Расположенная на островах адриатической морской лагуны Венеция и стиснутая между Лигурийскими Альпами и тирренским побережьем Генуя самой природой были предназначены стать морскими купеческими государствами. Подъем их торгового, а затем и политического могущества приходится на XI-XII вв. Получив монопольное право колонизации в Причерноморье, Венеция основывает в это время и ряд факторий в Крыму. Крупнейшей из них стал Судак, который итальянцы называли Солдайей, а русские купцы - Сурожем. С 1287 г. городом управлял присланный из Венеции консул. Впрочем, резиденцией венецианского консула Солдайя пробыла недолго.

Успехи и доходы колониальной империи, в которую, по сути, в это время превратилась республика Святого Марка, не давали покоя генуэзцам. И если венецианцы обрели свои владения, способствуя падению Византийской империи, то генуэзцы добивались тех же целей на пути ее восстановления. Прагматичных генуэзцев не остановили ни проклятия папы, ни гнев большинства католических монархов Европы. В 1261 г. Генуя подписала с императором Михаилом Палеологом (1259-1282 гг.) договор, согласно которому за обещанную военную помощь против Латинской империи крестоносцев генуэзцы получали монопольное право прохода в Черное море и право основывать "фактории, конторы и церкви" во многих византийских городах. Помощь не пригодилась, но договор стал прологом небывалого могущества Генуи на протяжении более чем двухсот лет. Генуэзцы вытесняют венецианцев, экономически подавляют византийцев и основывают свои поселения, крепости и города по всему Средиземноморью. В Северном Причерноморье генуэзцы утвердились в середине 60-х гг. XIII в. Здесь очень быстро, одна за другой, появляются торговые фактории, которые превращались в настоящие, порой довольно крупные и влиятельные, города, такие, как Каффа (Феодосия) и Тана (Азов). В своей бурной деятельности по освоению региона итальянцы далеко не всегда могли рассчитывать на радушный прием местного населения, но гораздо более серьезную опасность для них представляли монголо-татары, которые к этому времени превратили Крым в улус Золотой Орды. Однако, искусная дипломатия генуэзцев, щедрые дары татарским наместникам и обещания таковых в будущем позволили им урегулировать отношения. Генуэзцы добились разрешения основать целую сеть разнотипных колоний на крымском побережье. Они возводят крепостные стены Воспоро (Керчи), захватывают у венецианцев ослабленную постоянными татарскими набегами Солдайю, на берегу уникальнейшей черноморской бухты основывают крепость Чембало (Балаклаву). В 1381 г. по договору с татарами выходцы из Генуи закрепили за собой 18 деревень солдайской округи и приобрели капитанство Готию. В эпоху средневековья так именовался Южный берег Крыма. Итальянские поселения в Крыму получили общее название Генуэзская Газария.

Главным торговым и политическим центром Газарии стала Каффа. Уже к концу ХШ в., динамично развиваясь, она превращается в густонаселенный полиэтничный город, а в ХV в. по численности своих жителей обгоняет даже Константинополь. Возвышению Каффы способствовала все возрастающая в ХШ-ХV вв. роль Северного Причерноморья в международной торговле стран Запада с Востоком. В итальянские города Восточного Крыма и Приазовья по морю и по суше прибывают купеческие караваны из Византии, Золотой Орды, Руси и Западной Европы. Каффа становится крупным перевалочным пунктом по торговле транзитными товарами: русскими мехами, кожами, холстом, воском и оружием; пряностями, красителями, шелковыми тканями и драгоценными камнями из далеких восточных стран. Пользовались большим спросом у заезжих купцов и местные товары: соль, соленая рыба, икра, хлеб, невыделанные шкуры. Огромные доходы генуэзцам приносила работорговля. В то время как в метрополии итальянские гуманисты воспевали достоинства и доблести человека, в колониях их соотечественники беззастенчиво торговали людьми, превратив Каффу в крупнейший невольничий рынок региона. Рабов приобретали у татар, которые в погоне за живым товаром все чаще совершали набеги на южнорусские земли и западный Кавказ. Высокие цены на рабов нередко подвигали и самих итальянцев на рискованные операции по захвату пленников. Людей похищали корсары и пираты в приморских городах, в рабов превращали случайных пассажиров судовладельцы. Видимо, в таких случаях в периоды мирных отношений с Золотой Ордой в рабство попадали татары. В Европе в это время бытовало предубеждение считать татар вне их страны преимущественно рабами. Для итальянских заморских факторий, расположенных на территории Орды, эти настроения были чрезвычайно опасными. "Охота за людьми" решительно пресекалась генуэзскими властями Каффы, хотя наказания за эти преступления не отличались суровостью. Среди рабов, которых генуэзцы вывозили из Каффы, преобладали русские, грузины, черкесы, абхазцы. Небольшая часть рабов оставалась в черноморских колониях Генуи, остальных продавали в Византию, Италию и Египет.

Приезжие купцы порой надолго оседали в Каффе, приобретали конторы и дома. Потребности торговли и растущего местного населения стимулировали развитие ремесленного производства. Источники называют десятки профессий каффинских ремесленников, которые занимали в городе отдельные кварталы. Здесь работали кузнецы, конопатчики, плотники, прядильщики ткачи парусов, оружейники различных специальностей, скорняки, гончары, портные, мыловары, мясники, булочники, сапожники. Развитие внутренней торговли вызвало необходимость чеканки собственной монеты. Ею стал серебряный аспр. Генуэзцы контролировали сбыт изделий колониального ремесла, облагали налогами ремесленные мастерские, получая значительные доходы, при этом зорко отслеживали ситуацию на рынке и решительно подавляли конкурирующие отрасли местного ремесла соседних стран, в том числе и Византии.

Итальянцам проигрывали в конкурентной борьбе не только византийские ремесленники, но и купцы. В торговле целым рядом товаров (квасцы, кораллы) генуэзские купцы стали монополистами общеевропейского масштаба.

В XIV-ХV вв. венецианцы выработали унифицированную систему плавания караванов судов - так называемые "линии". Венецианское государство сдавало суда предпринимателям-патронам, которые набирали команды и вели суда в соответствии с детальными инструкциями правительства республики. Государство взимало налоги со стоимости перевозимых товаров. Галеям линии поручались политические и дипломатические функции по перевозке официалов Венеции и высоких персон из других стран.

Венецианские линии заходили и в Каффу. Но, чтобы избежать высоких налогов, взимаемых в порту за стоянку с иностранных судов, чаще останавливались у мыса св. Иоанна, недалеко от черноморской столицы.

Трудно сказать, где проводил итальянский купец больше времени - на море или на суше. Навигация на Черном море стараниями и большим опытом итальянских мореходов была почти круглогодичной. Генуэзские статуты запрещали плавание по соображениям безопасности с 1 декабря по 15 марта, когда море особенно штормило. Но фактически черноморская навигация замирала всего на несколько недель в январе-феврале.

Особенностью итальянской колонизации вообще, и в Крыму в частности, было то, что она осуществлялась не государством, а различными объединениями граждан-предпринимателей, торговыми компаниями, патрицианскими семействами. Прослойка колонистов, оседавших на более или менее длительный срок в факториях, была не только подвижной, но и очень малочисленной. Колонисты не теряли связи с Генуей, в большинстве случаев сохраняли гражданство метрополии, редко привозили с собой семьи. В далекие заморские земли в поисках богатства и удачи отправлялись, в основном, молодые неженатые мужчины.

В 1475 г. в Каффе на 70 тыс. жителей насчитывалось только около тысячи генуэзцев. Местное крымское население (греки, армяне, татары, русские, евреи, представители других народностей) многократно превосходило их по численности. Итальянцы не могли рассчитывать только на силу. Они охотно шли на сотрудничество с местной знатью, сохраняя за ней ряд прав и привилегий, широко вовлекали в свои торговые операции местное купечество, приобщая его к новым формам предпринимательства. Далеко не всегда эти отношения были безоблачными, но линия противостояния определялась не по этническому или конфессиональному признаку, а, прежде всего, по имущественному и сословному.

Сообразуя свою деятельность с интересами местной верхушки, генуэзцы не гнушались никакими средствами в эксплуатации городских низов. Население факторий страдало от тяжких налогов и штрафов. Прямые налоги - поземельный, подушный, подоходный, налог со строений - дополнялись косвенными налогами на съестные припасы, лес, траву, уголь и т.п. Взимание налогов колониальные власти нередко поручали местным откупщикам, и тогда злоупотребления не знали предела. Городские низы, "маленькие люди без имени", как их называли генуэзцы, часто поднимали восстания. Только в истории Каффы XV в. их было пять.

Генуэзцы не ограничивались властью над приморскими городами, но и подчиняли себе земли в сельской округе. Причем некоторые из них превращались в таких феодальных владетелей, о которых Европа к тому времени уже начала забывать. Собственно феодализация генуэзского господствующего класса развернулась именно в колониях. Документы колониальной администрации донесли до нас сведения о влиятельных феодалах из семейства Гуаско, которые в XV в. захватили селения в окрестностях Солдайи с их развитым земледелием, преимущественно виноградарством. Опираясь на собственные вооруженные отряды, тюрьмы и суд, они ввели новые налоги, барщинные работы, обложили пошлинами все привозимые товары, а для устрашения крестьян поставили на дорогах виселицы и позорные столбы. Самоуправство братьев Гуаско вызвало недовольство даже у консула Солдайи, но его обращения в Каффу не имели последствий.

Управление Газарией было построено по подобию самой Генуи с ее развитой бюрократией. Во главе черноморских колоний стоял консул Каффы. Ему подчинялись главы администраций других городов и факторий. Консул столицы избирался из представителей патрициата метрополии. Ему полагалась охрана, свита и прислуга. Консул возглавлял судебные разбирательства, для устрашения и проведения дознания в зале судебного заседания была установлена "пыточная машина". Появление консула перед народом сопровождалось особым торжественным ритуалом. Но избирался консул всего на один год. Он приносил присягу перед синдиками (судьями) Каффы в соблюдении Устава Каффы и законов Генуи. По истечении полномочий консул подлежал суду, даже если его правление было безупречным. За малейшие нарушения законов и установлений консул подвергался штрафам.

В своей власти консул опирался на совет попечителей и совет старейшин, которые он сам назначал. Совет попечителей ведал городским благоустройством, ремонтом и постройкой крепости, осуществлял общий надзор за торговлей. Совету старейшин принадлежали общие контрольные функции. Высшие должности в городах занимали только генуэзцы. Менее важные посты разрешалось занимать представителям местной знати. За получение чиновничьего места взимался налог, а некоторые особо выгодные должности продавались с аукциона.

Важной заботой консулов была постройка, ремонт и содержание крепостей. Архитектура черноморских крепостей следовала канонам европейского фортификационного зодчества. Оборонительные сооружения Каффы и Солдайи состояли из внешнего ряда стен с башнями, перед которыми со стороны суши шел ров с перекинутыми через него каменными мостами, и внутренней цитадели, где находился донжон и административные здания. Портовая часть также защищалась башнями. Башни строились в основном прямоугольные, иногда круглые. Большинство башен было трехэтажными, открытого типа. Башни и стены украшали зубцы, но они не были элементами декора. Зубцы, мерлоны и кремальеры, служили для защиты обороняющихся от стрел. Утилитарность назначения сооружений и недостаток средств (основные колониальные доходы отправлялись в метрополию) не располагали к декоративным изыскам. Но, тем не менее, некоторые башни украшались каменными рельефами, памятными плитами с генуэзскими гербами и причудливыми орнаментами, в которых отразился местный колорит (Солдайя), поясными аркадами (башня Константина в Каффе).

Внутри крепостных стен Каффы находились городские кварталы, многочисленные храмы, принадлежавшие различным конфессиям, рыночные площади и постоялые дворы. По мере роста города возникали и поселения, располагавшиеся за крепостной стеной.

Вначале итальянцы, присвоив себе особые привилегии, селились отдельно, но с течением времени границы между богатой генуэзской застройкой и домами местной знати преодолеваются. Все горожане независимо от звания, верований и имущественного положения под постоянной угрозой нападений вынуждены были соблюдать законы жизни в крепости. Крепость не только оформляла окружающее пространство, абсолютно доминировала над всеми остальными постройками, но и диктовала распорядок жизни и шумной торговой Каффы, и Солдайи, которая при генуэзцах выполняла в основном дозорно-стратегические функции и обеспечивала всевластие итальянских феодалов в сельской округе.

Городские ворота открывались в строго определенные часы утром и закрывались вечером по специальному сигналу крепостной стражи. После вечернего звона колокола горожанам под угрозой штрафа запрещалось выходить на улицы. Уставом оговаривалось время, когда жители должны были гасить свет в своих домах. В ночное время за пределы городских стен не разрешалось выходить даже консулу.

Цитадель была административным центром города. Здесь находился консульский дворец, резиденция латинского епископа, проходили торжества, связанные с различными празднествами. Перечень праздничных дней, когда официально было запрещено работать, диктовался из Генуи. В 1440 г. был прислан список, который включал 51 обязательный католический праздник. Навязывание празднеств католической церкви шло в русле ее активной миссионерской деятельности в черноморских колониях, которую, впрочем, нельзя признать успешной. Большинство населения крымских городов сохранило верность своим конфессиям. Мусульманские и иудейские праздники, помимо официальных, отмечать не возбранялось, а почти половина православных праздников совпадала с католическими.

Городские казначейства выделяли в канун праздников специальные средства для приобретения церковных свечей, раздачи милостыни и организации приемов знати в консульском дворце. У дворца и на набережной устраивался фейерверк.

1453 г. стал роковым в истории итальянских колоний. Турки захватили столицу Византии Константинополь и черноморские проливы. Путь из факторий в Геную был отрезан. Колонии, экономика которых переживала не лучшие времена, перешли под управление генуэзского Банка Сан-Джорджо, а в 1475 г., не сумев оказать даже достойного сопротивления, были захвачены турками.

Итальянские поселения просуществовали на территории Крыма немногим более 200 лет. Для истории срок небольшой. Но величественные руины крепостей, сохранившиеся грозные башни и неприступные куртины, удивительно органично вписавшиеся в горный крымский пейзаж, стали неотъемлемой составляющей наших представлений о полуострове. Редко какие из населявших Крым народов и племен, навсегда ушедших и ныне здравствующих (венецианцы и лигурийцы до сих пор составляют отдельные субэтносы итальянского народа), запечатлели себя в столь зримых образах, без которых немыслим крымский ландшафт.

Л. С. Моисеенкова



Укрепленные торговые центры генуэзских купцов в 13 15 вв. Центр Кафа (современная Феодосия). Вели посредническую торговлю со странами Зап. и Вост. Европы, в т. ч. в русских землях. В 1475 захвачены и разгромлены Турцией … Большой Энциклопедический словарь

Укрепленные торг. центры генуэзских купцов в 13 15 вв. Расширяя сферу торг. операций после крестовых походов и борясь против соперничавшей с ними Венеции, генуэзцы, стремившиеся при поддержке Визант. империи монополизировать торговлю на Черном м … Советская историческая энциклопедия

Укреплённые торговые центры генуэзских купцов в XIII XV вв. Центр Кафа (современная Феодосия). Вели посредническую торговлю со странами Западной и Восточной Европы, в том числе в русских землях. В 1475 захвачены и разгромлены Турцией. * * *… … Энциклопедический словарь

Укрепленные торговые центры генуэзских купцов в 13 15 вв. Генуэзцы в 1266 добились от ставленника Золотой орды (См. Золотая Орда) в Крыму Мангу хана передачи им во владение Кафы (современная Феодосия), ставшей позже центром их колоний. В… … Большая советская энциклопедия

Значение североитальянских торговых республик проистекает не только из участия в иберийских заокеанских кампаниях, но и из собственной колониальной деятельности, особенно активной в период Высокого Средневековья. В этот период формируется система … Википедия

Кр … Википедия

Запрос «Каффа» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей … Википедия

Развалины генуэзского храма в имении графа Шереметьева.1905 г.
Иллюстрация из статьи Заура Маргиева
Абхазия Историко-географический и этнографический очерк .

В хронологии событий мы не имеем указаний на год по-явления генуэзцев (или венецианцев) в Абхазии и на год ос-нования первых колоний. Судя по разным данным, генуэзцы были хорошо знакомы с Абхазией и её портами ещё в XIII веке. Уже на карте Петра Висконти, изданной в начале XIV века, мы находим вполне точные и, видимо, проверенные нaзвания во всей стране.

По всей вероятности Западная Европа, а в частности и генуэзцы, хорошо ознакомились с абхазским побережьем в период возникновения Каффы (современная Феодосия в Крыму), которая была основана во времена Латинской импе-рии (1204-1261). Но возможно, что это произошло и ранее.

Известно, что ещё Византийский император Мануил заключи с Генуей в 1170 году договор, по которому генуэзцам предоставлялось право свободной торговли во всех портах Чёрного моря, за исключением Керчинского и Таман-ского, принадлежавших половцам.

Генуэзские колонии, а вместе с ними и влияние распро-странялось не только на побережье. Крепость Santa Angelo, близ современной нам Сатанча (искаженное Santa Angelo) в Самурзакани, сохранившиеся до сих пор шахты в ущелье реки Гумиста, выратые генуэзцами для разработки свинцово-серебряных руд и т. д., показывают, что они проникали и в глубь страны.

Нахождение генуэзского городища в Карачае убеждает нас в том, что генуэзцы переваливали за Кавказский хре-бет, т. е., возможно, проникали даже в самые глухие уголки Абхазии. Это подтверждают и дошедшие до нашего времени многочисленные итальянские названия местностей, вроде: Аката, Мексигорта, Хацы-Лата, Сатанча, Отара, Калдахвара, Васса, Илори, Акуа, Ола-Гуана и т. д.

О числе их колоний и величине их судить определённо нельзя, пока не исследованы оставшиеся после Генуэзской республики и банка св. Георгия документы со специальной задачей изучения Абхазии. Из имеющихся материалов можно установить существование следующих колоний.

На севере, в районе современных нам местечек Сочи и Хоста, существовала, часто посещаемая генуэзскими куп-цами, колония Коста (Costo) .

В устье современной реки Мзымты лежала колония Абкоциа или Абкоция. Из «Описания Чёрного моря и Татарии», составленной Кафинским префектом Эмиллио Дартели, мы видим, что этот порт охотно посещался купцами из Кон-стантинополя, Татарии и других мест, которые, привозя сюда предметы домашнего обихода, вывозили отсюда рабов, мёд с воском и другие товары, получая до 300 поцентов при-были.

На месте или в районе современных нам Гагр, находилась популярная колония Какари (Сасагу).

Далее Пецонда - современный Пицундский монастырь. Ещё при русском владычестве, до самой турецкой войны, в монастыре находился генуэзский колокол с изображением Богоматери Вероники с убрусом и эпископом в латинской литре и годом MCCCC XXVIIII, т. е. 1429. Вполне возможно, что генуэзские колонисты пользовались для удовлетворения своих религиозных нужд Пицундским храмом.

В районе Гудаут находилась колония Каво-де-букс (Cavo le bux), т. е. Пальмовая гавань.

На месте современного Нового Афона находилась колония Никофия (?) (Nicofia) на реке того же названия (flum de aicofia). От этой колонии хорошо сохранилась большая башня в углу между устьем реки Псырстхи и морем, в кото-рой ныне находятся номера монастырской гостиницы.

Сухум - генуэзский Савастополи - был большой генуэз-ской колонией, в которой позднее находилась резиденция префекторов, управлявшая колониями восточного побережья Чёрного моря. По всей вероятности, Савастополи был первой генуэзской колонией не только на абхазском, но и на всём восточном побережье Чёрного моря.

В ущелье реки Гумма-иста находилась колония, разраба-тывавшая упоминавшиеся нами свинцовые и свинцово-сереб-ряные шахты. Число этих шахт насчитывается до 15-ти.

Близ Кодорского мыса (Gotto) находилась колония Ci-caba, близ нынешнего селения Тамыш, в болотистой части Кандыхского леса, в местности ныне называемой Ола-гуана - портовый город - крепость Гуенос, на реке Тамуш - Тамаза (Tamasa), около селения Илори - Очемчиры - Коребендия, на реке Ингур (Negapomo) - Caнтa Анжело и Негапомо.

Были ли колонии, помимо перечисленных, или же все существовавшие вошли в этот список, повторяем, судить в данное время нельзя.

Управление генуэзскими колониями на Чёрном море, в том числе и абхазскими, сосредоточивалось у Каффинского префектора, подчинённого Газарии (Officium Gazariae) - коми-тету из 8-ми человек, специально выделяемому для этой цели генуэзским правительством. Но назначением абхазских префектов ведала непосредственно Газария.

Особого расцвета генуэзские колонии достигли в конце XIV и в начале XV веков при падении могущества Визан-тийской империи, почти вся торговля с Востоком, которая сосредоточилась в руках генуэзских купцов. Но уже к сере-дине XV века торговля с Востоком попала под угрозу со стороны турок. В 1453 году перед правительством Генуэз-ской республики ясно обрисовалась полная невозможность использовать свои колонии на Черноморском побережье и управление Газарией вследствие того, что на пути Ге-нуя - Чёрное море, вместо бессильной Византийской империи встала Османская империя.

Вследствие целого ряда политических соображений, в конце 1453 года генуэзское правительство изъяло из ведения Газарии черноморские колонии и передало их банку св. Ге-оргия. В числе переданных колоний были и абхазские.

Уже со следующего года абхазским портам пришлось выдерживать натиски новой «грозы» Востока - турок. Так сек-ретарь каффинского консула генуэзской республики в своём донесении от 7-го сентября 1456 года сообщает, что турец-кий флот в составе 52-х галер, после неудачной бомбардировки Монкастро (современный Аккерман), удалился в колонию Савастополи, а оттуда направился к Каффе.

Торговая и промышленная деятельности колоний замерли, и колонии стали приходить в запустение. Лучшей иллюстра-цией этого являются сохранившиеся документы того вре-мени. Например, когда в 1455-ом году правлением банка св. Георгия консулом (протектором) в Савастстоли был назначен генуэзский патриций Флиппо Клаверенция, то ни Клаверенция, ни другие семь кандидатов не хотели воспользоваться своим назначением и отказались от него.

Назначенный же девятый кандидат - некто Герардо Пинелли, отправился в Савастополи и, несмотря на целый ряд препятствий из-за политического положения на Востоке, су-мел добраться до колонии. Сохранилось интересное его до-несение о положение в Савастополи.

Незадолго до его прибытия в Абхазию, город Савасто-поли был основательно разорён подошедшим к нему сильным турецким флотом из нескольких десятков судов. Разрушение Савастополи, по донесению Герардо Пинелли, докончили уже при нём - 28 июня 1455 года - сами абхазцы, напавшие на город в большом числе.

Своё донесение банку св. Георгия Пинелли заканчивает тем, что он должен обратиться к правительству Генуэзской республики за помощью себе и спасшимся гражданам.

Но, видимо, город не был совсем брошен и, возможно, начал отстраиваться, так как уже в следующем - 1456 году правление банка св. Георгия, избрав на должность протектора в Савастополи Оливьеро Кальви, отправило его туда.

К этому же году имеется запись в греческих хрониках о сильном разорении восточного побережья Чёрного моря османами. Когда турецкий султан Магомет II Фатих двинулся со своей армией на Сербию и Белград, то, по словам хро-ник, он часть своей армии послал в Анатолию (Малую Азию) овладеть Трапезондом и побережьем. На помощь сухопутной армии был двинут флот в большом составе судов под на-чальством Хитира, амасийского паши, который «опустошил Грузию и соседнюю, лежащую у морского берега страну».

В высшей степени интересное сведение имеется от 1459 года. Теснимый Магометом II Фатихом последний трапезондский император Давид (1458-1462) с отчаянием и униже-нием обращался к властителям западноевропейских держав, в том числе к папе Пию II и бургундскому герцогу, с прось-бой о помощи последнему осколку некогда грозной Визан-тии - Трапезундской империи. В числе стран, к которым он обращался за помощью, была и Абхазия. Это видно из его письма от 22 апреля 1459 года к бургундскому герцогу Филиппу Доброму. В своём письме Давид трапезондский пишет, что против османов с ним в союзе обещал выступить и абхазский герцог Ребиа. По словам письма, Ребиа обещал ему поддержку армией в 30 тысяч человек.

Нам незвестно время окончательного разрушения Са-вастополи, изгнания генуэзцев из абхазских колоний и на-чала эпохи турецкого владычества над побережьем Абхазии. Это случилось, во всяком случае, значительно позже добро-вольной сдачи Савастополи Давидом трапезондским со всем своим имуществом и семейством в 1462 году.

Хроники и летописи также не дают нам сведений о раз-мерах и характере разорения страны османами, но о вели-чине его мы можем судить по последствиям. Например, от такого большого, богатого и влиятельного города с двухтысячелетней жизнью, каким являлся Диоскурия-Севастополис, не сохранилось ни одной постройки, и даже само имя его исчезло. И одно время, в прошлом столетии, даже вёлся до-вольно горячий научный спор: Сухум ли назывался Савастополисом? А вопрос о точном его местонахождении от вре-мени до времени поднимается до сих пор и до сих пор, взгляд некоторых, остаётся открытым.

Также, видимо, пострадали и другие города Абхазии. Если мы посмотрим на побережье этого края, то, за исклю-чением двух-трёх церковных построек, которых обычно турки не трогали, от дотурецкого периода почти ничего не сохранилось: одна генуэзская башня в Новом Афоне.

Примечания

За разночтениями названий мы отправляем читателей к специальной таблице в книге «Абхазия по итальянским картам XIV-XYII веков».

Кудрявцев К.Д. Сборник материалов по истории Абхазии. Сухум. 2008.

Венецианцы и генуэзцы в Причерноморье и на Кавказе

В XI-XII вв. в Италии происходил подъем ремесла и торговли. К концу XII в. в большинстве городов появились производственные цехи. Бурное экономическое оживление привело к торговой активности, особенно в бассейне Средиземного моря. Торговля итальянских городов с Востоком приносила баснословные прибыли. В то же время развернулась конкурентная борьба за восточные рынки.

Наиболее упорная борьба сложилась между городами-республиками Венецией и Генуей. Сначала успех сопутствовал Венеции, потеснившей Геную на Эгейском море, но ненадолго. В 1261 г. по так называемому Нимфейскому трактату Генуя получила за свою помощь Византии опорные пункты на Босфоре, в Малой Азии и Крыму и вытеснила венецианцев почти на столетие. В 1380 г. венецианцы разбили генуэзский флот при Кьодже и вновь установили свою гегемонию в Восточном Средиземноморье и на Понте. Мы не входим в перипетии соперничества Венеции и Генуи на Черном море, но отметим, что рядом с основными действующими лицами этого исторического действа - воинами и купцами - всегда шли представители католической церкви, успехи меча подкреплявшие крестом и проповедью.

В Причерноморье и на Кавказе с самого начала доминировали генуэзцы. Уже в 1169 г. был заключен договор между генуэзцами и Византией, где один из параграфов гласит: «Корабли генуэзских купцов имеют право проходить во все земли, кроме России и Матреги, если только его (императора. - В. К.) властью не будет туда разрешение» (Россия здесь - побережье Азовского моря, Матрега - Тмутаракань). Это начало проникновения итальянцев. Вскоре после 1204 г. в черноморских портах появляются венецианцы, итальянская торговля на Понте растет. В 1234 г. в устье Кубани высадился доминиканский монах Рикардо, по поручению папы Григория IX совершивший путешествие в Волжскую Болгарию. Любопытны его наблюдения о Сихии, т.е. Зихии и городе Матрика, «где князь и народ являются христианами и имеют греческие книги и из них священные». Нет сомнений, что речь здесь идет о православных христианах. В 1238 г. Генуя и Венеция заключают перемирие и приступают к настоящей торговой экспансии в Крыму, а после Нимфейского договора, предоставившего большие льготы генуэзцам, последние приступают к освоению территории: приобретают квартал в Каффе. В 1268 г. папа Климент IV назначил в Каффу первого епископа. В 90-е годы итальянцы уже имели прочные позиции в Копарио (Копе на нижней Кубани), Матреге (Тамань), Севастополисе (Сухум). По сведениям Н. Мурзакевича, ссылавшегося на генуэзского автора Джироламо Серра, генуэзские купцы из Киффы в 1266 г. достигли Дагестана и начали торговлю с народами, живущими вокруг Каспия, а также посещали Тифлис.

По тем же данным, Каффа «заведовала» Крымом, Таманью, Копой, Кутаиси, Севастополисом и Таной. Другой автор XIX в. Де ла Примоде писал, что народы кубани и Кавказа ездили к генуэзцам на Тамань для торговли, а главной статьей торговли был воск, на который был огромный спрос от церквей и монастырей. Неизвестно, на основании каких данных автор утверждал, что генуэзцы в Кавказских горах разрабатывали серебряные рудники и следы их работ видны и поныне. По Кубани генуэзцы от устья реки поднялись вверх по течению на 280 миль и среди «богатой и плодородной страны» основали колонию, которой в 1427 г. управлял консул. По М. Н. Каменеву, еще в 60-х годах XIX в. были видны следы якобы генуэзской дороги, начинавшейся от Анапы и шедшей через ст. Царскую на Кяфар, Большой Зеленчук, Маруху, Теберду и оттуда через перевал в Цебельду и на Терек.

В какой-то степени эти сведения о продвижении генуэзцев из Крыма и Копы в глубь Северного Кавказа подтверждаются косвенными данными легендарно-фольклорного характера и даже археологией. Так, французский консул в Крыму Ксаверио Главани в 1724 г. в Черкесии видел кресты на могилах с латинскими надписями, а в Карачае в начале XIX в. было кладбище Гетмишбаш, где сохранялось много могил и надгробных камней, рассматриваемых карачаевцами как католические или «франкские». Ф. Дюбуа де Монпере сообщает легенду, записанную от генерала Энгельгардта - франки или генуэзцы обитали по всем долинам Северного Кавказа, «жилища франков заполняли главным образом долину Кисловодска, распространялись даже за рекой Кубанью». Со ссылкой на П. С. Палласа , Дюбуа де Монпере указывает, что Рим-гора близ Кисловодска служила убежищем для франков. Последнее вполне возможно. Обратим также внимание на то, что популярное на Кавказе наименование итальянцев как «франки» происходит от византийского названия французских наемников. Следовательно, обозначавший европейцев термин «франки» был кавказцами заимствован от греков-византийцев.

Археологические следы пребывания генуэзцев на Северном Кавказе до XV в. разнообразны, но не одинаково достоверны. К числу последних мы относим латинскую надпись на склепе с конической пирамидальной кровлей, входом и окном в верховьях речки Маджры, впадающей в Кубань. Надпись гласила: «Fausta Fortuna» («Фауста фортуна») и «I... CANTI» (имя? - В. К.). Но реальность этой надписи позже никем не подтверждена. Другой, также непроверенный, но реально существовавший памятник -каменное изваяние католического монаха в характерном длинном одеянии и бритой головой с тонзурой. Правая рука благословляет. Памятник зафиксирован в двух километрах от станицы Преградной в восточном Закубанье вполне в соответствии с той генуэзской дорогой, о которой писал М. Н. Каменев. Возможно, к функционированию упомянутой дороги и движению по ней товаров имеют самое прямое отношение некоторые импортные предметы из Белореченских курганов XIV-XV вв.: серебряное позолоченное блюдо венецианской работы, посуда венецианского стекла, женский халат из итальянского аксамитного бархата лилового цвета и т. д. Речь идет об уже упоминавшемся в первой главе адыгском владении Кремух на р. Белой, возглавляемом правителем Биберди. Не вызывает сомнений торговый обмен адыгского Кремуха с итальянскими колониями Причерноморья. К той же группе археологических реалий XIV в. западноевропейского - католического круга можно отнести бронзовые кресты-тельники с изображением Распятия из находок М. Н. Ложкина на Ильичевском городище в верховьях р. Уруп и Хумара на Кубани. Венецианское стекло, ценившееся очень высоко на международном рынке, оседало в могильниках XIV-XV вв. Западной Осетии - Дигории (например, в Махческе), и это говорит о проникновении итальянских товаров до Северной Осетии.

Весьма вероятно, что не все итальянские импорты XIV-XV вв. из северокавказских археологических материалов мы сейчас можем верно опознать и атрибутировать: для этого необходимо знать исходную материальную культуру, что в наших условиях невозможно. Эта работа остается для будущего, подобно работе над итальянскими письменными источниками, относящимися к Кавказу, в итальянских хранилищах.

Сохраняющей значение работой по интересующей нас проблеме остается довоенная статья Е. С. Зевакина и Н. А. Пенчко «Очерки по истории генуэзских колоний на Западном Кавказе в XIII-XIV вв.», хотя по ряду сюжетов она устарела и не отвечает современному состоянию источников. Зевакин и Пенчко приводят некоторые факты, ярко документирующие экспансию Венеции и Генуи на Северном Кавказе. Так, авторы установили, что на территории между Таной (Азов) и Севастополисом (Сухум) существовало 39 итальянских колоний, поселений и стоянок, из которых важнейшими были Тана, Севастополис, Копа и Матрега, через которые в Италию, Турцию вывозились рабы, хлеб, воск и другие товары. Подтверждаются очень интересные сведения Де ла Примоде о том, что генуэзцы ходили вверх по Кубани и добывали серебряную руду в горах Кавказа. Серебросвинцовое месторождение в верховьях Кубани есть, его разработка в Карачае велась до XX в. Поэтому данные о горных выработках генуэзцев в указанном районе звучат достоверно. Я не исключаю, что благодаря присутствию генуэзцев получил свое название Сентинский храм, этимология которого может восходить к латинскому «Санта» - «святое», «святая». Поскольку Сентинский храм посвящен Богоматери и генуэзцы это наверняка знали, в их устах храм и сама вершина с храмом могли получить популярное название «Санта Мария».

В то же время я на предлагаемой версии не настаиваю, ибо существует карачаевская версия этимологии «Сенты». Решающее слово здесь должно принадлежать лингвистам.

Е. С. Зевакин и Н. А. Пенчко свидетельствуют о старинном торговом пути, шедшем по долинам Кубани и Теберды на Клухорский перевал и далее к Севастополису; «здесь же кончалась дорога через Рион в Имеретию и Грузию, которую часто посещали генуэзские купцы». Ясно, что для сношений с севером Кавказа этот путь был важен и не случайно в Севастополисе уже около 1330 г. находился епископ, а с 1354 г. - и генуэзский консул. Что касается Грузии, то ее сближение с католическими государями и церковью Запада началось в связи с борьбой с мусульманством. В XIII-XIV вв. часть грузинского и армянского населения приняла католичество, а папа Григорий IX в январе 1240 г. направил восемь миссионеров с письмом к грузинской царице Русудан и ее сыну Давиду V. Как видим, католическая экспансия велась широким фронтом, охватывая весь Кавказ. На юге Кавказского хребта генуэзцы также организовали горные выработки. Есть сведения о том, что в Абхазии, в ущелье р. Гумиста находилась генуэзская колония, занимавшаяся разработкой свинцово-серебряной руды, а число шахт доходило до 15. Шло не только внедрение торговли в глубь Кавказа, но и освоение природных богатств. Все это означало одновременное расселение итальянцев по Кавказу.

Как далеко зашло продвижение весьма активных и динамичных европейцев на восток Кавказа, засвидетельствовано Фануччи, на коего ссылаются Е. С. Зевакин и Н. А. Пенчко: «По указанию Фануччи генуэзцы выстроили и заселили поселение Кубачи в Дагестане». Согласимся, что подобное может показаться фантазией - итальянское поселение в дебрях Дагестанских гор! Это действительно так хотя бы потому, что Кубачи известны с IX в. арабским летописцам под названием Зирихгеран, т.е. «кольчужники», мастера по металлу, а это задолго до появления итальянцев на Кавказе. Указание Фануччи следует признать преувеличением, генуэзцы не строили Кубачи, но бывать в нем они могли, и не раз - изделия знаменитых кубачинских мастеров по металлу, особенно оружейников, должны были привлечь внимание европейских купцов. Это становится более вероятным на фоне других свидетельств о пребывании итальянцев в Дагестане.

Важно, что факт продвижения генуэзцев, а с ними и католических миссионеров, до Каспийского моря и северного Дагестана (до Дербента) не вызывает сомнений. О состоянии христианской религии в этом регионе Кавказа, в то время носившем название Кайтаки, достоверно повествует Иосафат Барбаро: «туда отправились братья святого Франциска (монахи-францисканцы. - В. К.) и некий наш священник - латинист. Народы, которые живут в этих местах, называются кайтаки, как сказано выше, говорят на языке, не похожем на другие, многие из них являются христианами, из которых часть верует по-гречески, часть по-армянски, а другие по-католически».

Цитированный источник - единственный, свидетельствующий о том, что православие достигло границ Дагестана («часть верует по-гречески»), ибо, как видим, археологических памятников православия здесь пока нет.

Последнее свидетельство о прибытии в Дагестан католического миссионера доминиканца Винченцо относится к 1486 г. После этого христианство в Дагестане быстро сдает свои позиции исламу. Дагестан окончательно становится страной мусульманской.

Исследователи уже пытались найти ответ на эти вопросы. М. К. Старокадомская считала, что дальше Солхата в Крыму итальянцы на восток в поисках товаров (а одним из основных были рабы) не отправлялись. Генуэзцы предпочитали торговать теми товарами, которые доставлялись в Каффу или Солхат купцами других национальностей. Видимо, итальянские купцы лично участвовали в далеких торговых экспедициях в восточные страны. Имело значение то, что в начале XIV в. в Тебризе (Иран) функционировало генуэзское консульство, а в 20-е годы XIV в. уже существовало поселение генуэзцев в Зайтоне. Здесь также следует отметить, что в связях генуэзских городов Крыма со странами Востока «наиболее значительную роль играли кавказские купцы». Следовательно, движение было обоюдным, а генуэзцы постоянно двигались через Предкавказье на восток.

Весьма важную информацию по интересующему нас вопросу содержит обращение папы Иоанна XXII к хану Золотой Орды Узбеку в 1330 г. Папа рекомендует хану епископа Семискат-ского Фому Манказола, сделавшего много прозелитов среди алан Кавказа, венгров и малхаитов. Семискату отождествляли с Шемахой, что представляется сомнительным, во всяком случае, недоказанным Еще более сомнительным кажется заключение о том, что загадочная Семиската -это Самарканд. Исходя из данной локализации Семискаты, составлена карта миссионерских акции Фомы Манказола, аланы на ней в зону действий Манказола не попали, хотя они размещены между Нижней Волгой и Доном.

Ставропольский археолог Т. М. Минаева свидетельствовала, что среди развалин города находили нательные металлические кресты, каменные надгробные плиты с изображениями крестов, но они оставались не опубликованными. Поэтому христианские древности XIV-XV вв. из Маджар остаются анонимными, хотя факт присутствия христиан в этом крупном городе сомнений не вызывает.

Вернемся к локализации города или станции Михаха, проходящей в булле Бонифация IX. Выше отмечались варианты местонахождения этого пункта и последний из них - с. Мекеги в Дагестане. Однако есть возможность предложить еще один вариант: Михаха находилась в Прикумье, несколько южнее Маджар. На карте Кавказа Георга Траителя 1774 г. в этом месте помещен «verwustete Stadt Chacha» - разоренный город Хаха, что фонетически и хронологически наиболее соответствует искомому городу Михаха. Археологически этот пункт еще не выявлен и не исследован. Но предлагаемый вариант позволяет связать известную римской курии Михаху с процессом приобщения алан к католическому христианству в XIV в. миссионерами Фомы Манказола. Благодаря этому, вероятно, повторному (после византийско-православного) обращению алан в христианство в 1404 г. архиепископ Султании в Иране доминиканец Иоанн де Галонифонтибус среди христианских народов «Великой Татарии» называет алан и йассов, т.е. асов-осетин.

В нашем распоряжении есть некоторые археологические данные, позволяющие увидеть эту проблему под иным углом зрения и сопрячь нарисованный выше общеисторический фон событий второй половины XIII - начала XV вв. с конкретными реалиями. В том, что будет изложено ниже, не все является бесспорной истиной. Но предлагаемые нами реконструкции и интерпретации представляются вполне допустимыми и заслуживающими внимания, хотя и неоднозначного.