21 июня 1941 года, 13:00. Германские войска получают кодовый сигнал «Дортмунд», подтверждающий, что вторжение начнется на следующий день.
Командующий 2-й танковой группой группы армий «Центр» Гейнц Гудериан пишет в своем дневнике: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками».21:00. Бойцы 90-го пограничного отряда Сокальской комендатуры задержали немецкого военнослужащего, пересекшего пограничную реку Буг вплавь. Перебежчик направлен в штаб отряда в город Владимир-Волынский.
23:00. Немецкие минные заградители, находившиеся в финских портах, начали минировать выход из Финского залива. Одновременно финские подводные лодки начали постановку мин у побережья Эстонии.
22 июня 1941 года, 0:30. Перебежчик доставлен во Владимир-Волынский. На допросе солдат назвался Альфредом Лисковым , военнослужащим 221-го полка 15-й пехотной дивизии вермахта. Он сообщил, что на рассвете 22 июня немецкая армия перейдет в наступление на всем протяжении советско-германской границы. Информация передана вышестоящему командованию.
В это же время из Москвы начинается передача директивы №1 Наркомата обороны для частей западных военных округов. «В течение 22 — 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий», — говорилось в директиве. — «Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».
Части предписывалось привести в боевую готовность, скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, авиацию рассредоточить по полевым аэродромам.
Довести директиву до воинских частей перед началом боевых действий не удается, вследствие чего указанные в ней мероприятия не осуществляются.
Мобилизация. Колонны бойцов движутся на фронт. Фото: РИА Новости
«Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории»
1:00. Коменданты участков 90-го погранотряда докладывают начальнику отряда майору Бычковскому: «ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно».
3:05 . Группа из 14 немецких бомбардировщиков Ju-88 сбрасывает 28 магнитных мин у Кронштадтского рейда.
3:07. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский докладывает начальнику Генштаба генералу Жукову : «Система ВНОС [воздушного наблюдения, оповещения и связи] флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности».
3:10. УНКГБ по Львовской области телефонограммой передает в НКГБ УССР сведения, полученные при допросе перебежчика Альфреда Лискова.
Из воспоминаний начальника 90-го погранотряда майора Бычковского : «Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена...»3:30. Начальник штаба Западного округа генерал Климовских докладывает о налете вражеской авиации на города Белоруссии: Брест, Гродно, Лиду, Кобрин, Слоним, Барановичи и другие.
3:33. Начальник штаба Киевского округа генерал Пуркаев докладывает о налете авиации на города Украины, в том числе на Киев.
3:40. Командующий Прибалтийским военным округом генерал Кузнецов докладывает о налетах вражеской авиации на Ригу, Шауляй, Вильнюс, Каунас и другие города.
«Вражеский налет отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана»
3:42. Начальник Генштаба Жуков звонит Сталину и сообщает о начале Германией боевых действий. Сталин приказывает Тимошенко и Жукову прибыть в Кремль, где созывается экстренное заседание Политбюро.
3:45. 1-я погранзастава 86-го Августовского пограничного отряда атакована разведывательно-диверсионной группой противника. Личный состав заставы под командованием Александра Сивачева , вступив в бой, уничтожает нападавших.
4:00. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский докладывает Жукову: «Вражеский налет отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана. Но в Севастополе есть разрушения».4:05. Заставы 86-го Августовского пограничного отряда, включая 1-ю погранзаставу старшего лейтенанта Сивачева, подвергаются мощному артиллерийскому обстрелу, после чего начинается немецкое наступление. Пограничники, лишенные связи с командованием, вступают в бой с превосходящими силами противника.
4:10. Западный и Прибалтийский особые военные округа докладывают о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках.
4:15. Гитлеровцы открывают массированный артиллерийский огонь по Брестской крепости. В результате уничтожены склады, нарушена связь, имеется большое число убитых и раненых.
4:25. 45-я пехотная дивизия вермахта начинает наступление на Брестскую крепость.
Великая Отечественная война 1941-1945 годов. Жители столицы 22 июня 1941 года во время объявления по радио правительственного сообщения о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Фото: РИА Новости
«Защита не отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы»
4:30. В Кремле начинается совещание членов Политбюро. Сталин выражает сомнение в том, что происшедшее является началом войны и не исключает версии немецкой провокации. Нарком обороны Тимошенко и Жуков настаивают: это война.
4:55. В Брестской крепости гитлеровцам удается захватить почти половину территории. Дальнейшее продвижение остановлено внезапной контратакой красноармейцев.
5:00. Посол Германии в СССР граф фон Шуленбург вручает наркому иностранных дел СССР Молотову «Ноту Министерства иностранных дел Германии Советскому Правительству», в которой говорится: «Правительство Германии не может безучастно относится к серьезной угрозе на восточной границе, поэтому фюрер отдал приказ Германским вооруженным силам всеми средствами отвести эту угрозу». Через час после фактического начала боевых действий Германия де-юре объявляет войну Советскому Союзу.
5:30. По немецкому радио рейхсминистр пропаганды Геббельс зачитывает обращение Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза: «Теперь настал час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонских поджигателей войны и тоже еврейских властителей большевистского центра в Москве… В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление войск, какое только видел мир… Задача этого фронта уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и тем самым спасение всех».7:00. Рейхсминистр иностранных Риббентроп начинает пресс-конференцию, на которой объявляет о начале боевых действий против СССР: «Германская армия вторглась на территорию большевистской России!»
«Город горит, почему ничего не передаете по радио?»
7:15. Сталин утверждает директиву об отражении нападения гитлеровской Германии: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу». Передача «директивы №2» из-за нарушения диверсантами работы линий связи в западных округах. В Москве нет четкой картины того, что происходит в зоне боевых действий.
9:30. Принято решение о том, что в полдень с обращением к советскому народу в связи с началом войны выступит нарком иностранных дел Молотов.
10:00. Из воспоминаний диктора Юрия Левитана : «Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаете по радио?», «Над Киевом вражеские самолеты». Женский плач, волнение: «Неужели война?..» Тем не менее, никаких официальных сообщений до 12:00 по московскому времени 22 июня не передается.
10:30. Из донесения штаба 45-й немецкой дивизии о боях на территории Брестской крепости: «Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35-40 танков и бронеавтомобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».11:00. Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа преобразованы в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.
«Враг будет разбит. Победа будет за нами»
12:00. Нарком иностранных дел Вячеслав Молотов зачитывает обращение к гражданам Советского Союза: «Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории… Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан приказ нашим войскам - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины… Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами» .
12:30. Передовые немецкие части врываются в белорусский город Гродно.
13:00.
Президиум Верховного Совета СССР издает указ «О мобилизации военнообязанных...»
«На основании статьи 49 пункта «о» Конституции СССР Президиум Верховного Совета СССР объявляет мобилизацию на территории военных округов — Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого, Одесского, Харьковского, Орловского, Московского, Архангельского, Уральского, Сибирского, Приволжского, Северо-Кавказского и Закавказского.
13:30. Начальник Генштаба генерал Жуков вылетает в Киев в качестве представителя вновь созданной Ставки Главного Командования на Юго-Западном фронте.
Фото: РИА Новости
14:00. Брестская крепость полностью окружена немецкими войсками. Советские части, блокированные в цитадели, продолжают оказывать ожесточенное сопротивление.
14:05. Глава МИД Италии Галеаццо Чиано заявляет: «Ввиду сложившейся ситуации, в связи с тем, что Германия объявила войну СССР, Италия, как союзница Германии и как член Тройственного пакта, также объявляет войну Советскому Союзу с момента вступления германских войск на советскую территорию».
14:10. 1-я погранзастава Александра Сивачева ведет бой более 10 часов. Имевшие только стрелковое оружие и гранаты пограничники уничтожили до 60 гитлеровцев и сожгли три танка. Раненый начальник заставы продолжал командовать боем.
15:00. Из записок командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока : «Вопрос, осуществляют ли русские планомерный отход, пока остается открытым. В настоящее время предостаточно свидетельств как «за», так и «против» этого.
Удивляет то, что нигде не заметно сколько-нибудь значительной работы их артиллерии. Сильный артиллерийский огонь ведется только на северо-западе от Гродно, где наступает VIII армейский корпус. Судя по всему, наши военно-воздушные силы имеют подавляющее превосходство над русской авиацией».Из 485 атакованных погранзастав ни одна не отошла без приказа
16:00. После 12-часового боя гитлеровцы занимают позиции 1-й погранзаставы. Это стало возможным только после того, как погибли все пограничники, оборонявшие ее. Начальник заставы Александр Сивачев посмертно был награжден орденом Отечественной войны I степени.
Подвиг заставы старшего лейтенанта Сивачева стал одним из сотен, совершенных пограничниками в первые часы и дни войны. Государственную границу СССР от Баренцева до Черного моря на 22 июня 1941 года охраняли 666 пограничных застав, 485 из них подверглись нападению в первый же день войны. Ни одна из 485 застав, атакованных 22 июня, не отошла без приказа.
Гитлеровское командование отвело на то, чтобы сломить сопротивление пограничников, 20 минут. 257 советских погранзастав держали оборону от нескольких часов до одних суток. Свыше одних суток - 20, более двух суток - 16, свыше трех суток - 20, более четырех и пяти суток - 43, от семи до девяти суток - 4, свыше одиннадцати суток - 51, свыше двенадцати суток - 55, свыше 15 суток - 51 застава. До двух месяцев сражалось 45 застав.
Великая отечественная война 1941-1945 годов. Трудящиеся Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Фото: РИА Новости
Из 19 600 пограничников, встретивших гитлеровцев 22 июня на направлении главного удара группы армий «Центр», в первые дни войны погибли более 16 000.
17:00. Гитлеровским подразделениям удается занять юго-западную часть Брестской крепости, северо-восток остался под контролем советских войск. Упорные бои за крепость будут продолжаться еще недели.
«Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины»
18:00. Патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий, обращается с посланием к верующим: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю… Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины».
19:00. Из записок начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковника Франца Гальдера : «Все армии, кроме 11-й армии группы армий „Юг“ в Румынии, перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью. Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолёты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать… Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолётов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».20:00. Утверждена директива №3 Наркомата обороны, предписывающая советским войскам перейти в контрнаступление с задачей разгрома гитлеровских войск на территории СССР с дальнейшим продвижением на территорию противника. Директива предписывала к исходу 24 июня овладеть польским городом Люблин.
Великая Отечественная война 1941-1945гг. 22 июня 1941г. Медсестры оказывают помощь первым раненым после воздушного налёта фашистов под Кишиневом. Фото: РИА Новости
«Мы должны оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем»
21:00. Сводка Главного Командования Красной Армии за 22 июня: «С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточённых боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском и Кристинопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два в 15 км и последнее в 10 км от границы).
Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника».
23:00. Обращение премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля к британскому народу в связи с нападением Германии на СССР: «В 4 часа этим утром Гитлер напал на Россию. Все его обычные формальности вероломства были соблюдены со скрупулезной точностью… внезапно, без объявления войны, даже без ультиматума, немецкие бомбы упали с неба на русские города, немецкие войска нарушили русские границы, и часом позже посол Германии, который буквально накануне щедро расточал русским свои заверения в дружбе и чуть ли не союзе, нанес визит русскому министру иностранных дел и заявил, что Россия и Германия находятся в состоянии войны…
Никто не был более стойким противником коммунизма в течение последних 25 лет, чем я. Я не возьму обратно ни одного сказанного о нем слова. Но все это бледнеет перед зрелищем, разворачивающимся сейчас.Прошлое, с его преступлениями, безумствами и трагедиями, отступает. Я вижу русских солдат, как они стоят на границе родной земли и охраняют поля, которые их отцы пахали с незапамятных времен. Я вижу, как они охраняют свои дома; их матери и жены молятся— о, да, потому что в такое время все молятся о сохранении своих любимых, о возвращении кормильца, покровителя, своих защитников…
Мы должны оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы должны призвать всех наших друзей и союзников во всех частях света придерживаться аналогичного курса и проводить его так же стойко и неуклонно, как это будем делать мы, до самого конца».
22 июня подошло к концу. Впереди были еще 1417 дней самой страшной войны в истории человечества.
Искусство войны – это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано.
Наполеон
План Барбаросса – план нападения Германии на СССР, основанный на принципе молниеносной войны, блицкрига. План начал разрабатываться летом 1940, а 18 декабря 1940 года Гитлер утвердил план, по которому войны должна была быть закончена, самое позднее, в ноябре 1941 года.
План Барбаросса был назван в честь Фридриха Барбароссы, императора 12 века, который прославился своими завоевательными походами. В этом прослеживались элементы символизма, которому столько внимания уделял сам Гитлер и его окружение. Свое название план получил 31 января 1941 года.
Численность войск для реализации плана
Германия готовила 190 дивизий для ведения войны и 24 дивизии в качестве резерва. Для войны выделялось 19 танковых и 14 моторизованных дивизий. Общая численность контингента, который Германия направляла на СССР по разным оценкам колеблется от 5 до 5,5 миллионов человек.
Перевес, кажущийся, в технике СССР особо в расчет брать не стоит, поскольку к началу войн технические танки и самолеты Германии превосходили советские, а сама армия была намного более обученной. Достаточно вспомнить советско-финскую войну 1939-1940 годы, где РККА продемонстрировала слабость буквально во всем.
Направление главного удара
План Барбаросса определял 3 основным направления для удара:
- Группа армии «Юг». Удар на Молдову, Украину, Крым и выход на Кавказ. Дальнейшее движение до линии Астрахань – Сталинград (Волгоград).
- Группа армии «Центр». Линия «Минск – Смоленск – Москва». Продвижение до Нижнего Новгорода, выравнивая линию «Волна – Северная Двина».
- Группа армии «Север». Удар на Прибалтику, Ленинград и дальнейшее продвижение к Архангельску и Мурманску. Одновременно на севере должна была воевать армия «Норвегия» совместно с финской армией.
| ЮГ | ЦЕНТР | СЕВЕР | |
|---|---|---|---|
| Цель | Украина, Крым, выход на Кавказ | Минск, Смоленск, Москва | Прибалтика, Ленинград, Архангельск, Мурманск |
| Численность | 57 дивизий и 13 бригад | 50 дивизий и 2 бригады | 29 дивизия + армия «Норвегия» |
| Командующий | Фельдмаршал фон Рундштедт | Генерал-фельдмаршал фон Бок | Фельдмаршал фон Лееб |
| Общая цель | Выйти на линию: Архангельск – Волга – Астрахань (Северная Двина) |
||
Приблизительно к концу октября 1941 года немецкое командование планировало выйти на линию Волга - Северная Двина, тем самым захватив всю европейскую часть СССР. Это и был замысел молниеносной войны. После блицкрига должны были остаться земли за Уралом, которые без поддержки центра быстро сдались бы победителю.
Примерно до середины августа 1941 года немцы верили, что война идет по плану, но в сентябре уже встречаются записи в дневниках офицеров, что план Барбаросса провалился и война будет проиграна. Лучшим доказательством того, что Германия в августе 1941 года верила, что до окончания войны с СССР остались считанные недели, это выступление Геббельса. Министр пропаганды предложил, чтобы немцы дополнительно собирали теплые вещи на нужды армии. Правительство решило, что в этом шаге нет необходимости, так как войны зимой не будет.
Реализация плана
Первые три недели войны уверили Гитлера, что все идет по плану. Армия стремительно продвигалась вперед, одерживая победы, советская армия терпела огромные потери:
- 28 дивизий из 170 выведено из строя.
- 70 дивизий потеряли порядка 50% личного состава.
- Боеспособными оставались 72 дивизии (43% от имеющихся в наличии на момент начала войны).
За эти же 3 недели средний темп продвижения немецкий войск вглубь страны составлял 30 км в сутки.
К 11 июля группа армии «Север» оккупировала практически всю территорию Прибалтики обеспечив выход к Ленинграду, группа армии «Центр» дошла до Смоленска, группа армии «Юг» вышла к Киеву. Это были последние достижения, которые полностью соответствовали плану немецкого командования. После этого начались неудачи (пока еще локальные, но уже показательные). Тем не менее инициатива в войне вплоть до конца 1941 года было на стороне Германии.
Неудачи Германии на Севере
Армия «Север» Прибалтику заняла без проблем, тем более, что партизанского движения там практически не было. Следующий стратегический пункт, который следовало захватить, был Ленинград. Вот тут оказалось, что вермахту эта задача не по силам. Город не капитулировал врагу и до конца войны, несмотря на все усилия, Германия не сумела его захватить.
Неудачи армии Центр
Армия «Центр» без проблем дошла до Смоленска, но застряла под городом до 10 сентября. Смоленск сопротивлялся практически месяц. Немецкое командование требовало решительной победы и продвижения войск, поскольку такая задержка под городом, взять который планировалось без больших потерь, была недопустима и ставила под сомнение реализацию плана Барбаросса. В итоге немцы Смоленск взяли, но их войска были изрядно потрепаны.
Историки сегодня оценивают битву за Смоленск как тактическую победу Германии, но стратегическую победу России, поскольку удалось остановить продвижение войск на Москву, что позволило столице подготовиться к обороне.
Осложняло продвижение немецкой армии вглубь страны партизанское движение Белоруссии.
Неудачи армии Юг
Армия «Юг» за 3,5 недели достигла Киева и также, как и армия «Центр» под Смоленском, застряла в боях. В конечном итоге города взять удалось в виду явного превосходства армии, но Киев продержался практически до конца сентября, чем также затруднил продвижение армии немцев, и внос существенный вклад в срыв плана Барбаросса.
Карта плана продвижения немецкий войск
Выше представлена карта, на которой виден план немецкого командования по наступлению. На карте обозначено: зеленым – границы СССР, красным – граница, к котором планировала выйти Германия, синим – дислокация и план продвижения немецких вйоск.
Общее положение дел
- На Севере не удалось захватить Ленинград и Мурманск. Продвижение войск останавливалось.
- В Центре с большим трудом удалось выйти к Москве. На момент выхода немецкой армии к советской столице уде было понятно, что никакого блицкрига не получилось.
- На Юге не удалось взять Одессу и захватить Кавказ. К концу сентября гитлеровские войска только захватили Киев и начали наступление на Харьков и Донбасс.
Почему Германии не удался блицкриг
Германии не удался блицкриг поскольку вермахт готовил план Барбаросса, как позднее оказалось, по ложным разведывательным данным. Гитлер это признал еще к концу 1941 года сказав, что если бы он знал реальное положение дел в СССР, то не начал бы войну 22 июня.
Тактика молниеносной войны базировалась на том, что в стране есть одна линия обороны на западной границе, все крупные армейские подразделения располагаются на западной границе, авиация располагается на границе. Поскольку Гитлер был уверен, что все советские войска расположены на границе, то это и ложилось в основу блицкрига – уничтожить армию противника в первые недели войны, а дальше стремительно продвигаться вглубь страны, не встречая серьезного сопротивления.
На деле же было несколько линий обороны, армия не располагалась всеми силами на западной границе, были резервы. Германия этого не ожидала, и уже к августу 1941 года стало понятно, что молниеносная война сорвалась, и Германии войну не выиграть. То, что Вторая мировая длилась аж до 1945 года, это доказывает только то, что немцы сражались очень организованно и храбро. Благодаря тому, что за их плечами была экономика всей Европы (говоря о войне Германии и СССР, многие почему-то забывают, что в составе немецкой армии были подразделения практически из всех стран Европы) удавалось успешно воевать.
Сорвался ли план Барбаросса
Оценить план Барбаросса я предлагаю по 2 критериям: глобальный и локальный. Глобальный (ориентир - Великая Отечественная Война) – план был сорван, поскольку молниеносной войны не получилось, немецкий войска увязли в боях. Локальный (ориентир – данные разведки) – план был выполнен. Немецкое командование составляло план Барбаросса из расчета, что у СССР есть 170 дивизий на границе страны, нет дополнительных эшелонов обороны. Нет резервов и подкрепления. К этому армия и готовилась. За 3 недели было полностью уничтожено 28 советских дивизий, и в 70 было выведено из строя примерно 50% личного состава и техники. На этом этапе блицкриг работал и в отсутствии подкрепления у СССР давал нужные результаты. Но оказалось, что у советского командования есть резервы, не все войска расположены на границе, мобилизация приводит в армию качественных воинов, есть дополнительные линии обороны, «прелесть» которых Германия ощутила под Смоленском и Киевом.
Поэтому срыв плана Барбаросса нужно рассматривать как огромную стратегическую ошибку немецкой разведки, руководил которой Вильгельм Канарис. Сегодня часть историков связывает этого человека с агентурой Англии, но доказательств этому нет. Но если предположить, что это действительно так, то становится понятным, почему Канарис подсовывал Гитлеру абсолютную «липу», что СССР не готово к войне и все войска расположены на границе.
Ранним утром 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Нападение Германии на СССР стало полной неожиданностью для советского правительства. Никто не ожидал такого коварства от Гитлера. Командованием Красной Армии делалось всё, чтобы не давать повода для развязывания агрессии. В войсках существовал строжайший приказ на провокации не поддаваться.
В марте 1941 года зенитчики береговой артиллерии Балтийского флота открыли огонь по немецким самолётам-нарушителям. За это руководство флота чуть не пошло под расстрел. После этого инцидента патроны и снаряды у передовых полков и дивизий были изъяты. Замки с артиллерийских орудий сняты и сданы на склад. Все пограничные мосты были разминированы. За попытку стрелять по военным немецким самолётам виновных ждал военный трибунал.
И вот неожиданно началась война. Но драконовский приказ о провокации связал по рукам и ногам офицеров и солдат. К примеру, вы командир авиационного полка. Немецкие самолёты бомбят ваш аэродром. Но вы не знаете, бомбят ли другие аэродромы. Если бы знали, то тогда ясно, что началась война. Но знать этого вам не дано. Вы видите только свой аэродром и только свои горящие самолёты.
И каждый из миллионов офицеров и солдат мог видеть лишь крошечный кусочек происходящего. Что это? Провокация? Или уже не провокация? Вы начнёте стрелять, а потом выяснится, что лишь на вашем участке противник предпринял провокационные действия. И что вас ждёт? Трибунал и расстрел.
После начала боевых действий на границе Сталин и высшие командиры Красной Армии собрались у него в кабинете. Зашёл Молотов и объявил, что германское правительство объявило войну. Директива, приказывающая начать ответные военные действия, была написана лишь в 7 часов 15 минут. После этого её зашифровали и отправили в военные округа.
А тем временем горели аэродромы, гибли советские солдаты. Немецкие танки пересекли государственную границу, и началось мощное масштабное наступление фашисткой армии. Связь в Красной Армии была нарушена. Поэтому до многих штабов директива просто не могла дойти. Всё это можно обозначить одной фразой - потеря управления . Ничего страшнее в военное время не бывает.
За первой директивой в войска ушла вторая директива. Она приказывала начать контрнаступление. Те, кто её получил, вынуждены были не обороняться, а наступать. Это только усугубило ситуацию, так как самолёты горели, танки горели, артиллерийские орудия горели, а снаряды к ним лежали на складах. У личного состава боеприпасов тоже не было. Все они также находились на складах. И как же осуществлять контратаки?
Пленные бойцы Красной Армии и немецкие солдаты
В результате всего этого за 2 недели боёв вся кадровая Красная Армия была уничтожена . Часть личного состава погибла, а остальные попали в плен. Враг захватил огромное количество танков, орудий и боеприпасов к ним. Вся захваченная техника была подремонтирована, перекрашена и уже под немецкими знамёнами запущена в бой. Многие бывшие советские танки всю войну прошли с крестами на башнях. А бывшая советская артиллерия стреляла по наступающим войскам Красной Армии.
Но почему произошла катастрофа? Как так получилось, что нападение немцев стало для Сталина и его окружения полной неожиданностью? Может быть, плохо работала советская разведка и проглядела невиданную концентрацию немецких войск у границы? Нет, не проглядела. Советским разведчикам было известно и расположение дивизий, и их номера, и вооружение. Однако никаких мер принято не было. А почему? В этом мы сейчас и разберёмся.
Почему Германия напала на СССР неожиданно?
Товарищ Сталин понимал, что войны с Германией не избежать, поэтому готовился к ней чрезвычайно серьёзно. Очень большое внимание вождь уделял кадрам. Он их постепенно, поэтапно менял. Причём руководствовался при этом какими-то своими принципами. Но самое примечательное то, что неугодных людей Иосиф Виссарионович приказывал расстреливать. Не избежала кровавых репрессий и советская разведка.
Все её руководители были один за другим ликвидированы. Это Стигга, Никонов, Берзин, Уншлихт, Проскуров. Аралов провёл несколько лет под следствием с применением мер физического воздействия.
Вот характеристика на Стиггу Оскара Ансоновича, написанная в конце 1934 года: "В работе инициативен, дисциплинирован, трудолюбив. Обладает твёрдым и решительным характером. Намеченные планы и приказы претворяет в жизнь с настойчивостью и упорством. Много читает, занимается самообразованием". Характеристика хорошая, но она разведчика не спасла. Как пел Высоцкий: "Вывели полезного, руки ему за спину, и с размаху кинули в чёрный воронок".
Брошенный советский танк Т-26 дошёл до Москвы в составе немецких войск
Само собой разумеется, что при ликвидации руководителя также подлежали ликвидации его первые заместители, заместители, советники, помощники, начальники управлений и отделов. При ликвидации начальников отделов тень подозрения ложилась на оперативных офицеров и агентуру, которой они руководили. Поэтому уничтожение руководителя влекло за собой уничтожение всей разведывательной сети.
Могло это повлиять на плодотворную работу такого серьёзного ведомства как Разведывательное Управление. Конечно могло, и повлияло. Единственное, чего добился Сталин, так это предотвращения любых заговор против себя и политбюро. Вождю никто портфель с бомбой не подкладывал в отличии от Гитлера, который ограничился лишь одной ночью длинных ножей . А у Иосифа Виссарионовича таких ночей было столько же, сколько дней в году.
Работа по замене кадров велась постоянно. Вполне возможно, что наконец-то разведка была укомплектована настоящими мастерами своего дела. Мыслили эти люди профессионально, а врагов считали точно такими же профессионалами, как и они сами. К этому можно добавить высокие идейные принципы, партийную скромность и личную преданность вождю народов.
Несколько слов о Рихарде Зорге
Работу военной разведки в 1940-1941 годах можно рассмотреть на примере Рихарда Зорге. Этого человека в своё время завербовал лично Ян Берзин. А курировал работу Рамзая (оперативный псевдоним Зорге) Соломон Урицкий. Оба этих разведчика после жесточайших пыток были ликвидированы в конце августа 1938 года. После этого арестовали немецкого резидента Горева и финнку Айну Куусинен. Резидента в Шанхае Карла Римма вызвали в отпуск и ликвидировали. Жену Зорге Екатерину Максимову арестовали. Она призналась в связях с вражеской разведкой и была ликвидирована.
И вот в январе 1940 года Рамзаю приходит шифровка из Москвы: "Дорогой друг, ты много работаешь и устал. Приезжай, отдохни. С нетерпением ждём тебя в Москве". На что славный советский разведчик отвечает: "С огромной благодарностью принимаю ваши приветы и пожелания в отношении отдыха. Но, к сожалению, приехать в отпуск не могу. Это сократит поток важной информации".
Но шефы из Разведуправления не унимаются. Они опять шлют шифровку: "Да бог с ней с работой, Рамзай. Её всё равно всю не переделаешь. Приезжай, отдохни. На море съездишь, на пляже позагораешь, водки попьёшь". А наш разведчик опять отвечает: "Не могу приехать. Очень много интересной и важной работы". А ему в ответ: "Приезжай, Рамзай, приезжай".
Но Рихард так и не внял уговорам своих руководителей из Москвы. Он не оставил Японию и не поехал в Россию, так как прекрасно знал, что его там ждёт. А ждали его лубянский подавал, пытки и смерть. Но с точки зрения коммунистов это означало, что разведчик отказался вернуться в СССР. Его записали в злостные невозвращенцы. А мог товарищ Сталин верить такому человеку? Естественно, нет.
Легендарные советские танки Т-34 достались немцам в первые дни войны и воевали в германских танковых дивизиях
Но нужно знать вождя народов. Ему нельзя отказать в уме, расчётливости и выдержке. Если бы Рамзай прислал сообщение, подтверждённое фактами, то ему бы поверили. Однако в отношении нападения Германии на СССР у Рихард Зорге никаких доказательств не было. Да, он отправил сообщение в Москву, что война начнётся 22 июня 1941 года. Но такие сообщения поступали и от других разведчиков. Однако они не были подтверждены железными фактами и доказательствами. Вся эта информация базировалась лишь на слухах. А кто же всерьёз воспринимает слухи?
Здесь следует отметить, что у Рамзая главным объектом была не Германия, а Япония. Перед ним стояла задача не дать японской армии начать войну против СССР. И это Рихарду удалось выполнить блестяще. Осенью 1941 года Зорге сообщил Сталину, что Япония не будет начинать войну против Советского Союза. И вождь этому безоговорочно поверил. С дальневосточной границы были сняты десятки дивизий и брошены под Москву.
Откуда же такая вера злостному невозвращенцу? А всё дело в том, что разведчик предоставил не слухи, а доказательство. Он назвал государство, по которому Япония готовила внезапный удар. Всё это было подтверждено фактами. Вот поэтому к шифровке Рамзая отнеслись с полным доверием.
А теперь представим себе, что в январе 1940 года Рихард Зорге уехал бы в Москву, наивно поверив своим шефам из Разведуправления. И кто бы после этого занимался вопросами предотвращения нападения Японии на Советский Союз? Кто бы известил Сталина, что японские милитаристы не будут нарушать советскую границу? Или может быть у вождя народов в Токио сидели десятки разведчиков? Однако Героем Советского Союза стал лишь один Зорге. Стало быть, кроме него никого и не было. И как после этого относиться к кадровой политике товарища Сталина?
Почему Сталин считал, что Германия не готова к войне?
В декабре 1940 года руководство советской разведки известило политбюро, что Гитлер принял решение воевать на 2 фронта. То есть он собирался напасть на Советский Союз, не завершив войну на западе. Этот вопрос тщательно обсуждался, и Иосиф Виссарионович приказал разведчикам построить свою работу так, чтобы точно знать, действительно ли Германия готовится к войне или просто блефует.
После этого военная разведка начала тщательно следить за целым рядом аспектов, из которых складывались военные приготовления германской армии. А Сталину каждую неделю поступало сообщение о том, что военная подготовка пока ещё не началась.
21 июня 1941 года состоялось заседание политбюро. На нём был рассмотрен вопрос о грандиозной концентрации германских войск на западной границе СССР. Были названы номера всех немецких дивизий, имена их командиров и места дислокации. Было известно практически всё, в том числе и название операции "Барбаросса", время её начала и многие другие военные секреты. В то же время начальник Разведуправления доложил, что подготовка к войне пока ещё не началась. Без этого боевые действия вести нельзя. А через 12 часов после окончания заседания политбюро нападение Германии на СССР стало реальностью.
И как после этого относиться к военной разведке, которая не увидела очевидного и ввела в заблуждение руководителей советского государства? Но всё дело в том, что разведчики докладывали Сталину только правду. Гитлер действительно к войне против Советского Союза никак не готовился.
Иосиф Виссарионович документам не верил, считая их фальшивкой и провокацией. Поэтому были найдены ключевые индикаторы, по которым определялась подготовка Гитлера к войне. Важнейший индикатор - бараны . Всем резидентам на территории Германии было приказано следить за баранами.
Были собраны и тщательно обработаны сведения о количестве баранов в Европе. Разведчики определили основные центры их выращивания и скотобойные центры. Резиденты 2 раза в день получали сведения о ценах на баранину на рынках европейских городов.
Второй индикатор - грязные тряпки и промасленная бумага, которая остаётся после чистки оружия . Германских войск в Европе было много, и солдаты ежедневно чистили оружие. Использованные при этом тряпки и бумагу сжигали или закапывали в землю. Но это правило не всегда соблюдалось. Так что у разведчиков была возможность добывать использованную ветошь в большом количестве. Промасленные тряпки переправлялись в СССР, где подвергались тщательному исследованию экспертов.
В качестве третьего индикатора через границу переправлялись керосиновые лампы, керогазы, примусы, фонари и зажигалки . Их также скрупулёзно исследовали эксперты. Были и другие индикаторы, которые добывали в больших количествах.
Сталин и руководители военной разведки обоснованно считали, что для войны против СССР нужна очень серьёзная подготовка. Важнейшим элементом готовности к боевым действиям являлись бараньи тулупы. Их требовалось около 6 млн. Поэтому разведчики и следили за баранами.
Как только Гитлер решит напасть на Советский Союз, его Генеральный штаб отдаст приказ на подготовку операции. Следовательно, начнётся массовый убой баранов. Это немедленно отразится на европейском рынке. Цены на баранье мясо поползут вниз, а цены на бараньи шкуры взлетят вверх.
Советская разведка полагала, что для войны с СССР германская армия должна использовать совсем иной сорт смазочного масла для своего оружия. Стандартное германское ружейное масло замерзало на морозе, что могло привести к выходу из строя оружия. Поэтому разведчики ждали, когда в вермахте сменят сорт масла для чистки оружия. Но собранная ветошь указывала на то, что немцы продолжают пользоваться своим обычным маслом. А это доказывало, что немецкие войска к войне не готовы.
Тщательным образом советские эксперты следили за немецким моторным топливом. Обычное топливо на морозе разлагалось на несгораемые фракции. Поэтому Генеральный штаб должен был отдать приказ на производство другого топлива, которое бы не разлагалось на морозе. Образцы жидкого топлива разведчики перевозили через границу в фонарях, зажигалках, примусах. Но анализы показывали, что ничего нового нет. Немецкие войска пользовались своим обычным топливом.
Были и другие аспекты, которые находились под тщательнейшим контролем разведчиков. Любые их отклонения от нормы должны были стать предупреждающим сигналом. Но Адольф Гитлер начал операцию "Барбаросса" без какой-либо подготовки. Почему он так поступил - тайна по сей день. Немецкие войска были созданы для войны в Западной Европе, но ничего не было сделано для подготовки армии к войне в России.
Вот поэтому Сталин и не считал германские войска готовыми к войне . Его мнение разделяли и все разведчики. Они сделали всё возможное, чтобы вскрыть подготовку к вторжению. Но никакой подготовки не было. Была лишь огромная концентрация немецких войск у советской границы. Но не существовало ни одной дивизии, готовой к боевым действиям на территории Советского Союза.
Так виновата ли была новая когорта разведчиков, пришедшая на смену старым кадрам, в том, что не сумела предугадать нападение Германии на СССР? Думается, что ликвидированные товарищи вели бы себя точно так же. Они бы искали признаки подготовки к военным действиям, но найти ничего бы не смогли. Так как невозможно обнаружить то, чего нет .
Александр Семашко
Глава 24
Рано утром 22 июня на берлинских улицах по громкоговорителям передавалось обращение фюрера к народу и продавались экстренные выпуски газет. Хотя люди были ошеломлены нападением на союзника, большинство немцев испытывало чувство облегчения. Мало кто мог понять сам факт заключения договора с красными. Разъяснительной работой занялся Геббельс. Шеф пропаганды сразу начал давать установки подчиненным: «Теперь, когда фюрер разоблачил предательство большевистских правителей, национал-социализм и, следовательно, немецкий, народ возвращаются к принципам, которые их вдохновляли, – к борьбе против плутократии и большевизма». Фюрер, добавил он, уверен, что русская кампания завершится через четыре месяца. «Но я вам говорю: она завершится через восемь недель», – самонадеянно заявлял Геббельс.
Он повторил этот прогноз на приеме в министерстве пропаганды. Повернувшись к кинозвезде Ольге Чеховой, племяннице великого русского писателя, он сказал: «У нас здесь эксперт по России. Как вы думаете, будем ли мы в Москве к Рождеству?» Раздраженная его бесцеремонностью, актриса холодно ответила: «Вы знаете, Россия – беспредельная страна. Даже Наполеон был вынужден уйти оттуда». От неожиданности Геббельс потерял дар речи. Через десять минут его адъютант подошел к актрисе: «Думаю, мадам, вы готовы уйти. Машина ждет».
Сталин был в растерянности. За несколько часов советская авиация потеряла 1200 самолетов, оборона была дезорганизована. Отказываясь верить в серьезность первых сообщений, поступающих из района боевых действий, Сталин приказал Красной Армии не вступать на немецкую территорию, а авиации ограничить свои действия приграничной полосой. Он был убежден, что нацистское нападение всего лишь досадная ошибка и можно остановить войну дипломатическими средствами, а потому оставил открытой радиосвязь с министерством иностранных дел Германии и попросил Японию посредничать в урегулировании политических и экономических разногласий между Германией и Советским Союзом.
Советский посол в Англии не питал таких иллюзий. Майский посетил министра иностранных дел Идена и прямо спросил, не собирается ли английское правительство ослабить свои военные усилия и, возможно, прислушаться к «мирному наступлению» Гитлера. Идеи ответил категорическим «нет». Вечером Черчилль подтвердил это в страстном обращении к стране: «Мы преисполнены решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером или с кем-либо из его клики». Черчилль обещал оказать всевозможную помощь СССР.
Президент Рузвельт осуждал диктаторскую политику Сталина, его жажду территориальных приобретений. Но он опасался Гитлера и без колебаний одобрил заявление государственного департамента о том, что оказание помощи коммунизму отвечает интересам американской безопасности.
Папа римский придерживался иной позиции. Хотя он не высказался прямо об агрессивных действиях Германии, но ясно дал понять, что поддерживает борьбу нацизма против большевизма, охарактеризовав ее как «благородную отвагу в защите основ христианской культуры». А ряд немецких епископов, как и ожидалось, открыто поддержал нападение на СССР. Один из служителей церкви назвал его «европейским крестовым походом», миссией, подобной подвигам тевтонских рыцарей. Он призвал католиков бороться за «победу, которая позволит Европе снова вздохнуть свободно и откроет всем странам новое будущее».
Буквально через сутки интерес немцев к войне стал падать. Граждане занялись обыденными делами, как будто это была всего лишь очередная военная кампания Гитлера. В 12.30 23 июня фюрер со свитой выехал из столицы. Поезд доставил его в «Волчье логово», новую ставку в лесу в нескольких километрах от Растенбурга в Восточной Пруссии. Когда по прибытии на место все стали располагаться в деревянных домах и бетонных бункерах, в ставке фюрера царила уверенность в быстрой победе. Однако Гитлера одолевали смешанные чувства. «Нам стоит лишь толкнуть дверь, и прогнившее строение рухнет», – сказал он Йодлю. Но вскоре заметил адъютанту: «В начале каждой кампании толкаешь дверь в темную комнату. Никто не знает, что тебя ждет внутри».
Первые победы, казалось, оправдывали самые радужные надежды, За два дня было захвачено огромное количество военнопленных. Повсеместно немецкие танки прорывали советскую оборону. Казалось, организованного сопротивления противника не было. В первую неделю не сообщалось каких-либо подробностей. Зато в воскресенье, 29 июня, по радио с интервалами в один час было зачитано десять специальных сообщений, лично одобренных Гитлером. Геббельс возражал против чрезмерных доз информации, но Гитлер считал это блестящей идеей. Когда Отто Дитрих сообщил о недовольстве людей, которые были вынуждены весь воскресный день просидеть у радиоприемников, Гитлер ответил, что образ мышления и эмоции масс известны ему лучше, чем всем интеллектуалам, вместе взятым.
Колонна пленных красноармейцев. Минск, 1941
Войска продвигались стремительно. К 29 июня почти полмиллиона красноармейцев сдались в плен. Гальдер в своем дневнике 3 июля записал: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна за четырнадцать дней». Фюрер был уверен, что с Советами покончено. «Как удачно, – восторгался он, – что мы уничтожили советскую танковую мощь и авиацию в самом начале». Многие западные военные эксперты разделяли эту оценку, и в Пентагоне спорили, когда будет покончено с Красной Армией: через месяц или раньше.
За передовыми немецкими частями следовали четыре «айнзацгруппен» СС по три тысячи человек в каждой. Их задачей было обеспечение безопасности оперативной зоны, иными словами, репрессии против гражданского населения с целью подавить его сопротивление оккупантам. Это была полиция особого рода, подчиненная непосредственно Рейнхарду Гейдриху. «Войска специального назначения» должны были хватать не только активных большевиков, но и всех евреев, а также цыган, «азиатских недочеловеков» и «дармоедов» – умалишенных и безнадежно больных.
Для осуществления массовых убийств Гейдрих и Гиммлер лично подбирали офицеров, В их число попадали протестантский священник и врач, оперный певец и юрист. Трудно было предположить, что они годятся для такой работы. Но эти люди оправдали надежды своих шефов и, несмотря на угрызения совести, стали искусными палачами.
Большинство жертв были евреи. Они не имели представления о гитлеровской программе «расового очищения»: в советской прессе мало что сообщалось об антисемитских зверствах немцев. Поэтому многие евреи становились легкой добычей «айнзацгрупп».
Истребление евреев проводилось с холодным расчётом. Работа подразделений СС редко встречала сопротивление. «Как ни странно, приговоренные позволяют расстреливать себя спокойно, – докладывал один командир. – Это относится и к евреям, и к неевреям».
Самой серьезной проблемой Гейдриха были психические расстройства среди эсэсовцев. Некоторые из них получали нервные потрясения, ударялись в запой, страдали желудочно-кишечными заболеваниями. А были и такие, которые выполняли свою задачу с чрезмерным рвением и садистски избивали арестованных, нарушая приказ Гиммлера о том, что ликвидацию надо производить «гуманным способом».
Гиммлер сам не раз был свидетелем деморализующего эффекта ежедневных убийств. Во время своей летней поездки в Минск он попросил командира айнзацгруппы расстрелять при нем сто арестованных. Когда отделение солдат подняло винтовки, шеф СС заметил одного светловолосого молодого арестованного с голубыми глазами, который показался ему типичным арийцем. Гиммлер поинтересовался, не еврей ли он. Да, еврей, ответил тот. «И родители евреи?»– продолжал допрашивать Гиммлер. «Да», – ответил приговоренный. «Но, может быть, кто-нибудь из предков не был евреем?»– не отступался обер-палач. Услышав отрицательный ответ, он топнул ногой: «В таком случае ничем не могу помочь...»
Загремели выстрелы. Гиммлер уставился в землю и нервно переступал с ноги на ногу. Послышался второй залп. Подняв глаза, он увидел, что две женщины все еще корчатся на земле. «Не мучайте этих женщин!– крикнул он. – Прикончите их, быстро!» Сопровождавший Гиммлера обер-группенфюрер СС фон Бах-Зелевски, командующий «войсками специального назначения» в Центральной России, попросил шефа взглянуть на расстрельную команду. «Они уже конченые люди. Кого мы воспитываем? Неврастеников или скотов!»
Гиммлер приказал всем собраться и произнес речь. Ваша работа отвратительна, сказал он, однако никто не должен испытывать угрызений совести: солдаты обязаны беспрекословно выполнить любой приказ. Перед Богом и фюрером он один несет ответственность. Все, конечно, заметили, что эта кровавая работа для него очень неприятна, она потрясла его до глубины души. Но он тоже подчиняется высшему закону, выполняя свой долг.
Розенберг получил от Гитлера приказ разработать схему управления восточными территориями. Рейхсминистр хотел ввести здесь ограниченное самоуправление. Так как фюрер ранее согласился с установлением на завоеванных землях России «слабых социалистических государств», Розенберг оптимистично полагал, что Гитлер в принципе одобряет его план, который должен был обсуждаться на специальном совещании в «Волчьем логове» 16 июля. «Мы не должны оповещать мир о своих намерениях, – заявил Гитлер. – Главное, чтобы мы сами знали, чего хотим. Мы пойдем на все необходимые меры, какие мы сочтем нужными, – расстрелы, переселение и тому подобное. В принципе мы должны разрезать гигантской пирог в соответствии с нашими нуждами, чтобы, во-первых, господствовать, во-вторых, управлять и, в-третьих, эксплуатировать. Русские стали вести партизанскую войну за линией фронта. Такие действия дают нам право истреблять каждого, кто выступит против нас». Замыслы Розенберга относительно «слабых социалистических государств» рухнули, словно карточный домик.
Какая трагедия, думал он, что Гитлер сохраняет ложное представление о славянах, сформировавшееся у него еще в годы венской молодости на основании поджигательских брошюр, которые изображали славян ленивой, примитивной, безнадежно второсортной расой. Обернется катастрофой и полное непонимание Гитлером структуры Советского Союза. Украинцы и другие народности под игом великороссов были потенциальными союзниками «третьего рейха» и могли бы стать оплотом в борьбе против большевизма, если с ними обращаться должным образом. Но Борман и Геринг убедили фюрера, что это враги, которыми надо управлять только при помощи кнута.
В начале лета 1941 года Гитлер заболел. Снова возобновились спазмы желудка. Его организм был подорван чрезмерной дозой лекарств: 120–150 антигазовых таблеток в неделю, а также десяток инъекций сильнодействующего препарата «ультрасептил». Затем у фюрера началась дизентерия, обычная болезнь в болотистой местности, где располагалось «Волчье логово». Он страдал от поноса и тошноты, его попеременно то лихорадило, то бросало в пот... Во время резкого спора с Риббентропом в конце июля Гитлер испытал сердечный приступ. Министр иностранных дел, с самого начала настроенный против «Барбароссы», не сдержался и начал громко выражать свое неодобрение восточной политики фюрера. Гитлер побледнел, сделал попытку возразить, но осекся на полуслове, схватился за сердце и рухнул в кресло. Все испуганно замолчали. «Так со мной больше не разговаривайте», – произнес наконец Гитлер.
Доктор Морель был настолько встревожен, что послал кардиограмму фюрера директору Института сердца профессору Карлу Веберу. Тот не знал, что пациентом является сам фюрер. Диагноз был неутешителен: быстро прогрессирующий коронарный склероз, практически неизлечимая болезнь сердца. Вероятно, Морель не сообщил об этом Гитлеру, напротив, сказал, что сердце фюрера в прекрасном состоянии.
Гитлер заболел в самый разгар конфликта со своими военачальниками. Он приказал остановить наступление на Москву, отобрав у группы армий «Центр» самые мощные бронетанковые соединения. Одно из них было направлено на север для операции по захвату Ленинграда, другое – на юг для содействия захвату Украины. По мнению Гитлера, эти два района были более важными, чем Москва. Ленинград, этот крупный промышленный центр, считался символом большевистской революции. Украина была житницей страны, а Крым – непотопляемым советским авианосцем для налетов на нефтяной район Плоешти в Румынии. Его можно было использовать и как трамплин для рывка на Кавказ.
Болезнь Гитлера дала возможность Браухичу и Гальдеру внести коррективы в стратегию фюрера. Только в середине августа, когда Гитлер почувствовал, себя лучше, он полностью осознал, что творилось за его спиной: ни его директивы, ни план Гальдера не были осуществлены, выполнялся некий компромиссный вариант. Для прояснения ситуации 21 августа Гитлер издал недвусмысленный приказ: «Самой важной целью, которой необходимо достичь к зиме, является не Москва, а Крым». Наступление на Москву, по мнению фюрера, не может начаться, пока Ленинград не будет изолирован и 5-я армия противника на юге не будет разгромлена. За приказом через несколько часов последовал пространный меморандум о том, как вести войну. В нем содержались обвинения по адресу не названных по имени командующих в том, что они руководствуются «эгоистичными желаниями» и «деспотическими склонностями». Армейское командование характеризовалось как сборище пустых голов, «закостенелых в устаревших теориях».
«Черный день для армии!»– записал в своем дневнике Энгель. «Невыносимо!– вторил ему Гальдер. – Неслыханно! Это предел!» 22 августа он имел длительный разговор с Браухичем о «недопустимом» вмешательстве фюрера в армейские дела. Итогом этого разговора было предложение и тому, и другому уйти в отставку. Но подавленный, болезненный фельдмаршал отказался последовать совету начальника генерального штаба. Более того, он сделал все, чтобы подавить «бунт» в своем штабе, заверив Гальдера, что фюрер лично обещал: как только на Украине будет обеспечена победа, все силы устремятся на Москву. «Бунт», если его можно так назвать, завершился на ноте глухого ворчания.
Этот кризис отошел на задний план, когда состоялся широко разрекламированный выезд Муссолини на фронт. Дуче намеревался убедить Гитлера в том, что необходимо увеличить численность итальянского экспедиционного корпуса. Римский диктатор хотел таким образом заполучить и свою долю славы в деле уничтожения коммунизма. Но он был в неважной форме и не мог спорить с Гитлером. Недавняя гибель сына в авиакатастрофе сильно травмировала Муссолини.
Гитлер встретил дуче на маленькой станции неподалеку от своей ставки и почти весь день не давал ему открыть рот. Фюрер беспрерывно говорил о предстоящей победе на Востоке, о глупости Франции и злостных махинациях еврейской клики, окружавшей Рузвельта. Когда наконец гость заикнулся о том, что хочет послать больше войск на Восточный фронт, Гитлер изменил тему разговора. Его затяжной монолог продолжался еще несколько дней, и Муссолини так надоели тирады о славе иподвигах Германии, что он постарался перевести разговор на победы Древнего Рима...
Позднее близ Умани на Украине они провели инспекцию итальянской дивизии, и когда берсальеры в украшенных перьями касках промчались на мотоциклах с криками «Дуче!», Муссолини просиял. Но после обеда Гитлер оставил гостя и отправился в воинские части. Дуче чувствовал себя оскорбленным и на обратном пути задумал «отплатить» бесцеремонному хозяину. Он прошел в пилотскую кабину и долго беседовал с пилотом Гитлера Бауром. Тот был тронут вниманием высокого гостя и разрешил ему сесть за штурвал самолета. Гитлер был шокирован.
Итоги визита расстроили Муссолини. Он испытывал беспокойство по поводу того, что война на Востоке обещает быть длительной и кровавой. Депрессия дуче сменилась яростью, когда он узнал, что Риббентроп не хочет опубликовать совместное коммюнике о его визите. На этот раз Гитлер уступил Муссолини и поставил Риббентропа на место. Дуче оживился. Он вызвал своего посла в Берлине Дино Альфиери и дал ему указания по освещению его поездки на? фронт. «Не забудьте упомянуть, – подчеркнул тщеславный дуче, – что значительную часть пути я сам пилотировал четырехмоторный самолет фюрера!»
В «Волчьем логове» Гитлер пересмотрел свою стратегию, придя к выводу, что наступила пора для начала наступления на Москву. За чашкой чая он сообщил секретарям и адъютантам: «Через несколько недель мы будем в Москве. В этом нет сомнений. Я сотру этот проклятый город с лица земли и построю на его месте искусственное озеро. Название «Москва» исчезнет навсегда». 5 сентября он сказал Гальдеру: «Начинайте наступление на Центральном фронте через восемь – девять дней». Его высказывания записывал Вернер Кеппен, связной Розенберга в ставке фюрера. С начала июля этого года по просьбе своего начальника он незаметно фиксировал застольные разговоры Гитлера. Кеппен украдкой делал пометки на столовых салфетках, а вечером, уединившись, записывал те части разговора, которые хорошо помнил. Оригинал и копия записи отправлялись в Берлин курьером.
Кеппен не знал, что за столом был еще один летописец. Вскоре после своего прибытия в «Волчье логово» Борман предложил своему адъютанту Генриху Хайму незаметно записывать все, что говорит фюрер. Хайм делал подробные записи на карточках, которые он держал на коленях.
Записи Хайма и Кеппена дают редкую возможность проникнуть в механизм событий, которые разворачивались на Восточном фронте.
Гитлер заверил слушателей в том, что захват русского пространства обеспечит Германии мировое господство. «Тогда Европа станет неприступной крепостью. Откроются такие перспективы, что большинство западных демократов поверит в новый порядок. В настоящее время самое важное – завоевать «жизненное пространство». После этого все будет вопросом организации». Славяне, по его словам, – прирожденные рабы, которые чувствуют потребность в господине, и роль Германии в России будет такая же, как Англии в Индии. «Как и Англия, мы будем управлять этой империей с помощью горстки людей».
Он пространно рассуждал о своих планах сделать Украину житницей Европы и осчастливить завоеванные народы шарфами и стеклянными бусами, а потом признался, что в то время, как все другие мечтают о международной конференции по обеспечению мира, он предпочитает вести войну еще десять лет, но не лишаться плодов победы.
Взятие Киева три дня спустя вызвало в «Волчьем логове» ликование. Это означает, предсказал Гитлер, скорое завоевание всей Украины и оправдывает его настойчивость в нанесении главного удара в южном направлении. За обедом 21 сентября фюрер сиял, сообщая о взятии в плен 145 тысяч красноармейцев в окрестностях Киева. Советский Союз, утверждал Гитлер, находится на грани краха.
Во время обеда 25 сентября он заговорил о том, как опасны эти «недочеловеки с востока»; Европа не будет спокойна, пока эти азиаты не будут оттеснены за Урал. «Они скоты, и ни большевизм, ни царизм здесь ни при чем, они скоты по своей природе». Вечером Гитлер продолжал витийствовать за столом, превознёс достоинства войны и сравнивая первый бой солдата с первым сексуальным опытом женщины, поскольку и то, и другое – акт агрессии. «На войне юноша становится мужчиной. Если бы я сам не был закален этим опытом, я бы не смог взвалить на себя столь грандиозную миссию, как строительство империи».
Застольные беседы касались почти исключительно войны на Востоке. На другом фронте – в Северной Африке – активных действий не велось. Английские попытки отбросить Роммеля провалились, и к началу осени в пустыне наступило затишье. Ни одна сторона не была готова к наступлению. Энергия Гитлера и мощь вермахта были сосредоточены на генеральном наступлении на Москву, но фельдмаршал фон Бок предупредил, что время выбрано неудачно. Почему бы не пережить зиму на укрепленных позициях? Гитлер ответил своего рода аллегорией: «До того как я стал канцлером, я думал, что генеральный штаб – это пес, которого надо крепко держать за ошейник, чтобы он не набросился на любого, кого заметит». Но, продолжал фюрер, этот «пес» оказался далеко не свирепым. Он был против перевооружения, оккупации Рейнской области, вторжения в Австрию и Чехословакию и даже против захвата Польши. «Именно мне приходится натравливать этого зверя», – заключил Гитлер.
Он настоял на массированном наступлении на Москву, и операция под кодовым названием «Тайфун» началась в последний день сентября. Ее целью было уничтожение советских сил на центральном фронте с помощью танковых клещей.
Советское верховное командование было застигнуто врасплох. За первые сутки 2-я танковая группа Гудериана продвинулась на 80 километров. В брешь ринулась пехота, подавляя изолированные очаги сопротивления.
Гитлер был настолько уверен в победе, что на своем специальном поезде отправился в Берлин. На следующий день он произнес речь во Дворце спорта. Гитлер начал перечислять потери противника: два с половиной миллиона военнопленных, уничтожено или захвачено 22 тысячи артиллерийских орудий, 18 тысяч танков, около 15 тысяч самолетов. Цифры впечатляли. Немецкие солдаты продвинулись на тысячу километров, свыше 25 тысяч километров разрушенных железных дорог на оккупированной территории снова введены в действие, и большинство из них уже переведено на немецкую, более узкую, колею. В то же время фюрер выразил озабоченность. Война на Востоке, подчеркнул он, – это война идеологий, поэтому все лучшие элементы в Германии должны сплотиться и стать монолитом. «Только тогда мы сможем надеяться на то, что Провидение будет с нами. Всемогущий Бог никогда не помогал ленивому. Не помогает он и трусу», – заключил Гитлер. Свое выступление он закончил словами: «Противник уже разбит и не поднимется никогда». Зал взорвался бурными аплодисментами,
К вечеру было передано сообщение о том, что танкисты Гудериана взяли Орел.
На следующий день Гитлер вернулся в «Волчье логово», и все обитатели ставки фюрера заметили, что за ужином он был в особенно хорошем настроении. Разговор за обедом 6 октября был посвящен Чехословакии, где усилилась подпольная деятельность. И в этом, по мнению фюрера, были виноваты евреи: это источник, через который распространяется вражеская пропаганда. Тут же было принято решение о депортации евреев «далеко на Восток».
В этот день Гудериан взял Брянск и завершил окружение оборонявших его советских армий. Через два дня донесения с фронта сообщали, что Красную Армию можно «в основном считать разгромленной». Вдохновленный предстоящим взятием Москвы, Гитлер приказал, чтобы ни один немецкий солдат не входил в столицу. «Город, – сказал он, – будет разрушен и полностью стерт с лица земли».
9 октября немецкие газеты сообщили о великой победе – окружении двух советских фронтов. Настроение немцев резко повысилось. Прежде напряженные лица теперь сияли. В ресторанах и пивных люди вставали в нацистском приветствии, когда по радио звучали «Хорст Вессель» и «Германия превыше всего». В столице распространились слухи, что Москва пала.
В тот же день фельдмаршал фон Райхенау, первый генерал, перешедший к нацистам, издал приказ по 6-й армии об усилении мер борьбы с партизанами. В нем говорилось, что идет не обычная война, а смертельная борьба между немецкой культурой и еврейско-большевистской системой. «Поэтому солдат должен полностью осознать необходимость жестоких, но справедливых мер против еврейских недочеловеков». Такие же приказы были изданы Рундштедтом, Манштейном и другими военачальниками.
Заявление Гитлера о том, что Красная Армия разгромлена и победа обеспечена, было не просто пропагандой для поднятия морального духа в стране. Он верил в то, что говорил, в отличие своего более прагматично настроенного шефа пропаганды. 14 октября Геббельс начал свое выступление перед аппаратом министерства пропаганды с оптимистического заявления: «В военном отношении война уже выиграна. Все, что остается сделать, имеет преимущественно политический характер как в стране, так и за рубежом». Потом он начал противоречить самому себе, предупредив, что немецкий народ должен быть готов продолжать войну на Востоке еще десять лет. Поэтому задача немецкой прессы – укреплять стойкость нации.
Между тем сообщения свидетельствовали о том, что дипломатический корпус переместился из Москвы в Куйбышев. Началась эвакуация из столицы высокопоставленных партийных деятелей и сотрудников секретных служб.
В Берлине в коридорах министерства иностранных дел на Вилыельмштрассе говорили, что Сталин запросил мира через болгарского царя Бориса. Фриц Хессе спросил Риббентропа, верно ли это, и тот под большим секретом сказал ему, что Гитлер отверг это предложение, потому что уверен в близкой победе. Большинство военачальников разделяло его оптимизм. Например, Йодль не сомневался в том, что Советы израсходовали последние резервы.
Деморализованный Сталин наконец стал приходить в себя. Появившись в Кремле, он спросил председателя Московского Совета: «Будем ли мы защищать Москву?» И, не дождавшись ответа, объявил осадное положение. Нарушения законности и порядка должны были строго караться. Все шпионы, диверсанты и провокаторы подлежали расстрелу на месте. Эти жестокие меры подняли моральный дух москвичей.
Обороняющие Москву советские войска держались стойко, и продвижение немецких танковых клиньев, подошедших к столице на расстояние в шестьдесят километров, замедлилось. Затем резко изменилась погода. Начались осенние дожди, и мощные немецкие танки Т-4 застревали в грязи, тогда как более маневренные советские Т-34 не боялись бездорожья.
Наиболее значительные победы Гитлера в последние два года были одержаны благодаря массированным танковым ударам, поддержанным авиацией. Но теперь мощная техника буксовала в море грязи, а плохая видимость вынудила люфтваффе оставаться на земле. Не было больше ни мобильности, ни огневой мощи, и молниеносная война, на которую делал ставку Гитлер, захлебнулась. Большинство военачальников считало, что главная причина неудач – отказ Гитлера начать наступление месяцем раньше. Если бы фюрер последовал их совету, доказывали генералы, Москва была бы взята, а Красная Армия разгромлена.
В конце октября дождь сменился снегом. Наступление прекратилось. Положение стало таким отчаянным, что архитектор Гизлер получил приказ прервать работу по реконструкции немецких городов. Все рабочие, инженеры, строительные материалы и техника были переброшены на Восток для прокладки автомобильных дорог, ремонта железнодорожных путей, строительства станций и локомотивных депо.
Гитлер, казалось, сохранял уверенность в близкой победе. Накануне отъезда в Мюнхен на празднование годовщины «пивного путча» он оживлял ужин шутками и воспоминаниями...
В эти часы в Москве его личный враг выступал на торжественном собрании по случаю годовщины революции в просторном вестибюле станции метро «Маяковская». Сталин признал, что потери на поле боя составили почти 1 700 000 человек. Но утверждение нацистов, что советский режим рушится, не имеет никаких оснований, сказал он. Наоборот, советский тыл сегодня более прочен, чем когда-либо... В то время как немцы воюют при поддержке многочисленных союзников – финнов, румын, итальянцев и венгров, Россия стоит перед трудной задачей: ни один английский или американский солдат пока не в состоянии ей помочь. Сталин взывал к русской национальной гордости, упомянув в этой связи имена Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Горького и Чехова, Глинки и Чайковского, Сеченова и Павлова, Суворова и Кутузова. Немецкие захватчики хотят войны на истребление народов Советского Союза. Если они хотят войны на истребление, они ее получат, заключил Сталин.
На следующее утро, 7 ноября, Сталин выступил с речью перед войсками на Красной площади. Сюда доносилась артиллерийская канонада, а в небе ревели патрульные советские истребители. «Как можно сомневаться, что такой народ одолеет немецких захватчиков, – обращался к войскам Сталин. – Кто только не угрожал многострадальной земле русской! Тевтонские рыцари, татары, поляки, Наполеон… Нынешнего врага ждет та же участь – он будет разбит. И пусть вдохновляют вас на это образы наших великих предков: Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова».
8 ноября Гитлер прибыл в Мюнхен. Он выступил на совещании рейхсляйтеров и гауляйтеров, затем произнес речь в пивном зале «Левенбройкеллер», в которой, помимо прочего, предупредил президент Рузвельта, что если американские корабли станут обстреливать немецкие суда, они поплатятся за это. Гитлер произносил грозные слова, но на самом деле он был встревожен. Восточная кампания зашла в тупик.
На следующий день Гитлер напомнил своему окружению о судьбе армии Наполеона в России. Но фельдмаршал фон Бок был настроен оптимистично. Он призвал продолжать наступление. Фельдмаршала поддержали Браухич и Гальдер.
Когда в «Волчьем логове» появился японский посол в Германии генерал Осима, периодически наносивший визиты Гитлеру, тот посетовал, что зима пришла намного раньше, чем предсказывал его метеоролог. Затем фюрер выразил сомнение в том, что Москву удастся взять в этом году.
Холода усилились. Гитлер в свое время запретил интендантским службам запасать зимнюю одежду; и солдаты мерзли. 21 ноября Гудериан позвонил Гальдеру и сообщил, что его войска «дошли до предела своей выносливости». Он намерен посетить фон Бока и просить фельдмаршала изменить только что изданные приказы, потому что «не видит возможности их выполнения». Но фельдмаршал под прямым давлением фюрера ни за что не хотел внять просьбам Гудериана и приказал возобновить атаки. После незначительного продвижения войска снова выдохлись. Прибыв на передовой командный пункт, фон Бок приказал 24 ноября начать новую атаку. Она была остановлена снежной бурей и фанатичным сопротивлением русских.
Пять дней спустя разразился кризис на юге. Фельдмаршал фон Рундштедт был вынужден оставить Ростов, захваченный лишь неделю назад. Разгневанный Гитлер по телеграфу приказал Рундштедту оставаться на занимаемых позициях. Командующий группой армий ответил, что его войска не в состоянии сделать это. Если они не отступят, то будут уничтожены. Фельдмаршал потребовал отменить приказ и предупредил, что в противном случае он будет вынужден подать в отставку. Последнее особенно разгневало фюрера, и он тут же сообщил командующему группой армий, что удовлетворяет его просьбу. На место Рундштедта он назначил одного из старейших военачальников, фельдмаршала Вальтера фон Райхенау, а сам вылетел в Мариуполь, чтобы разобраться с положением дел на месте, Гитлер вызвал старого товарища, командира дивизии СС Зеппа Дитриха и, к своему разочарованию, узнал, что тот полностью согласен с Рундштедтом в оценке сложившейся ситуации.
Отдав Райхенау приказ держаться, он вызвал Рундштедта. Тот уже паковал вещи, собираясь домой, и полагал, что фюрер хочет извиниться перед ним. Но Гитлер и не думал делать это. Он стал распекать фельдмаршала, заявив, что в будущем не потерпит заявлений об отставке. «Я сам, например, не в состоянии пойти к Всевышнему и сказать ему: «Все, хватит, – мне надоело одному брать на себя ответственность», – раздраженно говорил Гитлер.
Известие о сдаче Ростова вызвало мрачное настроение в Берлине. Но неудачу на юге вскоре затмила наметившаяся катастрофа на Центральном фронте. Генеральное наступление на Москву выдохлось. Хотя одно подразделение армейской разведки в начале декабря дошло до окраин Москвы и даже увидело башни Кремля, оно быстро было рассеяно танками и отрядами народного ополчения. Фельдмаршал фон Бок, страдающий болями в желудке, признался Браухичу по телефону, что войска физически истощены. 3 декабря фон Бок позвонил Гальдеру и сообщил ему, что намерен перейти к обороне.
На следующий день столбик термометра опустился до отметки минус 31 градус. Танки можно было заводить, только разогревая двигатели. Холод вывел из строя телескопические прицелы. У солдат не было зимней одежды, шерстяных носков. 5 декабря температура опустилась еще на пять градусов. Гудериан не только прекратил наступление, но и начал отход на более удобные оборонительные позиции.
В тот же день командующий советским Центральным фронтом генерал Георгий Жуков перешел в массированное контрнаступление силами в 100 дивизий на трехсоткилометровом фронте. Эта комбинированная атака пехоты, танков и авиации застала немцев врасплох, и Гитлер не только потерял Москву, но и оказался под угрозой повторить судьбу Наполеона на снежных просторах России. Германское верховное командование охватили ужас и отчаяние. Главнокомандующий сухопутными силами фон Браухич, больной и подавленный, заявил о желании уйти в отставку.
Гитлер был близок к отчаянию. В первой мировой войне русские пехотинцы сражались плохо, теперь они стояли насмерть. Удрученный фюрер 6 декабря признался Йодлю, что «победы больше не добиться».
Последние два года Гитлер тщательно избегал конфронтации с Соединенными Штатами. Убежденный в том, что эта страна находится в тисках «еврейской клики», которая не только господствует в Вашингтоне, но и контролирует прессу, радио и кино, он проявлял крайнюю сдержанность перед лицом массированной американской помощи Англии. Хотя Гитлер был весьма невысокого мнения об американцах как солдатах, он признавал промышленную мощь США и стремился удержать заокеанского соперника от прямого участия в войне.
Американская военная техника непрерывным потоком шла на Британские острова, но Гитлер, стараясь избегать инцидентов, запретил атаковать военные корабли и торговые суда США. Однако 23 июня 1941 года президент Рузвельт уполномочил и.о. государственного секретаря Самнера Уэллса сделать заявление о том, что Гитлера надо любой ценой остановить, даже если для этого понадобится оказать помощь другой тоталитарной стране. Рузвельт разморозил советские активы в сумме до 40 миллионов долларов, а затем объявил, что положения закона о нейтралитете не относятся к Советскому Союзу. Порт Владивосток оставался открытым для американских судов. Две недели спустя, 7 июля, американские войска прибыли в Исландию, чтобы заменить там английский десант, ранее высадившийся на этот остров.
Встревоженный этими событиями Гитлер в середине июля заявил японскому послу Осиме: сложившаяся ситуация меняет его прежнее мнение о том, что Япония должна сдерживать Англию и стремиться к нейтралитету Америки. «Соединенные Штаты и Англия всегда будут нашими врагами, – заявил он. – Такое понимание должно быть основой нашей внешней политики». «Мы должны совместно уничтожить их», – добавил фюрер. В качестве приманки он предложил, чтобы Япония помогла «оприходовать имущество» разгромленного Советского Союза и занять его дальневосточные территории.
В Токио к этим предложениям отнеслись сдержанно. Японцы уже решили не нападать на Россию с востока, а продвигаться на юг, в Индокитай, который они вскоре захватили без боя. Последнее вызвало негативную реакцию США, которые в отместку за эту агрессию заморозили японские активы в Америке, тем самым лишив Японию основного источника нефти. Японские руководители восприняли этот шаг как попытку обезоружить империю и не позволить Японии занять «законное» место азиатского лидера.
Месяц спустя Рузвельт встретился с Черчиллем у побережья Ньюфаундленда и подписал «Атлантическую хартию» о целях Англии и США в войне. Ее формулировки не только не оставили сомнений в том, что Рузвельт – непоколебимый противник Гитлера, но и по иронии судьбы разочаровали противников Гитлера в Германии, поскольку в документе не прослеживалась четкая грань между нацистами и антинацистами. Последние сочли хартию неофициальным объявлением войны против всех немцев. Особенно их покоробил пункт, в котором говорилось о необходимости разоружения Германии после войны.
Надежды Гитлера избежать столкновения с США рухнули в последний день октября, когда американский эсминец «Ройбен Джеймс», сопровождавший конвой в 600 милях западнее Исландии, был потоплен немецкой торпедой, в результате чего погиб 101 американец. В ответ США экспроприировали французский лайнер «Нормандия», погрузили на него 400 самолетов и отправили в Мурманск. По всей Америке прокатилась волна антигерманских выступлений, и 7 ноября управление по ленд-лизу получило указание сделать все, чтобы оказать военную и экономическую помощь Советскому Союзу. На это был выделен миллиард долларов.
На следующий день, 8 ноября, Гитлер произнес в Мюнхене воинственную речь, в которой оправдывал потопление «Ройбена Джеймса» и осудил приказ Рузвельта «стрелять по немецким кораблям, как только они будут замечены», но в то же время подчеркнул, что сам приказал немецким кораблям не стрелять по американским судам, кроме как в порядке самообороны. Эта речь должна была продемонстрировать всему миру, что фюрер стремится избежать войны с США.
Тем не менее позиция Гитлера по отношению к США ужесточалась, и это отразилось на поведении Риббентропа. 28 ноября он пригласил генерала Осиму и высказал пожелание, чтобы Япония объявила войну США и Англии. Японский посол выразил удивление по поводу этого предложения. Риббентроп обещал, что если Япония начнет воевать с Америкой, Германия ее поддержит.
Эта информация была встречена японским генштабом со вздохом облегчения. Японский флот уже плыл к Пирл-Харбору. В последний день ноября Осима получил указание немедленно сообщить Гитлеру и Риббентропу, что англичане и американцы планируют ввести военные силы в Восточную Азию, но этому будет дан отпор, что может привести к войне между Японией и англо-саксонскими странами. 5 декабря был подписан германо-японский договор, по которому Германия обещала присоединиться к Японии в войне против Соединенных Штатов.
В «Волчьем логове» первым узнал о нападении Японии на США в Пирл-Харборе 7 декабря Отто Дитрих. Он поспешил в бункер Гитлера, который в тот момент читал удручающие донесения с Восточного фронта. Когда Дитрих сообщил, что у него важная новость, фюрер с опаской посмотрел на Дитриха, полагая, что тот принес что-то далеко не радостное. Но когда Дитрих зачитал полученное им сообщение, Гитлер просиял, схватил у него бумагу и без пальто и фуражки поспешил в бункер Кейтеля. Фюрер торжественно объявил: «Мы не можем проиграть войну. Теперь у нас есть партнер, который за три тысячи лет ни разу не потерпел поражения».
Отчаянные донесения с Восточного фронта побудили Гитлера 8 декабря издать новую директиву. «Суровые зимние условия, – говорилось в ней, – и, как следствие, трудности в снабжении войск вынуждают нас немедленно прекратить все крупные наступательные операции и перейти к обороне». Поручив Гальдеру составить более конкретные указания, он выехал в Берлин, чтобы лично заняться разрешением проблемы, связанной с Пирл-Харбором. Облегчение по поводу нападения Японии на военно-морскую базу США сменилось озабоченностью. Пирл-Харбор освободил Сталина от страха перед нападением с востока, и теперь он мог направить против Германии почти все силы из Азии, перебросив их на запад.
Одним из первых, кто посетил фюрера в Берлине, был Риббентроп, сообщивший, что посол Осима просит немедленно объявить войну Америке. Риббентроп счел нужным предупредить, что он не считает Германию обязанной сделать это, так как по Тройственному пакту она должна помочь своему союзнику только в случае прямого нападения на Японию. Но Гитлер с этим не согласился. «Если мы не станем на сторону Японии, – сказал он, – пакт будет политически мертвым. Но это не главная причина. Главное в том, что Америка уже стреляет по нашим кораблям. Тем самым она уже создала ситуацию войны».
В пользу решения объявить войну США были и более веские аргументы: помощь, полученная от Японии, значительно превосходила возможные потери, связанные со вступлением Америки в войну. С пропагандистской точки зрения приобретение такого сильного союзника, как Япония, должно было заметно поднять дух народа после неудач в России. Кроме того, Гитлер преследовал идеологические цели. Почему бы не сделать 1941 год началом тотальной войны против международного марксизма (Россия) и международного капитала (Америка), двух очагов международного еврейства?
11 декабря Гитлер выступил на заседании рейхстага. «Мы всегда наносим удар первыми», – заявил он. Рузвельт такой же «сумасшедший», как и Вудро Вильсон. «Сначала он провоцирует войну, потом фальсифицирует причины, затем надевает на себя мантию христианского лицемерия и медленно, но верно ведет человечество к войне...» Отождествив международное еврейство с большевистской Россией и режимом Рузвельта, Гитлер объявил войну США. Это решение фюрера было встречено бурным ликованием. Начальник оперативного управления слушал речь скорее с тревогой, чем с удовлетворением. Как только Йодль вышел из оперного театра, он позвонил в «Волчье логово» своему заместителю генералу Варлимонту. Узнав, что тот слушал речь фюрера. Йодль распорядился спрогнозировать возможные акции США на Дальнем Востоке и в Европе и подготовить варианты ответных действий Германии.
Но вскоре резко осложнилась обстановка на Восточном фронте. Немецкое отступление от Москвы грозило превратиться в паническое бегство. Район западнее столицы и окрестности Тулы стали кладбищем вражеских орудий, машин и танков. К русским вернулась уверенность, утраченная в первые месяцы войны, в победе. Советы публично объявили о провале попытки Гитлера окружить Москву, а через два дня политбюро приказало главным правительственным органам вернуться в столицу.
Браухич хотел продолжать отвод войск, но Гитлер, к ужасу генералов, отменил его приказ: «Стоять твердо, ни шагу назад!» Командующий Центральным фронтом фельдмаршал фон Бок, страдающий болезнью желудка, сообщил, что больше не может выполнять свои обязанности. Он был заменен фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге. На следующий день, 19 декабря, Браухич, который только что перенес инфаркт, набрался смелости и в течение двух часов наедине спорил с Гитлером. Вышел он от него бледный и потрясенный.
– Я еду домой, – сказал он Кейтелю. – Он меня уволил. Я больше не могу.
– А что будет теперь?– спросил Кейтель.
– Не знаю, спросите сами.
Через несколько часов к Гитлеру был вызван Кейтель. Фюрер зачитал ему короткий приказ, из которого следовало, что он принимает на себя командование сухопутными силами, неразрывно связывая судьбу Германии со своей собственной. «Задача главнокомандующего – готовить армию в национал-социалистском духе, и я не знаю ни одного генерала, который может взять на себя такую ответственность. По этой причине я принял командование армией».
Фактически Гитлер и раньше руководил войсками, позволяя военным брать на себя вину за все неудачи. Теперь он стал официальным главнокомандующим и должен был лично отвечать за все, что произойдет.
Нападение гитлеровской Германии на СССР началось в 4 часа утра 22 июня 1941 года, когда немецкая военная авиация нанесла первые удары по ряду советских городов и стратегических военных и инфраструктурных объектов. Напав на СССР, Германия в одностороннем порядке разорвала пакт о ненападении между странами, заключённый двумя годами ранее сроком на 10 лет.
Предпосылки и подготовка нападения
В середине 1939 года СССР изменил курс своей внешней политики: крах идеи «коллективной безопасности» и заход в тупик переговоров с Великобританией и Францией заставил Москву пойти на сближение с гитлеровской Германией. 23 августа глава германского МИД И. фон Риббентроп прибыл в Москву. В тот же день стороны подписали Пакт о ненападении сроком на десять лет, а в дополнение к нему - секретный протокол, в котором оговаривалось разграничение сфер интересов обоих государств в Восточной Европе. Через восемь дней после подписания договора Германия напала на Польшу - началась Вторая мировая война.
Быстрые победы германских войск в Европе вызывали беспокойство в Москве. Первое ухудшение в советско-германских отношениях наступило в августе-сентябре 1940 года, и было вызвано предоставлением Германией внешнеполитических гарантий Румынии после того, как та вынужденно уступила СССР Бессарабию и Северную Буковину (это оговаривалось в секретном протоколе). В сентябре Германия направила свои войска в Финляндию. К этому времени германским командованием уже более месяца разрабатывался план молниеносной войны («блицкрига») против Советского Союза.
Весной 1941 года отношения между Москвой и Берлином снова резко ухудшились: не прошло и суток с момента подписания советско-югославского договора о дружбе, как германские войска вторглись в Югославию. СССР на это не отреагировал, равно как и на нападение на Грецию. После разгрома Греции и Югославии немецкие войска стали концентрироваться вблизи границ СССР. С весны 1941 года из разных источников в Москву поступали данные об угрозе нападения со стороны Германии. Так, в конце марта письмо Сталину с предупреждением, что немцы перебрасывают танковые дивизии из Румынии на юг Польши, направил британский премьер-министр У. Черчилль. О намерении Германии напасть на СССР докладывали ряд советских разведчиков и дипломатов - Шульце-Бойзен и Харнак из Германии, Р. Зорге - из Японии. Однако некоторые их коллеги сообщали об обратном, поэтому в Москве не торопились с выводами. По словам Г. К. Жукова, Сталин был уверен, что Гитлер не станет воевать на два фронта и не начнёт войну с СССР до завершения войны на Западе. Его точку зрения разделял начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков: 20 марта 1941 года он представил Сталину доклад, в котором заключил, что все данные о неизбежности скорого начала советско-германской войны «необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».
В условиях растущей угрозы конфликта Сталин взял на себя формальное руководство правительством: 6 мая 1941 года он занял пост председателя Совнаркома. Накануне он выступал в Кремле на приёме в честь выпускников военных академий, в частности, сказав, что стране пора перейти «от обороны к наступлению». 15 мая 1941 года нарком обороны С. К. Тимошенко и новоназначенный начальник Генштаба Г. К. Жуков представили Сталину «Соображения по плану стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками». Предполагалось, что Красная армия нанесёт удар по противнику в момент, когда вражеские армии будут находиться в стадии развёртывания. По свидетельству Жукова, Сталин и слышать не захотел о превентивном ударе по немецким войскам. Опасаясь провокации, которая могла бы дать Германии повод для нападения, Сталин запретил открывать огонь по немецким самолётам-разведчикам, с весны 1941 года всё чаще пересекавшим советскую границу. Он был убеждён, что, соблюдая предельную осторожность, СССР избежит войны или хотя бы оттянет её до более благоприятного момента.
14 июня 1941 года по распоряжению советского правительства ТАСС опубликовало заявление, в котором утверждалось, что слухи о намерении Германии разорвать пакт о ненападении и начать войну против СССР лишены всякой почвы, а переброска германских войск с Балкан на восток Германии, вероятно, связана с другими мотивами. 17 июня 1941 года Сталину доложили, что советский разведчик Шульце-Бойзен, сотрудник штаба немецкой авиации, сообщил: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». Советский лидер наложил резолюцию, в которой назвал Шульце-Бойзена дезинформатором и посоветовал послать его куда подальше.
Вечером 21 июня 1941 года в Москве получили сообщение: фельдфебель немецкой армии, убеждённый коммунист, с риском для жизни пересёк советско-румынскую границу и сообщил, что утром начнётся наступление. Сведения были срочно переданы Сталину, и тот собрал у себя военных и членов Политбюро. Нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник генштаба Г. К. Жуков, по словам последнего, попросили Сталина принять директиву о приведении войск в боевую готовность, но тот усомнился, предположив, что офицера-перебежчика немцы могли подбросить специально, дабы спровоцировать конфликт. Вместо директивы, предложенной Тимошенко и Жуковым, глава государства распорядился дать другую, короткую директиву, с указанием, что нападение может начаться с провокации немецких частей. 22 июня в 0 часов 30 минут этот приказ был передан в военные округа. В три часа ночи все собравшиеся у Сталина разошлись.
Начало военных действий
Рано утром 22 июня 1941 года немецкая авиация внезапным ударом по аэродромам уничтожила значительную часть советской авиации западных округов. Начались бомбёжки Киева, Риги, Смоленска, Мурманска, Севастополя и многих других городов. В декларации, зачитанной в этот день по радио, Гитлер заявил, что Москва якобы «предательски нарушила» договор о дружбе с Германией, поскольку концентрировала против неё войска и нарушала немецкие границы. Поэтому, говорил фюрер, он решил «выступить против иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра» во имя «дела мира» и «безопасности Европы».
Наступление осуществлялось по заранее разработанному плану «Барбаросса». Как и в предыдущих военных кампаниях, немцы рассчитывали применить тактику «молниеносной войны» («блицкриг»): разгром СССР должен был занять всего восемь-десять недель и завершиться ещё до того, как Германия закончит войну с Великобританией. Планируя закончить войну до зимы, немецкое командование даже не позаботилось о заготовке зимнего обмундирования. Германские армии в составе трёх групп должны были наступать на Ленинград, Москву и Киев, предварительно окружив и уничтожив войска противника в западной части СССР. Во главе групп армий стояли опытные военачальники: группой армий «Север» командовал фельдмаршал фон Лееб, группой армий «Центр» - фельдмаршал фон Бок, группой армий «Юг» - фельдмаршал фон Рундштедт. Каждой группе армий придавался свой воздушный флот и танковая армия, у группы «Центр» их было две. Конечной целью операции «Барбаросса» должно было стать достижение линии Архангельск - Астрахань. Работу промышленных предприятий, расположенных восточнее этой линии - на Урале, в Казахстане и Сибири - немцы рассчитывали парализовать с помощью авиаударов.
Давая указания Верховному командованию вооружённых сил, Гитлер делал акцент на том, что война с СССР должна стать «конфликтом двух мировоззрений». Он требовал ведения «войны на уничтожение»: «носителей государственной политической идеи и политических руководителей» приказывалось не брать в плен и расстреливать на месте, что противоречило нормам международного права. Всех, кто окажет сопротивление, предписывалось расстреливать.
К моменту начала войны у советских границ было сосредоточено 190 дивизий Германии и её союзниц, из них 153 - немецкие. В их составе находилось более 90 % бронетанковых войск немецкой армии. Общая численность вооружённых сил Германии и её союзниц, предназначенных для нападения на СССР, составляла 5,5 млн человек. В их распоряжении имелось более 47 тысяч орудий и миномётов, 4300 танков и штурмовых орудий, около 6 тысяч боевых самолётов. Им противостояли силы пяти советских приграничных военных округов (с началом войны они были развёрнуты в пять фронтов). Всего в Красной армии насчитывалось свыше 4,8 млн человек, которые располагали 76,5 тысячами орудий и миномётов, 22,6 тысячами танков, примерно 20 тысячами самолётов. Впрочем, в приграничных округах из вышеперечисленного находились только 2,9 млн бойцов, 32,9 тысяч орудий и миномётов, 14,2 тысяч танков и более 9 тысяч самолётов.
После 4 часов утра Сталина разбудил телефонный звонок Жукова - тот сообщил, что началась война с Германией. В 4 часа 30 минут Тимошенко и Жуков снова встретились с главой государства. Тем временем, нарком иностранных дел В. М. Молотов по указанию Сталина отправился на встречу с германским послом В. фон дер Шуленбургом. До возвращения Молотова Сталин отказывался отдавать приказ о контрударах по вражеским частям. Разговор между Молотовым и Шуленбургом начался в 5 часов 30 минут. По поручению германского правительства посол зачитал ноту следующего содержания: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооружённых сил Красной армии, германское правительство считает себя вынужденным принять военные контрмеры». Глава НКИД тщетно пытался оспаривать сказанное послом и убеждать его в невиновности СССР. Уже в 5 часов 45 минут Молотов был в кабинете у Сталина вместе с Л. П. Берией, Л. З. Мехлисом, а также Тимошенко и Жуковым. Сталин согласился дать директиву об уничтожении врага, но подчеркнул, что советские части при этом нигде не должны нарушать немецкую границу. В 7 часов 15 минут соответствующая директива была отправлена в войска.
Окружение Сталина полагало, что именно он должен выступить по радио с обращением к населению, но тот отказался, и вместо него это сделал Молотов. В своём обращении глава НКИД объявил о начале войны, отметил, что виной тому стала агрессия Германии, и выразил уверенность в победе СССР. В заключение речи он произнёс знаменитые слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» Для того чтобы предупредить возможные сомнения и слухи по поводу молчания самого Сталина, Молотов добавил в первоначальный текст обращения несколько упоминаний о нём.
Вечером 22 июня по радио выступил премьер-министр Великобритании У. Черчилль. Он заявил, что в сложившейся ситуации его антикоммунистические воззрения отступают на второй план, и Запад должен оказать «России и русскому народу» всю помощь, какую только сможет. 24 июня с аналогичным заявлением в поддержку СССР выступил Ф. Рузвельт, президент США.
Отступление Красной армии
Всего только в первый день войны СССР потерял не менее 1200 самолётов (по немецким данным - более 1,5 тысяч). Были приведены в негодность многие узлы и линии связи - из-за этого Генштаб потерял контакт с войсками. Из-за невозможности выполнить требования центра командующий авиацией Западного фронта И. И. Копец застрелился. 22 июня в 21 час 15 минут Генштаб отправил войскам новую директиву с предписанием немедленно перейти в контрнаступление, «не считаясь с границей», в течение двух дней окружить и уничтожить главные силы противника и к исходу 24 июня овладеть районами городов Сувалки и Люблин. Но советским частям не удалось не только перейти в наступление, но и создать сплошной оборонительный фронт. Немцы имели тактическое преимущество на всех фронтах. Несмотря на огромные усилия и жертвы и на колоссальный энтузиазм бойцов, остановить наступление противника советским войскам не удалось. Уже 28 июня немцы вошли в Минск. Из-за потери связи и паники на фронтах армия стала почти неуправляема.
Сталин первые 10 дней войны находился в состоянии шока. Он часто вмешивался в ход событий, по нескольку раз вызывал в Кремль Тимошенко и Жукова. 28 июня, после сдачи Минска, глава государства уехал к себе на дачу и три дня - с 28 по 30 июня - безвыездно находился там, не отвечая на звонки и никого к себе не приглашая. Только на третий день ближайшие соратники приехали к нему сами и уговорили вернуться к работе. 1 июля Сталин прибыл в Кремль и в тот же день встал во главе новообразованного Государственного Комитета обороны (ГКО) - чрезвычайного органа управления, получившего всю полноту власти в государстве. В ГКО, помимо Сталина, вошли В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия. Позднее состав комитета неоднократно менялся. Через десять дней Сталин также возглавил Ставку верховного командования.
Чтобы исправить положение, Сталин распорядился отправить на Западный фронт маршалов Б. М. Шапошникова и Г. И. Кулика, но первый заболел, а второй сам попал в окружение и с трудом выбрался, переодевшись крестьянином. Ответственность на неудачи на фронтах Сталин решил переложить на военное командование на местах. Командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов и ещё несколько военачальников были арестованы и отправлены в военный трибунал. Их обвинили в «антисоветском заговоре», в целенаправленном «открытии фронта перед Германией», а затем в трусости и паникёрстве, после чего расстреляли. В 1956 году все они были реабилитированы.
К началу июля 1941 года армии Германии и её союзников заняли большую часть Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, подошли к Смоленску и Киеву. Глубже всего на советскую территорию продвинулась группа армий «Центр». Немецкое командование и Гитлер считали, что основные силы противника разгромлены, и конец войны близок. Теперь Гитлер задавался вопросом, как быстрее завершить разгром СССР: продолжить наступать на Москву или окружить советские войска на Украине либо в Ленинграде.
Версия о «превентивном ударе» Гитлера
В начале 1990-х годов В. Б. Резун, в прошлом - советский разведчик, бежавший на Запад, - под псевдонимом Виктор Суворов выпустил несколько книг, в которых утверждал, что в Москве планировали первыми ударить по Германии, и Гитлер, начав войну, лишь упредил нападение советских войск. Позднее Резуна поддержали некоторые российские историки. Однако анализ всех доступных источников показывает - если Сталин и собирался первым нанести удар, то в более благоприятной ситуации. По состоянию на конец июня-начало июля 1941 года он стремился оттянуть войну с Германией и не был готов к наступлению.