П.В. ШАВЕНКОВ
НАИМЕНОВАНИЯ РЕГУЛЯРНЫХ ПОЛКОВ ИМПЕРАТОРСКОЙ РОССИЙСКОЙ АРМИИ В КОНЦЕ XVII – НАЧАЛЕ XX вв. (на примере кавалерийских полков)
«27 ноября.
Праздник нижегородцев! Где они и что с ними?»
Из дневника Николая II.
Приступив в самом конце XVII века к созданию новых регулярных полков, Пётр I присваи-вал им обычно имена полковых командиров («Драгунский Морелия полк») или шефов («Драгун-ский генерал-фельдмаршала Шереметева полк»). В этом случае царь следовал как традиции боль-шинства европейских армий того времени, так и русскому обычаю (большинство прежних стре-лецких и солдатских полков именовалось по своим командирам). Исключение составил ряд пол-ков, именовавшихся по подмосковным сёлам и слободам, в которых эти полки расквартировыва-лись или формировались: Преображенский и Семёновский «потешные» полки, Бутырский выбор-ный солдатский (существовал с середины XVII в.) и Преображенские драгунские полки (послед-ние вскоре тоже стали именоваться по полковникам). В 1700 г. бывшие «потешные» получили по-чётное наименование полков Лейб-гвардии, т.е. в буквальном переводе «телохранителей» монар-ха; в последующем эта почётная приставка являлась составной частью наименований большинства гвардейских частей Императорской Российской армии. Даже сменив в последующем места рас-квартирования, оба первых гвардейских полка, как и Бутырский пехотный полк, сохранили свои имена – в память о местах, ставших колыбелью новой армии.
Однако способ именования полков по командирам вскоре перестал удовлетворять Петра, тем более что довольно частая в условиях войны смена полковников вела к постоянным переме-нам в полковых именах и грозила путаницей. Постепенно главным принципом наименования пол-ков стал «географический», т.е. именование по городам и территориям. Так, уже с 1704 г. солдат-ский Александра Меншикова полк стал именоваться Ингерманландским, а с 10 марта 1708 г. (по другим сведениям – ещё с октября 1706 г.) большинство регулярных полков получило «географи-ческие» имена, что явно было связано с новым административным делением России на губернии и провинции. Один из дореволюционных военных историков так отзывался о причинах такого спо-соба именования: «Мысль Петра Великого назвать полки по именам русских земель и дать им знамёна с гербами провинций, которыми назывались, была мыслью глубоко обдуманной. Служа под этими знамёнами, солдат считал себя принадлежащим к великому государству, интересы ко-торого защищал» (Потто В.А. История 44-го драгунского Нижегородского полка. Т.2. СПб., 1893. С.41.). С этим мнением вполне можно согласиться, но, думается, принцип выбора «географиче-ских» полковых имён следует рассмотреть подробнее.
Проще всего определить принцип именования гарнизонных частей – обычно они получали имена тех городов и провинций, в которых располагались. Относительно полевых полков бытует мнение, что они в петровское время получали наименования по местам своих боевых отличий, ли-бо по районам дислокации или комплектования. Однако изучение полковых историй свидетельст-вует об ошибочности такой точки зрения.
Например, в конце 1703 г. в Казани был сформирован пехотный полк, названный в 1708 г. Копорским. Как свидетельствует история полка, он не только не участвовал в боях за Копорье, но и никогда, вплоть до своего переименования в 1784 г. в Витебский, не дислоцировался в районе этой древней крепости. Вообще, мнение, что в Российской армии многие полки получали наиме-нования по местам сражений, в которых они отличились, следует считать заблуждением. Так, при Петре I среди регулярных полков не было ни одного, именовавшегося «Полтавским», хотя в этом решающем сражении Северной войны участвовало их несколько десятков. Позже, в начале XX в., действительно имелись Кагульский, Рымникский, Бородинский и ряд других пехотных полков, названных в память побед российского оружия, но все эти полки были сформированы после этих сражений (порой на 100 и более лет) и, естественно, не могли в них отличиться.
Большинство регулярных полевых полков в начале XVIII века получали имена по городам Европейской России, что, впрочем, не означало, что они формировались или располагались имен-но в соответствующих городах. Нижегородский пехотный полк, к примеру, был сформирован в 1700 г. в Преображенском под Москвой и за последующие 100 лет лишь в 1727 – 1729 и в 1775 – 1777 гг. квартировал в Нижнем Новгороде. Ещё более показательна ситуация с Нижегородским драгунским полком. Он был сформирован в 1701 г. в Новгородской области из местных служилых людей, и за всю свою последующую более чем 200-летнюю историю никогда не был в Нижнем Новгороде (причём в XIX в. полк постоянно размещался на Кавказе и пополнялся в основном рек-рутами из малороссийских, западных и польских губерний). Будущий Псковский драгунский полк был сформирован в Москве из служилых людей Поволжья; в 1701 – 1704 гг. он, как и вся армия Б.П. Шереметева, стоял на зимних квартирах в Пскове, но больше никогда в этом городе не бывал. Подобную картину рисуют и многие другие полковые истории.
По какому же тогда принципу получали полевые полки в петровское время «географиче-ские» имена? Рассмотрим сложившуюся к 1721 г. «номенклатуру» таких наименований. Как уже отмечалось, большинство полков носили имена старинных русских городов, расположенных в центре, на северо-западе страны и в Поволжье: Московские пехотный и драгунский, Владимир-ские пехотный и драгунский, Новгородские пехотный и драгунский, Архангелогородские пехот-ный и драгунский, Псковские пехотный и драгунский, Вологодские пехотный и драгунский, Ка-занские пехотный и драгунский, Астраханские пехотный и драгунский, Нижегородские пехотный и драгунский, Ростовские пехотный и драгунский, Ярославские пехотный и драгунский, Троицкие пехотный и драгунский, Рязанские пехотный и драгунский, Вятские пехотный и драгунский, Пермские пехотный и драгунский, Великолукский, Смоленский, Белгородский, Белозёрский, Во-ронежский, Галицкий пехотные и Олонецкий, Каргопольский, Луцкий (имелись в виду Великие Луки), Тверской, Новотроицкий драгунские полки. Именно эти районы являлись основным источ-ником комплектования регулярных войск, поскольку на них ложилась основная тяжесть рекрут-ских наборов того времени. Характерно, что наиболее крупные в то время города были представ-лены в рядах армии каждый двумя полками – пехотным и драгунским. Однако надо ещё раз под-черкнуть, что всё это вовсе не значило, что полки, именовавшиеся Московскими, Казанскими и т.д., пополнялись именно москвичами или казанцами. В 1711 г. было решено, что полки должны получать пополнения из той губернии, к которой были приписаны, но из-за постоянного передви-жения полков в ходе Северной войны эта система не смогла на деле закрепиться. По окончании же войны полки в подавляющем большинстве были расквартированы в провинциях, не совпадавших с их наименованиями; при этом и рекруты в полк поступали в основном из района его расположе-ния.
Второй по численности к 1721 г. была группа полков, получивших имена по местам, отвоё-ванным у шведов в первые годы войны: Санкт-Петербургские пехотный и драгунский, Ингерман-ландские пехотный и драгунский, Невские пехотный и драгунский, Нарвские пехотный и драгун-ский, Выборгский, Копорский, Шлиссельбургский пехотные полки и Ямбургский драгунский полк. Думается, такое внимание к этим географическим пунктам было обусловлено желанием Петра (а наименования полков, несомненно, выбирал он сам) продемонстрировать, что данные территории такая же неотъемлемая часть Российского государства, как и центральные районы страны. Обращает в этой связи внимание тот факт, что даже после потери в результате неудачного Прутского похода крепости Азов, в рядах армии сохранялись Азовские – пехотный и драгунский – полки: видимо таким образом подчёркивалось стремление со временем возвратить этот важный пункт.
В меньшей степени были представлены в именах полков к 1721 г. территории, почти не участвовавшие в то время в комплектовании регулярных войск. Так, вся Левобережная Украина (на её территории рекрутские наборы до времён Екатерины II не проводились) была представлена в рядах полевых войск лишь Киевскими – пехотным и драгунским – полками и Черниговским пе-хотным полком, а огромная Азиатская Россия – Сибирскими пехотным и драгунским и Тоболь-скими пехотным и драгунским полками. Кстати, последние четыре полка за всё время своего су-ществования никогда не были в Сибири. Таким образом, как и в предшествующих случаях, выбор имён этих полков диктовался в первую очередь политическими соображениями – необходимостью представить в рядах армии все регионы страны. Частота же упоминания в наименованиях полков тех или иных географических объектов является показателем степени значимости соответствую-щих регионов в правительственной политике того времени.
Итак, выбор «географических» имён регулярных полевых полков Петром I являлся не слу-чайным и был связан не столько с районами их расположения или комплектования, сколько со стремлением продемонстрировать значимость соответствующих регионов для внутренней и внешней политики России.
Необходимо отметить, что даже к концу жизни Петра не все полки имели «географиче-ские» наименования. Гренадёрские (пехотные и драгунские) и ландмилицкие полки продолжали именоваться по командирам или шефам, видимо потому, что рассматривались как временные час-ти. Кроме того, существовал драгунский Лейб-Регимент (от немецкого «regiment» - полк), который по мысли царя должен был играть для кавалерии ту же роль, что и гвардейские полки для пехоты.
В феврале 1727 г., по настоянию А.Д. Меншикова, ссылавшегося на волю Петра Великого, все полевые полки были переименованы по провинциям, в которых они реально были раскварти-рованы, с добавлением при необходимости порядкового номера. Так, располагавшиеся в Нижего-родской провинции Нарвский, Олонецкий и Новотроицкий драгунские полки были названы соот-ветственно 1-м, 2-м и 3-м Нижегородскими (Нижегородский же драгунский полк был назван 2-м Шацким). Однако такое переименование могло привести к забвению прежних подвигов полков, да и возможная передислокация полков могла вызвать путаницу, поэтому уже в ноябре того же года, после падения Меншикова, полкам были возвращены прежние «географические» наименования. Одновременно получили «географические» имена полки, продолжавшие до 1727 г. носить имена шефов. Так, в частности, появились Выборгский, Ревельский и Рижский драгунский полки, имена которых, видимо, должны были подчеркнуть, что и в новых условиях Россия не откажется от за-воеваний Петра I (здесь и далее мы рассматриваем наименования лишь регулярных кавалерийских полков).
В царствование Анны Иоанновны вновь появились полки, имеющие наименования по ше-фам. Ими стали полки, преобразованные из драгунских в кирасирские: Кирасирский Миниха (шеф – инициатор данного преобразования), Лейб-кирасирский (шеф – Императрица) и Бевернский (за-тем переименованный в Брауншвейгский) кирасирский. Наименование последнего связано с тем, что его шефом являлся принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люненбургский (отец Импера-тора-младенца Ивана Антоновича). Интересно, что после ареста и ссылки фельдмаршала Миниха при Императрице Елизавете, его полк был назван «бывший Минихов» и лишь через несколько лет был переименован в 3-й кирасирский.
В 1741 г. в составе Российской армии впервые появились регулярные гусарские полки. На-бирались они в основном из эмигрантов и получили соответствующие наименования – Венгер-ский, Грузинский, Молдавский и Сербский. Национальные наименования гусарских полков (пре-имущественно по балканским народностям) просуществовали более 40 лет, пока полки лёгкой ка-валерии не стали пополняться на тех же основаниях, что и все регулярные войска.
Можно также отметить существование в 1750-х – 1770-х гг. Чёрного и Жёлтого гусарских полков, имена которых соответствовали цветам их обмундирования.
Император Пётр III попытался вновь переименовать все регулярные полки по именам ше-фов, поскольку именно таким образом назывались полки в армии столь почитаемого им прусского короля Фридриха II. Однако за своё недолгое царствование император не успел довести до конца эту вызвавшую в армии всеобщее недовольство реформу, а свергнувшая мужа Екатерина II по-спешила возвратить полкам те наименования, которые они имели к концу царствования Елизаве-ты.
В царствование Екатерины II рекрутская повинность была распространена и на население Малороссии, причём набранные там рекруты направлялись преимущественно в кавалерию. Это привело к уменьшению числа кавалерийских полков, носящих имена городов нынешней террито-рии Российской Федерации, и появлению полков, наименования которых были связаны с малорос-сийскими и присоединёнными в результате войн с Турцией землями (последние были названы Новороссией). Так, к 1796 г. существовали Глуховский, Черниговский, Киевский, Нежинский, Стародубский, Северский карабинерные, Кинбурнский и Таганрогский драгунские, Елисаветград-ский, Киевский, Переяславский, Таврический конноегерские, Ольвиопольский гусарский, Харь-ковский, Мариупольский, Павлоградский, Александрийский, Ахтырский, Сумский, Изюмский, Херсонский, Полтавский, Острогожский и Украинский легкоконные полки. Тенденция называть большинство кавалерийских полков «географическими» именами, связанными с территорией со-временной Украины сохранилась и в XIX веке.
Павел I с самых первых дней своего царствования стремился ликвидировать память о цар-ствовании своей матери. Он поспешил уменьшить численность армии, причём в первую очередь расформированию подверглись части, наименования которых напоминали о победах екатеринин-ского времени (в том числе были расформированы Кинбурнский драгунский, Таврический конно-егерский и Херсонский легкоконный полки). Одновременно новый государь, преклонявшийся, по-добно Петру III, перед Фридрихом II, начинает заменять «географические» имена полков шефски-ми. Наконец, в октябре 1798 г. всем армейским полкам предписано именоваться по шефам. Боль-шинство солдат и офицеров отнеслось к такой перемене резко отрицательно: «Из всех нововведе-ний, заимствованных нами от пруссаков, это было самое непопулярное» (Потто В.А. Указ. соч. С. 42). Калейдоскопическая смена шефов большинства полков (следовательно, и их названий) лишь усугубляла недовольство такой «реформой».
Особо надо остановиться на наименовании Кавалергардского полка, образованного в 1800 г. и сразу же занявшего первое место среди гвардейских кавалерийских частей. Порой в литерату-ре встречается обозначение этого полка как «Лейб-гвардии Кавалергардского», что совершенно неверно. Кавалергардский полк никогда не имел в своём названии приставки «Лейб-гвардии» (хо-тя пользовался всеми правами Старой гвардии), так как уже само слово «Кавалергардия» (от французского «cavalier garde») и означает «конная гвардия».
Воцарившийся в результате гибели отца Александр I вернул полкам «географические» имена, и при нём новые полки также получали наименования по этому принципу. Тогда же поло-жено начало традиции, продолженной и в последующем, присваивать вновь создаваемым полкам наименования ранее расформированных с целью сохранения памяти об их службе. Так, в 1783 г. был создан Нежинский легкоконный полк, расформированный, будучи уже кирасирским, в 1800 г. В 1806 г. создаётся Нежинский драгунский полк, просуществовавший (как конно-егерский) до 1833 г. Вновь Нежинский драгунский полк появился в 1856 г., но уже в 1860 г. он был упразднён. Наконец, в 1896 г. опять создаётся Нежинский драгунский полк, которому были переданы стар-шинство Нежинского легкоконного полка формирования 1783 г. и награды Нежинского драгун-ского полка формирования 1806 г.
В 1824 г. Гродненский гусарский полк был назван Клястицким (в память сражения при Клястицах 19 июля 1812 г.) – это единственный за всю историю дореволюционной регулярной ка-валерии случай переименования полка по месту сражения, в котором он отличился.
После победы над Наполеоном ряд полков опять получают наименования по шефам. В от-личие от павловского времени, когда шеф в большинстве случаев непосредственно руководил подшефной частью, в XIX – начале XX вв. шефство являлось лишь почётным званием, которого удостаивались члены российского и иностранных владетельных домов и некоторые российские военачальники. Из кавалерийских полков первым в этот период получил шефское наименование Белорусский гусарский полк, названный в 1816 г. Гусарским Принца Оранского полком. При Ни-колае I подобные переименования приняли массовый характер, и к 1855 г. из имевшихся в то вре-мя 50-ти армейских кавалерийских полков 41 именовался по шефам. В 1857 г., в связи с нацио-нальным подъёмом, вызванным неудачей в Крымской войне, полкам были возвращены «геогра-фические» наименования, с сохранением и имени шефа (например, Чугуевский уланский генерала от кавалерии графа Никитина полк).
В 1864 г. к наименованиям армейских полков добавлен порядковый номер, причём каждый род кавалерии получил отдельную нумерацию; в 1882 – 1907 гг. из-за преобразования всех армей-ских уланских и гусарских полков в драгунские все армейские кавалерийские полки имели сквоз-ную нумерацию (кроме Приморского драгунского полка, никогда не имевшего номера). В 1891 г. к наименованиям нескольких кавалерийских полков были добавлены имена «вечных шефов» - вы-дающихся российских военачальников; позже ещё ряд полков получил «вечных шефов» - героев войны с Наполеоном.
К 1914 г. имели «географические» наименования 56 кавалерийских полков (без учёта Крымского конного полка, комплектовавшегося крымскими татарами). Из них именами городов и областей современной территории Российской Федерации назывались 18 (в т.ч. 2 – связанные с Азиатской частью страны, из которых Иркутский гусарский полк никогда в Сибири не распола-гался), Украины – 28 (в т. ч. Новороссийский драгунский – так именовалось Северное Причерно-морье), Белоруссии – 3, Прибалтийских государств, включая Финляндию, - 7 (в т.ч. Татарский уланский, унаследовавший имя полка, сформированного из литовских татар). Следует ещё раз подчеркнуть, что это вовсе не означало обязательного расположения полков на соответствующей территории или получения ими только с неё пополнения. Главной задачей «географических» на-именований, как и раньше, являлось представление в рядах войск всех земель Российского госу-дарства.
Русская Императорская армия
Знамена и штандарты Российской Императорской армии
Знамя всегда было важнейшим символом подразделения любой армии. Идея боевого стяга сугубо рациональна. Знамя должно было служить ориентиром в гуще рукопашной схватки, где смешались свои и чужие. Реющее над полем полотнище показывало, где дерутся свои, куда должен пробиваться воин, потерявший из виду своих товарищей. Естественно, каждая из сторон стремилась лишить неприятеля его ориентиров, «подсечь» вражеские стяги. Сделать это было непросто: именно потому, что вокруг знамени сплачивались воины, и добраться до него атакующие могли, лишь истребив всех, стоящих на пути. «В русском народе, - замечал военный историк Ф. Ф. Орлов, - с давних пор существует почитание военных знамен как святыни. При встрече со знаменем какого-либо полка многие снимают шапки, „осеняет себя крестным знамением православный народ“… Что означает стоять или умереть за знамя, у нас все отлично знают и понимают, кто и не был на военной службе». Сила народной традиции понятна, так как фундамент представлений о высоком значении боевого знамени на Руси закладывался еще задолго до того, как Петр Великий создал регулярную армию.
Знамена стали символами геройства и доблести. Прибитое к древку полотнище, которое нельзя бросить, как бы трудно ни было, за которым надо идти до конца, всегда напомнит воину о долге, чести, о святости уз товарищества. Это прекрасно понимал император Петр Великий. «Устав воинский сухопутный» 1716 года гласил: «Которые стоя пред неприятелем или в акции уйдут и знамя свое или штандарт до последней капли крови оборонять не будут, оные имеют шельмованы быть; а когда поимаются, убиты будут; или ежели возможно в роту или полк отданы и тамо без процесса на первом древе, которое прилунится, повешены будут». Любопытно, что противоречивость петровских реформ проявляется и в отношении к знаменам. Роль знамен и штандартов была низведена до интендантского имущества, наравне с котлами, палатками и прочим. Эти святыни, которые всякий солдат, согласно петровскому же «Уставу воинскому сухопутному» должен был защищать «не щадя живота своего», заменялись новыми через определенный срок и фактически служили только ориентирами на поле сражения.
Каждый новый император или императрица, придя к власти, устранял из армии регалии, пожалованные предшественником. Император Павел уничтожил это вопиющее противоречие между буквой и духом закона, установив 30 апреля 1797 года «впредь знаменам и штандартам служить бессрочно». Никто не мог предположить, что эти слова буквально воплотятся в жизнь: четыре полка русской армии (198-й пехотный Александро-Невский, 328-й пехотный Новоузенский, 7-й и 13-й Туркестанские стрелковые) ушли на войну 1914-1918 гг. со знаменами, пожалованными их предшественникам Павлом I.
Высокое значение знамени утверждали и воинские ритуалы. Через понятие «знамя» выражалась суть воинского долга в тексте воинской присяги: «От роты и знамя, где надлежу… - клялся каждый солдат, -никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, непременно, добровольно и верно так, как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду». Присягающий, начиная с 1797 года, должен был держаться рукой за знамя, ас конца XIX века, приводимые к присяге молодые солдаты, кроме Евангелия и креста, целовали также и полотнище знамени.
В XIX веке появились новые ритуалы. Глубокий смысл имел, например, обряд прибивки полотнища вновь пожалованного знамени или штандарта к древку. Старший в чине из присутствующих (как правило, командующий округом или корпусом, а нередко и сам император или кто-либо из членов императорской фамилии) доколачивал верхний из наживленных гвоздей, затем молоток передавался следующему по старшинству; последний же гвоздь забивал рядовой. Знамя символически объединяло всех - от генерала до рядового. Оно жаловалось навечно - и прибивалось раз и навсегда. Даже на починку древка, если она влекла за собой необходимость перебивки полотнища, с 1883 года (по распоряжению военного министра) требовалось испросить Высочайшее соизволение.
При отдании чести «священным хоругвям» все военнослужащие становились во фронт. Сами же знамена и штандарты «склонялись» лишь перед императором, императрицей и иностранными монархами, имеющими титул «Величества».
«…Кусок материи, … сохранение которого стоило жизни сотням, а может, и тысячам людей, входивших в состав полка в продолжение его векового существования, … такой кусок материи есть святыня - не условная военная святыня только, но святыня в прямом и непосредственном значении этого слова», - так писал в 1868 году известный русский военный теоретик Михаил Иванович Драгомиров.
Расцветка знамен и штандартов также была немаловажной, так как по ней солдат узнавал систему обмундирования и прикладных цветов различных полков русской армии. Именно с этим было связано недовольство некоторых частей, не имевших на знаменах и штандартах «своих» полковых цветов: в гренадерских полках - желтого, у Александрийских гусар и Орденских драгун - черного, у Ахтырских гусар - коричневого.
Русские знамена и штандарты состояли из обязательных элементов и необязательных (аксессуары). К обязательным относились: полотнище, навершие, скоба, древко, подток, гвозди и винты, чехол и темляк. К необязательным относились широкие Георгиевские и юбилейные ленты (дарованные полку в качестве награды или в честь полкового юбилея, соответственно). Кроме того, к аксессуарам можно отнести и панталер - специальную перевязь для ношения знамени либо штандарта.
Полотнище изготовлялось из шелковой материи высшего качества (репс, фай, гроденапль или знаменная ткань, реже гродетур или камлот). Полотнище являлось наиболее важной частью знамени и штандарта.
Навершие - латунное вызолоченное или высеребренное (мельхиоровое - в гвардии) украшение на вершине (отсюда название) древка. В России употреблялись навершия следующих образцов.
Образца 1783 года - в виде вызолоченного шара, увенчанного восьмиконечным православным крестом. На Георгиевских регалиях орден Св. Георгия 3-й степени привязывается к трубке навершия.
Образца 1857 года (гвардейское) вызолоченное или высеребренное по прибору представляет собою двуглавого орла.
Образца 1867 года (Георгиевское армейское) установлено 9 ноября 1867 года: копье с Георгиевским крестом, покрытым финифтью, в полном венке.
Образца 1875 года (Георгиевское гвардейское), пожалованное тогда же на все имевшиеся на тот момент Георгиевские регалии гвардии (за исключением знамени Роты Дворцовых гренадер, сохранившего навершие образца 1830 года). Навершие представляло собой двуглавого орла, стоящего на Перуне, опирающегося на венок, в середине которого был помешен Георгиевский крест, покрытый финифтью.
Скоба - медная вызолоченная пластина шириною в 6, 7 см, надеваемая на древко ниже полотнища на знамена и штандарты всех существующих частей. На скобе гравировались надписи: в верхней строке - вензель Государя - основателя части, год основания и первоначальное название части, в середине - вензель Государя (или Государей), пожаловавшего отличие (если знамя Георгиевское или за отличие) и надпись отличия. В нижней строке располагался вензель Государя, пожаловавшего знамя, год пожалования и название части на этот момент.
Древко делалось из березы, дуба, ясеня или клена (в Лейб-гвардии саперном батальоне - из вишневого дерева). Цвет древка и его размеры были установлены в 1857 году и использовались до 1917 года. Цвета: 1-й полк в дивизии - желтое, 3-й полк - белое, 2-й и 4-й полки в дивизиях, стрелковые полки, инженерные части - черное.
В кавалерии древко темно-зеленое, с вызолоченными либо высеребренными (по прибору) желобками по всей длине древка.
Подток - медный вызолоченный «стакан» конусовидной формы, надеваемый на нижний конец древка для предохранения его от гниения и порчи.
Чехлы для знамен и штандартов использовались черной кожи. Для кирасирских штандартов тогда же были установлены особые чехлы, в виде конверта размерами чуть больше самого штандарта, с двумя клапанами, застегивавшимися на ремешки поверх поперечины и захватывавшими часть древка.
Юбилейные ленты императорским указом было установлено жаловать на знамена и штандарты частей, существующих сто и более лет, юбилейные орденские ленты, для гвардии - Андреевские - ордена св. Апостола Андрея Первозванного (голубые), для армии - Александровские - ордена Св. князя Александра Невского (красные).
Широкие Георгиевские ленты. Приказом военному ведомству для полков, «которые имеют уже все установленные в награду за военные подвиги знаки отличия» установлено было «новое высшее отличие - Георгиевские ленты на знамена и штандарты с надписями отличий, за которые ленты пожалованы».
Ленты устанавливались того же размера, что и описанные выше юбилейные. На верхней стороне верхней половины ленты вышивалась надпись отличия, а на верхней стороне нижней половины - название части. На концах ленты помещались вензеля Государя, пожаловавшего отличие, под ними - на верхней половине крест ордена Св. Георгия 1-й степени, а на нижней - четырехконечная звезда ордена. Лишь два полка в русской армии -17-й драгунский Нижегородский и 18-й драгунский Северский были удостоены этих отличий.
Георгиевские ленты
На Георгиевских знаменах и штандартах на трубку навершия повязывался бант из Георгиевской ленты, с орденом Св. Георгия 3-й степени.
В строю частей Российской Императорской армии в 1914 - 1917 гг. находились знамена шести царствований - всего 11 образцов (или 13 модификаций). Знамена украшали навершия 12 образцов. В частях состояли знамена, пожалованные еще в 1800 году, знамена и штандарты, пропитанные пороховой гарью всех войн, которые вела Россия в 1805 - 1905 гг. Знамя образца 1797 года имел один полк - в 1914 году - 328-й пехотный Новоузенский полк.
Знамена образца 1800 года имели 198-й пехотный Александро-Невский полк, 7-й Туркестанский стрелковый полк, 13-й Туркестанский стрелковый полк.
Знамена образца 1803 года имели 84-й пехотный Ширванский полк и 7-й Финляндский стрелковый полк.
Знамена образца 1813 года (гвардейские) имели: Рота Дворцовых гренадер (1830 г.), Лейб-гвардии Измайловский полк (1850 г.). Лейб-гвардии гренадерский полк (1856 г.), Лейб-гвардии 1-й стрелковый и Лейб-гвардии 2-й стрелковый Царскосельский полки (1856 г.).
Прочие полки русской армии (до царствования Александра III) приблизительно в равной пропорции имели знамена образцов 1816, 1857, 1871, 1876 и 1880 годов.
Штандарты российской Армии
Штандарт представлял собой уменьшенное пехотное знамя с навершием и без бахромы.
В строю Императорской кавалерии к началу войны 1914 - 1918 гг. находились штандарты 6 образцов (или 13 модификаций) с навершиями 8 образцов.
Штандарты образца 1817 года имели только три полка Гвардейской кавалерии (Лейб-гвардии Конный, Лейб-гвардии Конно-Гренадерский и Лейб-гвардии Уланский Ея Величества).
Георгиевские штандарты образца 1827 года имели четыре полка армейской кавалерии (4-й уланский Харьковский, 1-й гусарский Сумский, 11-й гусарский Изюмский и 12-й гусарский Ахтырский). Штандарты особого образца 1827 года для Литовского корпуса имели 15-й уланский Татарский и 15-й гусарский Украинский полки.
Казачьи Знамена
Образец 1883 года
С 1883 года с казачьим частям стали жаловать только штандарты, полностью соответствующие по размерам и изображениям кавалерийским штандартам, при этом полотнище делалось по цвету мундира войска, а кайма - по цвету приборного сукна.
Флаги Императорского дома (по состоянию на 1914 год)
Императорский штандарт. Употреблялся Государем императором Николаем II. Желтое прямоугольное полотнище с изображением Малого Государственного герба России. Существовал в двух вариантах - сухопутном (с гербами на крыльях орла) и военно-морском (с хартиями - картами морей и без гербов на крыльях).
Флаг Ее Величества Государыни Императрицы . Употреблялся Ее Величеством Государыней Вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной и Ее Величеством Государыней Императрицей Александрой Феодоровной. Подобен Императорскому штандарту, но с косицами (в виде флюгера).
Флаг Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича. Употреблялся Его Императорским Высочеством Наследником Цесаревичем Алексеем Николаевичем (в 1881-1894 гг. - Николаем Александровичем, в 1894 - 1904 гг. - Михаилом Александровичем). Кайзер-флаг, на центр которого наложен Императорский штандарт.
Флаг Его Императорского Высочества Великого Князя Наместника или Главнокомандующего. Употреблялся Его Императорским Высочеством Великим Князем Николаем Николаевичем в бытность Верховным Главнокомандующим (1914-1915 гг.) и Наместником на Кавказе (1915-1917 гг.). Андреевский флаг, на центр которого наложен Великокняжеский флаг.
Флаг Его Императорского Высочества Великого Князя. Кайзер-флаг, на центр которого наложен круглый желтый медальон рисунка Императорского штандарта. В 1914-1917 гг. титул Великого Князя имели 16 человек. Следующие особы Императорского Дома этот флаг использовали:
Его Императорское Высочество Великий князь Михаил Александрович
Его Императорское Высочество Великий князь Кирилл Владимирович
Его Императорское Высочество Великий князь Борис Владимирович
Его Императорское Высочество Великий князь Андрей Владимирович
Его Императорское Высочество Великий князь Павел Александрович
Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович
Его Императорское Высочество Великий князь Константин Константинович
Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Константинович
Его Императорское Высочество Великий князь Петр Николаевич
Его Императорское Высочество Великий князь Николай Михайлович
Его Императорское Высочество Великий князь Георгий Михайлович
Его Императорское Высочество Великий князь Александр Михайлович
Его Императорское Высочество Великий князь Сергей Михайлович
Штабные флаги
Штабные флаги обозначали места расположения штабов, ротных, эскадронных и батарейных дворов. С обеих сторон на флагах нашивался номер и начальные буквы названия корпуса, дивизии или отдельной бригады черного цвета, по образцу шифровки штабов.
Штаб армии - 5 оранжевых, 5 черных полос. Такой же флаг использовался и главнокомандующими армиями фронтов.
Штаб корпуса - оранжевое полотнище с зеленой каймой.
Штаб пехотной дивизии - зеленое полотнище с алой каймой.
Штаб стрелковой дивизии или отдельной бригады - зеленое полотнище с малиновой каймой.
Штаб кавалерийской дивизии - оранжевое полотнище с алой каймой.
Штаб казачьей дивизии - синее полотнище с алой каймой.
Размеры штабных флагов для штабов полков пехоты, кавалерии и казачьих войск, артиллерийских бригад и саперных батальонов были несколько меньше. На полотнище флага нашивался ромб, вершинами упиравшийся в середины сторон флага.
В Гвардейском полку все офицеры должны были говорить друг другу «ТЫ» невзирая на разницу в чинах и годах. Все офицеры гвардейской кавалерии по традиции здоровались друг с другом и, кроме того, при встрече обменивались рукопожатием, вне зависимости от того, знакомы они или нет.
Честь уже с того времени следовало отдавать и офицерам иностранных армий.
Флаги казачьих полков
Казачьи полки, в свою очередь, имели как флаги, так и сотенные значки. Если штабной флаг не покидал, как правило, квартир полка (временных или постоянных), то полковой флаг обозначал местонахождение командира полка в бою и носился на пике. Флаги были квадратные. Цвета их были по цвету приборного сукна войска, причем при повторении цветов у младшего казачьего войска на полотнище нашивался косой крест. В центре флага нашивалась алая либо желтая шифровка полка, по образцу шифровки на погонах.
Сотенные значки носились на пиках в конных казачьих полках. Они имели вид кавалерийских флюгеров и состояли из двух половин с косицами. Верхняя половина была по цвету войска, однако, если несколько казачьих войск имели одинаковые цвета, то в младших войсках нашивалась продольная полоска до половины длины. Цвет нижней половины соответствовал номеру сотни: 1-я сотня - алая, 2-я сотня - светло-синяя, 3-я сотня - белая, 4-я сотня - зеленая, 5-я сотня - желтая и 6-я сотня - коричневая.
Флаги были установлены для всех полков гвардейской кавалерии и представляли собою квадраты с косицей в виде треугольника. Носились они на древках белого либо желтого цвета, по приборному металлу полка.
1. Камер-паж строевой роты Пажеского корпуса с корпусным знаменем (салютовка). Одет в придворную форму. Юбилейное знамя образца 1900 года.
2. Знамя Лейб-гвардии Кексгольмского полка. Георгиевское юбилейное знамя образца 1900 года, пожалованное в 1910 году. На знамя повязаны ленты, пожалованные австрийским императором Францем Иосифом I в 1888 году в память 40-летия Шефства. С началом Первой Мировой войны эти ленты были сняты со знамени.
3. Знамя Собственного Его Императорского Величества Сводно-Пехотного полка. Простое знамя образца 1900 года, пожалованное в 1908 году.
4. Знамя Лейб-гвардии Преображенского полка. Георгиевское юбилейное знамя образца 1883 года, пожалованное в том же году. В отличие от прочих полков, Преображенский и Семеновский полки получили в 1883 году по 4 знамени (по 1 на батальон). Знамя 1-го батальона Лейб-гвардии Преображенского полка в 1950 году было передано оставшимися в живых чинами полка на хранение в полк-побратим: Колстримский полк английской королевской гвардии. Знамена остальных батальонов находятся сейчас в Государственном Эрмитаже.
5. Знамя Лейб-гвардии Саперного батальона. Георгиевское юбилейное знамя образца 1900 года, пожалованное в 1912 году. Ныне находится в Музее Артиллерии и Инженерных войск в Петербурге.
6. Знамя Лейб-гвардии Павловского полка. Георгиевское юбилейное знамя образца 1883 года, пожалованное в 1890 году.
1. Эстандарт-юнкер Кавалергардского полка со штандартом. Георгиевский юбилейный штандарт образца 1884 года, пожалованный в 1899 году. Традиционно штандарты гвардейских кирасирских полков крепились к древку с помощью особой поперечины, как хоругвь. После Первой мировой войны штандарт Кавалергардского полка был вывезен во Францию, где хранился в семье последнего командующего полком полковника В. Н. Звегинцова, а затем - в Музее армии в Париже.
2. Штандарт 7-го уланского Ольвиопольского полка. Юбилейный штандарт «за отличие» образца 1900 года, пожалованный в 1912 году. Единственный штандарт «за отличие», пожалованный в описываемый период. В 1917 году был передан на хранение шефу полка, испанскому королю Альфонсо XIII, а в 1921 году передан из Испании в Белградский храм. В 1945 году вывезен в СССР и сейчас находится в Эрмитаже.
3. Штандарт Гвардейского Запасного кавалерийского полка. Простой штандарт образца 1900 года, пожалованный в 1902 году.
4. Штандарт Лейб-гвардии Драгунского полка. Георгиевский юбилейный штандарт образца 1900 года.
5. Штандарт 13-го драгунского Военного Ордена полка. Георгиевский юбилейный штандарт образца 1900 года, пожалованный в 1909 году. При черном приборном сукне полка кайма была положена оранжевая, как исключение из правила. На штандарте ленты, пожалованные Императором Германским Вильгельмом I в 1874 году.
6. Штандарт 1-го Лейб-драгунского Московского полка. Георгиевский юбилейный штандарт образца 1884 года, пожалованный в 1900 году. Надпись первоначально была: «За быстрое наступление и взятие Адрианополя в 1878 году»
1. Подхорунжий Туркменского конного дивизиона с дивизионным знаменем (положение «на караул» в пешем строю). Простое знамя образца 1884 года, пожалованное в 1897 году. Знамя было вывезено после революции за рубеж, хранилось в Белградском храме, а в 1945 году вывезено в СССР и позже передано в Эрмитаж. Тип знамени для нехристианских частей - вместо иконы - Государственный герб.
2. Подпрапорщик пеших дружин Государственного ополчения со знаменем (положение «на плечо»). Одет в старую гвардейскую форму, которую ополченцы могли носить во время службы внутри Империи, вплоть до момента отправки на фронт. Ополченское знамя образца 1855/1914 годов.
3. Штандарт 1-го пограничного Заамурского конного полка. Георгиевский штандарт образца 1900 года, пожалованный в 1907 году - первый штандарт пограничных частей.
В начале ХХ века, накануне Первой мировой войны в армиях континентальных европейских государств (без учета флота, а значит и без учета Англии) примерно 70% солдат составляла пехота, 15% - артиллерия, 8% - кавалерия, оставшиеся 7% приходились на авиацию, связь, инженерные и автомобильные войска. Такое же соотношение было и в русской армии.
Основной боевой единицей был полк, и в русской армии он был как одна большая семья. Русские пехотные и кавалерийские полки, кроме номеров, имели названия по городам. Название указывало на место рождения полка или было символическим. Города "шефствовали" над "своими" полками, поддерживали связи, присылали подарки. Казачьи полки назывались по месту формирования, а номер означал очередность призыва.
В полках были очень сильны боевые традиции. Из 350 полков русской пехоты, участвовавших в Великой войне, 140 существовали от 60 до 230 лет, то есть были кадровыми, из них 16 гвардейских полков. Любой офицер и солдат знал историю своей части так детально, будто речь шла о собственных предках. Очень престижными были коллективные отличия, заслуженные полками за подвиги прошлых войн - это могли быть наградные знамена, добавка к названию, серебряные трубы, особые значки или отклонения в форме мундира (например, Апшеронскому полку полагались красные отвороты на сапогах в память о том, что в битве при Кунерсдорфе во время Семилетней войны полк выстоял "по колено в крови").
Памятный знак в честь 200-летия Апшеронского полка
с перечислением сражений, в которых он принимал участие
Очень высоко ставилось понятие офицерской чести. Но и понятию солдатской чести придавалось огромное значение. Устав гласил: "Солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит всякий военный служащий от генерала до последнего рядового".
Важнейшую роль играли унтер-офицеры. Это были профессионалы высочайшего уровня, костяк любого полка, "отцы родные" солдат - их непосредственные учителя и наставники.
Армия воспитывалась в строгой духовности, священник в полку был далеко не последним лицом. При этом допускалась широкая веротерпимость - мусульманам, католикам, лютеранам, даже язычникам из народов Поволжья и Сибири разрешалось отправлять свои обряды, присягу каждый принимал по обычаям своей веры.
Нередко полковые священники непосредственно принимали участие в боевых действиях своих полков, конечно же, не беря в руки оружия, но до конца исполняя свой пастырский долг. Таких примеров великое множество, приведу лишь один, описанный в "Вестнике военного и морского духовенства" №1 за 1915 год
:
"О полковом священнике 5-го Финляндского стрелкового полка о. Михаиле Семенове сообщают, что 27 августа в бою при деревне Нерово о. Михаил в епитрахили и имея на груди дароносицу со Святыми Дарами все время находился на передовых позициях под жестоким шрапнельным и ружейным огнем. Здесь он лично перевязывал раненых, отправляя их затем на перевязочный пункт, спокойно напутствовал и причащал тяжелораненых. По окончании боя о. Михаил ночью совершил погребение здесь же на передовых позициях убитых в бою.
17 сентября в бою у д. Орская о. Михаил был контужен, но, несмотря на это, лично вынес из-под огня тяжело раненого и доставил его на перевязочный пункт, где причастил всех раненых, напутствовал умирающих и похоронил убитых.
18 сентября, в 12 часов дня, противник стал сильно теснить левый фланг всего боевого расположения; в час дня батальон одного из полков, расположившийся на крайней левой позиции, не выдержал жестокого шрапнельного огня противника и стал поспешно оставлять позиции, грозя увлечь за собой примыкающие к нему части. Видя серьезность создавшегося положения, о. Михаил, не обращая внимания на непрерывный огонь, надев епитрахиль, бросился вперед и остановил часть отступающих".
В подготовке пехоты важное значение все еще имел штыковой бой, учили ему основательно, существовало настоящее искусство фехтования на штыках. А конницу, соответственно, учили мастерски владеть шашками. С началом войны каждому кавалерийскому и пехотному полку придавалась пулеметная команда (8 пулеметов и 80 человек).
В ходе разрастания Великой войны в первую очередь выбивался цвет кадровой армии. Так, только в гвардейских полках к концу 1914 года выбыло 70% нижних чинов (рядовых и унтер-офицеров) и 27% офицерского состава. А уже на второй год войны кадровый состав русской армии был почти полностью сменен на мобилизованных.
Кадровый офицерский корпус русской армии во время Первой мировой войны нес тяжелейшие потери. В 1914 году офицерами стали 2400 юнкеров и пажей. На выпуске юнкеров в Царском селе император Николай II сказал: "Помните еще, что я вам скажу. Я нисколько не сомневаюсь в вашей доблести и храбрости, но мне еще нужна ваша жизнь, так как напрасная убыль офицерского состава может привести к тяжелым последствиям. Я уверен, что, когда нужно, каждый из вас пожертвует своей жизнью. Но решайтесь на это в крайней необходимости. Иначе, прошу вас - беречь себя".
Николай II проводит смотр юнкеров в Царском селе:
Но как было уберечь себя русским офицерам, когда в Уставе русской армии было написано, что офицер своим примером должен увлечь солдат в атаку. В уставах других армий целесообразности давали предпочтение перед доблестью. Может быть, поэтому за первые два года войны из 46-тысячного офицерского копруса среди офицеров младшего звена мало кто остался в строю.
Уже в 1916 году офицерский корпус состоял на 90% из офицеров запаса или получивших офицерский чин на фронте и подготовленных на скорую руку в юнкерских училищах.
Стоит ли после этого удивляться тому факту, что в Гражданской войне, развернувшейся в России еще в ходе Первой мировой, значительная часть офицеров сознательно выступила на стороне "красных"?
Кстати, нельзя не отметить, что упреки в адрес представителей аристократии по поводу того, что будто бы они отсиживались в тылу в своих дворцах и поместьях, когда простой народ проливал свою кровь, не совсем справедливы.
Так, в Великой войне приняли активное участие даже многие члены императорской фамилии. К примеру, бесстрашно воевал, командуя знаменитой Кавказской "дикой" дивизией, состоящей из горцев, великий князь Михаил Александрович, брат царя Николая II. Пять сыновей великого князя Константина Константиновича Романова воевали на фронтах Великой войны, а один из них - Олег Константинович пал смертью храбрых, сложив свою голову за Отечество.
Продолжение следует...
Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.
Просторы нашей страны, ее богатства неизменно привлекали множество завоевателей, которые стремились стереть с лица земли Россию как государство. С начала существования древних поселений и до сегодняшнего дня угроза вторжения на нашу территорию постоянно присутствует. Но у земли русской есть защитники, история вооруженных сил нашей страны начинается с былинных богатырей и княжеских дружин. Русская императорская армия, красная армия СССР, современные РФ поддерживают и укрепляют славу отечественного оружия.
История
Слава русского оружия
Военные успехи и поражения сопутствовали любому полководцу. В этом отношении русская императорская армия - легендарные войска, имена Суворова А.В., Кутузова М.И., Ушакова Ф.Ф., Нахимова П.С., Давыдова Д.В. являются синонимами героизма и отваги. Великие полководцы оставили свое имя в мировой истории и закрепили славу русского оружия. После расформирования императорской армии в 1918 году история ее создания, существования, побед и поражений трактовалась в урезанном виде. Но она содержит бесценный опыт многих поколений, который необходимо учесть современным военным офицерам и главнокомандующим.
До создания Петром I регулярной армии стрелецкие полки и полки «иноземного строя» именовались по имени командира. В 1700 году, создавая новые полки, Пётр I в основном придерживался этой традиции. Так, полк, впоследствии ставший 19‑м пехотным Костромским, именовался «Николая фон Вердена полк». Только «потешные» полки, ставшие первыми гвардейскими полками русской армии, именовались по названиям подмосковных сёл, где они формировались (Преображенский, Семёновский). Но в 1708 году, желая навеки связать свои молодые полки с русской землёй, Пётр Великий дал им имена городов и провинций России.
Надо сказать, что большинство полков никогда не было в городах, чье имя носили: 19‑й пехотный Костромской полк никогда не был в Костроме; сформированный в Севастополе 20‑й Галицкий никогда не квартировал в Галиче.
Вначале полки объединялись в «генеральства», затем их стали сводить в дивизии, причём в дивизию включались полки с наименованиями, относящимися к одной губернии или рядом расположенных губерний. Так, в 5‑ю пехотную дивизию были включены: 17‑й Архангелогородский, 18‑й Вологодский (1‑я бригада), 19‑й Костромской и 20‑й Галицкий (2‑я бригада) полки. Полки этой дивизии - заслуженные полки российской армии, участвовавшие во многих походах и войнах. В жестоких боях они заслужили Георгиевские знамёна и другие коллективные знаки отличий.
Во время Первой мировой войны были сформированы новые полки, получившие имена городов Костромской губернии. По плану мобилизации на основе полков 46‑й пехотной дивизии была сформирована 81‑я пехотная дивизия, которая после краткой подготовки убыла на фронт. В её состав вошел 322‑й пехотный Солигаличский полк, развёрнутый из 245‑го Солигаличского резервного батальона и получивший новый номер. В значительной части он пополнился за счёт солдат запаса - костромичей.
В то время была нарушена традиция объединять полки по названиям городов одной губернии или соседних губерний в одну дивизию, поэтому полки 3‑й и 4‑й очереди, получившие имена городов одной губернии, оказывались в разных дивизиях. Отчасти это понятно - эти полки формировались в разное время, в спешке и получали наименования без всякой системы. Так, в российской армии в 1915 году появился 491‑й пехотный Варнавинский полк 123‑й пехотной дивизии; в 1916–1917 годах была сформирована 178‑я пехотная дивизия 4‑й очереди, в которой три полка носили имена городов Костромской губернии: 709‑й пехотный Кинешемский, 710‑й пехотный Макарьевский и 711‑й пехотный Нерехтский полки, а 712‑й пехотный полк носил наименование Узенский. Был сформирован также 238‑й пехотный Ветлужский полк. Полки 2‑й, 3‑й и 4‑й очереди ничем себя в боях Первой мировой войны не прославили.
Кроме полков, носивших имена городов Костромской губернии, в российской армии были полки, связанные с Костромой другими узами: в разное время они стояли в Костроме, были связаны с жизнью города.
В конце 18 века в Костроме стоял 9‑й пехотный Ингерманландский полк, тот самый, в который поручиком был выпущен А.В. Суворов. В этом полку служил полковником Пётр Григорьевич Бардаков, участник суворовских походов, в 1812–1814 гг. командир Костромского ополчения, за храбрость при штурме Очакова награждённый орденом Святого Георгия 4‑й степени, а 3‑ю степень заслуживший в 1794 году в Польше.
Но, пожалуй, самым «костромским» был 183‑й пехотный Пултуский полк, стоявший в Костроме в 1903–1914 годах. Отсюда он ушёл на войну, здесь остались семьи офицеров и сверхсрочнослужащих, да и полк, выделив кадры на формирование 322‑го Солигаличского полка, пополнился запасными из Костромской губернии. Костромичи поддерживали связь со «своим» полком, делегации горожан посещали пултусцев на фронте, привозили им подарки от костромичей.Ещё не так давно среди старых костромичей жилапамять о Пултуском полке. Вот почему рассказ о «костромских» полках нужно начать с него.
До 1903 года Пултуский полк стоял в Варшаве. Однако в начале 20 века изменилась русская военная доктрина, вследствие чего ряд частей был выведен из Варшавского военного округа во внутренние губернии России. Так Пултуский полк и Красненский батальон оказались в Костроме. В 1902–1903 гг. в Пултуском полку командовал ротой капитан А.И. Деникин, будущий генерал, командир прославленной Железной дивизии, а затем командующий вооружёнными силами Юга России. В те годы он ничем особым не выделялся из числа ротных командиров, разве тем, что под довольно-таки прозрачным псевдонимом «И. Ночин» печатал свои рассказы и очерки в военной периодике, в частности в журнале «Разведчик».
Офицер-артиллерист Деникин впервые увидел нелёгкую жизнь пехотного солдата именно во время службы в Пултуском полку, где он по окончании Академии Генерального штаба для отбытия ценза командовал ротой.
В Костроме Пултуский полк располагался на Еленинской улице (теперь улица Ленина) в так называемых «Мичуринских казармах»; 4‑й батальон располагался в самом конце Русиной улицы, где находилось и офицерское собрание полка.
При формировании полку было установлено «старшинство», то есть дата основания - 27 марта 1811 года. В российской армии было установлено, что воинская часть в день своего столетнего юбилея получает награду - широкую орденскую ленту, которая укреплялась на древко знамени: гвардия - голубую, ордена Св. Апостола Андрея Первозванного, армия - красную, ордена Св. Александра Невского. Знамя Пултуского полка было украшено александровской лентой 27 марта 1911 года.
Полковой знак Пултуского полка был утверждён 12 июня 1911 года. Он представляет собой венок, увенчанный двуглавым орлом под императорской короной, на венок наложены вензеля императоров Александра I и Николая II, а также римская цифра «С». Венок перевязан лентами, на которых поставлены юбилейные даты «1811–1911». Полк входил в состав 46‑й дивизии, состоявшей из 181‑го пехотного Остроленского полка, 182‑го пехотного Гроховского (1‑я бригада), 183‑го пехотного Пултуского и 184‑го пехотного Варшавского (2‑я бригада). Полки 46 дивизии носили названия городов Царства Польского; надо полагать, что выбраны они были потому, что эти города связаны со славой русского оружия.
Начальником гарнизона Костромы был генерал-майор Д.П. Парский, в 1908–1910 гг. командовавший полком, а с 1910 г. - бригадой и живший в Костроме в 1908–1914 гг. на улице Марьинской (теперь - Шагова).
В 1913 году в России широко отмечалось 300-летие Дома Романовых. В мае 1913 г. в Кострому прибыл со своим семейством Николай II. Его сопровождали члены императорской фамилии, военный министр генерал Сухомлинов, командующий Московским военным округом генерал от кавалерии Плеве, командир 25-го корпуса генерал-лейтенант Зуев, начальник 46-ой пехотной дивизии генерал-лейтенант Долгов, командир бригады начальник Костромского гарнизона генерал-майор Парский. В первый же день, 19 мая 1913 года, Николай II принял почётные караулы от 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка и 183-го пехотного Пултуского полка, причём большее внимание он уделил пултусцам, так как в Костроме они были расквартированы постоянно. На правом фланге почётного караула стояли военный министр и другие генералы, которые проходили вместе с караулом перед царём церемониальным маршем. Трудно представить нынешнего военного министра «печатающим шаг» в строю почётного караула!
Николай II среди офицеров Пултуского полка
На другой день пребывания царя в честь закладки памятника «300 лет Дому Романовых» был устроен парад Костромского гарнизона, которым командовал генерал Парский. Войска показали отличную строевую выправку, и царь остался доволен. Затем он посетил офицерское собрание и казармы 4-го батальона на Русиной улице. По окончании парада был дан приказ по войскам Костромского гарнизона: «Его Императорское Величество изволил остаться отменно довольным блестящим состоянием перечисленных частей, за что объявляет монаршее благоволение начальствующим должностным лицам, находившимся в строю; объявляет своё царское спасибо и жалует как строевым, так и нестроевым, имеющим знаки отличия военного ордена, по 5 рублей, имеющим шевроны - по 3 рубля, прочим - по 1 рублю на каждого».
Мирное течение жизни было нарушено начавшейся 1 августа 1914 года войной, которую мы реже называли Первой мировой, а чаще - империалистической, войной, которая унесла более 1 миллиона жизней русских солдат и о которой мы так мало знаем, хотя русские солдаты и офицеры проявили в ней самоотверженность и массовый героизм. Достаточно сказать, что за совершённые подвиги было выдано более 1,5 миллионов Георгиевских крестов только IV степени, а самую почётную для офицеров награду, орден Св. Георгия, получили более 3500 человек - больше, чем за предыдущие 100 лет существования ордена!
Объявленная 29 июля всеобщая мобилизация прошла очень организованно: мобилизационные мероприятия были заранее спланированы, и их график тщательно соблюдался. Четвёртый батальон разворачивался в полк 2-ой очереди. Так, из 4-го батальона Пултуского полка был сформирован 322-ой Солигаличский полк. На мобилизационные мероприятия полкам первой очереди давалось 8 дней, второй - 18, после чего они должны были выступить в поход.
По плану русской ставки главная задача ставилась Северному (генерал Куропаткин) и Западному (генерал Эверт) фронтам. Юго-Западному фронту генерала Брусилова ставилась задача вспомогательного удара. На деле же только войска Брусилова сумели взломать фронт врага, нанести ему крупное поражение. Командующие же Северным и Западным фронтами под всякими предлогами задерживали наступление, а безвольный Верховный Главнокомандующий и его начальник штаба генерал Алексеев соглашались с их доводами. Наконец, Западный фронт перешёл в наступление на Барановичи. С утра 19 июня артиллерийская подготовка была доведена до степени ураганного огня, и на рассвете 20 июня войска 4-ой армии мужественно двинулись на штурм.
Но геройский порыв и блестящий успех остроленцев полковника Аджиева и пултусцев полковника Говорова захлебнулись в крови. Несмотря на это, после артиллерийской подготовки, длившейся целый день, они вновь атаковали противника, но натолкнулись на яростное сопротивление. И вновь отличились 181-й Остроленский и 183-й Пултуский полки.Ими были захвачены 1 генерал, 60 офицеров и 2700 нижних чинов, а также 11 орудий. Большую потерю понёс Пултуский полк: атаку на стрелявшую четырёхорудийную батарею возглавил командир полка полковник Евгений Говоров, батарея была захвачена. 31-я австро-венгерская дивизия атакована во фланг и тыл, но герой-офицер погиб. За этот подвиг он был посмертно произведён в генералы и награждён орденом Св. Георгия III степени.