Торжеством всех торжеств называют Пасху верующие. Для них Воскресение Христово - главный праздник православного календаря. Шестой раз подряд в своей современной российская армия празднует Пасху, осененная военными священниками, появившимися в частях и соединениях после девяностолетнего перерыва.
У истоков традиции
Идея возродить в российской армии институт военных священников возникла у иерархов Русской православной церкви (РПЦ) ещё в середине девяностых годов. Большого развития она не получила, но светские руководители в целом положительно оценили инициативу РПЦ. Сказалось благожелательное отношение общества к церковным обрядам и то, что после ликвидации штата политработников воспитание личного состава лишилось внятного идеологического стержня. Посткоммунистическая элита так и не смогла сформулировать новую яркую национальную идею. Её поиск привел многих к давно знакомому религиозному восприятию жизни.
Инициатива РПЦ захлебнулась в основном потому, что не было в этой истории главного - собственно военных священников. Батюшка обычного прихода мало подходил на роль, например, духовника отчаянных десантников. Здесь должен быть человек их среды, уважаемый не только за мудрость религиозного таинства, но и доблесть военную в том числе, по крайней мере - за очевидную готовность к ратному подвигу.
Таким стал войсковой священник Киприан-Пересвет. Сам он сформулировал свою биографию так: сначала был воином, потом калекой, затем стал священником, потом - военным священником. Впрочем, отсчет своей жизни Киприан ведёт только с 1991-го, когда принял в Суздале монашеский постриг. Спустя три года его рукоположили в священники. Сибирские казаки, возрождая привычный Енисейский округ, избрали Киприана войсковым священником. История этого божьего подвижника заслуживает отдельного подробного рассказа. Он прошел обе чеченские войны, был в плену у Хаттаба, стоял у расстрельной черты, выжил после ранений. Это в Чечне солдаты Софринской бригады за мужество и ратное терпение нарекли Киприана Пересветом. Был у него и свой позывной «ЯК-15», чтобы знали бойцы: священник рядом с ними. Поддерживает их душой и молитвой. Соратники-чеченцы называли Киприана-Пересвета своим Братом, софринцы - Батей.
После войны, в июне 2005-го в Санкт-Петербурге Киприан примет Постриг в Великую Схиму, став старцем схиигуменом Исаакием, но в памяти российских солдат он останется первым военным священником нового времени.
А до него - большая и благодатная история российского воинского духовенства. Для меня и, наверное, для софринцев, она начинается с 1380-го года, когда преподобный Сергий, игумен земли русской и Чудотворец Радонежский, благословил князя Дмитрия на битву за освобождение Руси от татарского ига. Дал ему в помощь монахов своих - Родиона Ослябю и Александра Пересвета. Это Пересвет выйдет потом на поле Куликовом на единоборство с татарским богатырём Челубеем. С их смертельной схватки начнётся битва. Русское войско разобьёт орду Мамая. Эту победу люди свяжут с благословением преподобного Сергия. Павшего в единоборстве инока Пересвета причислят к лику святых. А мы день Куликовской битвы - 21 сентября (8 сентября по юлианскому календарю) назовём Днём воинской славы России.
Между двумя Пересветами шесть с лишком веков. Многое вместило это время - многотрудное служение Богу и Отечеству, пастырские подвиги, грандиозные битвы и великие потрясения.
По воинскому уставу
Как и всё в российской армии, ратное духовное служение свою организационную структуру впервые обрело в Воинском уставе Петра I от 1716-го года. Император-реформатор счёл необходимым иметь священника в каждом полку, на каждом корабле. Морское духовенство представляли преимущественно иеромонахи. Во главе их ставился обер-иеромонах флота. Духовенство сухопутных войск подчинялось полевому обер-священнику действующей армии, а в мирное время - архиерею епархии, на территории которой расквартирован полк.
К концу века Екатерина II во главе военного и морского духовенства поставила единого обер-священника армии и флота. Он был автономен от Синода, имел право прямого доклада императрице и право непосредственного сношения с епархиальными иерархами. Для военного духовенства установили регулярное жалованье. После двадцати лет службы священнику начислялась пенсия.
Структура получила по-военному законченный вид и логичную соподчиненность, но корректировалась еще в течение целого века. Так, в июне 1890 года император Александр III утвердил Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств. Учредил звание "протопресвитера военного и морского духовенства». К его ведению отнесли все церкви полков, крепостей, военных госпиталей и учебных заведений (кроме Сибири, в которой «из-за дальности расстояний» военное духовенство подчинялось епархиальным архиереям.)
Хозяйство получилось солидным. В ведомство протопресвитера военного и морского духовенства вошли 12 соборов, 3 домовые церкви, 806 полковых, 12 крепостных, 24 госпитальных, 10 тюремных, 6 портовых церквей, 34 церкви при разных учреждениях (всего - 407 церквей), 106 протоиереев, 337 священников, 2 протодиакона, 55 диаконов, 68 псаломщиков (всего - 569 духовных лиц). Управление протопресвитера издавало собственный журнал - "Вестник военного духовенства».
Высочайшим Положением определили служебные права военного духовенства и оклады содержания. Главного священника (протопресвитера) приравняли к генерал-лейтенанту, обер-священника Главного штаба, гвардейского или гренадерского корпуса - к генерал-майору, протоиерея - к полковнику, настоятеля военного собора или храма, а также дивизионного благочинного - к подполковнику. Полковой священник (равный капитану) получил практически полный капитанский рацион: жалованье в сумме 366 рублей в год, столько же столовых, предусматривались надбавки за выслугу лет, доходившие (за 20 лет службы) до половины установленного оклада. Равное военным жалование соблюдалось по всем духовным чинам.
Сухая статистика даёт лишь общее представление о священнослужении в российской армии. Жизнь вносит в эту картину свои яркие краски. Между двумя Пересветами были войны, тяжёлые битвы. Были и их Герои. Вот священник Василий Васильковский. Его подвиг опишет в приказе по русской армии №53 от 12-го марта 1813-го года главнокомандующий М.И.Кутузов: «19-го Егерского полка священник Васильковский в сражении при Малом Ярославце, находясь впереди стрелков со крестом, благоразумными наставлениями и личною храбростию поощрял нижних чинов сражаться без ужаса за Веру, Царя и Отечество, причем жестоко был ранен в голову пулею. В сражении же при Витебске оказал он таковую же храбрость, где и получил рану пулею в ногу. Начальничее засвидетельствование о столь отличных неустрашимых в сражениях поступках и ревностной службе Васильковского подносил я Государю Императору, и Его Величество высочайше указать соизволил наградить его орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса».
Это был первый в истории случай награждения военного священника орденом Святого Георгия. Отцу Василию орден вручат 17-го марта 1813-го года. Осенью того же года (24-го ноября) он скончается в заграничном походе от полученных ран. Василию Васильковскому было только 35 лет.
Перепрыгнем через столетие в другую великую войну - Первую мировую. Вот что написал о том времени знаменитый русский военачальник, генерал А.А. Брусилов: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».
За героизм, проявленный в годы Первой мировой войны, около 2500 военных священников отметят государственными наградами, вручат 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте. Орденом Святого Георгия наградят 11 человек (четверых - посмертно).
Институт военного и морского духовенства в российской армии ликвидируют приказом Народного комиссариата по военным делам 16-го января 1918-го года. Из армии уволят 3700 священников. Многих потом репрессируют, как классово чуждых элементов…
Кресты на петлицах
Старания Церкви дали результат к концу нулевых. Инициированные священниками в 2008-2009 годах социологические опросы показали - число верующих в армии доходит до 70 процентов личного состава. Об этом проинформировали тогдашнего президента России Д.А.Медведева. С его поручения военному ведомству и начинается новое время духовного служения в российской армии. Это поручение президент подписал 21-го июля 2009 года. Он обязал министра обороны принять необходимые решения, направленные на введение в Вооруженных силах России института военного духовенства.
Выполняя поручение президента, военные не станут копировать структуры, существовавшие в царской армии. Начнут они с того, что в составе Главного управления Вооруженных Сил Российской Федерации по работе с личным составом создадут Управление по работе с верующими военнослужащими. В его штат введут 242 должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими, замещаемые священнослужителями традиционных религиозных объединений России. Случится это в январе 2010-го.
За пять лет так и не удалось заполнить все предложенные вакансии. Религиозные организации даже с избытком представили Управлению минобороны своих кандидатов. Но планка требований военных оказалась высока. Для работы в войсках на штатной основе они приняли пока только 132 священнослужителя - 129 православных, два мусульманина и одного буддиста. (Замечу, кстати, в армии Российской империи тоже внимательно относились к верующим всех конфессий. Военнослужащих-католиков окромляли несколько сот капелланов. В национально-территориальных соединениях, таких, как «Дикая дивизия», служили муллы. Иудеям дозволяли посещать территориальные синагоги.)
Высокие требования к священнослужению, наверное, вызрели из лучших образцов духовного пастырства в российской армии. Может быть, даже из тех, что я вспомнил сегодня. По крайней мере, священников готовят к серьёзным испытаниям. Их рясы не будут больше демаскировать батюшек, как это случилось в боевых порядках незабываемого брусиловского прорыва. Министерство обороны совместно с Синодальным отделом Московского патриархата по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами разработало «Правила ношения формы одежды военным духовенством». Их утвердил Патриарх Кирилл.
Согласно правилам, военные священники «при организации работы с верующими военнослужащими в условиях ведения военных действий, в период чрезвычайного положения, ликвидации аварий, опасных природных явлений, катастроф, стихийных и иных бедствий, на учениях, занятиях, боевых дежурствах (боевой службе)» будут носить не церковное облачение, а полевую воинскую форму. В отличие от формы военнослужащих она не предусматривает погон, нарукавных и нагрудных знаков соответствующего рода войск. Лишь петлицы украсят православные кресты темного цвета установленного образца. При совершении богослужения в полевых условиях священник поверх формы должен надевать епитрахиль, поручи и священнический крест.
Серьёзно обновляется и база духовной работы в войсках и на флоте. Сегодня только на подведомственных министерству обороны территориях действуют более 160 православных храмов и часовен. Строятся войсковые храмы в Североморске и Гаджиево (Северный флот), на авиационной базе в Канте (Киргизия), в других гарнизонах. Вновь стал воинским Храм Святого Архистратига Михаила в Севастополе, здание которого ранее использовалось как филиал музея Черноморского флота. Министр обороны С.К.Шойгу принял решение выделить во всех соединениях и на кораблях I ранга помещения для молитвенных комнат.
…У военного духовного служения пишется новая история. Какой она будет? Безусловно, достойной! К этому обязывают сложившиеся веками традиции, переплавившиеся в национальный характер, - героизм, стойкость и мужество российских солдат, старание, терпение и самоотвержение военных батюшек. А пока в войсковых храмах великий праздник Пасхи, и коллективное причастие воинов - как новый шаг в готовности служить Отечеству, Миру и Богу.
Ни одну профессию Церковь не выделяет так, как воинское служение. Причина ясна: военные, да и вообще представители силовых структур отдают своему делу не только силы и знания, но, если нужно, и саму жизнь. Такая жертва требует религиозного осмысления.
К XIX веку в России сложился институт военного духовенства. Он объединял священство, окормлявшее армию и флот, в самостоятельную церковно-административную структуру. Несколько лет назад государство и Церковь сделали шаг к возрождению этого института: в армии вновь появились штатные военные священники. В Санкт-Петербурге работу Церкви с армией и флотом координирует отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями Санкт-Петербургской епархии, который в 2015 году отмечает свое десятилетие.
Появление духовного «спецназа»
Первое письменное упоминание о священстве в русском войске относятся к казанскому походу Иоанна IV (Грозного) 1552 года. Готовилась длительная осада, и царь позаботился о духовной поддержке воинов. В походном стане была отслужена Литургия. Многие ратники во главе с царем причастились и «приготовились чистыми приступить к смертному подвигу». Некоторые исследователи полагают, что священники и раньше сопутствовали народному ополчению, однако сначала это были приходские батюшки. После ратных походов они возвращались в свои епархии.Священники «специального назначения» появляются в России в середине XVII века, при царе Алексее Михайловиче, когда зародившееся двумя веками ранее постоянное войско стало стремительно увеличиваться.
Еще больше развитию военного духовенства способствовал Петр I, создавший в России регулярную армию и флот, и при них — штатное полковое и военно-морское духовенство. Во время боевых действий первое подчинялось назначенному в армии полевому обер-священнику (как правило, из «белого» духовенства), второе — флотскому обер-иеромонаху. Однако в мирное время военные священники находились в управлении архиереев той епархии, к которой был приписан полк или экипаж корабля. Двойное подчинение было неэффективным, и в 1800 году Павел I всё управление военным духовенством сосредоточил в руках обер-священника армии и флота. Нововведенную должность занял протоиерей Павел Озерецковский, с именем которого связано начало института военного духовенства.
Военные священники с честью прошли через все баталии XIX века, обильно выпавшие на долю России. К концу века завершился и затянувшийся процесс формирования духовного ведомства. Главная власть в нем вновь стала принадлежать одному лицу — протопресвитеру армии и флота. Далее вертикаль управления выглядела так: главные священники округов — главные священники армий — дивизионные, бригадные, гарнизонные благочинные — полковые, госпитальные и тюремные священники. Как церковный администратор протопресвитер армии и флота был сравним по положению с епархиальным архиереем, но имел больше прав. Первым этот высокий пост занял протоиерей Александр Алексеевич Желобовский.
Служу Отечеству: Земному и Небесному
Самым многочисленным духовным «отрядом» до революции было полковое священство. Батюшка в царской армии считался главным воспитателем, он должен был воодушевлять солдат на верность царю и Отечеству до готовности положить за них жизнь, показав в этом пример. Русские священники брали оружие в руки лишь в исключительных случаях, принося за это впоследствии церковное покаяние. Однако история донесла до нас массу случаев, когда священник с крестом в руках возглавлял грозившую захлебнуться атаку или под пулями шел рядом с оробевшим солдатом, поддерживая его дух. Это было поприще неизвестных миру подвижников, истовых служителей веры.Войсковые священники проводили богослужения и следили за их посещаемостью (приказом по войскам весь личный состав должен был причаститься хотя бы один раз в год) . Они отпевали погибших однополчан, сообщали о смерти их родным, следили за состоянием воинских кладбищ, которые в результате были самыми ухоженными. Во время боя священники на передовом перевязочном пункте помогали перевязывать раненых. В мирное время преподавали Закон Божий, вели духовные беседы с желающими, следили за благоустройством храмов, организовывали библиотеки, церковно-приходские школы для неграмотных солдат. В строгой армейской иерархии положение полкового священника приравнивалось к капитану. Солдаты были обязаны отдавать ему честь, но при этом батюшка оставался для них доступным и близким человеком.
«Военный» отдел нашего времени
было воссоздано в 2005 году указом . Исторически оно складывалось на протяжении XIX века. Первым известным нам сегодня благочинным можно называть настоятеля площади протоиерея Петра Песоцкого, знаменитого тем, что он принимал последнюю исповедь у А. С. Пушкина. Отец Петр Песоцкий участвовал в Отечественной войне 1812 года в качестве благочинного Санкт-Петербургского и Новгородского ополчений.Сегодня военный благочиннический округ включает в себя 17 приходов, 43 храма (из них 15 — приписных) и 11 часовен при военных и правоохранительных учреждениях Петербурга и Ленинградской области. Для координации работы с силовыми структурами, которая раньше велась разрозненно на уровне отдельных приходов, при Санкт-Петербургской епархии десять лет назад был создан специальный . Должность руководителя отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями и благочинного «военных» храмов с момента основания отдела занимает протоиерей Александр — с апреля 2013 года иеромонах Алексий — а с апреля 2014 года . В мае 2014 года он был назначен заместителем председателя вышестоящего Синодального отдела.
В ведении военного благочиния Санкт-Петербургской епархии находится 31 храм и 14 часовен, включая восстанавливаемые и проектируемые.
Штатного духовенства ― 28 клириков: 23 священника и пять диаконов. Благочиние окормляет 11 военных вузов.
В 2009 году президентом России Дмитрием Медведевым и Святейшим Патриархом Кириллом было решено ввести в Вооруженных Силах штатное военное духовенство. В нашем военном округе первым штатным армейским священником стал — по должности «помощник по воспитательной части командира 95-й бригады управления Западного военного округа». Как и дореволюционные пастыри, отец Анатолий проводит богослужения, беседы, выезжает с частью на учения. Каков его контингент?
— Складывается уникальный случай, — делится отец Анатолий трехлетним опытом своей службы и служения в армии. — Многие солдаты в армии священника впервые видят. И понемногу начинают понимать, что он такой же человек. Начинают потихоньку интересоваться вопросами веры. Воцерковленными приходят считаные новобранцы. Уходят — намного больше. Приходят все с разными настроениями. А я должен настроить их на несение воинского долга, объяснить, что никто нам не поможет, кроме самих себя и Господа Бога. И ребята это понимают.
Пастырское попечение: МВД, МЧС, Наркоконтроль
Работа «военного» отдела Санкт-Петербургской епархии разделена на секторы по родам силовых структур. Самое главное для всех — пастырское попечение. Молебны и богослужения (где есть храмы), принесение присяги в торжественной обстановке в храмах или в присутствии духовенства, участие священников в различных мероприятиях, освящение оружия, знамен, духовные беседы с руководством, личным составом стали приметой сегодняшнего дня во многих силовых подразделениях и военных учебных заведениях.— Стараемся объединить свои усилия в борьбе с такой страшной бедой, как наркомания, — рассказывает настоятель Троице-Измайловского собора , работающий с сотрудниками Госнаркоконтроля. — Начали взаимодействовать в 1996 году еще с налоговой полицией, а позже, когда Госнаркоконтроль стал ее преемником, продолжили сотрудничество с ним. Недавно в нашем соборе — впервые после революции — освящали новое знамя управления: торжественно, по воинскому чину, в присутствии двух сотен сотрудников, одетых в парадную форму, с орденами и медалями.
Сотрудничество Церкви и МЧС началось с печального повода.
— В 1991 году при пожаре в гостинице «Ленинград» погибли девять сотрудников, — рассказывает о работе своего сектора — полковник МЧС, много лет отдавший пожарной охране. — Бывший тогда начальником управления генерал-майор Леонид Исаченко пригласил священника и инициировал строительство храма-часовни иконы Божией Матери «Неопалимая купина». Восемь лет проводим час духовной культуры при оперативном управлении МЧС по Петербургу. Беседуем с высшим руководством и личным составом, смотрим фильмы, организуем паломнические поездки.
На сегодняшний день отделом достигнуты соглашения о сотрудничестве между епархией и Ленинградской военно-морской базой, пограничным управлением ФСБ России по Ленобласти, фельдъегерской службой УГФС России по Северо-Западу, Ленинградским военным округом, а также с ГУВД, Северо-Западным региональным командованием внутренних войск МВД РФ, ГУФСИН, Всероссийской полицейской ассоциацией, Управлением Федеральной службы контроля за оборотом наркотиков.
Школа военного духовенства
Откуда берутся «батюшки специального назначения»? Кто-то случайно оказывается на этом месте, кто-то продолжает «военную» линию своей светской жизни (например, до рукоположения закончил высшее военное училище или просто в армии служил), а кто-то — специально учится в «школе». В 2011 году по благословению Святейшего Патриарха Кирилла при «военном» отделе на базе воскресной школы храма-часовни иконы Божией Матери «Неопалимая купина» была открыта первая в России «Школа военного духовенства». В ней курсантов-священников учат специфике военного служения: как во время полевых выездов оборудовать палатку под походный храм, как развернуть его в казарме, как и что должен делать священник в районе боевых действий. В 2013 году в школе был первый выпуск.Также действуют при «военном» отделе Свято-Макарьевские богословско-педагогические курсы, на которые приглашаются православные христиане, желающие стать катехизаторами — помощниками «военных» батюшек. Программа обучения рассчитана на год, выпускники курсов привлекаются для просветительского служения в различных образовательных учреждениях и воинских подразделениях армии и флота.
Священники в «горячих точках»
В феврале — марте 2003 года, еще до образования отдела, протоиерей Александр Ганьжин был откомандирован в Чеченскую республику, где окормлял сотрудников Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации (ФАПСИ). С тех пор ежегодно священнослужители «военного» отдела совершают 3-4 командировки в Дагестан, Ингушетию, Чеченскую Республику для пастырского окормления находящихся там воинских подразделений. Один из таких «боевых» батюшек — настоятель гарнизонного храма Святой Троицы в Красном Селе . Отец Георгий — бывший капитан милиции, в священническом сане бывает в «горячих точках» со второй Чеченской войны. В Чечне, недалеко от Ханкалы, ему приходилось не только служить требы и вести с солдатами разговоры о высоком, но и перевязывать под пулями раненых бойцов.
— Большинству после боя нужно выговориться, им хочется человеческого участия, понимания, хочется, чтобы их пожалели, — рассказывает отец Георгий. — Священник в такой ситуации — просто спасение. Сегодня, к счастью, боевые действия бывают всё реже, но когда они случаются, я вижу, что ребята готовы свою душу положить, лишь бы мою жизнь сохранить. Живу обычно я вместе с ними в палатках, рядом ставлю храмовую палатку — в ней проводим молебны, крестины. Участвую в походах, во время боевых действий, если надо, оказываю медицинскую помощь. От боевого похода священнику можно отказаться, но мы, священники, своим присутствием там свидетельствуем о нашей вере. Если батюшка струсит, — его не осудят, но по этому поступку будут судить о священниках всю жизнь. Мы должны быть примером и здесь.
Вячеслав Михайлович Котков, доктор педагогических наук, профессор, автор книг «Военное духовенство России» и «Военные храмы и клиры России»:
— Подвиг военных священников до конца не оценен. Архивы канцелярии протопресвитера армии и флота находятся в Петербурге. Беру многие дела и вижу, что до меня их никто не смотрел. А в них — колоссальный опыт работы военного духовенства, который необходимо изучать сегодня, когда вновь возникло понимание того, что военная мощь, соединенная с духовной высотой, — это сила необоримая.
Молодежь — наше будущее
Кроме противоборства физическим силам и технической мощи есть еще и тихая борьба за умы будущих воинов и будущих граждан. Проигравший ее может проиграть будущее своей страны.— Уровень патриотического воспитания в школах сейчас значительно упал, — считает заместитель председателя «военного» отдела . — Сокращены часы истории России, литературы, русского языка. Если в дореволюционной России дети изучали Закон Божий со школьной скамьи, органично впитывали веру с рождения, то сегодня они приходят в армию не только неверующими, но даже историю своей страны толком не знают. Как же тогда мы можем воспитывать дух патриотизма?
Восполнить пробелы и «отвоевать» молодых у соцсетей и компьютерных «стрелялок» помогает программа по духовно-патриотическому воспитанию молодежи, подготовленная «военным» отделом. Во всех храмах военного благочиния организованы воскресные школы, при многих — военно-патриотические клубы. Например, при подростки изучают забытый сегодня в общеобразовательных школах курс начальной военной подготовки.
Визитной карточкой отдела стали масштабные проекты для детей и юношества. Это входящий в сетку соревнований Министерства обороны турнир спортивных единоборств, посвященный памяти воина Евгения Родионова, на котором всегда присутствует мама героя-мученика Любовь Васильевна; Всероссийский слет военно-патриотических и казачьих молодежных организаций имени святого благоверного князя Александра Невского, где команды состязаются в знании истории, строевой, медицинской, боевой подготовки. Сотни участников со всех уголков России привлекает и детский исторический форум «Александровский стяг».
А еще «военный» отдел сотрудничает с ветеранскими организациями: это и «Боевое братство», и объединения бывших военнослужащих спецназа, разведки. Ветераны — частые гости различных мероприятий и незаменимые наставники молодежи. Овация, устроенная зрительным залом убеленному сединами герою войны, и тихий перезвон орденов на его груди могут быстрее любых слов объяснить девчонкам и мальчишкам, что такое патриотизм.
Спортсмены и ветераны
Еще одно из направлений работы «военного» отдела — сотрудничество с клубами единоборств. Многие спрашивают, для чего православным священникам борьба?— Отвечу по своему опыту, — говорит иеромонах Леонид (Маньков). — В спортивный зал я пришел, когда мне было девять лет, и первым видом спорта, которым я увлекся, было каратэ. Потом занимался рукопашным боем, выступал на соревнованиях. И мне это очень пригодилось в армии, в «горячих точках».
Военные пастыри окормляют клубы единоборств «Александр Невский», «Файт Спирит» и «Союз смешанных боевых единоборств ММА (Mixed Martial Arts) России», президентом которого является знаменитый спортсмен Федор Емельяненко. Дружат со многими известными тренерами и спортсменами, регулярно посещают соревнования.
Спортсмены тоже уверены в необходимости такого сотрудничества:
— Священник может помочь справиться со многими проблемами внутри мужского коллектива, — убежден чемпион России по рукопашному бою, чемпион России и Европы по джиу-джитсу, двукратный чемпион России и чемпион мира по боевому самбо Михаил Заяц. — Здесь идет серьезная борьба, не только внешняя, но и внутренняя. Когда спортсмен-единоборец добивается высокого результата, возникает риск «звездной болезни», опасность поставить себя выше всех. Духовное окормление помогает не впасть в этот грех, а оставаться прежде всего человеком при любых обстоятельствах.
Сильные духом
Чем глубже погружаешься в работу «военного» отдела, тем больше понимаешь, насколько грандиозный у нее размах. Достаточно заглянуть на сайт отдела или взять в руки его газету «Православный воин», чтобы понять — «военный» отдел недаром получил звание самого информационно открытого в составе епархии. Количество проводимых мероприятий огромно, широк и охват тех, кто вовлечен в сферу сотрудничества с отделом — от молодежи до ветеранов, от рядовых до генералитета. К счастью, военным батюшкам сегодня нечасто приходится воздевать над головой крест, посеченный пулями. Но у современности — свои задачи. Объединение патриотически мыслящих людей вокруг идеи служения Родине — вот высокая миссия, добровольно взятая и достойно выполняемая сегодня военным священством. В новом телевизионном проекте «Сильные духом» сотрудники «военного» отдела решили рассказать о воинских подвигах, освященных православной верой.Но пожалуй, именно такой эпитет — «сильные духом» — как нельзя лучше подходит и для коллектива «военного» отдела, и для тех, кто выбирает служение военного пастыря.
Последним перед революцией 1917 года благочинным военного духовенства Санкт-Петербургской епархии был Алексей Андреевич Ставровский (с 1892 по 1918 год), расстрелянный осенью 1918 года в Кронштадте и в 2001 году причисленный к лику новомучеников Церкви Русской.
Документ принят на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25-26 декабря 2013 года ( ).
Позиция Церкви в отношении воинского служения основана на том, что ратная служба спасительна для христианина при условии соблюдения заповедей о любви к Богу и ближним, вплоть до готовности положить душу свою «за други своя», что, по слову Христа Спасителя, является высшим проявлением жертвенной христианской любви (Ин.15:13).
Русская Православная Церковь видит насущную необходимость в возрождении духовных основ воинского служения, призывая военнослужащих к подвигу и молитве.
С точки зрения христианского вероучения война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти (Быт. 4:3-12). Признавая войну злом, Церковь благословляет своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и своего Отечества. Церковь во все времена относилась с уважением к воинам, которые ценой собственной жизни и здоровья выполняли свой долг.
Благовествуя о Христе Спасителе, пастырь призван воодушевлять военнослужащих на ратное служение. Сохранение мира в душе является делом весьма трудным, особенно в контексте исполнения воинского долга,требующего от воина глубокой внутренней работы над собой и особого пастырского душепопечения. Предназначение военного священника — стать духовным отцом военнослужащих, гражданского персонала воинских формирований и членов их семей, помогать им с христианской точки зрения осмысливать свой долг.
Военный священник, кроме общих требований, предъявляемых к духовенству Русской Православной Церкви, должен иметь опыт пастырского служения, уметь переносить трудности и лишения, связанные с его службой. При этом личный пример и твердость духа священнослужителя, особенно в сложных ситуациях, являются важными средствами пастырского воздействия на военнослужащих.
Военные священники призваны воспитывать в военнослужащих дух взаимопомощи и братской поддержки. При этом военные священники не должны брать на себя функции, выходящие за рамки их статуса.
I. Общие положения
1.1. Настоящее Положение устанавливает порядок взаимодействия епархий Русской Православной Церкви, (далее — Синодальный отдел), федеральных органов государственной власти, в которых предусмотрена военная и правоохранительная служба (далее по тексту — воинских и правоохранительных формирований), а также военного духовенства 1 по вопросам:
- пастырского окормления и религиозного просвещения военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- совершения богослужений и обрядов на территории воинских и правоохранительных формирований 2 .
1.2. Военное духовенство организует работу с военнослужащими (служащими) православного вероисповедания (членами их семей) на принципах добровольности и в соответствии с законодательством Российской Федерации, с учетом специфики воинских и правоохранительных формирований.
1.3. Епархиальные архиереи:
- осуществляют начальственное наблюдение и несут каноническую ответственность за богослужебную и пастырскую деятельность военных священников в пределах своей епархии;
- через органы епархиального управления оказывают содействие клирикам своей епархии и прикомандированным священнослужителям других епархий в осуществлении на территории епархии соответствующей деятельности в воинских и правоохранительных формированиях.
1.4. Военное духовенство Русской Православной Церкви составляют штатные и внештатные военные священнослужители.
Штатные военные священники находятся на должностях гражданского персонала в воинских и правоохранительных формированиях и в богослужебной и пастырской деятельности состоят в подчинении епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, а в рамках должностных обязанностей, обусловленных трудовым договором (контрактом), подчиняются командиру (начальнику) воинского или правоохранительного формирования.
1.5. Внештатные военные священники осуществляют свою деятельность по согласованию с командирами (начальниками) воинского или правоохранительного формирования на основании соглашений о сотрудничестве между Русской Православной Церковью, епархиями и воинским или правоохранительным формированием.
В части осуществления богослужебной и пастырской деятельности в воинском или правоохранительном формировании внештатные военные священники подчиняются епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится соответствующее формирование.
В отношении внештатных военных священнослужителей, командированных из иных епархий, епархиальный архиерей епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, осуществляет функции, предусмотренные п. 1.3 настоящего Положения.
1.6. Взаимоотношения православного духовенства в воинском коллективе с представителями духовенства других религий и христианских конфессий основываются на взаимном уважении и принципе взаимного невмешательства в религиозную деятельность.
II. Требования к военным священникам
2.1. Военные священники должны соответствовать следующим обязательным требованиям:
- обладать пастырским опытом, позволяющим окормлять и просвещать военнослужащих (служащих);
- иметь высшее богословское образование или высшее светское образование при достаточном пастырском опыте;
- иметь положительное заключение медицинской комиссии о состоянии здоровья.
2.2. Военные священники, занимающие штатные должности в воинском или правоохранительном формировании, должны быть гражданами Российской Федерации и не иметь иного гражданства.
2.3. Военные священники могут проходить специальную подготовку, необходимую для исполнения своих обязанностей, в порядке и на условиях, устанавливаемых Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами совместно с руководством воинского или правоохранительного формирования.
III. Задачи военного духовенства
3.1. Основными задачами военного духовенства являются:
- совершение богослужений и религиозных обрядов;
- духовно-просветительская работа;
- участие в мероприятиях, проводимых командованием по патриотическому и нравственному воспитанию военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- оказание содействия командованию в проведении профилактической работы по укреплению правопорядка и дисциплины, предупреждению правонарушений, неуставных взаимоотношений и суицидальных происшествий;
- консультирование командования по религиозным вопросам;
- участие в формировании в коллективах отношений, основанных на нормах христианской морали;
- содействие формированию здорового нравственного климата в семьях военнослужащих (служащих).
3.2. Военное духовенство участвует в организации и проведении просветительской и воспитательной работы с членами семей военнослужащих (служащих), взаимодействуя с различными организациями, в том числе с военно-патриотическими и военно-спортивными клубами, ветеранскими и другими общественными организациями.
IV. Организация деятельности военного духовенства
4.1. Кандидаты на штатные должности военного духовенства в воинском или правоохранительном формировании на территории епархии определяются решением епархиального архиерея.
Кандидаты проходят испытания на профессиональную пригодность в соответствии с требованиями, определяемыми Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и руководством воинского или правоохранительного формирования.
При отсутствии препятствий кандидаты проходят соответствующую подготовку по программам, разработанным Синодальным отделом и Управлением по работе с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации (далее ВС РФ).
Кандидаты представляются Синодальным отделом руководству воинского или правоохранительного формирования для назначения на штатные должности.
4.2. Если кандидат на штатную должность не соответствует установленным требованиям, епархии необходимо представить в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами сведения о другом кандидате.
Если клирик, занимающий штатную должность, не может выполнять свои обязанности, он подлежит освобождению от должности в установленном порядке по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами через соответствующий орган воинского или правоохранительного формирования. В указанном случае епархия представляет в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами сведения о другом кандидате на вакантную должность.
4.3. Штатные и внештатные военные священники остаются клириками епархий, в канонической юрисдикции которых они состоят.
4.4. На основании обращения председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами священнослужители могут на определенный срок командироваться епархиальным архиереем, в канонической юрисдикции которого они состоят, в иную епархию, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, для осуществления предусмотренного настоящим Положением служения.
При положительном решении епархиального архиерея председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами обращается к епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, с просьбой принять решение о назначении командируемого священнослужителя на штатную должность военного священника.
По решению епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, прикомандированный священнослужитель может быть досрочно отправлен в свою епархию.
4.5. В случае передислокации воинского или правоохранительного формирования за пределы епархии командирование штатных военных священников по месту новой дислокации осуществляется в порядке, предусмотренном п. 4.4 настоящего Положения.
При сокращении штатной должности, занимаемой военным священником, командированный священнослужитель возвращается на служение в свою епархию.
4.6. В своей богослужебной и пастырской деятельности военные священники подотчетны епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование.
4.7. Спорные вопросы, возникающие в ходе работы военных священников, подлежат урегулированию епархиальным архиереем епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, совместно с представителями Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и соответствующих органов воинского или правоохранительного формирования.
4.8. Решения о поощрении военных священников принимаются епархиальным архиереем епархии, на территории которой находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и (или) командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
В отношении командированных священнослужителей решения по поощрению принимаются епархиальным архиереем епархии, в канонической юрисдикции которой находится командированный священнослужитель, по представлению епархиального архиерея епархии, на территории которого находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, а также Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
4.9. Решения о наложении канонических прещений на клириков из числа военных священников принимаются епархиальным архиереем (церковным судом) епархии, на территории которой находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
В отношении командированных священнослужителей решения по применению канонических прещений принимаются епархиальным архиереем (церковным судом) епархии, в канонической юрисдикции которой находится командированный священнослужитель, по представлению епархиального архиерея епархии, на территории которого находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, а также Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
4.10. Внештатные военные священники на территории епархии назначаются по решению епархиального архиерея.
Назначение внештатных военных священников из числа командированных из других епархий осуществляется в исключительных случаях с согласия епархиального архиерея, в канонической юрисдикции которого находится командируемый священнослужитель.
4.11. После назначения священнослужителя на штатную должность командир (начальник) воинского или правоохранительного формирования заключает с ним трудовой договор (контракт).
4.12. Военному священнику в порядке, предусмотренном нормативными актами соответствующего воинского или правоохранительного формирования, предоставляется помещение, позволяющее по церковным канонам совершать богослужения, а также помещение для внебогослужебной работы с военнослужащими.
4.13. Для организации повседневной деятельности в воинском или правоохранительном формировании военному священнику командованием могут выделяться необходимые для его служения средства связи, транспорт и оказывается другая необходимая практическая помощь.
По всем вопросам организации своей деятельности, в том числе при возникновении конфликтных ситуаций, военный священник вправе обратиться к епархиальному архиерею и (или) вышестоящему командиру (начальнику) воинского или правоохранительного формирования, в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами за методической и практической помощью и (или) к руководителю соответствующих органов воинского или правоохранительного формирования.
4.14. Обеспечение военных священников церковной утварью, религиозной литературой, иными предметами религиозного назначения, оснащение (оборудование) воинских (в том числе походных) храмов является предметом заботы епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование.
4.15. Предоставление служебного жилья, выплата заработной платы, обеспечение права на отдых, медицинское обслуживание, образование, пенсию, льготы для многодетных семей и другие социальные гарантии штатным военным священникам обеспечиваются соответствующим воинским или правоохранительным формированием в порядке, установленном действующим законодательством Российской Федерации.
V. Должностные обязанности штатного военного священника
5.1. Военный священник обязан:
- основывать свою деятельность на Священном Писании, учении Православной Церкви, церковных канонах, с учетом традиций российского воинства;
- основное внимание уделять пастырской, духовно-просветительской работе среди военнослужащих (служащих), как индивидуальной, так и в составе подразделений;
- знать основные положения военного законодательства Российской Федерации, а также положения нормативных правовых актов, касающиеся религиозной деятельности в воинских и правоохранительных формированиях;
- участвовать в воинских ритуалах, церемониях и других торжественных мероприятиях воинского или правоохранительного формирования;
- совершать обряды и требы по просьбе военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- оказывать необходимую пастырскую поддержку военнослужащим (служащим), оказавшимся в тяжелых жизненных ситуациях, больным и раненым, членам семей военнослужащих (служащих), а также ветеранам и инвалидам;
- организовывать и проводить церковное погребение военнослужащих (служащих) и членов их семей, их церковное поминовение, содействовать поддержанию в достойном состоянии мест воинских погребений;
- содействовать командованию воинского или правоохранительного формирования в преодолении нарушений правопорядка и дисциплины, неуставных правил взаимоотношений, пьянства, наркомании, воровства, мздоимства и других негативных проявлений;
- содействовать поддержанию мира и согласия между военнослужащими (служащими) различного вероисповедания, предотвращению межнациональной и межрелигиозной неприязни, помогать командованию в урегулировании конфликтных ситуаций;
- консультировать командование по вопросам религиозного характера, оказывать им и должностным лицам воинского или правоохранительного формирования помощь в противодействии деятельности деструктивных религиозных (псевдорелигиозных) организаций;
- соблюдать трудовую дисциплину и требования действующего российского законодательства по защите государственной тайны;
- о конфликтах, которые не могут быть разрешены на местном уровне, информировать епархиального архиерея, Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, а при необходимости, вышестоящее командование соответствующего воинского или правоохранительного формирования;
- по возможности оказывать содействие военнослужащим (служащим) других вероисповеданий в реализации их конституционного права на свободу вероисповедания;
- исполнять иные обязанности по должности, предусмотренные трудовым договором (контрактом).
— Военное духовенство — священнослужители Русской Православной Церкви, которые на штатной или внештатной основе осуществляют пастырское окормление военнослужащих (служащих) федеральных органов государственной власти, в которых предусмотрена военная и правоохранительная служба.
— Под воинскими и правоохранительными формированиями в данном Положении понимается подразделение, воинская часть, соединение, объединение, образовательное учреждение, любое иное формирование федерального органа государственной власти, в котором учреждены воинские должности и должности правоохранительной службы.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
религия воспитание армия духовенство
Основной фигурой в воинской церкви и во всей системе духовно-нравственного воспитания нижних чинов и офицеров являлся армейский и флотский священник. История военного духовенства уходит корнями в эпоху зарождения и развития войска дохристианской Руси. В то время служителями культа являлись волхвы, кудесники, колдуны. Они входили в число руководителей дружины и своими молитвами, ритуальными действиями, рекомендациями, жертвоприношениями содействовали военным успехам дружины, всего войска.
По мере формирования постоянного войска постоянным становилось его духовное обслуживание. С появлением стрелецкого войска, которое к XVII в. превратилось во внушительную военную силу, предпринимаются попытки выработать и закрепить в уставах единый порядок несения и обеспечения военной службы. Так, в уставе «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» (1647) впервые упоминается полковой священник.
В соответствии с армейскими и флотскими руководящими документами полковой священник и иеромонах, кроме отправления богослужений и молитв, были обязаны «смотреть прилежно» за поведением нижних чинов, следить за непременным принятием исповеди и святого причастия.
Чтобы священник не вмешивался в другие дела и не отвлекал военнослужащих от порученной им работы, круг его обязанностей был ограничен твердым предупреждением: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать». Линия на полное подчинение священника в делах воинских командиру-единоначальнику нашла у офицеров одобрение и закрепилась в жизнедеятельности войск.
До Петра 1 духовные запросы воинов удовлетворялись временно прикомандированными к полкам священниками. Петр по примеру западных армий создал структуру военного духовенства в армии и на флоте. Каждый полк и корабль стали иметь штатных военных священников. В 1716 г. впервые в уставах русской армии появляются отдельные главы «О священнослужителях», которые определяли их правовое положение в армии, основные формы деятельности, обязанности. Священников в армейские полки назначал Святейший Синод по представлениям тех епархий, где располагались войска. При этом предписывалось назначать в полки священников «искусных» и известных своим благонравным поведением.
Аналогичный процесс шел и на флоте. Уже в 1710 г. в «Артикулах военных Российскому флоту», действовавших вплоть до принятия в 1720 г. Морского устава, излагались правила совершения утром и вечером молитв и «чтения слова Божия». В апреле 1717 г. высочайшим повелением было решено «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Первым военно-морским священником, назначенным 24 августа 1710 г. к адмиралу Ф.М. Апраксину, был священник Иван Антонов.
Вначале военное духовенство находилось в ведении местной церковной власти, но в 1800 г. оно отделяется от епархиального, в армии вводится должность полевого обер-священника, которому подчиняются все священники армии. Первым главой военного духовенства стал протоиерей П.Я. Озерецковский. Впоследствии главный священник армии и флота стал называться протопресвитером.
После проведения военной реформы 60-х годов XIX в. управление военным духовенством приобрело достаточно стройную систему. По «Положению об управлении церквами и духовенством военного ведомства» (1892) все духовенство Вооруженных сил России возглавлялось протопресвитером военного и морского духовенства. По рангу он приравнивался к архиепископу в духовном мире и к генерал-лейтенанту - в военном, имел право на личный доклад царю.
Учитывая, что российская армия комплектовалась не только православными, но на службе в ней состояли представители других конфессий, в штабах военных округов и на флотах были, как правило, один мулла, ксендз, раввин. Проблемы межконфессиональности решались также за счет того, что в основу деятельности военного духовенства закладывались принципы единобожия, уважения других вероисповеданий и культовых прав их представителей, веротерпимости, миссионерства.
В рекомендациях военным священникам, опубликованным в «Вестнике военного духовенства» (1892), разъяснялось: «...все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, - потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для всех нас единый истинный Бог».
Правовой базой отношения к воинам-иноверцам служили воинские уставы. Так, устав 1898 г. в статье «О богослужении на корабле» предписывал: «Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном месте, и, по возможности, одновременно с православным богослужением. Во время продолжительных плаваний они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения». Этим же уставом разрешалось находящимся на корабле мусульманам или евреям «читать общественные молитвы по правилам своей веры: мусульманам - по пятницам, евреям - по субботам». В главные праздники иноверцы, как правило, освобождались от службы и увольнялись на берег.
Вопрос межконфессиональных отношений регулировался и циркулярами протопресвитера. В одном из них предлагалось «избегать, по возможности, всяких религиозных споров и обличений иных исповеданий» и следить, чтобы в полковые и госпитальные библиотеки не попадала литература «со встречающимися резкими выражениями по адресу католичества, протестантизма и других вероисповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорблять религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточать их против Православной Церкви и в воинских частях сеять пагубную для дела вражду». Величие православия военным священникам рекомендовалось поддерживать «не словом обличения инаковерующих, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество».
Непосредственная работа по религиозно-нравственному воспитанию возлагалась в большинстве своем на полковых и корабельных священников. Их обязанности были достаточно продуманными и многообразными. В частности, на полковых священников возлагалась обязанность внушать нижним чинам христианскую веру и любовь к Богу и ближним, уважение к верховной монархической власти, ограждать военнослужащих «от вредных учений», исправлять «нравственные недостатки», предотвращать «отступления от православной веры», во время военных действий ободрять и благословить своих духовных детей, быть готовыми положить за веру и Отечество свои души.
Особое значение в деле религиозно-нравственного воспитания нижних чинов отводилось Закону Божьему. Хотя Закон и являлся собранием молитв, особенностей богослужений и таинств православной церкви, солдаты, в большинстве своем малообразованные, на его уроках получали знания из мировой истории и истории России, а также примеры нравственного поведения, основывающиеся на изучении заповедей христианской жизни. Интересно определение человеческой совести, даваемое в четвертой части Закона Божьего: «Совестью называется внутренняя духовная сила в человеке... Совесть есть внутренний голос, который говорит нам, что есть добро и что есть зло, что честно и что нечестно, что справедливо и что несправедливо. Голос совести обязывает нас делать добро и уклоняться от зла. За все доброе совесть награждает нас внутренним миром и спокойствием, а за все недоброе и злое осуждает и наказывает, и человек, поступивший против совести, чувствует в себе нравственный разлад - угрызения и мучения совести».
Полковой (корабельный) священник имел своеобразный церковный актив, добровольных помощников, занимавшихся сбором пожертвований, помогавших во время церковных служб. В деятельность воинской церкви вовлекались и члены семей военнослужащих: пели в хоре, занимались благотворительной деятельностью, работали в госпиталях и др. Церковь способствовала установлению близости нижних чинов и офицеров. В религиозные праздники, особенно в Рождество и на Пасху, офицерам рекомендовалось быть в казармах и христосоваться с подчиненными. После христосования священник части со своими помощниками обходили семьи офицеров, поздравляя их и собирая пожертвования.
Во все времена воздействие словом военные священники подкрепляли твердостью своего духа, личным примером. Многие командиры высоко ценили деятельность военных пастырей. Так, командир гусарского Ахтырского полка, характеризуя военного священника отца Раевского, участвовавшего во многих боях с французами, писал, что он «находился при полку безотлучно во всех генеральных сражениях и даже атаках, под неприятельским огнем... ободряя полк помощью Всевышнего и благословенным оружием Божьим (св. крестом), пораженных смертельною раною... непременно исповедовал и напутствовал в жизнь вечности святыми таинствами; убитых же в сражении и умерших от ран погребал по чиноположению церковному...» Подобным образом начальник 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев и командир 6-го корпуса генерал Д.С. Дохтуров характеризовали священника Василия Васильковского, неоднократно раненного и награжденного за свои подвиги орденом св. Георгия 4-й степени.
Известно немало случаев героического служения священников, находящихся в плену или на оккупированной врагом территории. В 1812 г. протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский, находясь в плену у французов, ежедневно служил молебны о ниспослании победы русской армии. За духовные и боевые подвиги военный священник был награжден крестом на Георгиевской ленте, а царь назначил его своим духовником.
Не менее самоотверженными были подвиги военных священников в русско-японской войне 1904-1905 гг. Все знают о подвиге крейсера «Варяг», о котором сложена песня. Но не всем известно, что вместе с его командиром капитаном 1 ранга В.Ф. Рудневым служил корабельным священником его однофамилец Михаил Руднев. И если командир Руднев управлял боем из боевой рубки, то священник Руднев под артиллерийским огнем японцев «бестрепетно ходил по залитой кровью палубе, напутствуя умиравших и воодушевляя сражавшихся». Так же действовал и корабельный священник крейсера «Аскольд» иеромонах Порфирий во время боя в Желтом море 28 июля 1904 г.
Беззаветно служило, мужественно и геройски себя проявило военное духовенство и в годы Первой мировой войны. Подтверждением его ратных заслуг служит тот факт, что, по неполным данным, за годы Первой мировой войны священникам было вручено: 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов Св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами, 643 ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени с мечами. Только в 1915 г. к высоким боевым наградам было представлено 46 военных священников.
Однако далеко не всем отличившимся на полях сражений довелось увидеть свои награды, почувствовать славу и почет, заслуженные в суровую военную пору. Война не щадила и военных священников, вооруженных только верой, крестом и желанием послужить Отечеству. Генерал А.А. Брусилов, описывая бои русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - то полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением... Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой». По неполным данным, сложили свои головы или были искалечены в боях более 4,5 тысячи священнослужителей. Это убедительное свидетельство того, что военные священники не кланялись пулям и снарядам, не отсиживались в тылу, когда их подопечные проливали кровь на поле боя, а до конца исполняли свой патриотический, служебный и нравственный долг.
Как известно, в годы Великой Отечественной войны в Красной армии священников не было. Но представители духовенства принимали участие в боевых действиях на всех фронтах Великой Отечественной войны. Многие священнослужители награждены орденами и медалями. Среди них - орденом Славы трёх степеней диакон Б. Краморенко, орденом Славы III степени - клирик С. Козлов, медалью «За отвагу» священник Г. Степанов, медалью «За боевые заслуги» - митрополит Каменский, монахиня Антония (Жертовская).
Время появления первых священников при воинских дружинах точно неизвестно. Петр I законодательно повелел быть священнослужителям при каждом полку и корабле, и с первой четверти XVIII века назначения священнослужителей к воинским частям (прежде всего, на флот) становятся регулярными.В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота. Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.
В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.
Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.
Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из кадровых священников продолжили свою службу в армиях А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, А.В. Колчака.
Полковой священник находился в двойном подчинении: по церковным делам - главному священнику, по другим вопросам - военному начальству. Долгая служба в одном и том же полку была большой редкостью. Обычно священнослужитель постоянно перемещался из полка в полк, в среднем каждые пять лет, причем нередко из одного конца империи в другой: из Брест-Литовска в Ашхабад, оттуда в Сибирь, потом на запад, в Гродно, и т.д.
 |
По инструкциям Г.И. Шавельского, помимо выше названных обязанностей, полковой священник должен был: помогать врачу в перевязке ран; заведовать выносом с поля боя убитых и раненых; извещать родных о смерти воинов; организовывать в своих частях общества помощи семьям убитых и увечных воинов; заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ; устраивать походные библиотеки.
С 1889 года в служебных правах военные священнослужители были приравнены к следующим армейским чинам: главный священник - к генерал-лейтенанту, протоиерей - к полковнику, иерей - к капитану, диакон - к поручику. На Руси защита Отечества всегда считалась святым делом, но в русской покаянной дисциплине убийство, даже на войне, с какой бы целью и при каких бы обстоятельствах оно ни было совершено, - осуждалось. Священнослужителям и монахам, согласно 83-му апостольскому правилу и 7-му определению IV Вселенского Собора, запрещено участвовать в военных действиях с оружием в руках. Но на Руси, особенно в раннее Средневековье, представители духовенства иногда, по разным причинам, принимали непосредственное участие в битвах. В Куликовской битве 1380 года по благословению Сергия Радонежского сражались схимонахи Александр Пересвет и Роман (Родион) Ослябя, впоследствии канонизированные.
В.Н. Татищев указывает следующие случаи участия священнослужителей в войнах: «Что о монахах и попах на войну воспоминает, то по истории нахожу обстоятельство: новгородцы Изяславу Второму противо дяди его Юрия Второго приговорили всех чернецов и церковников нарядить, и ходили; Сергий, игумен Радонежский, Димитрию Донскому двух воинов постриженных послал, и побиты; Старые Русы поп Петрила с войском на Литву ходил и победил; костромской игумен Серапион в нашествие татар Казанских, собрав монахов и попов, татар победил. Может же, того более было, да истории до нас не дошли».
Во время осады многие монастыри превращались в крепости, где вооружались иногда и монашествующие лица. В обороне Троице-Сергиевой лавры от поляков в 1608-1610 годах активно участвовали монахи, старцы Ферапонт и Макарий возглавили конную атаку иноков.
Известен и другой случай. Митрополит Новгородский Исидор в 1611 году при осаде Новгорода шведами служил молебен на стенах крепости. Увидев, что протопоп Софийского собора Амос ожесточенно сопротивляется врагам, митрополит снял с него какую-то церковную епитимью. Амос сражался до тех пор, пока его дом не был сожжен вместе с ним.
В XVIII веке единственный известный нам случай прямого участия священника в битве отражен в «Деяниях Петра Великого». Там говорится, что «олонецкий поп Иван Окулов в 1702 году, собрав охочих людей до тысячи человек, ходил за шведский рубеж, разбил четыре неприятельских заставы, побил до 400 шведов и со взятыми рейтарскими знаменами, барабанами, оружием и лошадьми возвратился в торжестве; чего же забрать не смог с собою, то предал огню».
В XIX веке нам известно несколько случаев прямого участия священнослужителей в битвах. В 1854 году монахи Соловецкого монастыря обороняли монастырь от нападения английской эскадры. В том же году священник Гавриил Судковский был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте из кабинета Его императорского величества «за содействие в отражении англо--французских пароходов, напавших на Очаковскую крепостную батарею 22 сентября 1854 года, когда под выстрелами благословлял каждого и сам заряжал орудия калеными ядрами». При этом позднее, служа в городе Николаеве отец Гавриил прославился как молитвенник и постник.
Во время Первой мировой войны среди духовенства было много желающих добровольцами служить в армии с оружием в руках, и в 1915 году Святейшим Синодом было утверждено определение, категорически запрещающее священникам идти в армию не на духовные должности.
В 1914-1917 годах священнослужители часто возглавляли пешие и конные атаки, но без оружия, только с крестом в руках. Во время русско-японской войны погибло 16 священнослужителей, было ранено и контужено не меньше 10 человек. Выявленные нами данные говорят о том, что к лету 1917 года на войне пострадал 181 священнослужитель. Из них были: убиты - 26, умерли от ран и болезней - 54, ранены - 48, контужены - 47, отравлены газами - 5 человек. Число убитых и умерших от ран и болезней составляет 80 человек. В Первую мировую войну к 1917 году в плену перебывало или продолжало находиться не менее 104 православных священнослужителей.
Говоря о наградах духовенства, следует сказать, что к началу XX века порядок наград белых священнослужителей выглядел следующим образом: набедренник; фиолетовая скуфья; фиолетовая камилавка; наперсный крест от Святейшего Синода; орден святой Анны 3-й степени; сан протоиерея; орден святой Анны 2-й степени; орден святого Владимира 4-й степени; палица; орден святого Владимира 3-й степени; золотой наперсный крест из кабинета Его императорского величества; золотой наперсный крест с украшениями из кабинета Его императорского величества; орден святой Анны 1-й степени; митра. Для иеромонахов из вышеперечисленных наград исключались скуфья, камилавка, сан протоиерея и добавлялся сан игумена (дававшийся после получения ордена святого Владимира 4-й степени) и сан архимандрита (дававшийся после получения палицы или ордена святого Владимира 3-й степени). Благодаря наличию «духовных» наград (скуфьи, наперсного креста и т.д.), военные священники могли иметь значительное количество отличий и даже превосходить в этом показателе офицерский состав.
До 1885 года священнослужители могли носить ордена, медали и другие светские знаки отличия поверх облачения при совершении богослужений. Только с 1885 года по инициативе императора Александра III ношение духовными лицами светских знаков отличия при совершении богослужений в священном облачении было запрещено. «Исключение из сего правила допускались лишь для знаков ордена святого Георгия и наперсных крестов на Георгиевской ленте».
За отличия в Первую мировую войну военным священникам было выдано до марта 1917 года: орденов святой Анны 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - около 500, орденов 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, орденов святой Анны 1-й степени с мечами и без мечей - около 10, орденов святого Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - около 20, святого Владимира 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - около 100.
Наперсный крест на Георгиевской ленте с 1791 по 1903 год получил 191 православный священнослужитель, за русско-японскую войну - 86, с 1914 по март 1917 года - 243. Орденом святого Георгия 4-й степени в течение XIX века было награждено 4 священнослужителя, за русско-японскую войну - 1 и с начала Первой мировой войны по март 1917 года - 10.
Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте (на основании изучения нами реальной наградной практики) можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение. Рискуя жизнью, священник вел за собой нижние чины. Как правило, это происходило, когда бывали убиты или ранены офицеры полка. Известны сотни таких случаев. Например, этот подвиг в Первую мировую войну совершили священник 318-го пехотного Черноярского полка Александр Тарноуцкий (был убит) и старец иеромонах Богородицко-Площанской пустыни Брянского уезда, служивший в 289-м пехотном Коротоякском полку Евтихий (Тулупов) (был убит). Священник 9-го драгунского Казанского полка Василий Шпичак на лошади первый повел полк в атаку.
Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Напутствия и причащение раненых воинов, благословение на бой производились священнослужителем с риском для собственной жизни. Иногда, причащая раненых на боле боя, священник бывал сам тяжело ранен. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника. Например, священник 115-й бригады государственного ополчения Николай Дебольский не прервал службы, когда прямо во время великого входа внезапно появившийся вражеский аэроплан сбросил несколько бомб рядом с молящимися. Священник 15-го драгунского Переяславского полка Сергий Лазуревский с немногими добровольно оставшимися воинами не оставил службы всенощного бдения под шрапнельным огнем до тех пор, пока не был контужен.
В 1915 году на Галицком фронте, когда иеромонах 311-го пехотного Кременецкого полка Митрофан совершал литургию, снаряд попал в церковь, пробил крышу и потолок алтаря, после чего упал около престола с правой стороны. Отец Митрофан перекрестил бомбу и продолжил службу. Снаряд не разорвался, а молящиеся, видя спокойствие священника, остались на своих местах. По окончании литургии снаряд вынесли из храма.
В 1915 году при селе Мальнов священник 237-го пехотного Грайворонского полка Иоаким Лещинский в полутора верстах от боя совершал молебен о даровании победы. В это время «снаряд ударил в крыло паперти и, отхлынув чудом Божиим, сразу в углу в пяти шагах разорвался. Сила взрыва была очень велика, ибо угол большого храма был оторван силой взрыва, около водосточного камня образовалась глубокая яма, а камень сброшен в сторону на несколько шагов и разорвался в куски. Много побитых стекол в храме. Одна пуля угодила в стену ризницы». Батюшка продолжил службу. Среди трехсот человек молящихся не было ни убитых, ни раненых, только один человек оказался контужен.
Священник 6-го Финляндского стрелкового полка Андрей Богословский, стоя на возвышении, благословлял каждого подходившего к нему воина. Когда началась стрельба, он остался стоять на прежнем месте. Грудь его защитила дароносица, висевшая на шее, дав пуле, летевшей в сердце, боковое направление.
Иногда священники погибали при подготовке похорон убитых воинов во время продолжающегося боя. Так был убит иерей 15-го гренадерского Тифлисского полка Елпидий Осипов. Священник 183-го пехотного Пултусского полка Николай Скворцов, узнав, что в занятом неприятелем селе есть убитые и раненые, добровольцем пошел туда для напутствия и погребения. Своим примером он увлек за собой несколько человек медиков и санитаров.И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве.
Иерей 42-й артиллерийской бригады Виктор Кашубский, когда была прервана телефонная связь, добровольцем пошел искать разрыв. Телефонист, ободренный его примером, пошел за священником и исправил линию. В 1914 году иерей 159-го пехотного Гурийского полка Николай Дубняков, когда был убит начальник обоза, взял командование на себя и довел обоз до места назначения. Священник 58-го пехотного Прагского полка Парфений Холодный в 1914 году вместе с тремя другими чинами, случайно столкнувшись с австрийцами, вышел с иконой «Спас Нерукотворный» вперед и, проявив выдержку, уговорил сдаться 23 солдат и двух офицеров противника, приведя их в плен.
Получивший орден святого Георгия 4-й степени священник 5-го Финляндского стрелкового полка Михаил Семенов не только самоотверженно исполнял пастырские обязанности, но и в 1914 году добровольцем вызвался провезти недостающие патроны на передовую по открытому месту, непрерывно обстреливаемому тяжелой артиллерией. Он увлек за собой несколько нижних чинов и благополучно провез три двуколки, чем обеспечил общий успех операции. Месяц спустя, когда командир полка вместе с другими офицерами и отцом Михаилом вошли в помещение, предназначенное для них, там оказалось неразорвавшаяся бомба. Отец Михаил взял ее на руки, вынес из помещения и утопил в протекавшей рядом реке.
Иеромонах Антоний (Смирнов) Бугульминского Александро-Невского монастыря, исполнявший пастырские обязанности на корабле «Прут», когда судно было разбито и стало погружаться в воду, уступил свое место в шлюпке матросу. С тонущего корабля, надев облачение, он благословлял матросов. Иеромонах был награжден орденом святого Георгия 4-й степени посмертно.
Совершали подвиги и представители приходского духовенства. Так, священник Кремовского прихода Белгорайского уезда Холмской епархии Петр Рылло совершал богослужение, когда «снаряды рвались за церковью, перед ней и пролетали сквозь нее».
Говоря о церквях Военного и Морского ведомств, следует сказать, что в XVIII веке обер-священнику были подведомственны только походные церкви при полках. С начала XIX века в ведомство обер-священника (позднее главного священника, протопресвитера) постоянно переходили все новые и новые неподвижные церкви: госпитальные, крепостные, портовые, при военно-учебных заведениях и даже храмы, прихожанами которых, помимо военных чинов, являлись местные жители.
В течение XIX века мы видим следующее изменение численности неподвижных церквей Военного и Морского ведомств: в 1855 году - 290, в 1878 году - 344, в 1905 году - 686, в 1914 году - 671 церковь. Престолы военных церквей освящались во имя тезоименитых императорам святых, в память значимых событий из жизни царской семьи и в память событий, связанных с историей учреждения или военными победами полка. Тогда престолы освящались во имя того святого, чей праздник приходился на день памятного события.Во многих полковых церквях и храмах военных училищ на стенах укреплялись мемориальные доски с именами погибших в разных кампаниях воинских чинов, как правило, офицеров поименно, солдат - общим числом. В церквях хранились знамена и всевозможные военные реликвии. В Преображенском всей гвардии соборе хранилось 488 знамен, 12 замков и 65 ключей от крепостей европейской и азиатской Турции, завоеванных русскими войсками в царствование Николая I, и другие трофеи. В убранстве церквей могли быть использованы элементы воинской символики. Так, в убранстве церкви Генерального и Главного штаба были использованы изображения ордена святого Георгия.
Судьба кадровых священнослужителей Военного и Морского ведомств после окончания Первой мировой войны сложилась по-разному. Часть людей оказалась в эмиграции: во Франции, Чехословакии, Финляндии, Греции и т.д. Из священнослужителей, оставшихся в России, многие погибли от рук большевиков в годы гражданской войны, как например Алексий Ставровский, Николай Яхонтов, главный священник армий Юго-Западного фронта Василий Грифцов. Некоторые священнослужители были репрессированы в советское время, как например священники Василий Ягодин, Роман Медведь и другие.
Некоторые священнослужители, оставаясь в Церкви, дожили до глубокой старости и поддерживали Советскую власть в годы Великой Отечественной войны. Например, награжденный золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте протоиерей Федор Забелин скончался в 1949 году в возрасте 81 года. Во время Великой Отечественной войны он служил, с разрешения немецкого командования, настоятелем Павловского собора в Гатчине, и спас от смерти советского разведчика, спрятав его под покрывалом престола в алтаре.
В наше время некоторые бывшие военные священники канонизированы. Священник Герман Джаджанидзе канонизирован Грузинской Православной Церковью. Русской Православной Церковью канонизированы бывшие кадровые священники, впоследствии епископы: Онисим (до пострига - Михаил Пылаев), Макарий (до пострига - Григорий Кармазин), священники Николай Яхонтов, Сергий Флоринский, Илия Бенеманский, Александр Саульский и другие.
В современной России постепенно возрождается традиционная для русской армии деятельность православных священнослужителей в войсках.
К сожалению, в настоящее время существует мало исследований, посвященных российскому военному духовенству. В какой-то мере восполнить этот пробел сможет «Памятная книга военного и морского духовенства Российской империи XIX - начала XX веков: Справочные материалы», изданная в рамках исторического проекта «Летопись», одной из задач которого стало составление базы данных (Синодика) православного духовенства Российской империи. В 2007 году проект «Летопись» был поддержан настоятелем московского ставропигиального Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым).