почетным, а для кого - «позорным»?
Чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо систематизировать дипломатическую и военную историю русско-финских отношений в 1918-1920 гг., установить четкие хронологические рамки военных действий в этот период и определить сложившуюся ситуацию как «вооруженное нападение Финляндии на Советскую Карелию в 1918-1920 гг.», начавшееся в марте 1918 г. и закончившееся в мае 1920 г. Фактически это все же была советско-финская война, тем более что существует даже официальная дата ее объявления Финляндией. Но втягивание Советской России в эту войну произошло постепенно, и ведение войны затянулось и «размазалось».

Действия сторон, приведшие к созданию военной ситуации

(Хронологический обзор)
Вторая половина января 1918 г. Начало проникновения, без объявления войны, на территорию России финских отрядов, направленных на явочную оккупацию Восточной Карелии Главные направления движения финнов: города Ухта и Кемь.
23 февраля 1918 г. Главком финской армии генерал К.Г.Маннергейм заявил, что «не вложит меч в ножны, пока не будет освобождена от большевиков Восточная Карелия». Официального объявления войны, однако, со стороны Финляндии не последовало.
27 февраля 1918 г. Правительство Финляндии направило ходатайство Германии, чтобы та, как воюющая против России страна, рассматривая Финляндию как союзницу Герма-
нии, потребовала бы от России заключить мир с Финляндией на основе присоединения к Финляндии Восточной Карелии. Предложенная финнами будущая граница с Россией должна была проходить по линии Восточное побережье Ладожского оз. - Онежское оз. - Белое море.
Начало марта 1918 г. В ставке Маннергейма разработан план организации «национальных восстаний в Восточной Карелии» и выделены специальные финские инструкторы - кадровые военные для создания очагов восстания.
6 марта 1918 г. В Хельсинки создан «Временный Комитет Восточной Карелии» - орган по введению оккупационной администрации в Советской Карелии. Подготовлены три группы вторжения.
6-7 марта 1918 г. Официальное заявление главы финляндского государства - регента Свинхувуда о том, что Финляндия готова пойти на мир с Россией на т.н. «умеренных Брестских условиях», т.е. в случае, если к Финляндии отойдут Восточная Карелия, часть Мурманской ж.-д. и весь Кольский полуостров.
7-8 марта 1918 г. Заявление императора Германии Вильгельма II, что Германия не будет вести войну за финские интересы с Советским правительством, подписавшим Брестский мир, и не будет поддерживать военные действия Финляндии, если та перенесет их за пределы своих границ.
15 марта 1918 г. Генерал Маннергейм подписал приказ о выступлении на завоевание Восточной Карелии трех финских групп вторжения.
Маннергейм утвердил «план Валлениуса» , т.е. план захвата русской территории по линии Петсамо-Кольский полуостров-Белое море-Онежское оз.-р. Свирь-Ладожское оз.
Маннергейм выдвинул также в связи с началом боевых действий финских вооруженных сил против Советской России план ликвидации Петрограда как столицы России и превращения города и прилегающей территории городов-спутников (Царское Село, Гатчина, Петергоф и др.) в «свободный город-республику» наподобие Данцига.
17-18 марта 1918 г. В г. Ухте, занятом финскими войсками, собрался «Временный Комитет по Восточной Карелии», принявший постановление о присоединении Восточной Карелии к Финляндии. (Другие названия Восточной Карелии в документах 1918-1920 гг.: Архангельская, Беломорская, Дальняя Карелия.)
5-7 мая 1918 г. Финская белая армия вышла после подавления революции в Гельсингфорсе на старую русско-финскую границу у Сестрорецка и оказалась в 30 км от Петрограда, надеясь с ходу, на плечах отступавших красных финских отрядов ворваться в столицу России. Однако на границе они, получив сильный отпор частей Красной Армии Петроградского гарнизона, остановились и не возобновляли более наступления на этом участке русско-финляндской границы.
15 мая 1918 г. Тем не менее 15 мая Ставка Маннергейма опубликовала решение правительства Финляндии объявить войну Советской России.
Главной целью военного командования Финляндии был захват Карелии. Однако агрессивные действия и намерения финского командования в это время пришли в противоречие с намерениями и планами германского командования, которое стремилось содействовать обмену территории Выборгской губернии, оставляемой за Россией, на область Печенги с выходом к Баренцеву морю, что было необходимо Германии для ведения войны на Севере с Англией, чьи войска начали оккупацию Русского Поморья.
22 мая 1918 г. Обосновывая решение руководства Финляндии начать войну против Советской России на заседании сейма, депутат и один из руководителей финского Министерства иностранных дел (позднее, в 1921-1922 гг., вице-премьер) проф. Рафаэль Вольдемар Эрих заявил: «Финляндией будет предъявлен иск России за убытки, причиненные войной (имеется в виду гражданская война в Финляндии в 1918 г. - В.П.). Размер этих убытков может быть покрыт только присоединением к Финляндии Восточной Карелии и Мурманского побережья (Кольского полуострова)».
23 мая 1918 г. Статс-секретарь МИД Германии сообщил советскому полпреду в Берлине, что Германия сделает все, чтобы содействовать достижению перемирия между Финляндией и Советской Россией, установлению русско-финской границы и переговорам о мире между Финляндией и РСФСР
25 мая 1918 г. Г.В.Чичерин сообщил Германии, что Советское правительство принимает германское предложение о переговорах с Финляндией о мире и предлагает вести их в Москве. Однако финны предложили Таллинн в качестве места для переговоров. Но переговоры о предварительных условиях начались при немецком посредничестве в конце концов в Берлине в августе 1918 г. Не только участие в них немецких дипломатов, но и процесс подготовки этих переговоров обнаружил большие расхождения во внешнеполитических планах и целях Германии и Финляндии.
31 мая 1918 г. Под давлением немецкого командования К.Г.Маннергейм, как антантофил, вынужден был выйти в отставку. Это автоматически привело к тому, что его приказ о начале войны с РСФСР практически перестал действовать спустя всего две недели после его издания.
Пронемецки настроенное финское правительство Свин-хувуда-Паасикиви официально сообщило Германии, что согласно вести переговоры с РСФСР при немецком посредничестве и на условии присоединения к Финляндии Восточной Карелии и Кольского полуострова.
2-5 июня 1918 г. Советское правительство, не отказываясь вести переговоры о мире, настаивало, чтобы они велись без всяких предварительных условий.
11 июня 1918 г. Созданный в Финляндии мирный комитет под руководством К.Энкеля, министра иностранных дел, завершил составление проекта договора о мире между Россией и Финляндией.
Середина июня - 20-е числа июня 1918 г. Англия и Франция начали оккупацию Печенги, куда были направлены канадские, английские и польские войска.
27 июня 1918 г. Прогерманское правительство Финляндии направило ультиматум Антанте, чтобы та очистила Печенгу как якобы финскую территорию (в то время она еще принадлежала РСФСР).
30 июня 1918 г. Это вызвало намерение Антанты (Англии) объявить Финляндии за дерзкую ноту войну, но эта идея не была реализована из-за того, что английские войска не могли даже успешно действовать на Архангельском Севере, где им помогали белогвардейцы.
1 июля 1918 г. Швеция предложила Финляндии свое посредничество в улаживании отношений с Англией и в достижении мира с Советской Россией.
6 июля 1918 г. Финляндское правительство сообщило, что склонно принять шведское посредничество и потому не будет предпринимать военных действий против России.
11 июля 1918 г. Германское командование объявило о согласии на установление мира между Финляндией и Россией, но не между Финляндией и Англией. Поэтому шведское посредничество отпало.
12 июля 1918 г. Финский Генштаб подготовил проект переноса финской границы с Россией на Карельском перешейке в обмен за щедрую компенсацию территорией Восточной Карелии. Проект подписан генерал-майором Карлом Ф.Вилькманом (Вилкамаа), одобрен немецким командующим генералом Людендорфом.
19 июля 1918 г. Людендорф предложил статс-секретарю МИД П.Гинце, чтобы Финляндия уступила России часть Карельского перешейка за Восточную Карелию и район Мурманска; германское командование рассчитывало совместными финско-немецкими силами выгнать англичан с Севера, так как одним русским это не под силу. Так Германия вновь, стремясь решить свои проблемы, невольно отвлекала финскую угрозу Советской России, занимала более выгодную для РСФСР позицию.
24 июля 1918 г. Немцы рекомендовали Финляндии не создавать угрозу Петрограду, чтобы Советское правительство могло снять войска из-под Петрограда и направить их против чехословаков и англичан на Север.
27 июля 1918 г. Германия собирается заключить военный договор с Финляндией о совместных действиях против Англии. Это автоматически снимало бы вообще всякое финское выступление против РСФСР.

Мирные переговоры между РСФСР и Финляндией.

Дата начала переговоров: 3 августа 1918 г
Дата окончания переговоров: 21 августа 1918 г.
Место переговоров: г. Берлин.
Состав Советской делегации:
Председатель, глава делегации: В.В.Воровский.
Члены делегации:
Вячеслав Рудольфович Менжинский,
Яков Станиславович Ганецкий (Фюрстенберг).
Состав финской делегации:
Глава делегации:
Карл Энкель, второй министр иностранных дел.
Члены делегации:
Хуго Раутанпяя, начальник внешнеполитической канцелярии правительства, юрист-государствовед,
Рафаэль Вольдемар Эрих, профессор международного права, Вальтер Освальд Сивен, председатель АК, представитель Финляндии в Швеции, Август Рамзай, председатель правления Объединенного и Северного
Банков,
Ионатан Вартиоваара, директор департамента.
Германский представитель и посредник на переговорах:
фон Штумм, зам. статс-секретаря МИД Германии.
21 августа 1918 г. Переговоры были прерваны из-за нежелания финнов идти навстречу советскому проекту соглашения, несмотря на попытки Германии заставить их отказаться от войны с РСФСР. Финны, правда, не вели в это время военных действий, но от мира с Советской Россией отказались решительно.
27 августа 1918 г. Заключение советско-германского Добавочного договора к Брестскому миру (см. выше). Статья 5 этого документа относилась к Финляндии и гласила: «Россия принимает немедленно все меры для удаления боевых сил Антанты с Севера России. Германия берет на себя гарантию, что во время этих операций на русскую территорию не последует нападения Финляндии. Если русская армия не в силах будет отбить войска Антанты с Севера, то Германия будет вынуждена сделать это своими войсками с привлечением финских войск. После изгнания войск Антанты будет, по возможности, установлено русское управление на этой территории».
Однако в Финляндии не согласились с обязательством немцев за Финляндию и заявили протест.
13 сентября 1918 г. Представитель МИД Германии заявил финскому послу в Берлине, что Германия решительно предостерегает Финляндию от нападения на РСФСР, которая занята борьбой с войсками Антанты.
16 сентября 1918 г. В связи с выходом Болгарии из войны и поражением Германии на фронтах финляндское правительство перестало ориентироваться на Германию и усилило свою антисоветскую политику. Оно начало движение за присоединение к Финляндии Ребольской волости в Карелии.
15 октября 1918 г. Ребольская волость в РСФСР была оккупирована финнами.
Январь 1919 г. Явочным порядком финнами была захвачена Поросозерская волость, соседняя с Ребольской.
Война Финляндии против Советской России, таким образом, фактически началась с аннексии этих двух районов в Карелии.
Февраль 1919 г. Финляндия предъявила на конференции в Версале требование на всю Карелию и Кольский полуостров.
В течение января-марта 1919 г. Финляндия не вела военных действий в широких масштабах. Лишь небольшие отряды ее добровольцев просачивались в Реболу и Порос-озеро для укрепления тамошней белой власти. Но тогда же готовился план широкого финского вторжения в Россию, которое должно было вестись в трех направлениях.

Ход военных действий

Финский план войны:
1. Южная группа войск наносит главный удар. Она состояла в основном из регулярных частей финской армии Маннергейма и должна была действовать в направлении Олонец-Лодейное Поле.
2. Северная группа, состоявшая из частей, сформированных из карельских кулаков, финских и частично шведских добровольцев и отрядов финского шюцкора, действует в направлении Вешкелица-Кунгозеро-Сямозеро.
3. Средняя группа войск, целиком из частей Добровольческого Олонецкого Корпуса, а также белоэстонских частей, действует в направлении Тулом озеро-Ведлозеро-Петрозаводск.
Спустя месяц этот план был реализован.
Начало военных операций: 21-22 апреля 1919 г. т.н. Олонецкой Добровольческой Армией
1. В течение указанных двух дней белофинские войска неожиданно пересекли в нескольких пунктах русско-финляндскую государственную границу и, не встречая на своем никакого сопротивления вследствие отсутствия на данном участке советских войск, заняли 21 апреля Видлицу, 23 апреля - Тулоксу, вечером 23 апреля - Олонец, 24 апреля крупными силами захватили Вешкелицу и к 25 апреля подошли к Пряже, угрожая непосредственно Петрозаводску. Отдельные финские подразделения, несмотря на завязавшиеся ожесточенные бои вокруг Пряжи и Маньги, прикрывающих Петрозаводск, проникли в течение ближайших двух-трех суток к Сулаж-горе, в 7 км от Петрозаводска. Создалось критическое положение: Карельский край мог пасть буквально в считанные дни, учитывая, что с севера в направлении Кондопога-Петрозаводск наступали англо-канадские войска и белогвардейские части. Поэтому в последние дни апреля на подступах к Петрозаводску развернулись ожесточенные бои, в результате которых финское наступление было временно приостановлено.
2. 2 мая 1919 г. Совет Обороны РСФСР объявил Петроградскую, Олонецкую и Череповецкую губернии на осадном положении.
3. 4 мая 1919 г. была объявлена всеобщая мобилизация Северо-Западного региона РСФСР.
Весь май и июнь восточнее и севернее Ладожского озера шли упорные бои, в ходе которых малочисленные отряды Красной Армии сдерживали хорошо обученные, полностью экипированные и сильно вооруженные белофинские войска, обладавшие к тому же значительным численным перевесом.
4. Лишь 27 июня 1919 г. Красная Армия смогла перейти в контрнаступление, начав спланированную операцию по разгрому Олонецкой группировки противника на восточном побережье Ладожского озера.
К 8 июля 1919 г. Олонецкий участок Карельского фронта был полностью ликвидирован: финские войска отступили за линию госграницы. Красная Армия получила приказ не преследовать финские войска за чертой государственной границы. Но мир на этой границе тогда не установился.
5. Во-первых, финляндское правительство отказывалось вступить в переговоры о прекращении военных действий и о мирном урегулировании. Во-вторых, там непрерывно продолжали сосредоточиваться финские войска, создавая тем самым постоянную угрозу возобновления агрессии, что связывало руки командованию войсками Петроградского округа и фронта, учитывая потребность в военных силах на других участках Северо-Западного фронта и обстановку на других фронтах гражданской войны в это время.
6. С августа 1919 г. Карельский фронт снова возник, но не как финско-советский, а как фронт борьбы с английскими оккупантами и их белогвардейскими отрадами в Заонежье.
7. В течение сентября-октября 1919 г. на двух направлениях этого фронта - Пудожском и Заонежском, а также вдоль Мурманской ж.-д. развернулись ожесточенные бои.
8. К середине февраля 1920 г. этот фронт наконец стабилизировался: бои перешли в позиционную стадию, в основном из-за погодных условий.
9. Начиная с 23 февраля 1920 г. части Красной Армии перешли в наступление по всей полосе Мурманской ж.-д. и уже 2 марта 1920 г. освободили г. Сороку и вышли к побережью Белого моря.
10. После этого 27 марта 1920 г. была освобождена и вся область Печенги в Заполярье (Петсамо) вплоть до самой русско-норвежской границы, а 18 мая 1920 г. была взята Ухта - «столица» оккупированной финнами Северной Карелии, где с лета 1919 г. обосновалось т.н. Временное правительство Архангельской Карелии, стремившееся отторгнуть эту область и присоединить ее к Финляндии с целью создания Великой Финляндии от моря и до моря (от Баренцева до Балтийского).
Наконец, к середине июля 1920 г. от интервенционистских войск была освобождена вся Карелия, кроме двух волостей - Реболы и Порос-озера.

Дипломатическая предыстория мирных переговоров с Финляндией, приведших к Тартускому миру.

Уже в ходе необъявленной войны Финляндии против Советской России советское правительство начиная с осени 1919 г. неоднократно пыталось начать переговоры с финляндской стороной о прекращении военных действий и установлении мира.
14 сентября 1919 г. Советское правительство первый раз предложило Финляндии приступить к мирным переговорам. Однако встретило резкий отказ, после чего произошло новое обострение обстановки на фронте (см. выше, п. 7).
16 октября 1919 г. Советское правительство вторично обратилось к Финляндии с мирными предложениями, сразу после тяжелого поражения финских войск. На этот раз Эдускунта (финский парламент) одобрила решение правительства Финляндии «в подходящий момент рассмотреть этот вопрос», но тем не менее боевые действия продолжались, так как финская сторона хотела начать переговоры о мире только после очередной победы финских войск.
12-24 апреля 1920 г. В Райяйоки (Сестрорецк) проходили предварительные советско-финские переговоры о мире.
10 июня 1920 г. Начало мирных переговоров, перенесенных в Эстонию (г. Тарту, Юрьев).
14 июля 1920 г. Советская делегация вынуждена была прервать переговоры из-за обструкционистской тактики финнов, фактически срывавших обсуждение любого вопроса.
На этом закончился первый раунд советско-финских мирных переговоров, не давших никакого результата.
14-21 июля 1920 г. Красная Армия наконец выбила последние вооруженные силы финнов с территории Карелии, за исключением двух северных областей - Реболы и Порос-озера. Южный участок советской границы был, таким образом, надежно укреплен от новых вторжений. Финская сторона не могла уже надеяться на военный реванш. Это сразу изменило настроение в финской мирной делегации. Она обратилась к председателю советской делегации Я.Берзину с просьбой о начале второго раунда переговоров.
28 июля 1920 г. Переговоры были возобновлены. Я.А.Берзин предупредил главу финской мирной делегации Ю.К.Паасикиви, что в случае срыва финнами переговорного процесса еще раз, русская делегация уедет из Тарту совершенно. С этого времени переговоры протекали нормально и завершились в октябре 1920 г. подписанием мирного договора.
Чтобы понять, чем объяснялась неясность и запутанность в это время русско-финляндских отношений, в том числе неоднократные перерывы в ведении войны, в переговорах о мире и противоречивость в ориентации Финляндии то на Германию, то на Англию, и в связи с этим постоянное изменение диспозиций в советско-финляндской войне 1918-1920 гг., которая, несмотря ни на что, велась, надо иметь в виду, что с мая 1918 г. по ноябрь 1920 г. внешнюю политику Финляндии определяли 5 (пять) правительств, имевших разные внешнеполитические ориентиры.

Время пребывания	Определяющие политики	Ориентация
	Регент П.Э.Свинхувуд Премьер-министр Ю.К.Лааси-киви Министр иностранных дел О.Э.Стенрут	Германия
	Регент КГ. Маннергейм Премьер-министр Л.Ю.Ингман Министр иностранных дел К.Энкель	Антанта
	Регент К.Г.Маннергейм Премьер-министр К.Кастрен Министр иностранных дел К.Энкель	Курс на войну с Россией
	Президент К.Ю.Стольберг Премьер ЮХВеннола Министр иностранных дел р.холсти	За закрепление аннексии без войны
	Президент КЮ.Стольберг Премьер Р.Эрих Министр иностранных дел Р.ХОЛСТИ	Борьба внутри правительства двух тенденций: войны и мира

ТАРТУСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ РСФСР И ФИНЛЯНДИЕЙ.

Мирный договор между Российской Социалистической Федеративной
Советской Республикой и Финляндской Республикой, заключенный в г Юрьеве.
Юрьевский мирный договор 1920 г
Советско-финский Юрьевский мирный договор
Советско-финляндский мирный договор 1920 г
Тартуский мир 1920 г
Дата подписания: 14 октября 1920 г.
Место подписания: г. Юрьев (до 1893 г. - Дорпат, Дерпт, с 1920 г. - Тарту), ул. Вильявди, Рыцарский Дом.
Язык документа: Текст договора составлен на русском, финском и шведском языках, на каждом - в 2 экз. Все тексты аутентичны, равноправны. Кроме того, при обмене ратификационными грамотами 31 декабря 1920 г. был подписан текст договора на французском языке, также в 2 экз., аутентичных, равноправных для толкования. Таким образом, каждая сторона получила текст договора на четырех языках - единственный случай в мировой дипломатической истории при договоре двух стран.
Вступление в силу: С момента обмена ратификационными грамотами.
Состав договора: В договоре 39 статей, 2 (две) географические карты: одна изображает линию сухопутной советско-финской границы, другая - только линию морской границы. К договору приложен Протокол, в который внесены 4 (четыре) Заявления Советской делегации на мирных переговорах.
Ратификация:
От РСФСР: Ратифицирован Президиумом и сессией ВЦИК.
Дата ратификации: 23 октября 1920 г.
Место ратификации: г. Москва, Кремль.
От Финляндии: Одобрен парламентом Финляндии: за - 163 депутата, против - 27 депутатов, воздержались - 10 депутатов.
Дата ратификации парламентом: 1 декабря 1920 г. (в третьем чтении!)
Место ратификации: Гельсингфорс, Эдускунта. Ратифицирован президентом Финляндии Каарло Юхо Стольбергом.
Дата ратификации президентом: 11 декабря 1920 г.
Место ратификации: Гельсингфорс, Президентский дворец.
Обмен ратификационными грамотами: Дата обмена: 31 декабря 1920 г.
Место обмена: г. Москва, Кремль.
Уполномоченные сторон:
От России:
Берзин (Берзиньш-Зиемелис) Ян Антонович, секретарь ИККИ, председатель делегации РСФСР на мирных переговорах,
Керженцев Платон Михайлович, ответственный руководитель РОСТА,
Тихменев Николай Сергеевич, советский дипломат, Самойло Александр Александрович, генерал-майор, командующий 6-й армией, военный эксперт, Беренс Евгений Андреевич, капитан 1-го ранга, бывший командующий морскими силами Республики (до февраля 1920 г.).
От Финляндии:
Паасикиви Юхо Кусти, председатель экономического комитета сейма Финляндии, глава делегации, Веннола Юхо Хейкки, бывший премьер-министр Финляндии (до марта 1920 г.), Фрей Александр, банкир, член правления Северного банка, Вальден Карл Рудольф, генерал-майор, начальник управления фортификации военного министерства, Таннер Вяйно Альфред, председатель фракции социал-демократов в сейме,
Войонмаа Каарло Вяйне, депутат парламента, профессор истории,
Кивилинна Вяйне Габриэль, депутат сейма, преподаватель университета.

Условия договора:
Политические
1. Состояние войны прекращается по вступлении договора в силу (т.е. с 31 декабря 1920 г., через 2,5 месяца после его заключения - также беспрецедентный факт в истории международных соглашений).
2. Оба государства обязуются впредь поддерживать добрососедские отношения.
Территориальные
1. К Финляндии на Севере, в Заполярье, отходила вся Печенгская область (Петсамо), а также западная часть полуострова Рыбачьего, от губы Вайда до залива Мотовского, и большая часть полуострова Среднего, по линии, проходящей через середину обоих его перешейков. Все острова к западу от разграничительной линии в Баренцевом море также отходили к Финляндии (о-в Кий и о-ва Айновские).
2. Граница на Карельском перешейке устанавливалась от Финского залива по р. Сестре (Систербек, Райяйоки) и далее шла на север по линии старой русско-финляндской границы, отделявшей Великое княжество Финляндское от собственно русских губерний.
3. Оккупированные финскими войсками карельские волости Ребола (Репола) и Порос-озерская (Порос-ярви) очищались от войск и возвращались Карельской Трудовой Коммуне (позднее Карельской Автономной области).
4. Морская граница в Финском заливе между РСФСР и Финляндией шла от устья р. Сестры до Стирсуддена вдоль северного побережья Финского залива, затем поворачивала к острову Сескар и островам Лавенсаари и, обойдя их с юга, поворачивала прямо к устью р. Нарова на южном берегу Финского залива. (Таким образом, эта граница отрезала Россию от выхода в международные воды Финского залива.)
5. Ширина финляндских территориальных вод в Финском заливе устанавливалась в 4 морские мили вдоль побережья и в 3 морские мили вокруг финляндских островов в восточной части залива. Кроме того, в более чем десяти случаях делалось исключение в сторону увеличения ширины финляндских территориальных вод в шхерном районе Финляндии, вплоть до 6 миль. 6. Для проведения линии границы создавалась Смешанная Демаркационная Комиссия.
Военные
1. Войска РСФСР и Финляндии выводятся в течение 45 дней с территории, соответственно, Петсамо и волостей Ребола и Порос-озеро.
2. Стороны содействуют нейтрализации Балтийского моря и особенно Финского залива. Они предусматривают затем и нейтрализацию Ладожского озера.
3. Финляндия нейтрализует в военном отношении принадлежащие ей острова Финского залива, за исключением островов шхерного района. Это означает, что она обязуется не возводить на островах укреплений, военно-морских баз, портовых сооружений, радиостанций, военных складов и не содержать там войска.
4. Остров Гогланд нейтрализуется только под международной гарантией, и Россия будет содействовать получению такой гарантии.
5. Финляндия не имеет права держать в Северном Ледовитом океане авиацию и подводный флот.
6. Финляндия может держать на Севере до 15 обычных военных судов водоизмещением не более 400 тонн каждое, а также любые вооруженные суда водоизмещением до 100 тонн каждое. В соответствии с ними Финляндия может располагать портами и ремонтными базами.
7. Финляндия обязана в течение одного года разрушить форты Ино и Пуумала на Карельском перешейке.
8. Финляндия не имеет права строить артсооружения с сектором обстрела, выходящим за границы финляндских территориальных вод; а на побережье Финского залива между Стирсудденом и Инониеми - на расстоянии менее чем 20 км от береговой кромки, а также любые сооружения между Инониеми и устьем р. Сестры.
9. Обе стороны могут иметь на Ладожском озере и впадающих в него реках и каналах военные суда водоизмещением не более 100 тонн, и с артиллерией, не превышающей калибр 47 мм.
10. Обеим сторонам запрещено иметь на Ладожском озере и впадающих в него водотоках военные сооружения, служащие агрессивным целям.
11. РСФСР имеет право проводить по южной части Ладожского озера и по обводному каналу военные суда в свои внутренние воды.
12. Военнопленные обеих сторон будут возвращены взаимно в кратчайший срок.
Финансовые
1. Стороны не несут ответственности по государственным долгам противной стороны.
2. Взаимные долги признаются взаимно погашенными.
3. Прекращает действие валютный договор между Финляндским банком и российской Особой канцелярией по кредитам.
4. Стороны взаимно отказываются от возмещения друг другу военных расходов.
5. Финляндия не участвует в покрытии русских расходов на мировую войну.
6. Финляндское госимущество в России безвозмездно переходит в собственность России, и, наоборот, российское госимущество в Финляндии переходит автоматически в финскую собственность. Исключение в обоих случаях делается только для дипломатического и консульского имущества, которое остается за его владельцами.
Экономические (хозяйственные)
1. Возобновляются все взаимные экономические отношения между двумя странами при вступлении мирного договора в силу.
2. До заключения торгового договора действуют временные правила о ввозе, вывозе, стоянках в портах, транспортных фрахтах и свободном транзите.
3. Прекращает действие договор о поставке хлебных продуктов из России в Финляндию.
4. Финляндия возвращает России все русские суда, находящиеся на ее территории, сразу же по вступлении мирного договора в силу (т.е. с 1 января 1921 г.).
5. Россия возместит частным лицам и компаниям их претензии на владение любыми судами, а также возвратит собственникам в Финляндии те суда, которые были реквизированы во время войны.
(Списки опубликованы в «Собрании узаконений», № 71, от 1 декабря 1921 г., стр. 700-704.)
6. Рыбаки обеих стран имеют право на рыбную ловлю и строительство укрытий от непогоды и складов в пределах Печенгского побережья и полуострова Рыбачьего до мыса Шарапова и соответствующих им территориальных вод.
7. Россия возместит убытки подданных третьих стран, если, находясь в Финляндии во время войны, они понесли эти убытки от распоряжений российских властей.
8. Финляндия обязуется обеспечить в течение 10 лет за РСФСР половину больничных мест в санатории Холила.
Коммуникационные (транспорт и связь)
1. С вступлением мирного договора в силу восстанавливается железнодорожное сообщение между Россией и Финляндией.
2. Восстанавливается почтово-телеграфная связь.
3. Финляндия предоставляет России три телеграфных провода под прежними номерами - 13, 42, 60 вплоть до конца 1946 г., и на тот же срок за Россией сохраняются два кабеля от г. Уусикаупунки (Нюстад) до Грислехамна (Швеция).
4. Финским торговым судам с мирным грузом дается право свободного прохода по р. Неве в Ладожское озеро из Финского залива и обратно.
5. Россия имеет право на свободный транзит грузов в Норвегию через Печенгскую область.
Культурные
1. Стороны взаимно возвращают друг другу находящиеся на их территории архивы и документы, касающиеся другой стороны.
2. Россия передает Финляндии архив бывшего Статс-секретариата по делам Великого княжества Финляндского, находящийся в Петрограде, оставляя себе только документы, относящиеся и касающиеся главным образом России.
Гидрологические
1. Высота уровня Ладожского озера не должна быть изменяема при помощи технических средств без предварительного соглашения между РСФСР и Финляндией (ст. 18).
Правовые
1. Для осуществления мирного договора создается Смешанная комиссия на паритетных началах, которая выделяет различные подкомиссии по отдельным конкретным вопросам.
2. Заключенные по политическим причинам в обеих странах в связи с возникшей между сторонами войной будут взаимно освобождены и возвращены.
3. По вступлении в силу мирного договора-стороны обязуются провести переговоры с целью заключения друг с другом следующих соглашений:
а) О торговле и мореплавании;
б) О рыболовстве;
в) О сплаве леса по смежным и общим водным системам;
г) О поддержании главного фарватера в Финском заливе и производстве дноуглубительных работ.

ПРИЛОЖЕНИЕ К МИРНОМУ ДОГОВОРУ:
ЗАЯВЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ НА МИРНЫХ ПЕРЕГОВОРАХ МЕЖДУ РСФСР И ФИНЛЯНДИЕЙ, ВНЕСЕННЫЕ В ПРОТОКОЛ ПРИ ПОДПИСАНИИ СОВЕТСКО-ФИНЛЯНДСКОГО МИРНОГО ДОГОВОРА ОТ 14 ОКТЯБРЯ 1920 г.
Дата подписания Протокола: 14 октября 1920 г.
Место подписания Протокола: г. Тарту (г. Юрьев), Эстонская Республика.
Состав Протокола: Состоит из 4 (четырех) Заявлений.
1. О самоуправлении Восточной Карелии. (Гарантируются национальное самоопределение, автономия в составе РСФСР (национальная государственность), национальный язык, местные экономические интересы.)
2. Об ингерманландцах.
(Гарантируется их право на национально-культурную автономию и общинное самоуправление.)
3. О беженцах.
(Амнистия финнам и карелам, участвовавшим в гражданской войне, их право возвращения на родину и неприкосновенность.)
4. О Реболъской и Порос-озерской волостях. (Советское правительство не будет содержать в этом районе войск в течение двух лет, за исключением обычной пограничной и таможенной стражи.)

РСФСР Командующие Потери

Северный и Северо-Западный театры военных действий Гражданской войны в России
Северо-западный фронт: Северный фронт:

Финские «братские войны»
Первая советско-финская война (Эстония Олонец Видлица Лижема Мурманск ) Вторая советско-финская война

Пе́рвая сове́тско-фи́нская война́ - боевые действия между белофинскими войсками и частями РККА на территории Советской России (март 1918 - октябрь 1920).

Предыстория

1918

23 февраля 1918 года, находясь на станции Антреа (ныне Каменногорск), обращаясь к войскам, верховный главнокомандующий финской армии генерал Карл Густав Маннергейм произнёс на ней свою речь, «клятву меча», в которой заявил, что «не вложит меч в ножны,… прежде чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии так и из Восточной Карелии» . Официального объявления войны, однако, со стороны Финляндии не последовало . К желанию генерала Маннергейма стать спасителем «старой России» в Финляндии относились отрицательно. Как минимум требовали поддержки западных стран и гарантий того, что белая Россия признает финскую независимость. , белому движению не удавалось создать единый фронт, что резко уменьшало шансы на успех. Другие лидеры белого движения отказывались признать независимость Финляндии. А для более активных действий, без риска для своей страны, нужны были союзники.

27 февраля правительство Финляндии направило ходатайство Германии, чтобы та, как воюющая против России страна, рассматривая Финляндию как союзницу Германии, потребовала бы от России заключить мир с Финляндией на основе присоединения к Финляндии Восточной Карелии. Предложенная финнами будущая граница с Россией должна была проходить по линии Восточное побережье Ладожского озера - Онежское озеро - Белое море.

К началу марта в ставке Маннергейма был разработан план организации «национальных восстаний в Восточной Карелии» и выделены специальные финские инструкторы - кадровые военные для создания очагов восстания .

6-7 марта появилось официальное заявление главы финляндского государства - регента Пера Эвинда Свинхувуда о том, что Финляндия готова пойти на мир с Советской Россией на «умеренных Брестских условиях», то есть в случае, если к Финляндии отойдут Восточная Карелия, часть Мурманской железной дороги и весь Кольский полуостров .

7-8 марта император Германии Вильгельм II ответил на обращение правительства Финляндии, что Германия не будет вести войну за финские интересы с Советским правительством, подписавшим Брестский мир, и не будет поддерживать военные действия Финляндии, если та перенесет их за пределы своих границ.

7 марта финский премьер-министр заявляет претензии на Восточную Карелию и Кольский полуостров , а 15 марта финский генерал Маннергейм утверждает «план Валлениуса», предусматривающий захват части бывшей территории Российской империи до линии Петсамо (Печенга) - Кольский полуостров - Белое море - Онежское озеро - река Свирь - Ладожское озеро .

В мае белогвардейские войска в Эстонии начинали военные действия, угрожая Петрограду.

В мае и июне на восточных и северных берегах Ладожского озера отряды Красной Армии сдерживали наступление финских добровольцев. В мае-июне 1919 финские добровольцы наступали на район Лодейного Поля и переправились через Свирь.

В конце июня 1919 года началось контрнаступление Красной Армии на Видлицком направлении и 8 июля 1919 на олонецком участке карельского фронта. Финские добровольцы были отброшены за линию границы .

18 мая 1920 года части Красной Армии ликвидировали Северокарельское государство со столицей в посёлке Ухта (Архангельская губерния), которое получало финансовую и военную помощь от финского правительства. Только в июле 1920 года финнов удалось выбить с большей части восточной Карелии. Финские войска остались только в Ребольской и Поросозерской волостях Восточной Карелии.

Примечания

См. также

Литература и источники

• За Советскую Карелию, 1918-1920: воспоминания о гражданской войне / сб., ред. В. И. Мазешерский. Петрозаводск, Карельское кн. изд-во, 1963-535 стр.
• Карелия в период гражданской войны и иностранной интервенции 1918-1920. Сб., документы и материалы / ред. д.ист. н. Я. А. Балагуров, В. И. Мазешерский. Петрозаводск, Карельское кн. изд-во, 1964-648 стр.

Ссылки

• Похлебкин В. В.

Так, мои настоящие дедушка и бабушка, в одно прекрасное утро были грубо выпровожены из своего любимого и очень красивого, огромного родового поместья, оторваны от своей привычной жизни, и посажены в совершенно жуткий, грязный и холодный вагон, следующий по пугающему направлению – Сибирь…
Всё то, о чём я буду рассказывать далее, собрано мною по крупицам из воспоминаний и писем нашей родни во Франции, Англии, а также, из рассказов и воспоминаний моих родных и близких в России, и в Литве.
К моему большому сожалению, я смогла это сделать уже только после папиной смерти, спустя много, много лет...
С ними была сослана также дедушкина сестра Александра Оболенская (позже – Alexis Obolensky) и, добровольно поехавшие, Василий и Анна Серёгины, которые последовали за дедушкой по собственному выбору, так как Василий Никандрович долгие годы был дедушкиным поверенным во всех его делах и одним из самых его близких друзей.

Aлександра (Alexis) Оболенская Василий и Анна Серёгины

Наверное, надо было быть по-настоящему ДРУГОМ, чтобы найти в себе силы сделать подобный выбор и поехать по собственному желанию туда, куда ехали, как едут только на собственную смерть. И этой «смертью», к сожалению, тогда называлась Сибирь...
Мне всегда было очень грустно и больно за нашу, такую гордую, но так безжалостно большевистскими сапогами растоптанную, красавицу Сибирь!.. Её, точно так же, как и многое другое, «чёрные» силы превратили в проклятое людьми, пугающее «земное пекло»… И никакими словами не рассказать, сколько страданий, боли, жизней и слёз впитала в себя эта гордая, но до предела измученная, земля... Не потому ли, что когда-то она была сердцем нашей прародины, «дальновидные революционеры» решили очернить и погубить эту землю, выбрав именно её для своих дьявольских целей?... Ведь для очень многих людей, даже спустя много лет, Сибирь всё ещё оставалась «проклятой» землёй, где погиб чей-то отец, чей-то брат, чей-то сын… или может быть даже вся чья-то семья.
Моя бабушка, которую я, к моему большому огорчению, никогда не знала, в то время была беременна папой и дорогу переносила очень тяжело. Но, конечно же, помощи ждать ниоткуда не приходилось... Так молодая княжна Елена, вместо тихого шелеста книг в семейной библиотеке или привычных звуков фортепиано, когда она играла свои любимые произведения, слушала на этот раз лишь зловещий стук колёс, которые как бы грозно отсчитывали оставшиеся часы её, такой хрупкой, и ставшей настоящим кошмаром, жизни… Она сидела на каких-то мешках у грязного вагонного окна и неотрывно смотрела на уходящие всё дальше и дальше последние жалкие следы так хорошо ей знакомой и привычной «цивилизации»...
Дедушкиной сестре, Александре, с помощью друзей, на одной из остановок удалось бежать. По общему согласию, она должна была добраться (если повезёт) до Франции, где на данный момент жила вся её семья. Правда, никто из присутствующих не представлял, каким образом она могла бы это сделать, но так как это была их единственная, хоть и маленькая, но наверняка последняя надежда, то отказаться от неё было слишком большой роскошью для их совершенно безвыходного положения. Во Франции в тот момент находился также и муж Александры – Дмитрий, с помощью которого они надеялись, уже оттуда, попытаться помочь дедушкиной семье выбраться из того кошмара, в который их так безжалостно швырнула жизнь, подлыми руками озверевших людей...
По прибытию в Курган, их поселили в холодный подвал, ничего не объясняя и не отвечая ни на какие вопросы. Через два дня какие-то люди пришли за дедушкой, и заявили, что якобы они пришли «эскортировать» его в другой «пункт назначения»... Его забрали, как преступника, не разрешив взять с собой никаких вещей, и не изволив объяснить, куда и на сколько его везут. Больше дедушку не видел никто и никогда. Спустя какое-то время, неизвестный военный принёс бабушке дедовы личные вещи в грязном мешке из под угля... не объяснив ничего и не оставив никакой надежды увидеть его живым. На этом любые сведения о дедушкиной судьбе прекратились, как будто он исчез с лица земли без всяких следов и доказательств...
Истерзанное, измученное сердце бедной княжны Елены не желало смириться с такой жуткой потерей, и она буквально засыпала местного штабного офицера просьбами о выяснении обстоятельств гибели своего любимого Николая. Но «красные» офицеры были слепы и глухи к просьбам одинокой женщины, как они её звали – «из благородных», которая являлась для них всего лишь одной из тысяч и тысяч безымянных «номерных» единиц, ничего не значащих в их холодном и жестоком мире…Это было настоящее пекло, из которого не было выхода назад в тот привычный и добрый мир, в котором остался её дом, её друзья, и всё то, к чему она с малых лет была привычна, и что так сильно и искренне любила... И не было никого, кто мог бы помочь или хотя бы дал малейшую надежду выжить.
Серёгины пытались сохранять присутствие духа за троих, и старались любыми способами поднять настроение княжны Елены, но она всё глубже и глубже входила в почти что полное оцепенение, и иногда сидела целыми днями в безразлично-замороженном состоянии, почти не реагируя на попытки друзей спасти её сердце и ум от окончательной депрессии. Были только две вещи, которые ненадолго возвращали её в реальный мир – если кто-то заводил разговор о её будущем ребёнке или, если приходили любые, хоть малейшие, новые подробности о предполагаемой гибели её горячо любимого Николая. Она отчаянно желала узнать (пока ещё была жива), что же по-настоящему случилось, и где находился её муж или хотя бы где было похоронено (или брошено) его тело.
К сожалению, не осталось почти никакой информации о жизни этих двух мужественных и светлых людей, Елены и Николая де Роган-Гессе-Оболенских, но даже те несколько строчек из двух оставшихся писем Елены к её невестке – Александре, которые каким-то образом сохранились в семейных архивах Александры во Франции, показывают, как глубоко и нежно любила своего пропавшего мужа княжна. Сохранилось всего несколько рукописных листов, некоторые строчки которых, к сожалению, вообще невозможно разобрать. Но даже то, что удалось – кричит глубокой болью о большой человеческой беде, которую, не испытав, нелегко понять и невозможно принять.

12 апреля, 1927 года. Из письма княжны Елены к Александре (Alix) Оболенской:
«Сегодня очень устала. Вернулась из Синячихи совершенно разбитой. Вагоны забиты людьми, даже везти скот в них было бы стыдно………………………….. Останавливались в лесу – там так вкусно пахло грибами и земляникой... Трудно поверить, что именно там убивали этих несчастных! Бедная Эллочка (имеется в виду великая княгиня Елизавета Фёдоровна, которая являлась роднёй моего дедушки по линии Гессе) была убита здесь рядом, в этой жуткой Староселимской шахте… какой ужас! Моя душа не может принять такое. Помнишь, мы говорили: «пусть земля будет пухом»?.. Великий Боже, как же может быть пухом такая земля?!..
О, Аlix, моя милая Alix! Как же можно свыкнуться с таким ужасом? ...................... ..................... я так устала просить и унижаться… Всё будет совершенно бесполезно, если ЧК не согласится послать запрос в Алапаевск.................. Я никогда не узнаю где его искать, и никогда не узнаю, что они с ним сотворили. Не проходит и часа, чтобы я не думала о таком родном для меня лице... Какой это ужас представлять, что он лежит в какой-то заброшенной яме или на дне рудника!.. Как можно вынести этот каждодневный кошмар, зная, что уже не увижу его никогда?!.. Так же, как никогда не увидит мой бедный Василёк (имя, которое было дано при рождении моему папе)... Где же предел жестокости? И почему они называют себя людьми?..
Милая, добрая моя Alix, как же мне тебя не хватает!.. Хоть бы знать, что с тобою всё в порядке, и что дорогой твоей душе Дмитрий не покидает тебя в эти трудные минут.............................................. Если б у меня оставалась хоть капелька надежды найти моего родного Николая, я бы, кажется, вынесла всё. Душа вроде бы притерпелась к этой страшной потере, но до сих пор очень болит… Всё без него другое и такое пустынное».

18 мая, 1927 года. Отрывок из письма княжны Елены к Александре (Аlix) Оболенской:
«Опять приходил тот же милый доктор. Я никак не могу ему доказать, что у меня просто нет больше сил. Он говорит, что я должна жить ради маленького Василька... Да так ли это?.. Что он найдёт на этой страшной земле, мой бедный малыш? ..................................... Кашель возобновился, иногда становится невозможно дышать. Доктор всё время оставляет какие-то капли, но мне совестно, что я не могу его никак отблагодарить. ..................................... Иногда мне снится наша любимая комната. И мой рояль… Боже, как же это всё далеко! Да и было ли всё это вообще? ............................... и вишни в саду, и наша нянюшка, такая ласковая и добрая. Где всё это теперь? ................................ (в окно?) не хочется смотреть, оно всё в копоти и видны только грязные сапоги… Ненавижу сырость».

Моя бедная бабушка, от сырости в комнате, которая даже летом не прогревалась, вскоре заболела туберкулёзом. И, видимо ослабленная от перенесённых потрясений, голодания и болезни, при родах скончалась, так и не увидев своего малыша, и не найдя (хотя бы!) могилы его отца. Буквально перед смертью она взяла слово у Серёгиных, что они, как бы это для них не было трудно, отвезут новорождённого (если он, конечно же, выживет) во Францию, к дедушкиной сестре. Что, в то дикое время обещать, конечно же, было почти что «неправильно», так как сделать это никакой реальной возможности у Серёгиных, к сожалению, не было... Но они, всё же, обещали ей, чтобы хоть как-то облегчить последние минуты её, так зверски загубленной, совсем ещё молодой жизни, и чтобы её измученная болью душа могла, хоть с маленькой на то надеждой, покинуть этот жестокий мир... И даже зная, что сделают всё возможное, чтобы сдержать данное Елене слово, Серёгины всё же в душе не очень-то верили, что им когда-нибудь удастся всю эту сумасшедшую идею воплотить в жизнь...

Итак, в 1927 году в городе Кургане, в сыром, нетопленом подвале родился маленький мальчик, и звали его принц Василий Николаевич де Роган-Гессе-Оболенский, Лорд Санбурский (de Rohan-Hesse-Obolensky, Lord of Sanbury)... Он был единственным сыном герцога де’Роган-Гессе-Оболенского и княжны Елены Лариной.
Тогда он ещё не мог понять, что остался на этом свете совершенно один и, что его хрупкая жизнь теперь полностью зависела от доброй воли человека по имени Василий Серёгин…
И ещё этот малыш также не знал, что по отцовской линии, ему подарено было потрясающе «цветастое» Родовое Дерево, которое его далёкие предки сплели для него, как бы заранее подготовив мальчика для свершения каких-то особенных, «великих» дел… и, тем самым, возложив на его, тогда ещё совсем хрупкие плечи, огромную ответственность перед теми, кто когда-то так усердно плёл его «генетическую нить», соединяя свои жизни в одно сильное и гордое дерево…
Он был прямым потомком великих Меровингов, родившимся в боли и нищете, окружённый смертью своих родных и безжалостной жестокостью уничтоживших их людей… Но это не меняло того, кем по-настоящему был этот маленький, только что появившийся на свет, человек.
А начинался его удивительный род с 300-го (!) года, с Меровингского короля Конона Первого (Соnan I). (Это подтверждается в рукописном четырёхтомнике – книге-манускрипте знаменитого французского генеалога Norigres, которая находится в нашей семейной библиотеке во Франции). Его Родовое Дерево росло и разрасталось, вплетая в свои ветви такие имена, как герцоги Роганы (Rohan) во Франции, маркизы Фарнезе (Farnese) в Италии, лорды Страффорды (Strafford) в Англии, русские князья Долгорукие, Одоевские… и многие, многие другие, часть которых не удалось проследить даже самым высококвалифицированным в мире специалистам-генеалогам в Великобритании (Rоyal College of Arms), которые в шутку говорили, что это самое «интернациональное» родовое дерево, которое им когда-либо приходилось составлять.
И думается мне, что эта «мешанина» тоже не происходила так уж случайно… Ведь, все, так называемые, благородные семьи имели очень высококачественную генетику, и правильное её смешение могло положительно повлиять на создание очень высококачественного генетического фундамента сущности их потомков, коим, по счастливым обстоятельствам, и являлся мой отец.
Видимо, смешение «интернациональное» давало намного лучший генетический результат, чем смешение чисто «семейное», которое долгое время было почти что «неписаным законом» всех европейских родовитых семей, и очень часто кончалось потомственной гемофилией...
Но каким бы «интернациональным» ни был физический фундамент моего отца, его ДУША (и это я могу с полной на то ответственностью сказать) до конца его жизни была по-настоящему Русской, несмотря на все, даже самые потрясающие, генетические соединения...
Но вернёмся в Сибирь, где этот, родившийся в подвале, «маленький принц», для того, чтобы просто-напросто выжить, по согласию широкой и доброй души Василия Никандровича Серёгина, стал в один прекрасный день просто Серёгиным Василием Васильевичем, гражданином Советского Союза… Коим и прожил всю свою сознательную жизнь, умер, и был похоронен под надгробной плитой: «Семья Серёгиных», в маленьком литовском городке Алитус, вдали от своих фамильных замков, о которых никогда так и не слыхал...

Я узнала всё это, к сожалению, только в 1997 году, когда папы уже не было в живых. Меня пригласил на остров Мальта мой кузен, принц Пьер де Роган-Бриссак (Prince Pierre de Rohan-Brissac), который очень давно меня искал, и он же поведал мне, кем по-настоящему являюсь я и моя семья. Но об этом я расскажу намного позже.
А пока, вернёмся туда, где в 1927 году, у добрейшей души людей – Анны и Василия Серёгиных, была только одна забота – сдержать слово, данное умершим друзьям, и, во что бы то ни стало, вывезти маленького Василька из этой, «проклятой Богом и людьми» земли в хоть сколько-то безопасное место, а позже, попытаться выполнить своё обещание и доставить его в далёкую и им совершенно незнакомую, Францию... Так они начали свое нелёгкое путешествие, и, с помощью тамошних связей и друзей, вывезли моего маленького папу в Пермь, где, насколько мне известно, прожили несколько лет.