Целью учебного курса является углубленное изучение основополагающих классических и современных работ по психоаналитической интерпретации сновидений. Раскрытие сути наиболее важных понятий, гипотез и концепций, открытых Фрейдом и разработанных современными психоаналитиками по данной тематике. Обсуждение данной проблематики ведется в контексте концептуального осмысления постулированного Фрейдом принципа о «неразрывной связи» теории и практики с развитием психоаналитического мышления у студентов.

На примере работы Фрейда «Толкование сновидений» курс позволяет продемонстрировать движение и развитие психоаналитической мысли Фрейда от анализа отдельных сновидений до формирования теории психического аппарата.

Курс предназначен для студентов 3-го курса факультета клинического психоанализа как теоретическая и практическая подготовка к квалификации

В задачи учебного курса входит:

• системное и обстоятельное изучение предлагаемого материала по психоаналитической интерпретации сновидения в исторической перспективе, в контексте развития теории и практики психоанализа

• сформировать у студентов положительную мотивацию к исследовательской активности в рамках самостоятельного чтения текстов (сравнивать, сопоставлять, делать выводы, искать причины)

• пробудить интерес к исследованию и познанию скрытых сторон собственной личности

• пробудить интерес к применению психоаналитического метода исследования в междисциплинарных областях (литература и искусство, философия, социология, медицина, этика и др.)

• научить различать развитийные аспекты и ограничения психоаналитической науки

• познакомить с основными современными методами психоанализа эмпирических данных гипотезами и концепциями формирования и функционирования сновидений

Знания, полученные в результате освоения данного курса, позволят студентам:

• основные психоаналитические концепции, гипотезы, понятия в рамках курса «Интерпретация сновидений» с точки зрения теоретического, технического и содержательно- терапевтического подходов

• применять полученные знания с целью диагностики, анализа, выбора тактики и стратегии для исследования различных личностных норганизаций

• сопоставлять различные психоаналитические тексты, применяя описательный, объяснительный и предсказывающий анализ.

• навыками толкования сновидений с классической фрейдовской позиции.

• практическими навыками изучения психоаналитической литературы

• методом свободных ассоциаций при анализе сновидений

• применять современные концепции толкования сновидений, учитывая развитие теории генезиса и функционирования сновидений.

Отличительной особенностью данного курса является системное и аналитическое чтение оригинальных авторских текстов по теории толкования сновидений, практическое использование клинического материала, включая использование неизданной в России психоаналитической литературы. Программа курса сформирована в контексте международной практики преподавания и обучения.

Авторская концепция основывается на многолетнем клиническом опыте, опыте обучения в рамках Международной Психоаналитической Ассоциации, а также опыте преподавания. Сформированная методика предполагает подробное и регулярное изучение в рамках курса работ Фрейда и современных психоаналитиков, принадлежащих к различным направлениям и психоаналитическим школам. Концепция основана на систематической проработке клинического материала и сочетает принципы исследования и обобщения как теоретического, так и практического опыта.

Раздел I. Класическая теория Фрейда "Толкование сновидений"

Тема 1. «Толкование сновидений» – книга столетия»

Исторические предпосылки революционного открытия Фрейда, знаменующего рождение психоанализа между 1896-1899 гг.

З.Фрейд: ученый, способный переработать и использовать труды, материалы, данные предшественников и создать собственное новаторское знание о смысле и сущности сновидения

Открытие Фрейда и традиционный конфессионально-мистический взгляд на сновидение:

• его происхождение (как благожелательного или враждебного послания высших сил с целью предсказания будущего)
• его толкование (основанное на расшифровке с помощью общепринятых культурно-символических кодов)

Противопоставление взгляда Фрейда на сущность сновидения взглядам современных ему научных кругов (как на дезорганизованную активность мозга, не нуждающуюся в толковании)

Текущий профессиональный контекст -- отправная точка открытия

• открытие и исследование психоневрозов и открытие метода свободных ассоциаций
• опыт наблюдения галлюцинаций у психических больных и сопоставление их со сновидениями (детскими и взрослыми)

Текущий контекст личной истории Фрейда,

• Смерть отца
• особые отношения дружбы с учителями и коллегами

Воссоздание Фрейдом всех существенных элементов ситуации сновидца в ситуации психоанализа. Установление связи в безопасном месте

Тема 2. Значение сновидения, открытое благодаря методу свободных ассоциаций сновидца

Работа «О сновидениях» («On Dreams», 1901) – сокращенное дидактическое произведение для «любознательных, интеллигентных читателей», включающее в себя основные понятия фрейдовского открытия

Манифестное и латентное содержание сновидения

Сновидение как бессознательное исполнение желания

Работа сновидения

Механизмы работы сновидения:

• Смещение
• Сгущение
• Пластическая изобразительность
• Вторичная переработка содержания сновидения
• Драматизация

Дневные остатки как источник сновидения

Роль цензуры как подавление инфантильных сексуальных желаний

Роль символов в сновидении, поле символизируемого

Детальный анализ сновидения «table d’hote»

Тема 3. Язык сновидений.

Соотношение между языком образов и мыслью

Формальные элементы языка образов

Архаические черты языка сновидений

Топическая регрессия: регрессия от мысли к образу и от движения к восприятию

Отношения между элементами сновидения и элементами латентного содержания:

1. отношение части к целому
2. аллюзии
3. пластическая изобразительность
4. символическое отношение

Трансформация с языка мысли на язык образов -- работа сновидения

Трансформация с языка образов на язык мысли – работа толкования

Тема 4. Рождение метапсихологии в психоанализе. Седьмая глава «Толкования сновидений»

• Сновидение как «королевская дорога» к бессознательной активности
• Принцип исполнения желания как фундаментальный принцип психоанализа.
• Создание топографической модели функционирования психического аппарата.
• Разделение психики на специфические агентства, инстанции: Бессознательное – Предсознательное - Сознательное (Бсз-Псз-Сз)
• Понятие цензуры, разделяющей а) Бсз и Псз и б)Псз и Сз
• Связь цензуры с архаическим и садистическим супер-эго при патогенном функционировании.
• Открытие первичного и вторичного ментальных процессов
• Наличие мнесических образов предшествующего удовлетворения желания: условие удовлетворения желания в сновидениях

Тема 5. Травматические сновидения – исключение из правила

Компульсивное повторение травматического переживания вместо исполнения желания в сновидениях как результат топической регрессии

Экономические аспекты фрейдовской теории травматических сновидений (оболочка тревоги)

Функции травматического сновидения:

• Попытка овладеть травматическим переживанием задним числом
• Залечивание нарциссической раны
• Восстановление нарушенной психической оболочки
• Ретроактивный контроль ситуации травмы
• Восстановление принципа удовольствия в функционировании психического аппарата

Понятие микротравмы

Понятие «кумулятивной травмы»

Другие сновидения, квазипротиворечащие базовому объяснительному принципу Фрейда. Сновидения страха, наказания, типичные сновидения

Тема 6. Дополнения и изменения Фрейда к теории толкования сновидений после 1900 года

• Структурная теория («Ид-Эго-Супер-эго» в работе «Я и Оно»)
• Изменение теории аффектов. Вторая теория страха/тревоги
• Первая теория тревоги: результат «запруженности» либидо
• Взаимосвязь между вытеснением и страхом
• Вторая теория тревоги: сигнальная функция эго
• Понятия конфликта и компромиссного образования
• Вторая теория влечений (в работе «По ту сторону принципа удовольствия»)

Раздел II. Современная теория сновиденей

Тема 1. Классический спор о сновидении: является ли оно сегодня прямым путем к цели

• Теория сновидений с точки зрения Ч. Бреннера
• Отличительные особенности работы сновидения, обусловленные регрессией эго
• Работа сновидения с точки зрения структурной теории -- результат взаимодействия ид-эго-суперэго
• Принцип множественного функционирования, тенденция к формированию компромисса, характерные как для нормы и патологии, так и для сна и бодрствования

Тема 2. Теория сновидений с точки зрения Р.Р. Гринсона

• Исключительное положение сновидения в психоаналитической практике
• Дополнение Гринсона к фрейдовскому понятию сновидения как «стража сна»: сон необходим для обеспечения потребности в сновидения
• Особый доступ сновидения к взаимодействию между бессознательной психической активностью и сознательными явлениями, между первичным и вторичным процессами
• Более открытый доступ к динамическим, генетическим значениям
• Значение восстановления инфантильной травмирующей ситуации
• Интерпретация сновидения – новый процесс в развитии человеческого сознания. Устранение разрыва между сознанием и бессознательным.

Тема 3. «Правильное» и «неправильное» использование сновидения в психической жизни и психоаналитической ситуации

• Гипотеза хорошего сновидения (М.Кан): аналогия с хорошим психоаналитическим часом (Э. Крис)
• Способность иметь хорошее сновидение как условие психического здоровья
• Условия, предопределяющие возможность создания хорошего сновидения
• Критерии развития эго, необходимые для возможности создания хорошего сновидения
• Различение между процессом сновидения и пространством сновидения
• Гипотеза использования сновидения (М.Кан): аналогия с использованием объекта (Д. Винникот)
• Концепция пространства сновидения: аналогия с переходным пространством Д. Винникота

Тема 4. О символизации. Дополнения и развитие понимания символических процессов, сделанные последователями Фрейда

• Гипотеза Э. Джонса: символизация включает психическую работу, связанную с подавлением. «Символизируется только подавленное – только подавленное требует символизации»
• Развитие процессов символизации в понимании М. Кляйн: символизация осуществляется подавлением и замещением интереса к материнскому телу на объекты внешнего мира
• Психическая динамика формирования символов с точки зрения Х. Сегал
• Понятие «символического уравнивания» или конкретного мышления
• Отличие «символического уравнивания» от понятия символа
• Условие адекватной символизации: процесс сожаления. «Адекватно символизировано может быть только то, о чем можно адекватно сожалеть»
• Использование концепции Р.Биона. Модель психического функционирования. Альфа- и бета-функции. Преобразование бета-элементов в альфа-элементы, которые могут использоваться для символизации.
• Предсказывающие сновидения и «отбрасывающие» сновидения. Их отличия. Сновидения как способ эвакуации нежелательных частей себя и объектов
• Процесс символизации как способ определения нарушений в функционировании эго
• Символизирующая функция объекта

Тема 5. Сновидение как объект

• Понятие использования сновидения в психоаналитической ситуации у Фрейда и у Ж. Понталиса
• Сновидение как либидинозно инвестированный объект ностальгии
• Сновидение – перемещенное материнское тело
• Гипотеза Ж. Понталиса: каждое сновидение связано с материнским телом настолько, насколько оно является объектом анализа.
• Установление границ между аналитиком и сновидцем при помощи объекта сновидения
• Сновидение как эдипальный объект
• Способы использования сновидения в зависимости от патологии субъекта
• Понятие экрана сновидения – поверхность для проекции, поверхность для защиты
• Способность воспроизвести (воспринять и пересказать) сновидение

Тема 6. Адаптивная функция эго и ее проявление в сновидении

• Вклады психоаналитиков – эго-психологов в рассмотрение функций эго в сновидении: с точки зрения а) классического структурного конфликта и б) сохранения личностной идентичности.
• Значение манифестного содержания сновидения у авторов эго-психологии. Интегрирующая функция
• Сновидение и организующая функция эго для реинтеграции потенциально травматического переживания
• «Регресиии на службе эго» (Э. Крис)
• Функция сновидения -- поддержка структуры индивидуального представления о мире
• Интерпретация (по Р.Столороу и Д.Этвуду) как восстановление символов и метафор сновидения до их образующего личностного контекста

Согласно идеям Зигмунда Фрейда - основателя психоанализа (1856-1939), в структуре психики человека существуют три уровня: 1) бессознательная психика - «ОНО» или «ИД», данная человеку от рождения, где сосредоточены врожденные инстинкты, обеспечивающие биологическое выживание человека; 2) уровень сознания «Я», или «ЭГО», который формируется у ребенка только под влиянием взаимодействия с людьми в обществе и развивается в течение его жизни в обществе; 3) уровень «Сверх-Я», или «Супер-ЭГО» (уровень совести), который формируется у ребенка в процессе преодоления им Эдипова комплекса в раннем возрасте (четыре - шесть лет) и усвоения моральных, нравственных основ. Эдипов комплекс - противоречивое психологическое состояние ребенка в возрасте трех - пяти лет, заключающееся в повышенной привязанности, любви и сексуальном влечении ребенка к родителю противоположного пола и скрытой враждебности, ревности к родителю своего пола. То есть мальчик, например, испытывает влечение к матери, воспринимая отца как соперника, вызывающего одновременно и ненависть, и страх, и восхищение, мальчик хочет походить на отца, но и хочет смерти ему и потому испытывает чувство виновности, боится отца. Боясь наказания, ребенок преодолевает сексуальное влечение к матери, преодолевает Эдипов комплекс (к пяти-шести годам), и у него формируется уровень «Сверх-Я», совесть. В случае чрезмерной любви, опеки мальчика со стороны матери в случае неполной семьи либо в случае холодности, отчужденности матери мальчик испытывает затруднения в преодолении Эдипова комплекса, в результате чего в дальнейшей его взрослой жизни могут проявляться некоторые психологические трудности (синдром «маменькиного сынка», повышенная зависимость мальчика от матери, в результате чего мужчина может испытывать трудности в создании собственной семьи, построении отношений с женщинами) или даже отклонения (синдром «Дон-Жуана», склонность к гомосексуализму, склонность к инцесту).

Психоаналитическая концепция развития Фрейда отмечает, что всякий человек рождается с врожденными сексуальными инстинктами, это внутренняя психическая инстанция - «ОНО» является наследственным фактором развития, а влияние внешней среды, общества обусловливают возникновение сознания и «Сверх-Я». На «Я» давят «ОНО» и «Сверх-Я», давят наследственность и внешняя среда, причем средовые влияния вытесняют сексуальные влечения - они находятся с ними в антагонистических, противоречивых отношениях. А общество выступает как источник всевозможных травм.

«Сверх-Я», или «Супер-ЭГО» содержит систему ценностей и норм, совместимых с теми, которые приняты в окружении человека, позволяют ему различать, что хорошо и что плохо, что нравственно и безнравственно. Фрейд разделил «Супер-ЭГО» на две подсистемы: совесть и «ЭГО-идеал». Совесть включает в себя способность к критической самооценке, наличие моральных запретов и возникновение чувства вины у человека, когда он не сделал того, что должен был сделать. «ЭГО-идеал» формируется из того, что одобряют и высоко ценят родители и сам человек, он ведет человека к установлению для себя высоких стандартов. «Супер-ЭГО» считается полностью сформировавшимся, когда родительский контроль заменяется самоконтролем.

Фрейд рассматривал семью как исходную модель общества. В семье складываются межиндивидуальные отношения («ребенок - мать», «ребенок - отец», «ребенок - другой ребенок»), которые являются формообразующими для будущих социальных отношений. Формирование социальных отношений в обществе зависит, по Фрейду, от отношений ребенка с матерью и отцом. Отношения с матерью составляют модель того, как взрослый человек будет соотносить себя с обществом: мать для ребенка выступает, с одной стороны, как источник всех позитивных эмоций для него, как объект любви, а с другой стороны - мать ограничивает определенные желания ребенка и поэтому может вызывать и враждебные чувства к себе; аналогично и к обществу человек относится амбивалентно: и лояльно, и враждебно.

Отношения ребенка с отцом проецируются в дальнейшем на отношения с лидером, с властью. Люди в трудных ситуациях нуждаются в лидере, как в детстве нуждались в отце, который может и защитить, и руководить, указать, что делать, и наказать. Если в детстве у ребенка преобладали внешне открытые или внутренние конфликтные отношения с родителями, то и во взрослой жизни такой человек будет часто склонен к конфликтным взаимоотношениям с окружающими людьми.

Все проявления человеческой активности (действия, мысли, чувства, стремления) подчиняются мощным бессознательным инстинктивным силам, в особенности сексуальным и агрессивным инстинктам.

Сознание и совесть человека - результат воздействия на ребенка влияния семьи как базового элемента общества, но поведение человека больше подчинено не сознанию, а бессознательным мотивам и силам, сути которых человек никогда не может полностью узнать.

При благоприятных обстоятельствах развитие личности завершается наступлением «психологической зрелости», главными параметрами которой являются способность человека любить другого человека как такового, а не ради удовлетворения собственных сексуальных потребностей и стремление человека проявлять себя в продуктивном труде, в создании чего-то нового и полезного для людей.

Но стадии «психологической зрелости» достигает далеко не каждый человек, многие люди по различным причинам как бы «застревают», фиксируются на предыдущих стадиях. Фиксация представляет собой неспособность продвижения от одной психосексуальной стадии к другой. Она приводит к чрезмерному выражению потребностей, характерных для той стадии, на которой произошла фиксация, к специфическому формированию характера и типа личности, к специфическим проблемам взрослой жизни, т.е. переживания раннего детства играют критическую роль в формировании взрослой личности. Фиксация может происходить как в результате фрустрации (когда психосексуальные потребности ребенка пресекаются родителями и не находят оптимального удовлетворения), так и в результате сверхзаботливости со стороны родителей, когда они не дают ребенку самому управлять собой. Стремление ребенка к удовлетворению своих желаний любой ценой по принципу удовольствия может лежать в основе его асоциального поведения. Лишь когда ребенок способен действовать по принципу реальности, учитывать требования социального окружения, анализировать и контролировать свои намерения и самостоятельно решать, нужно ли то или иное побуждение отклонить или превратить в действие, становится возможным переход к взрослому состоянию. Но следует учитывать, что продвижение к принципу реальности само по себе не гарантирует, что человек будет следовать социальным требованиям.

По мнению Анны Фрейд, дочери 3. Фрейда и последовательницы идей своего отца, почти все нормальные элементы детской жизни, например, такие, как жадность, ревность, корысть, толкают ребенка в направлении асоциальности. И с помощью защитных механизмов психики некоторые инстинктивные желания ребенка, не одобряемые в обществе, вытесняются из сознания, другие переходят в свою противоположность (реакционные образования), направляются на другие цели (сублимация), сдвигаются с себя на других людей (проекция) - так сложно и болезненно происходит социализация ребенка, включение его в жизнь общества. Развитие памяти, речи, мышления является необходимым условием для развития личности и социализации ребенка. Так, разумное мышление способствует пониманию взаимосвязи причины и следствия, а приспособление к требованиям общества и окружающего мира перестает быть простым подчинением - оно становится осознанным и адекватным. Становление принципа реальности и развитие мыслительных процессов - необходимые компоненты социализации ребенка.

На основе идей Фрейда возникла теория объектных отношений, которая показывает, что взаимоотношения ребенка с матерью - первичным объектом - в первые два года его жизни являются решающими для развития личности. Если отношения с матерью нарушаются (по причине болезни матери и ребенка, отдаление матери и т.п.), то происходит разрыв первичных связей, появление агрессии, которая переживается ребенком как угроза его жизни и жизни матери, происходит расщепление «Я-ЭГО» ребенка, расщепление образа матери на позитивную идеализированную часть и негативную враждебную часть, ненавидящую и преследующую. В результате собственное ЭГО ребенка, его первичный объект - мать и отношения между ними оказываются фрагментированными, и в целях защиты ребенок попеременно переходит от одного типа отношений к другому. Подобная двойственность восприятия себя, других людей, своих отношений с ними представляет устойчивый механизм психического развития такого человека и становится психологической почвой для возникновения психических нарушений нарциссического, пограничного и даже психотического уровня.

Фрейд полагал, что инстинкт жизни (Эрос) и энергия либидо побуждают людей не только к половой любви, но и к любви к родителям, к людям, к сотрудничеству и объединению с людьми, к единству человечества. Инстинкт смерти (Танатос) порождает агрессивность людей, враждебность между ними, между группами, народами, в силу этого конфликты и войны неизбежны. Поэтому взаимоотношения между людьми включают как элементы сотрудничества, объединения, так и враждебности, агрессивности, но важно не допустить перевеса инстинкта агрессивности, ибо это угрожает существованию человечества.

Психоаналитическая теория Фрейда доказывает, что в процессе взаимодействия людей воспроизводится их детский опыт, и люди невольно применяют те понятия, которые усвоили в раннем детстве. Фрейд считал, что люди образуют социальные группы и остаются в них отчасти потому, что испытывают чувство преданности и покорности лидерам группы, невольно отождествляя их с могущественными личностями, которых в детстве олицетворяли отцы. В таких ситуациях люди как бы регрессируют, возвращаются к более ранней стадии развития. Если взаимодействие людей первоначально является неорганизованным и у них нет четкого плана действий, то это способствует укреплению власти лидера группы.

Социально-психологические взгляды Фрейда наиболее полно сформулированы в таких его работах, как «Тотем и табу», «Групповая психология и анализ ЭГО», «Цивилизация и ее болезни». Теория фрейдизма является на Западе одной из главных философских основ социальной психологии.

Неофрейдисты выдвинули положения о доминирующей роли раннего детства в развитии характера взрослого человека и семейного воспитания для выбора групп и лидеров в обществе: сведение социально-психологических и общественных связей к глубинным, бессознательным процессам; влияние взаимоотношений родителей и детей на модели малых и больших групп и др.; рассмотрение душевных расстройств как нарушений межличностных отношений. Например, в работе под руководством Т. Адорно «Авторитарная личность» использована идея фрейдизма о фатальной предопределенности личности взрослого опытом детства для выявления психологических предпосылок появления фашизма.

Появились теории, непосредственно включающие в орбиту социальной психологии идеи классического фрейдизма, - теории групповых процессов Л. Байона, В. Бенниса и Г. Шепарда, Л. Шутца.

Недостатком фрейдизма является преувеличение роли сексуальной сферы в жизни и психике человека; человек понимается в основном как биологическое сексуальное существо, которое находится в состоянии непрерывной тайной борьбы с обществом, заставляющим его подавлять свои сексуальные влечения. Поэтому даже его последователи, неофрейдисты, отталкиваясь от основных постулатов Фрейда о бессознательности, пошли по линии ограничения роли сексуальных влечений в объяснении психики человека. Бессознательное лишь наполнялось новым содержанием: место нереализуемых сексуальных влечений заняли стремление к власти вследствие чувства неполноценности (А. Адлер), коллективное бессознательное («архетипы»), выражаемое в мифологии, религиозной символике, искусстве и передаваемое по наследству (К. Юнг), невозможность достичь гармонии с социальной структурой общества и вызываемое этим чувство одиночества (Э. Фромм) и другие психоаналитические механизмы отторжения личности от общества.

Психоанализ по мере своего развития обогащался новыми идеями и подходами, возникали различные психоаналитические концепции: ЭГО-психология Э. Эриксона; социокультурная теория К. Хорни; теория Э. Фромма; индивидуальная психология А. Адлера; теория Э. Берна; аналитическая психология К. Юнга.

«Консультативная психология и психотерапия, 2012, № 4 ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ СТРАТЕГИЯ Н.П. БУСЫГИНА В статье обсуждаются методологические...»

Консультативная психология и психотерапия, 2012, № 4

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ КАК

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ СТРАТЕГИЯ

Н.П. БУСЫГИНА

В статье обсуждаются методологические особенности психоаналитической

интерпретации как исследовательской стратегии. Автор показывает, что в

психоанализе реализуется особая познавательная установка, характерными

чертами которой являются акцент на раскрытии смыслов и предпосылка са модостаточности переживания, что сближает психоанализ с феноменологи ческим и герменевтическим подходами. Особое внимание уделяется психо аналитической психобиографии и символическому характеру языка психо анализа. Обсуждается значение психоаналитической интерпретации для ме тодологии психологии.

Ключевые слова: психоанализ, интерпретация, классические и гуманитар ные методологии, переживание, смысл, психоаналитический подход в каче ственных исследованиях.

Безусловно, психоанализ создавался прежде всего как клиническая практика, нацеленная на терапевтическую работу с пациентом. Однако хорошо известно и то, что Фрейд неоднократно подчеркивал наличие в психоанализе не только терапевтической, но и исследовательской функции и говорил о неразрывной связи между лечением и исследова нием. Перспектива научного открытия, постижения глубинных аспек тов душевной жизни, которая заложена в самой аналитической работе, представлялась Фрейду одной из наиболее важных и ценных особенно стей созданного им психоанализа.

В дальнейшем вопрос о научном статусе психоанализа стал предме том множества дискуссий. Мощные философские аргументы, показы вающие несостоятельность (или, по крайней мере, логическую про блемность) введенных Фрейдом концептов и концептуальных схем, бы ли выдвинуты, в частности, Ж. П. Сартром и Л. Витгенштейном [Рут кевич, 1997]. В философской методологии науки закрепилось представ Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия ление о нефальсифицируемости психоаналитических теорий, т. е. о не возможности их независимой эмпирической проверки, что является для методологов науки критическим показателем невозможности при знания их научного статуса [Поппер, 2004].

Вместе с тем существует немало попыток осмыслить статус психо анализа в его связи не с историей и методологией естественно научно го знания, но в связи с историей гуманитарных наук (областью Humanities) и в контексте философской традиции обоснования специ фики получаемого в них знания. В частности, выдающийся немецкий философ Ю. Хабермас обвинил Фрейда в «сциентистском самонепони мании» . С точки зрения Хабермаса, основатель психо анализа верил, что строит знание по образцу естественных наук, а на са мом деле созданный им психоанализ является одной из версий «наук о Духе», движимых не технологическим интересом предсказания и кон троля над объективными процессами, но гуманитарным интересом по нимания смыслов и эмансипации. Глубокое осмысление психоанализа в контексте герменевтики предложил П. Рикёр [Рикёр, 2002].

В перспективе обоснования специфики гуманитарных наук психо анализ освобождается от многих приговоров, данных ему приверженца ми строгой научности. Психоанализ объявляется не столько наукой, сколько средством интерпретации. Безусловно, к интерпретации при меняется требование обоснованности - в том числе, обоснованности данными, «клиническими фактами», текстом и т.

П., - однако речь не идет о строгом применении по отношению к ней попперовского прин ципа фальсифицируемости. Ценность интерпретации - в разгадке смысла, в том числе и такого, который скрыт от самого автора. Как за мечает Ю. Хабермас, психопатологические состояния есть не что иное, как род отчуждения, при котором субъект оказывается оторван от сво ей субъективности, переживает себя в качестве объекта, отделенного в своих симптомах от собственных же смыслов (мотивов, желаний) - и это то, что, по мысли Хабермаса, психоанализ пытается исправить . Психоаналитическое понимание, в этом контексте, представляет собой не процесс поиска механических причин, но способ реставрации нарушенной идентичности субъекта со своей собственной субъективностью. «Опыт рефлексии - важнейший элемент культуры просвещения - есть как раз то действие, с помощью которого субъект освобождает себя от состояния, при котором он является объектом дей ствующих в нем же самом сил» . И благодаря интер претации анализант получает возможность наладить связь с потерян ными или скрытыми смыслами и вновь присвоить их себе. С некоторой Теория и методология долей условности можно сказать, что это каузальный процесс, что пси хоанализ вскрывает причины патологических симптомов, однако при чины эти лежат в области воссоздания смысловой ткани, а не в области идентификации неких особых «психических фактов». Вообще следует признать, что герменевтическая версия психоанализа оказала значи тельное влияние на современное понимание его статуса, хотя и подвер глась, в свою очередь, достаточно жесткой критике - как со стороны философов (см., к примеру, обозначение основных линий такой крити ки в [Руткевич, 2000]), так и со стороны самих психоаналитиков 1.

В психологии отношение к психоанализу тоже довольно сложное.

С одной стороны, психоанализ признается в качестве одного из важ нейших направлений, психоаналитические идеи преподают студентам психологам в рамках целого ряда образовательных дисциплин (общей психологии, истории психологии, психологии личности и др.), про граммы подготовки специалистов в области консультативной психоло гии, как правило, включают в себя отдельные курсы по психоанализу.

Можно сказать, что многими психологами признан целый ряд положе ний современной психодинамической теории - таких, как само суще ствование бессознательных мотивационных процессов, амбивалент ный характер мотивационной динамики, роль детских переживаний в Относительно критики герменевтической рефлексии психоанализа мне хо телось бы сделать краткое замечание. Психоаналитики [Кадыров, 2010; Steiner, 1995] чересчур утрируют идею «бесконечного интерпретирования», якобы при сущую представителям философской герменевтики. Даже авторы, занимающи еся лишь проблемами интерпретации текста и практически не затрагивающие реальность психоаналитического сеанса, мыслят гораздо более реалистично и как раз ограничивают интерпретацию функцией ее «программируемости текс том» . А в наиболее известной версии герменевтической интерпрета ции психоанализа, предложенной Ю. Хабермасом, прямо говорится о том, что обоснованность психоаналитического понимания всегда зависит от ситуации клинического сеттинга: о валидности интерпретативных ходов аналитика речь может идти лишь в том случае, если «они приняты в качестве знания самим ана лизантом. Поскольку эмпирическая обоснованность интерпретаций базируется не на действиях контролируемого наблюдения и последующей коммуникации в сообществе исследователей, а на продвижении процесса саморефлексии анали занта и его коммуникации с аналитиком» . Психоанали тическое знание валидизируется своей способностью продемонстрировать на практике действенность основанных на нем интервенций; будучи признанным самим пациентом, оно становится для него мощным источником расширения горизонтов самопонимания .

формировании многих личностных диспозиций, психические репре зентации «я» и «других» и отношений между ними («объектных отноше ний»), анализ нарциссической составляющей личности и др. [Дорф ман, 2003; Соколова, Чечельницкая, 2001; Westen, 1999]. С другой сто роны, однако, психоанализ остается для психологии (по крайней мере, для мэйнстрима университетской психологии) некой маргинальной об ластью, и психологические факультеты, даже знакомя с ним студентов, относятся к нему, скорее, лишь как к историческому явлению (см., к примеру, любопытный материал на эту тему: ). Более или менее серьезного анализа в психологии удостаивают ся идеи психоаналитической школы «объектных отношений». Другие же версии психоанализа подчас воспринимаются как своего рода арте факты или мифы.

Описанное отношение к психоанализу в психологии во многом свя зано с особенностями самоопределения последней в ряду естественно научных и гуманитарных дисциплин. Нельзя сказать, что психология по сей день полностью ориентируется на методологические образцы есте ственных наук - все таки у нее и своя история, и свой путь современно го развития, отличный, скажем, от пути развития физики или биологии.

Но можно с уверенностью утверждать, что вплоть до последнего време ни психология практически не обращала внимания на гуманитарные ме тодологии. Поэтому то в психоанализе, что оказалось ценным для мно гих гуманитарных дисциплин (в частности, и сам предлагаемый в психо анализе путь интерпретативного познания особого рода), в психологии не получило сколько нибудь серьезного осмысления и развития.

Несколько лет назад на страницах журнала «Консультативная пси хология и психотерапия» И.М. Кадыров [Кадыров, 2010] поставил акту альный вопрос об эпистемологическом статусе ситуации психоанали тической сессии и попытался показать, что у психоаналитика есть свой фундамент «психоаналитических клинических фактов» - «субъектив ных», «подвижных» и «эфемерных» и, тем не менее, очень реальных, ощутимых и значимых как для внутренней «экосистемы» каждого от дельного сеанса, так и для жизни пациента за пределами психоаналити ческого кабинета [Там же. С. 11]. Согласно автору, такими фактами яв ляются психологические события пациента, разыгрываемые им на «сцене» его отношений с аналитиком. Для области методологии психо логии это может означать, что в психоанализе предлагается весьма спе цифический тип познания, фактическая сторона которого развертыва ется в особом мире взаимодействия пациента и аналитика, причем по лученные таким образом «клинические факты» вполне доступны ин Теория и методология терсубъективной проверке - на сеансе с пациентом и в коллегиальном контексте. Благодаря изобретению «необычных условий аналитическо го часа», психоанализ открывает возможность глубинного исследова ния внутренней организации психики [Там же. С. 29], однако эта мето дологическая эвристичность психоанализа, пожалуй, до сих пор в должной мере не оценена научной психологией.

Я думаю, что «за бортом» интереса методологии психологии оста лось не только открытие уникальной ситуации аналитического сеанса как возможного пространства глубинного познания личности. В психо анализе реализуется особая познавательная установка, которую можно отнести к одной из форм «современного способа мысли» (в терминоло гии М.К. Мамардашвили). Лишь отчасти с этой установкой связано применение в психологии проективных методов, основанных, в том числе, на психоаналитических идеях [Соколова, 1980; Соколова, Че чельницкая, 1997], а также некоторых оригинальных вариантов автор ских клинических методов (в качестве примера можно привести метод диалогического анализа случая [Соколова, Бурлакова, 1997]). В целом же можно сказать, что методологический смысл мыслительной уста новки, подразумеваемой психоанализом, в психологии не прояснен и сама установка мало актуализирована.

Цель настоящей статьи - раскрыть особенности познавательной ус тановки, реализуемой в методе психоаналитической интерпретации, и показать, какое значение она имеет для психологических исследований личности.

В предлагаемом анализе я ориентируюсь на логику обоснования психоаналитического подхода как качественной исследовательской стратегии . В основном я обращаюсь к классической вер сии психоанализа З. Фрейда, использую я также некоторые работы Ж. Лакана. Вопрос отличия лакановской версии психоанализа от линии Фрейда здесь не ставится, как и не дается специального анализа идей Лакана. Однако мое прочтение работ Фрейда обусловлено той оптикой, которую предложили Ж. Лакан и последующие [я бы заменил на «сле дующие за ним», если это верно фактически?] французские авторы ла кановского толка (Ж. А. Миллер [Миллер, 2004; Миллер, 2011] и др.).

Я полагаю, что французские авторы (кстати, не только собственно ла канисты, но и те, которых принято относить к «постструктуралистской философии» - М. Фуко, Ж. Деррида, Ю. Кристева [Фуко, 2004; Дерри да, 2000; Кристева, 2010] и др., - своей речью задали некоторые усло вия понимания Фрейда, дали особый инструмент для изменения наше Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия го аппарата понимания - изменили настройку, или «точку сборки», этого аппарата, иными словами, сделали что то даже не с самими текс тами Фрейда, но с теми, кто эти тексты читает. Фрейд, прошедший че рез историю его французского прочтения - это и есть современный Фрейд, в смысле «современной стилистики мышления» [Мамардашви ли, 2010]2.

Смысл симптома и симптоматическая интерпретация Одно из известных и часто цитируемых положений психоанализа за ключается в утверждении смысла бессмысленных, на первый взгляд, феноменов - ошибочных действий, оговорок, описок, сновидений, на конец - симптомов. Это означает, что они имеют отношение к пережи ванию человека, встроены в содержательную ткань его душевной орга низации и могут быть раскрыты лишь в этом контексте.

К примеру, па циентка Фрейда одержима бессмысленной идеей, которую можно ква лифицировать как бред ревности [Фрейд, 2000а, с. 12-19]. Психиатр будет озадачен тем, как именно определить суть симптома, можно ли отнести наблюдаемое к бредовой идее, навязчивой мысли, галлюцина ции или иллюзии3. Фрейд же предлагает проникнуть в само содержание симптома и открывает, что бредовая идея пациентки о любви ее мужа к молодой девушке есть результат смещения, по видимому, ее собствен ной непринимаемой, неосознаваемой и потому «мертвым грузом» ле жащей в бессознательном влюбленности в молодого человека - мужа М.К. Мамардашвили предлагает называть «современным» (в отличие от «классического») нечто, что требует для своего понимания кардинальной пере стройки структур мышления [Мамардашвили, 2010, с. 27]. Например, произве дение классического искусства может быть понято посредством тех мыслитель ных инструментов, которыми мы уже владеем в жизни, в то время как произве дение современного искусства предполагает, что для того, чтобы его понять, мы должны с собой что то сделать, перестроить наши привычные навыки понима ния [Там же]. Сегодня практически невозможно читать Фрейда, исходя из не ких привычных представлений - при таком чтении возникает недоумение: где он вообще видел таких детей, которые желают свою мать, соперничают с отцом и т.п. Для того чтобы адекватно воспринять Фрейда, нужно найти подходящую позицию - «что то сделать с собой», по выражению Мамардашвили.

Кстати, подобное же мыслительное действие производит и психолог, когда квалифицирует человека как экстраверта или интроверта, «личностно зрелого»

или «незрелого», имеющего высокий или низкий «личностный потенциал» и т.п.: и в случае психиатрического диагноза, и в случае психологической оценки речь идет об определении психического/психологического статуса в рамках уже известной, условно «объективной» системы координат.

Теория и методология

своей дочери. «Фантазия о неверности мужа была, таким образом, ох лаждающим компрессом на ее жгучую рану» [Там же. С. 17] и в опреде ленном смысле освобождала ее от внутренних самоупреков. За симпто мом скрыта личностная история, особым образом формирующая симп том в качестве интенционального, смыслового образования4. Еще раз подчеркну, что Фрейд не занимается квалификацией типа симптома и не дает его причинного - в механическом смысле - объяснения (т. е.

не сводит к некоторому традиционно понимаемому закону в виде: бре довая идея возникает при таких то и таких то условиях), а занимается толкованием смысла симптома, он показывает, в приведенном приме ре, что бредовая идея пациентки действительно осмысленна, мотивиро вана и связана со всей логикой ее душевного переживания. Симптом питается силой некоторого бессознательного процесса, причем таким образом, что в некотором смысле сам является чем то желанным, свое го рода утешением.

Для Фрейда симптом выделяется среди остальных образований бес сознательного своим постоянством. Хотя сам Фрейд, говоря о симпто мах, имеет в виду, прежде всего, их клинические варианты, по сути, его логика обсуждения симптомов такова, что статус «симптома» могут по лучить очень многие особенности речи, поведения, жизненных прояв лений - то, что непосредственно не относится к собственно клиниче ским явлениям: повторяющиеся темы в творчестве, предпочтения сти В силу недостаточности материала Фрейд в анализе приведенного случая ограничивается констатацией переживаемой пациенткой бессознательной влюбленности, питающей собой посредством смещения бред ревности. Безус ловно, можно вообразить вариант дальнейшего интерпретативного движения, как если бы пациентка Фрейда была сейчас перед нами. Например, почему эта вроде бы счастливая в браке женщина вдруг начинает переживать влюбленность и именно в мужа своей дочери? И почему облегчение достигается именно таким путем - путем проекции своего состояния на мужа? Как пациентка пережива ет свой возраст, свою сексуальность, что происходит в ее отношениях с мужем и каковы ее отношения с дочерью? Важно, что в любом случае за поверхностью симптома предполагается пласт еще каких то смыслов, способных выстраи ваться в подобие повествовательных сюжетов. Семиозис этот, однако, не суще ствует сам по себе, но всегда тесно связан с процессами, имеющими отношение к «либидинальной экономике». Ж. А. Миллер [Миллер, 2004; Миллер, 2011] справедливо замечает, что в размышлениях Фрейда о симптоме везде присутст вуют две линии - линия смысла, представляющая собой развертывание цепо чек означающих, и линия наслаждения (jouissance): несмотря на феноменоло гию страдания, симптом всегда есть не что иное, как разновидность либиди нального удовлетворения.

Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия

ля и цвета в одежде, привычные позиции в коммуникации и т. п.

Я имею в виду, что Фрейд предлагает особый - «симптоматический» - способ понимания того, что мы можем непосредственно наблюдать.

П. Рикёр [Рикёр, 2002] говорит о различии между традиционной «гер меневтикой понимания» и психоаналитической «герменевтикой подо зрения», такое определение психоанализа близко размышлениям Ю. Хабермаса о психоанализе как об «эмансипатор ной науке», а также взгляду на психоанализ как «глубинную герменев тику» [Бусыгина, 2009а; Лоренцер, 1996]. Если симптомы - как в их клиническом, так и в более широком понимании - имеют смысл, то они доступны и нуждаются в толковании, идея смысловой природы симптомов, в самом деле, сближает психоанализ с позицией герменев тики, однако, в то же время, эта смысловая природа симптомов - осо бого рода, что и делает ее недоступной традиционному герменевтичес кому прочтению, а занимающемуся ею психоанализу придает особый статус. В симптоме смысл не говорит сам за себя, поверхность, на ко торой смысл выражается и наблюдается, не совпадает с той, на которой происходит само действие смыслообразования. Для того чтобы понять, с чем мы имеем дело, недостаточно двигаться в пределах герменевтиче ского круга, задаваемого структурами языкового предпонимания, все гда есть какая то ловушка, скрытая за этой поверхностью, так что по нимание смысла всегда нуждается не просто в увязывании целого и ча стей (хотя и в этом тоже), но и в расшифровке скрытых значений, не известных не только аналитику, но и самому анализанту. Мы «подозре ваем» наличие «глубинного» другого (отсюда - «глубинная герменев тика» и «герменевтика подозрения»), дискурса бессознательного, кото рый одновременно и скрывается, и приоткрывает себя в языковых и поведенческих выражениях.

Позиция «симптоматического прочтения» - это то, что психоанализ открывает методологии психологии, в особенности тех ее областей, ко торые связаны с развитием качественных методов. Возможный вариант ее применения по отношению к фрагменту интервью в ряду других ти пов качественного анализа (контент аналитического и феноменологи ческого методов) был предложен в другой моей работе [Бусыгина, 2009б]. Здесь же я приведу пример любопытной симптоматической ин терпретации материала жизни, не относящегося к собственно клиниче ской симптоматике. Интерпретацию приводит Ж. Лакан, заимствуя сам материал у одной из своих коллег [Лакан, 2002, с. 294-296]. В данном примере я вычленяю особенности того, как работает симптоматическая интерпретация.

Теория и методология Героиня рассказа Лакана - квалифицированная, высоко професси ональная женщина, к тому же прекрасная жена и хозяйка дома. Все пре красно у нее и в плане сексуального наслаждения - прекрасно до такой степени, что этого просто не бывает. «Такая случайность настолько ред ка, что не может остаться незамеченной», - фиксирует Лакан, пригла шая нас к тому, чтобы занять методологическую «позицию подозре ния». В профессиональных ситуациях женщина нередко демонстрирует «специфические акты обольщения и самопожертвования»: например, в некоторых ситуациях она вдруг начинает умалять свои силы и знания, нарочито подчеркивая при этом свои женские приоритеты, интересы и слабости. Как психолог может относиться к описываемому Лаканом материалу? Например, можно прочитывать особенности поведения как выражение специфических личностных черт, совокупность которых со здает нечто вроде «личностного профиля», или как проявление особен ностей структуры личности. В феноменологическом ключе усилие по нимания будет направлено на особенности переживаемого жизненного опыта женщины, проживаемого ею «жизненного мира» - в контексте ее собственного самопонимания. Лакан же предлагает само поведение женщины прочитывать как «симптом» - внешнее выражение процес сов, смысл которых скрыт от нее самой. Своим поведением она как буд то упреждает воображаемую мужскую агрессию, которая, в свою оче редь, может быть мотивирована тем, что в своих представлениях жен щина эта, будучи квалифицированным профессионалом и вполне зна чимым в своем деле субъектом, как бы тайком изымает у мужчин самое главное - источник и символ их могущества. Ее женственность прини мает форму своеобразного маскарада: являя свое «фаллическое могуще ство» как профессионала, она тут же «по женски» высказывает сомне ния в своей компетентности, выражает тревогу по поводу того, что де лает, прикидывается не очень знающей и т. п., она как будто тут же го ворит: посмотрите, я просто женщина, и больше ничего. Своей игрой она как бы задабривает тех, у кого может отобрать превосходство. При чем игра ее не сознательна, а является частью ее «жизненного стиля» - она таким образом живет.

Следует заметить, что именно с симптоматической интерпретацией зачастую связана проблема гиперинтерпретации - нарочитых попыток интерпретаторов вычитывать тайные смыслы везде, даже в наиболее простых вещах, смысл которых очевиден. С. Фрош и П. Эмерсон справедливо предупреждают об опасности гипер интерпретации, которую несут с собой психоаналитические толкова ния. Однако в ситуации психоаналитической сессии аналитик ориенти Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия руется на всю совокупность того, что происходит в его отношениях с пациентом, ему доступен богатый контекст реакций, эмоциональных откликов, телесных проявлений пациента и своих собственных контр переносных переживаний, и его толкование соотносится со всем этим контекстом. Сложнее дело обстоит с интерпретацией в ситуации иссле дования, поскольку исследователь, как правило, лишен всего богатства обратной связи, которой располагает практикующий аналитик. И тем не менее, несмотря на то, что проблема валидности исследовательской интерпретации, ориентирующейся на симптоматическое прочтение, в самом деле, по прежнему далека от окончательного решения, исследо вателю доступны стратегии валидизации, основанные на работе с дан ными как с целостным комплексом, когда интерпретация многократно перепроверяется посредством ее соотнесения с различными фрагмента ми данных и в случае ее несоответствия какому то фрагменту в нее вно сятся поправки. В целом же симптоматическая интерпретация, при ус ловии встроенности в нее рефлексивно критических проверок, являет ся одним из мощных источников эвристики.

Феноменологический модус психоанализа Довольно часто в психологии психоаналитическую интерпретацию как «объективирующее», «редуцирующее» толкование противопостав ляют феноменологии как способу постижения субъективности во всей ее полноте без обращения к теоретическим моделям и схемам. Я думаю, что такая точка зрения не совсем верна. В психоанализе и феноменоло гии есть некоторая общая доминанта, отличающая их от классических психологических методологий. Можно предположить, что психоанализ и феноменология имеют сходную предпосылку, начинают движение из одного пункта, но потом их пути расходятся. Чтобы понять, в чем со стоит характерный для них «мыслительный трюк», обрисуем, в общих чертах, привычное для научной психологии мыслительное движение, обратившись к нескольким примерам исследований, взятых из разных областей психологии.

Важной формой теоретической работы в психологии является созда ние объясняющих моделей. Как правило, модель не дает описания са мого реального переживания, но вводит то, что должно переживаться, согласно логике модели. Возможна оценка модели по выполняемой ею прогностической функции. Примером подобного рода теоретической работы может служить объяснение психологического кризиса, которую дает модель возрастной периодизации развития Д.Б. Эльконина. Со гласно данной модели, кризис является следствием накопившихся в оп Теория и методология ределенный жизненный период противоречий, главным из которых вы ступает рассогласование между мотивационно потребностной («лично стной») и операционально технической («интеллектуальной») сфера ми. Модель не только обрисовывает возможные причины кризисов, но и показывает неизбежность кризисов (их нормативный характер). Об ратим внимание на то, что кризис в модели дедуктивно выводится в ка честве ее необходимого звена, и модель не предполагает исследования его реальной логики, как бы изнутри него самого. Вроде получив объяс нение кризиса, мы, тем не менее, не получили понимания того, что мы уже объяснили. Какой то важный фрагмент работы оказался упущен5.

Одно из распространенных направлений эмпирических исследова ний в психологии (в которых, кстати, используются и некоторые психо аналитические представления, в особенности представления «теории объектных отношений») - поиск внешних детерминант психического развития. К примеру, просматриваются связи между недостаточной сформированностью автономии личности и дисфункциональными ха рактеристиками родительской семьи (самый простой случай - какой нибудь дефект реального отца: его реальное отсутствие, алкоголизм, не достаток собственно отцовской функции и т. п.). Хотя в этих исследова ниях речь идет не о создании целостной теоретической модели, но лишь об эмпирических поисках возможных детерминант, картина снова по лучается чисто внешняя: фактор, относящийся к реальному микросо циальному пространству, влияет на личностные характеристики. При этом внутренний субъективный мир снова оказывается упущен. К тому же фактор дисфункциональности реального отца мало что объясняет, потому что последствия его могут быть самыми разными. Чтобы понять эти последствия, необходимо выйти за пределы внешнего описания и попробовать ухватить смысл того, как образ отца оказывается представ лен во внутреннем плане, причем не только в сфере собственно созна ния исследуемого, но и в его личностной истории, как он встраивается в саму структуру переживаний и задает определенное направление «жизненному проекту» личности. Фокусируя внимание на внешних М.К. Мамардашвили [Мамардашвили, 2010] очень точно очерчивает смысл объяснения, обращая внимание на английский термин, - explain away, что означает буквально «от объяснить», «отделаться путем объяснения» [Там же. С. 318]. Речь идет не о бесполезности объяснительных моделей, а о том, что прежде объяснения должна быть еще проделана серьезная работа, в противном случае в объяснении окажется упущенной именно та реалия, которую оно и призвано объяснить.

Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия

факторах, невозможно подойти к ядру данной проблематики, для этого необходимо особым образом переориентировать взгляд.

Еще один пример распространенной эмпирической работы - ис следования «психологической причинности», т. е. поиск психологичес ких детерминант, обусловливающих определенные состояния или пове денческие паттерны (скажем, выявлена связь между депрессивными со стояниями и такими личностными факторами, как перфекционизм и враждебность к людям). В исследованиях фиксируется количественная выраженность заранее описанных конструктов (депрессивность, пер фекционизм) и затем предпринимается поиск связей между ними - корреляционных или причинно следственных, в зависимости от типа исследовательского дизайна6. И снова мы упираемся в некоторую не возможность - невозможность целостного взгляда на тот субъектив ный мир, который нас интересует. «Депрессивность» или «перфекцио низм» имеют разный смысл - в зависимости от того, компонентом ка кого целостного субъективного пространства они являются. И чтобы их понять, необходимо реконструировать это смысловое пространство, как бы изнутри описать его. А для этого опять таки нужен иной взгляд и иной язык.

Итак, во всех описанных мной примерах объект психологии - пси хический мир - как бы наблюдается извне, дедуктивно моделируется его логика, эмпирически отслеживаются объективные связи между не которыми его характеристиками, исследуются факторы, обусловливаю щие его особенности, и т. п. И везде мы наталкиваемся на препятствие, приводящее, в конечном счете, к неполноте нашего видения: рисуя фрагменты объективной картины душевного мира, мы как будто что то упускаем, как будто ходим вокруг огороженного, заколдованного про странства, не имея средств шагнуть внутрь. Живое переживание, как и живой переживающий, остаются за пределами нашего взгляда.

Я думаю, что феноменология и психоанализ по своему духу близки именно тем, что позволяют по иному, не через объективные характерис Методологически не имеет значения, используются ли простые математи ческие показатели, типа подсчета корреляций, дисперсионного анализа и т. п., или к анализу привлекаются сложные математические методы наподобие структурного моделирования, позволяющего проверять гипотезы о наличии тех или иных латентных переменных: в любом случае речь идет о выделении точеч ных показателей и поиске связей между ними - в более упрощенных или пре тендующих на формирование сложных, комплексных моделей вариантах. На правленность мыслительного движения одна и та же, отличаются лишь кон кретные методические приемы.

Теория и методология тики подойти к душевному миру, позволяют проникнуть в эту толщу субъективности. Первый шаг, который делает Э. Гуссерль в своем фено менологическом проекте [Гуссерль, 2005], состоит в том, чтобы остано вить «автоматизм понимания» - «заключить в скобки» знаемый мир.

В моих примерах психологических исследований работает установка, по хожая на ту, которая присуща нам в обыденной жизни. Обычно мы вос принимаем что либо сквозь призму привычных представлений о том, что это такое, и в психологических исследованиях восприятие и понимание похожим образом опосредуются представлениями - имеющими связь с обыденной жизнью, но концептуально проработанными. Практически сразу происходит автоматическое подключение условно «высших слоев сознания» - совокупности знаний, с которыми и идет работа (понятий ные определения, уточнения и т. п.). Гуссерль же предлагает затормозить это действие «высших слоев» и попытаться ухватить душевную жизнь в ее изначальной, до знаемой данности. Феноменология предполагает дли тельное вглядывание и вслушивание в опыт с последующей дескриптив ной реконструкцией этого опыта, как он сам себя являет.

И, на мой взгляд, Фрейд с самого начала делает то же самое - он то же как будто «подвешивает» суждение об опыте, не торопится обозначить этот опыт, а постепенно «распаковывает» смысловую реальность симпто ма или психического образования. Кризисные переживания, депрессия, особенности микросоциального климата, внешние объективные связи в этой логике на какое то время перестают быть знаемыми, вполне опреде ленными сущностями, а оказываются представлены особым образом - в виде способного к «само показыванию» неразложимого, синкретическо го, целостного внутреннего феномена. Можно сказать, что феномен в психоанализе являет себя внутри некоторой означающей цепочки. В од ном из исследований Фрейда [Фрейд, 1998] феномен загадочной улыбки, которой одарены художественные образы Леонардо да Винчи, получает свой смысл в контексте интерпретации одной фантазии Леонардо, в ко торой коршун подлетает к нему, маленькому мальчику, и несколько раз касается хвостом его рта, а также в контексте некоторых биографических данных о художнике. Улыбка на картинах отсылает к утраченным поце луям матери и, более того, странным образом раскрывает нам тип гомо сексуальной чувственности автора (не поведение, а именно тип чувствен ности), при которой индивид идентифицируется со взглядом матери и ищет в объектах любви самого себя («нарциссический выбор объекта»).

Что в этом мыслительном движении Фрейда близко феноменологии?

Фокус на смысловой составляющей, на самой реальности внутренней жизни, которая являет себя при определенных условиях - при условии Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия остановки знаемого суждения об опыте и последующей попытке экспли цировать явленное. Особенности жизни, творческого почерка, фигура матери - все предстает в виде особым образом показывающего себя вну треннего смыслового пространства. Однако на этом же примере хорошо видны и отличия фрейдовской интерпретации от феноменологического исследования. В феноменологии предполагается поиск того, что дано с очевидностью, на уровне аподиктических истин. Фрейд же предприни мает интерпретацию смысла, пользуясь символическим толкованием, прибегая к культурным знаниям, верованиям и т. п. В фантазии о коршу не он обращается к легенде, распространенной во времена Леонардо, со гласно которой все коршуны - женского пола и зачинают от ветра7. Ина че говоря, Фрейд не удерживается в феноменологической установке, яд ром которой является эпохе, а выставляет перед собой некий экран, на который проецирует багаж возможных знаний - но знаний скрытых, ак туализирующихся с некоторым временным запаздыванием. Ту же опера цию можно отследить и в толкованиях сновидений, в особенности жен ских сновидений, в которых, по сути, отражается то, как представлена женская тема в культуре (и в мужской душе)8.

Итак, начиная движение понимания из того же пункта, что и фено менолог, как бы «подвешивая» знаемое обозначение опыта, Фрейд за тем вступает на совершенно иной путь - не путь описания данности смысла сознанию, но путь расшифровки выражений смысла в сознании [Рикёр, 2002]. Я упомянула используемое Фрейдом символическое тол кование, но, безусловно, не оно составляет ядро психоаналитических интерпретаций. Как уже говорилось в предыдущем параграфе, у Фрей да интеллигибельность, т. е. умопостигаемость смысла, поставляемого Как оказалось, Фрейд ошибся с названием птицы, и вся его интерпретация строится, по сути, на ошибке перевода, однако в данном контексте факт этой ошибки нас не очень интересует.

Например, в одном из сновидений своей пациентки [Фрейд, 2000б, с. 335, 338-339, 343-344, 361-362] тема женской сексуальности, символизируемая белыми, красными и затем увядшими цветами, у Фрейда легко связывается с те мой травмы, агрессии, страха. Вот это и есть экран, на который проецируется нечто, представленное в самом Фрейде. Из культурного контекста Фрейд выби рает лишь то, что оказывается близко мужскому взгляду, и женская история по лучает определенное смысловое наполнение, при которой срывание и увядание цветов однозначно толкуется как потеря (невинности, молодости и т. п.), в дей ствительности же в таких образах, если учитывать общий тон сновидения, мо жет быть заключена и другая смысловая доминанта - переживание включенно сти в некоторый естественный цикл, пугающий и желаемый одновременно.

Теория и методология

сновидениями, симптомами, фантазмами, особенностями повторяю щихся художественных образов, не может быть достигнута на том же уровне дискурса, что и сами эти действия смысла. Сознание отрезано от собственного смысла препятствием - барьером вытесненного. Фено менолог в процессе собственного исследования тоже сталкивается с чем то таким, что выходит за пределы сознания, что являет собой ирре флексивную толщу опыта. Но феноменолог не идет в эту толщу. Чтобы туда пойти, нужно выйти из феноменологии и дать модель бессозна тельного, которая позволит доходить до смысла производимых им дей ствий.

Фрейд предлагает две известных топики психического аппарата, описывает «экономику желания» и т. д. Вся мета психология Фрейда вызвала в последующем жесткую критику, модели Фрейда были изме нены, заменены и т. п. Для меня сейчас важно отметить, откуда начина ется мыслительный ход гипостазирования моделей бессознательного, в разнице которых, по сути, и заключается основное доктринальное раз личие имеющихся версий психоанализа: психоаналитическая модель следует за феноменологией в ее повороте к субъективности и вращает ся в круге, центрированном на внутренних движениях переживания.

Безусловно, гипостазирование моделей - точка принципиального рас хождения психоанализа с феноменологией, модели бессознательного - это то, что не может быть выведено из феноменологического опыта, но одновременно это то, что делает возможным интерпретацию толщи ир рефлексивного, перед которой феноменолог останавливается. Феноме нология и психоанализ начинаются в одной и той же точке приостанов ки внешних суждений об опыте, но собственно психоанализ при этом начинается там, где заканчивается феноменология.

Особенности личности как «упаковка» психобиографической истории Психоанализ открывает особый тип исследования личности, который в гуманитарной литературе часто определяют как «археологию субъекта»

[Рикёр, 2002], предлагаемый психоанализом метод - это «генетическое толкование», т. е. реконструкция прошлого по оставленным психическими процессами следам [Руткевич, 1997]. В приведенном примере исследова ния жизни Леонардо да Винчи Фрейд фиксирует целый ряд загадочных следов: специфическую исследовательскую любознательность, характер ную не только для научных, но и для художественных опытов Леонардо, скудость сексуальной жизни, особенности художественного почерка (уже упоминавшаяся улыбка Джоконды и других образов художника), наконец, еще один любопытный след - то ли сон, то ли воспоминание, то ли позд няя фантазия о коршуне. «Следы симптомы» провоцируют на воссоздание Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия смыслового целого, которое Фрейд производит путем реконструкции про шлого: Фрейд обрисовывает ранние годы жизни Леонардо, проведенные им со своей родной матерью, с которой он потом, еще в детском возрасте, в силу особых обстоятельств, был разлучен. Жизнь ранних переживаний оставляет свой след таким образом, что последующая психическая жизнь оказывается фиксированной на моменте инфантильной сексуальности, связанной с фигурой матери. И загадочная улыбка на полотнах Леонар до - «археологический след» в его душе нежной улыбки матери, а возмож но, и собственной улыбки, связанной с высшим и в то же время запрещен ным блаженством, - в любом случае утраченная фигура матери в прове денной Фрейдом реконструкции особым образом собирает вокруг себя смысловое пространство, в свете которого становятся понятными отдель ные проявления описываемой жизни и судьбы.

Прошлое, о котором идет речь у Фрейда - это не объективное реаль ное прошлое, т. е. не прошлое объективных фактов, доступных внешней проверке, но прошлое, внутренне переработанное, оставившее свой след в субъективности, переплавившееся в эту субъективность.

Происходит интерпретация того, что, в, некотором смысле, уже было проинтерпретировано - средствами, доступными детской, инфантиль ной организации. За фигурой матери обнаруживается, строго говоря, не реальность, а фантазм, т. е. то, что уже является своеобразной интерпре тацией. То же самое можно сказать о «первичной сцене»: наблюдение первичной сцены - фантазм, «переплавленная субъективностью» ре альность. «Гомосексуальная чувственность» Леонардо отсылает не к объективной реальности отношений с матерью как означающее к озна чаемому, а к некой археологической фигуре блаженства, «говорящему телу»9. За следом, оставленным психическим процессом, невозможно обнаружить чего то условно первичного, аналогического вещи, по скольку сами первичные психические процессы, к которым, в частнос ти, апеллирует Фрейд, по своему статусу представляют собой не «сы рую» материальность, а интенциональные процессы.

Итак, в психоанализе речь идет о реконструкции особого прошлого.

И сама реконструкция происходит путем использования особого сред Еще более рельефный пример - отсылка не к факту отнятия от груди, а к враждебной материнской груди в работах М. Кляйн. Или следующее ироничное замечание Ж. Лакана: реального отца, который в фартуке жены моет посуду, недо статочно, чтобы получить шизофрению, иными словами, этот отец еще должен быть особым образом представлен в психическом плане. Факты прошлого - от нятие от груди, особенности отцовского поведения - реконструируются в плане их внутренней представленности, как факты внутренней инфантильной жизни.

Теория и методология ства - приемов «сценического понимания» [Лоренцер, 1996]. В отно шениях пациента и аналитика можно наблюдать «жизненные инсцени ровки», в терапевтической практике получившие название переноса и контрпереноса: в переносе происходит своеобразное «сценическое представление» пациента, «разыгрывающего» характерные для него паттерны отношений и поведения во взаимодействии с аналитиком, а далее следует «сценическое толкование» аналитика.

Реконструкция жизненных сцен характерна и для психоаналитичес кой работы с биографией. «Археология субъекта» раскрывается путем реконструкции прошлого посредством воссоздания важнейших жиз ненных сцен, определяющих собой саму структуру субъективности. Ре конструированные сцены любви и нежности матери встраиваются во внутреннее психическое пространство Леонардо, определяя, в рассказе Фрейда, особенности психического облика художника.

В одной из своих интерпретаций Ж. Лакан обрисовывает патогра фию Андре Жида [Лакан, 2002, с. 299-303], давая яркий пример психо аналитического «сценического понимания». Лакан упоминает о специ фической гомосексуальной фиксированности желания Жида, свиде тельства о которой тот оставил на страницах своих дневников, об эро тическом характере осуществляемых им действий чтения и письма, о необычных отношениях с женой и том особом значении, которое при давал Жид переписке с нею. Раскрывая смысл этих особенностей (сле дов), Лакан реконструирует психобиографическую сцену, в свете кото рой ряд упомянутых характеристик жизненного мира личности обрета ют свой психологический смысл. 13 летний Андре Жид, испытывав ший явный недостаток общения с матерью (которая, по его словам, то появлялась в его жизни, то вновь исчезала, а в периоды ее присутствия Андре чувствовал себя потерянным и дезориентированным), сталкива ется с чем то вроде соблазнения со стороны своей тети. Однажды, при дя к кузине (дочери тети и своей будущей жене), он застает там тетю с любовником, а этажом выше - кузину в слезах, и в этот момент, по его собственному свидетельству, переживает «чувство любви, энтузиазма, скорби, преданности» и решает посвятить себя «защите этого ребенка»

(кузине, его будущей жене, 15 лет). Лакан описывает сцену с точки зре ния внутренней жизни переживания, оставившего свой след (жить - значит оставлять следы, по выражению В. Беньямина), раскрывает смысл ситуации соблазнения и последующего предательства, вокруг которого, в конечном счете, и оформляется ядро интересующей Лакана субъективности. Лакан показывает, как в сцене с тетей запоздало и не типично оказывается Андре Жид в роли желанного ребенка (вспомним, Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия что его собственная мать нередко пропадала на годы). Ничто не могло смягчить травматичность соблазнения и предательства именно потому, что для самого соблазнения была почва - бессознательное желание быть желанным ребенком. В этой ситуации 13 летний Андре, благодаря кузине, идентифицируется с субъектом желания, влюбляясь в того, кто однажды был любим тетей (нарциссическая фиксированность желания на юношах). И с другой стороны, как личность, он теперь может скла дываться в других отношениях - в отношениях с кузиной женой; как человек и литератор, он может всецело пребывать только в том, что он ей сообщает (особое отношение, придаваемое переписке с женой), не желанная женщина становится для него предметом высшей любви.

Как можно видеть, в психоанализе реконструируется смысловая струк тура жизненных сцен, не просто фиксируются жизненные события, но посредством событий вскрывается внутренняя история переживания.

Нельзя сказать, что отслеживается причинная связь событий (сцен) и на блюдаемого психического облика. Сами события существуют в контексте определенной структуры субъективности: история как бы раскрывает смысл этой субъективности и в то же время мы получаем возможность по нимать саму историю благодаря пониманию структуры субъективности.

Приемы воссоздания психобиографии посредством «раскручивания»

жизненных сцен, конституирующих личность, сближают психоанализ с литературой. Однако можно полагать, что психоаналитическая психоби ография дает начало особому типу «психологической герменевтики», ко торый в методологии психологии практически не ассимилирован. От крытые психоанализом приемы «генетического толкования» посредст вом реконструкции жизненных сцен (и прежде всего сцен, связанных с отношениями с ранними объектами) дают психологам один из возмож ных путей выхода за пределы непродуктивных объяснений поведения, отношений и т. п. путем ссылки на те или иные свойства, при которых аг рессивное поведение объясняется агрессивностью, демонстрируемая че ловеком способность длительно выносить ситуацию неопределеннос ти - толерантностью к неопределенности и т. п. Набор черт, «профиль»

или «психограмма» личности - это не то, к чему достаточно отослать, чтобы что либо в личности понять. Фрейд открывает такое движение мысли, при котором черты, свойства личности обращаются в след исто рии, перестают быть данностью, но предстают в качестве «психобиогра фической проблемы», в которую «упакована» история. «Раскручивае мые» из отдельных особенностей личности жизненные сцены, истории «позволяют постичь как проект внутреннюю связность жизненного ми ра» [Лоренцер, 1996, с. 180]. М.К. Мамардашвили демонстрирует, как Теория и методология идею проектов продумывает в психоаналитическом духе Ж. П. Сартр, показывая, что свойство человека, которое психология часто принимает за конечную точку объяснения, есть не что иное, как «след прошедших событий, продукт закрепления определенной динамики» [Мамардашви ли, 2010, с. 299]. Если жизненные сцены «упаковались» в некоем свойст ве, посредством которого человек как бы «осмыслил мир и сделал его возможным для себя» (там же), то нужно «обернуть проблему: взять то, что мы застаем на поверхности, как материал, раскручивая который мы можем идти обратно к тому, что произошло» [Там же. С. 300] - к набору жизненных сцен. Для этого нужно придать свойству смысл, т. е. рассмат ривать его как смысловое образование - симптом чего то другого.

Символический характер психоаналитического языка В работе «Недовольство культурой» З. Фрейд [Фрейд, 1992] предлага ет метафорическую аналогию между психическим миром и каким ни будь древним городом наподобие Рима. Величественный город состоит из множества культурных слоев, удивительным образом уживающихся друг с другом. Более современные постройки находят себе место рядом со следами древности, архаическое принимает иной облик, включаясь в но вый архитектурный ансамбль, и в то же время оно как будто продолжает жить своей жизнью, в свою очередь определяя то, что приносит с собой каждая новая эпоха. Подобным же образом продолжает существовать психический след пережитого, вовлекаясь в сложные связи с вновь пере живаемым. И в таком случае понять психический мир - значит найти язык, который позволил бы аутентично описывать переживания, вклю чая и те из них, которые происходили давно, в инфантильный период жизни, но которые оставили свой след, продолжающий существовать.

Как я попыталась показать выше, психоанализ наряду с феномено логией «заключает в скобки» внешний мир, сосредоточиваясь на самом переживании. М.К. Мамардашвили очень точно говорит о том, что пси хоанализ, как и феноменология, исходит из предпосылки самодоста точности переживания [Мамардашвили, 2010, с. 298]. Есть опыт, пере живание, которое сообщает нечто такое, чего нет в объективной пер спективе мира. «Проблема смысла (смысла не в обыденном значении этого слова) возникает тогда, когда мы пытаемся, анализируя ощуще ние и переживание, анализировать его, оставаясь в его собственных рамках, или, скажем, не трансцендируя его, т. е. не выходя из пережива ния к некоему известному вне самого переживания миру, а оставаясь внутри этого переживания и считая, что внутри его впервые и рождает ся мир» (там же). Оральная сексуальность, эдипов комплекс, комплекс Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия кастрации - это все компоненты того метафорического языка, кото рый позволяет схватывать живую реальность переживания, находясь как бы внутри него самого. И поскольку этот язык не описывает объек тивного содержания переживания, которое может быть истинным или ложным, бессмысленно ставить вопрос о верификации психоаналити ческих описаний при помощи внешнего критерия. «Эдипов комплекс»

не может быть верифицирован просто потому, что он не может быть ис тинным или неистинным (как не может быть истинным или ложным, например, культурный миф), он описывает такую реальность, по отно шению к которой возможен лишь вопрос о ее смысле и функции в об щей организации психики (как в отношении мифа возможен лишь во прос о его смысле и функции в организации культуры).

Маленький ребенок не знает, что такое «сексуальная сцена», не знает отношений между родителями, однако, как говорит Мамардашвили, не знание ребенка отнюдь не является пустотой, ждущей своего наполне ния, его непонимание есть продуктивное непонимание, и то, что пере жито - необратимо [Там же. С. 328-329]. Подобно тому, как новый Рим не замещает собой полностью Рима архаического, но различные куль турные слои города продолжают сосуществовать друг с другом, новые, взрослые психические образования не приходят со временем на место инфантильных переживаний, просто замещая их собой. Нельзя сказать, что вместо инфантильного незнания сексуальности приходит его взрос лое знание, - это место уже занято необратимо пережитым, и динамика детских переживаний сохраняется и за фасадом так называемой пра вильной взрослой жизни. Динамика прошлых переживаний такова, что она имела смысл для самого переживающего и этот смысл закрепился, «упаковался» в образованиях бессознательного, с которыми и работает Фрейд, как бы «раскручивая» их назад - к смыслу пережитых сцен.

И язык психоанализа - найденный Фрейдом язык описания этих смыс лов пережитого. А это значит, что его нельзя прочитывать натуралисти чески - как обозначение некоторых эмпирических сущностей или фак тов. В психоанализе мы сталкиваемся с понятийным аппаратом, имею щим «символический характер» [Там же. С. 353]: язык психоанализа описывает не реальные события, а процессы их психической переработ ки и интерпретации, и в этом смысле «эдипов комплекс» - не репрезен тация реального положения дел, факта, но инструмент внутренней рабо ты переживания, «орудие интерпретации» [Там же. С. 344-348].

Если пережитое необратимо и кристаллизуется в некоторых образо ваниях бессознательного, то просто сказать о пережитом, вербально от реагировать его недостаточно. Его нужно заново пережить в особого ро Теория и методология да ситуации переноса. Но заново пережить не значит просто повторить, это значит переработать нечто в иной структурной динамике, чтобы расцепить образовавшиеся сцепления. Психоанализ обращается к про шлому, чтобы изменить судьбу [Кристева, 2010], чтобы распутать вы кристаллизовавшиеся смыслы прошлого опыта пациента и, быть мо жет, дать ему возможность иного будущего.

*** Подведу некоторые итоги. Я попыталась показать, что в психоанали тической интерпретации реализуется особая познавательная установка, наиболее характерными чертами которой являются центрированность на смыслах и допущение самодостаточности переживания, или опыта.

По своей «стилистике мышления» психоанализ близок феноменологи ческому и герменевтическому подходам, в то же время в нем предлага ются оригинальные приемы работы со смыслами, не сводимые к движе нию внутри герменевтического круга. Психоаналитическая психобио графия - это возможность средствами символического языка ухватить структуру и динамику глубинных слоев переживания и тем самым по дойти к описанию того в психике, что является недоступным для клас сических объективистских методологий.

Отсутствие в статье анализа методологических проблем психоаналити ческой интерпретации отнюдь не является показателем того, что, с моей точки зрения, психоанализ эпистемологически безупречен. Разумеется, это не так. Однако такой анализ - отдельная задача, с учетом еще и того, что в научной литературе в адрес психоанализа уже давно накопилось немало критики и сегодня необходим взвешенный анализ еще и самой критики.

Здесь же для меня было важным очертить место психоанализа в ряду гума нитарных методологий и показать, скорее, не его проблемы, но его значе ние для методологии психологии. Следует признать, что развитие методов и методологий в психологии в основном шло по пути развития психологи ческого экспериментирования, наращивания арсенала стандартизованных методик и усложнения методов математической обработки. Однако в по следние десятилетия психология стала очень активно включаться в целый ряд междисциплинарных проектов и направлений исследований, таких как качественные, визуальные, культурные, гендерные исследования, исследо вания тела и телесности и др. И именно в контексте подобных междисцип линарных проектов стал расти спрос на неклассические типы методологий, позволяющие адекватно схватывать новые, сложные, концептуально нео Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия пределенные объекты. В этой связи мне видится актуальным более плотное обращение психологии не только к внешним, созданным вне ее методоло гиям (как это часто происходит в рамках направления качественных иссле дований в психологии, где активно применяются, в частности, социологи ческие методы), но и к методологиям, которые были открыты в контексте ее собственной истории. Психоаналитическая интерпретация и психоана литическое исследование случая, как и психоаналитическая сессия в ее не только терапевтической, но и исследовательской ипостаси - самый яркий пример такого рода методологий.

ЛИТЕРАТУРА Бусыгина Н.П. Феноменологический и герменевтический подходы в качествен ных психологических исследованиях // Культурно историческая психоло гия. 2009. № 1. С. 57-65.

Бусыгина Н.П. Феноменологическое описание и интерпретация: примеры ана лиза данных в качественных психологических исследованиях // Москов ский психотерапевтический журнал (Консультативная психология и психо терапия). 2009. № 2. С. 52-76.

Гуссерль Э. Феноменологическая психология // Гуссерль Э. Избранные работы.

М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. С. 297-340.

Деррида Ж. Фрейд и сцена письма // Деррида Ж. Письмо и различие / пер. с фр.

Д. Кралечкина. М.: Академический проект, 2000. С. 319-369.

Дорфман Л.Я. Эмпирическая психология: исторические и философские предпо сылки. М.: Смысл, 2003.

Кадыров И.М. Психоаналитический сеанс и психоаналитические клинические факты // Консультативная психология и психотерапия. 2010. № 4. С. 8-32.

Кристева Ю. Черное солнце: Депрессия и меланхолия. М.: Когито Центр, 2010 / пер. с фр. Д. Кралечкина.

Лакан Ж. Образования бессознательного. Семинары: Книга V (1957/1958) / пер.

с фр. А. Черноглазова. М.: ИТДГК «Гнозис», Издательство «Логос», 2002.

Лоренцер А. Археология психоанализа: Интимность и социальное страдание / пер. с нем. А. Руткевича. М.: Прогресс Академия, 1996.

Мамардашвили М.К. Очерк современной европейской философии. М.: Про гресс Традиция, Фонд Мераба Мамардашвили, 2010.

Миллер Ж. А. Семинар в Барселоне, посвященный лекции З. Фрейда «Die Wege der Symptombildung» / пер. с фр. А. Черноглазова // Московский психотера певтический журнал (Консультативная психология и психотерапия). 2004.

№ 3. С. 147-182.

М.: АСТ, Ермак, 2004.

Теория и методология Рикёр П. Герменевтика и психоанализ // Рикёр П. Конфликт интерпретаций.

Очерки о герменевтике / пер. с фр. И. Вдовиной. М.: КАНОН пресс Ц, Куч ково поле, 2002. С. 142-270.

Руткевич А.М. Психоанализ. Истоки и первые этапы развития: Курс лекций. М.:

Инфра М, Форум, 1997.

Руткевич А.М. Научный статус психоанализа // Вопросы философии. 2000.

№ 10. С. 9-14.

Соколова Е.Т. Прективные методы исследования личности. М.: Изд во МГУ, 1980.

Соколова Е.Т., Бурлакова Н.С. К обоснованию метода диалогического анализа случая // Вопросы психологии. 1997. № 2. С. 61-76.

Соколова Е.Т., Чечельницкая Е.П. О метакоммуникации в процессе проективно го исследования пациентов с пограничными личностными расстройства ми // Московский психотерапевтический журнал. 1997. № 3. С. 15-39.

Соколова Е.Т., Чечельницкая Е.П. Психология нарциссизма. М.: УМК Психоло гия, 2001.

Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции 16-35 / пер. с нем. СПб.: Алетейя, 2000а.

Фрейд З. Леонардо да Винчи. Воспоминания детства // Фрейд З. Тотем и табу.

СПб. М.: Олимп, АСТ, 1998. С. 217-278.

Фрейд З. Недовольство культурой // Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура.

М.: Ренессанс, 1992. С. 65-134.

Фрейд З. Толкование сновидений / пер. с нем. Минск: Попурри, 2000б.

Фуко М. (2004) Ницше, Фрейд, Маркс / пер. с фр. Е. Городецкого. [Электрон ный ресурс]. URL: http://knigo.com/f/FUKO/nfm.html Eco U. 1992. Interpretation and Overinterpretation. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press.

Vanheule S. 2002. Qualitative Research and Its Relation to Lacanian Psychoanalysis.

Journal for the Psychoanalysis of Culture & Society. 7 (2): 336-342.

Westen D. 1999. The Scientific Status of Unconscious Processes: Is Freud Really Dead? Journal of the American Psychoanalytic Association. 49: 1-30.

Бусыгина Н.П. Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия

PSYCHOANALYTIC INTERPRETATIONAS RESEARCH METHODOLOGY N. BOUSSYGUINA

The article is concerned with particular methodological features of psychoanalytic interpretation as psychological research strategy. The main argument is that psy choanalysis tends to special cognitive attitude based on the idea of self sufficiency of personal experience. The similar cognitive attitude is characteristic of the phe nomenological and hermeneutic approaches. The particularities of psychoanalytic psychobiography are described and the symbolic nature of psychoanalytic language is argued. The value of incorporating more psychoanalytic interpretation into sci entific psychology is discussed.

Keywords: psychoanalysis, interpretation, classical and humanitarian methodolo gies, experience, meaning, psychoanalytic approach in qualitative research.

Busygina N.P. Fenomenologicheskij i germenevticheskij podhody v kachestvennyh psiho logicheskih issledovanijah // Kul"turno istoricheskaja psihologija. 2009. № 1. S. 57-65.

Busygina N.P. Fenomenologicheskoe opisanie i interpretacija: primery analiza dannyh v kachestvennyh psihologicheskih issledovanijah // Moskovskij psihoterapevtich eskij zhurnal (Konsul"tativnaja psihologija i psihoterapija). 2009. № 2. S. 52-76.

Gusserl" Je. Fenomenologicheskaja psihologija // Gusserl" Je. Izbrannye raboty. M.:

Izdatel"skij dom “Territorija budushhego”, 2005. S. 297-340.

Derrida Zh. Frejd i scena pis"ma // Derrida Zh. Pis"mo i razlichie / per. s fr. D. Kra lechkina. M.: Akademicheskij proekt, 2000. S. 319-369.

Dorfman L.Ja. Jempiricheskaja psihologija: istoricheskie i filosofskie predposylki. M.:

Kadyrov I.M. Psihoanaliticheskij seans i psihoanaliticheskie klinicheskie fakty // Konsul"tativnaja psihologija i psihoterapija. 2010. № 4. S. 8-32.

Kristeva Ju. Chernoe solnce: Depressija i melanholija. M.: Kogito Centr, 2010 / per. s fr. D. Kralechkina.

Lakan Zh. Obrazovanija bessoznatel"nogo. Seminary: Kniga V (1957/1958) / per. s fr.

A. Chernoglazova. M.: ITDGK “Gnozis”, Izdatel"stvo “Logos”, 2002.

Lorencer A. Arheologija psihoanaliza: Intimnost" i social"noe stradanie / per. s nem.

A. Rutkevicha. M.: Progress Akademija, 1996.

Mamardashvili M.K. Ocherk sovremennoj evropejskoj filosofii. M.: Progress Tradicija, Fond Meraba Mamardashvili, 2010.

Miller Zh. A. Seminar v Barselone, posvjashhennyj lekcii Z. Frejda «Die Wege der Symptombildung» / per. s fr. A. Chernoglazova // Moskovskij psihoterapevticheskij zhurnal (Konsul"tativnaja psihologija i psihoterapija). 2004. № 3. S. 147-182.

Miller Zh. A. (2011) Chitat" simptom / per. s fr. M. Strahova. .

URL: http://freudien.com/id 4/id 3/id.html

Теория и методология

Popper K. Predpolozhenija i oproverzhenija: Rost nauchnogo znanija / per. s angl. M.:

AST, Ermak, 2004.

Rikjor P. Germenevtika i psihoanaliz // Rikjor P. Konflikt interpretacij. Ocherki o germenevtike / per. s fr. I. Vdovinoj. M.: KANON press C, Kuchkovo pole, 2002.

Rutkevich A.M. Psihoanaliz. Istoki i pervye jetapy razvitija: Kurs lekcij. M.: Infra M, Forum, 1997.

Rutkevich A.M. Nauchnyj status psihoanaliza // Voprosy filosofii. 2000. № 10. S. 9-14.

Sokolova E.T. Prektivnye metody issledovanija lichnosti. M.: Izd vo MGU, 1980.

Sokolova E.T., Burlakova N.S. K obosnovaniju metoda dialogicheskogo analiza slucha ja // Voprosy psihologii. 1997. № 2. S. 61-76.

Sokolova E.T., Chechel"nickaja E.P. O metakommunikacii v processe proektivnogo issledovanija pacientov s pogranichnymi lichnostnymi rasstrojstvami // Moskovskij psihoterapevticheskij zhurnal. 1997. № 3. S. 15-39.

Sokolova E.T., Chechel"nickaja E.P. Psihologija narcissizma. M.: UMK Psihologija, 2001.

Frejd Z. Vvedenie v psihoanaliz. Lekcii 16-35 / per. s nem. SPb.: Aletejja, 2000a.

Frejd Z. Leonardo da Vinchi. Vospominanija detstva // Frejd Z. Totem i tabu. SPb. M.:

Olimp, AST, 1998. S. 217-278.

Frejd Z. Nedovol"stvo kul"turoj // Frejd Z. Psihoanaliz. Religija. Kul"tura. M.: Renes sans, 1992. S. 65-134.

Frejd Z. Tolkovanie snovidenij / per. s nem. Minsk: Popurri, 2000b.

Fuko M. (2004) Nicshe, Frejd, Marks / per. s fr. E. Gorodeckogo. .

URL: http://knigo.com/f/FUKO/nfm.html Eco U. 1992. Interpretation and Overinterpretation. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press.

Freud is Widely Taught at Universities, except in the Psychology Department. The New York Times (2007. November 25). http://www.nytimes.com/2007/11/25/ weekinreview/25cohen.html?_r=4&ref=education&oref&oref=slogin& Frosh S. and Emerson P.D. 2005. Interpretation and Overinterpretation: Disputing the Meaning of Texts. Qualitative Research Vol. 5 (3): 307-324.

Froch S. and Young L.S. 2008. Psychoanalytic Approaches to Qualitative Psychology.

Handbook of Qualitative Research in Psychology. Ed. by C. Willig, W. Stainton Rogers. L.: Sage: 109-126.

Habermas J. 1987. Knowledge and Human Interests. Cambridge: Polity.

Hinshelwood R.D. 2010. Psychoanalytic Research: Is Clinical Material Any Use? Psy choanalytic Psychotherapy. 24 (4): 362-379.

Hollway W. and Jefferson T. 2000. Doing Qualitative Research Differently. London: Sage.

Steiner R. 1995. Hermeneutics or Hermess Mess? International Journal of Psycho analysis. 76: 435-445.

СЛУЖБА ПО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ (12) ОПИСАНИЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ К ПАТЕНТУ 2013120897/13, 06.05.2013 (21)(22) Заявка: (72) Автор(ы): Трухачев Владимир Иванович (RU), (24) Дата начала отсчета срок...» психологии. – М., 1954.7. Гиппенрейтер Ю.Б. О воспитании детей. Пособие для родителей. –...» 2011103476/15, 20.06.2009 (21)(22) Заявка: (72) Автор(ы): ХАРДЕР Ахим (DE), (24) Дата...»

«А. Черпинска Помощь британского флота при обороне Риги в 1812 г. В период наполеоновских войн отношения между Англией и Россией пережили период неопределенности и резких колебаний. Н о, несмотря ни на что, были явления, которые объединяли эти государства, враждебность к Франции и торговые отношения i. Пенька, лен, м...»

«СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ MODERN PROBLEMS OF PSYCHOLOGY УДК 159.9:2 ББК 88.58 К 95 К.С. Кучмистов Аспирант кафедры психологии Волгоградского государственного университета; E-mail: [email protected] ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ВКЛЮЧЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ В ДЕСТРУКТИВНЫЕ СЕКТЫ: К ПО...»

«Вопросы психологии, 2005, № 3, с. 52-56. Процедура профессионального отбора на оперативные должности. (На материале отбора персонала для АЭС) Машин В.А., Машина М.Н. Нововоронежский Учебно-тренировочный це...» И.о. проректора по научной работе _ А.Н. Малолетко ПРОГРАММА кандидатского экзамена по специальности Социальная психология Код по Наименование направления п...» рассматривается политизация религии как понятие и социально-политический феномен, представлены осн...» образования "Южный федеральный университет"ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ...» начала игры и строить сво поведение, придерживаясь роли. Игровое взаимодействие сопровождается речью, соответствующей и по содержанию, и интонационно взятой роли. Речь, сопр...»

2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - различные документы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

Теория психоанализа пригодна для понимания фактически любой сферы человеческого поведения. Такие разные области, как антропология, искусство, криминалистика, история, экономика, образование, философия, социология и религия, испытали на себе ее влияние. Можно без преувеличения сказать, что в современной психологии нет другой теории, которая имела бы столько конкретных приложений, как психоанализ .

Что происходит в процессе психоанализа?

Так как в основу теории Фрейда о природе человека легли его клинические наблюдения над больными неврозами, имеет смысл рассмотреть терапевтические методы психоанализа. Сегодня немало психоаналитиков проводят терапию точно в соответствии с теоретическими взглядами Фрейда и его методами лечения. Кроме того, многие специалисты в области психического здоровья придерживаются четкой психоаналитической ориентации в сфере своей профессиональной деятельности. Чтобы понять, что же в действительности делает психотерапевт фрейдовской ориентации, рассмотрим следующие положения:

Свободные ассоциации.

Психотерапевтическая ситуация подготовлена таким образом, чтобы обеспечить наиболее благоприятные условия для свободных ассоциаций. При этой процедуре пациента могут попросить расслабиться, устроиться в кресле или на классической кушетке и проговаривать вслух все мысли и воспоминания, которые приходят ему в голову, безотносительно того, насколько тривиальными, абсурдными или нелогичными они могут показаться. Психоаналитик расположится вне поля зрения пациента, чтобы у него(пациента) уменьшилось напряжение. В основе правила свободных ассоциаций, которого придерживаются все практикующие психоаналитики, лежит предпосылка о том, что одна ассоциация влечет за собой другую, расположенную более глубоко в бессознательном. Ассоциации, продуцируемые пациентом, интерпретируются как символическое выражение подавленных мыслей и чувств.

Согласно фрейдовской позиции детерминизма, «свободные ассоциации» пациента на самом деле вовсе не являются свободными. Как и другие формы поведения, когнитивные и аффективные ассоциации пациента направляются неосознанным процессом. Из-за вытеснения и бессознательной мотивации пациент не осознает основного (то есть символического) значения того, о чем он говорит. Психоаналитик использует свободные ассоциации, будучи уверенным в том, что расслабленное состояние пациента позволит вытесненному материалу постепенно всплывать на поверхность сознания, и, таким образом, высвободится психическая энергия, которую можно использовать в целях лучшей адаптации. Это также позволит психоаналитику лучше понять природу неосознаваемых конфликтов пациента их причину. Может быть, например, свободные ассоциации приведут к раскрытию чувств, которые пациннт испытывал в раннем возрасте, а именно чувства негодования и обиды (эдипова тема), а также к раскрытию соответствующего детского желания смерти своего отца.

Интерпретация сопротивления.

В самом начале своей психоаналитической практики Фрейд обнаружил, что пациент обычно неспособен вспомнить или явно оказывает сопротивление воспоминанию вытесненных конфликтов или импульсов. Пациент сопротивляется. Таким образом, несмотря на тот факт, что пациент осознанно хочет, чтобы его чувства изменились, чтобы прекратились его страдания, неосознанно он этому сопротивляется. Усилия психоаналитика направлены на то, чтобы помочь ему избавиться от моделей старого, неудовлетворительного поведения. Помочь пациенту осознать уловки своего сопротивления - задача психоаналитика. Психоаналитику необходимо успешно работать с сопротивлением, чтобы достичь положительного результата в терапии.

Сопротивление означает тенденцию не затрагивать неосознанный конфликт и поэтому препятствовать любой попытке прозондировать истинные источники личностных проблем. Сопротивление проявляется множеством способов, демонстрируя, насколько эмоционально угрожающим может быть терапевтический процесс для пациента. Оно может выразиться в опозданиях пациента на терапевтические сеансы, в том, что он «забывает» о них, находит всяческие причины, чтобы не прийти. Наличие сопротивления также очевидно, когда пациент на время утрачивает способность к свободным ассоциациям, например: «Мне вспоминается один день, когда я был маленьким, и мы с мамой собрались вместе идти за покупками. Пришел домой папа, и вместо этого они с мамой ушли, а меня оставили у соседки. Я чувствовал… (пауза) Не знаю, почему, но моя голова сейчас, как пустая». Предельная форма сопротивления - это, конечно, решение пациента досрочно прекратить психотерапию. Умелая интерпретация причин сопротивления является одним из методов, используемых психоаналитиком для раскрытия подавленных конфликтов пациента и избавления его от бессознательной защиты.

Анализ сновидений.

Другой важный метод раскрытия тайн бессознательного - это анализ сновидений пациента. Фрейд рассматривал сны как прямой путь к бессознательному, поскольку считал, что их содержание раскрывает вытесненные желания. Он характеризовал сон как «королевскую дорогу» к бессознательному. Результатом его многочисленных клинических наблюдений стала убежденность в том, что сны можно понимать и истолковывать как символическое удовлетворение желаний и что в их содержании частично отражаются ранние детские переживания. Психоаналитики считают, что благодаря тщательно разработанным процедурам интерпретации сновидений, включая анализ скрытой символики, они могут способствовать более глубокому пониманию пациентом природы его симптомов и мотивационных конфликтов.

Например, пациент может рассказать о сновидении, в котором его отец уезжает (символ смерти) на поезде, а он остается на перроне, держась за руки с матерью и своей бывшей подружкой, и испытывает одновременно чувства удовлетворения и сильной вины. Если терапевтические условия окажутся подходящими, психоаналитик поможет пациенту увидеть, что в его сне отражается очень давно подавленное, связанное с эдиповым комплексом, желание смерти отца, с новой силой вспыхнувшее в прошлом году, когда тот воспрепятствовал отношениям пациента с девушкой. Таким образом, благодаря анализу сновидений и их интерпретации пациент начинает в большей степени осознавать истинный конфликт, лежащий в основе его болезненных симптомов.

Анализ переноса.

Бессознательный защитный механизм, при котором неосознанный импульс разряжается на каком-нибудь человеке или объекте, но не на том именно, на который он был направлен изначально, называется замещением. Когда это явление имеет место в процессе психотерапии, оно называется переносом. Точнее говоря, перенос появляется тогда, когда пациенты переносят на психоаналитика чувства любви или ненависти, которые они раньше испытывали к другому значимому лицу (часто к родителю). Фрейд был убежден в том, что в переносе отражается потребность пациента найти объект, чтобы получить возможность выразить свое вытесненное чувство любви. Психоаналитик в этом случае играет роль заместителя объекта любви. Перенос можно обнаружить в прямой вербальной коммуникации, в свободных ассоциациях или содержании сновидений. Например, можно считать, что у пациента появились признаки переноса, если он скажет что-нибудь вроде: «Д-р Ф., какого черта вы решили уехать в двухнедельный отпуск со своей проклятой любимой женой, когда у нас только-только начало что-то получаться в анализе?» На более глубинном уровне пациент проявляет такие эмоции по отношению к д-ру Ф., какие он испытывал раньше, в детстве, по отношению к своему отцу (снова тема эдипова комплекса).

Так как феномен переноса действует на бессознательном уровне, пациент совершенно не сознает его функционального значения. Не давая никакого объяснения пациенту по поводу переноса, психотерапевт поощряет развитие последнего до тех пор, пока у пациента не сформируется то, что Фрейд называл неврозом переноса. По сути, это «невроз в миниатюре», который повышает вероятность появления у пациента инсайта - внезапного осознания своих прочно укоренившихся способов переживания, чувств и реакций на значимых людей, начиная с ранних лет жизни. Согласно Фрейду, по мере того, как пациент начинает постепенно осознавать истинное значение своих отношений переноса с аналитиком, он достигает инсайта в отношении своих прошлых переживаний и чувств, наиболее тесно связанных с его нынешними трудностями. Ортодоксальные психоаналитики рассматривают анализ переноса как абсолютно необходимый этап терапевтического процесса, считая, что успех психотерапии зависит исключительно от этого.

В описанном случае интерпретация д-ром Ф. отношений переноса может выявить, что пациент и сильно любил, и ненавидел своего отца. Глубоко негодуя из-за отношения отца к матери, пациент желал смерти отца. Но, в то же время любя его, он испытывал сильное чувство вины и поэтому подавлял это свое желание. Тем не менее, после того, как отец вмешался в его отношения с новым «объектом любви» (его бывшей подружкой), это чувство, прежде глубоко спрятанное, прорвалось в сознание в искаженной форме страха собственной смерти. Таким образом, захлестывающий пациента страх смерти (его основной симптом) может быть психоаналитически интерпретирован как символическое желание смерти отца (неосознанный страх того, что он убьет отца), сопровождающееся угнетающим чувством вины, которое вылилось в результате в неосознаваемое самонаказание. Сильный страх смерти у пациента и сопровождающие его симптомы совершенно четко сопутствуют этому стремлению к самонаказанию. Другие элементы, такие как возможная связь между страхом кастрации и страхом смерти, могут также укладываться в данное объяснение симптоматики у пациента. И психотерапевт, конечно, использует все упомянутые техники (а не только анализ переноса) для окончательной интерпретации.

Эмоциональное переучивание.

Поощрение пациентов к использованию новых для них интеллектуальных озарений в повседневной жизни называется эмоциональным переучиванием. Каждый терапевтический метод по-своему позволяет помочь пациентам достичь более глубокого осознания причин своего поведения. Однако только одного инсайта, столь необходимого в психоаналитической терапии, явно недостаточно для изменения поведения. Побуждаемые психоаналитиком, пациенты должны со временем применить новое понимание себя в повседневной жизни; они должны научиться думать, воспринимать, чувствовать и вести себя по-другому. Иначе психоанализ будет ничем иным, как просто эмоционально истощающим упражнением, очень продолжительным и дорогостоящим.

Эмоциональное переучивание в основном осуществляется на завершающих этапах психотерапии, поскольку сначала необходимо достичь требуемого осознания.

Каждая из техник анализа, обсуждавшихся выше, показательна для «классического» психоанализа, практикуемого сейчас с небольшими вариациями в деталях Психоаналитическая психотерапия может быть чрезвычайно затяжным процессом, зачастую требуя не менее часа в день, пять дней в неделю и продолжаясь от года до пяти лет и даже дольше! Поэтому данная форма психотерапии стоит довольно дорого, и часто ее объем ограничивается доходом клиента. Тем не менее, основная цель анализа - ни много ни мало - достижение коренных изменений в структуре личности индивидуума. Его задачи - повышение уровня сознавания, личностной цельности, социальной эффективности и психологической зрелости. Очевидно, что такие цели не достигаются быстро. Невзирая на максималистское суждение о том, что терапевтическая значимость психоанализа сойдет на нет в будущем, он является значительным первопроходческим направлением на пути продолжающихся попыток облегчать человеческие страдания.

Последние достижения в психоаналитической терапии.

Психоаналитики и другие современные психотерапевты ввели в лечебную практику много новшеств. В этом ряду не последнее место занимает такой практический вопрос, как требуемая продолжительность психотерапии. Как было отмечено, окончание традиционного психоанализа не определено заранее, он может продолжаться годами. Современные психоаналитики описывают три новшества в современной психоаналитической терапии.

Первое - ограничения в продолжительности терапии (обычно 25 сеансов). Психонализ как таковой теперь стал более структурированным и целенаправленным по сравнению с традиционным.

Второе изменение - групповая или семейная психотерапия , проводимая с психоаналитических позиций. Здесь психотерапевт имеет возможность собирать информацию о том, как пациенты взаимодействуют друг с другом.

Наконец, в-третьих, некоторые психоаналитики назначают лекарственные препараты в сочетании с традиционными методами психоанализа. Однако, нужно предостеречь против чрезмерного увлечения лекарствами, поскольку это может препятствовать появлению инсайта, маскировать симптомы и выступать в качестве суррогата психотерапевтических отношений.

Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его на свою страницу - как HTML.