Монументальный роман Новикова-Прибоя, первый раз был прочитан в далеком детстве, лет в 11-12. Помню в старой советской книжке 80-х годов про корабли-герои, где рассказывалось о различных знаменитых кораблях российского и советского флота, меня поразила история броненосца береговой обороны "Адмирал Ушаков", который принял неравный бой с японскими крейсерами, которые безнаказанно расстреливали его с дистанции, недоступной старым орудиям нашего корабля, который тем не менее флага не спустил. Так я впервые познакомился с цусимской катастрофой.
Алексей Силыч Новиков-Прибой
Собственно такому подробному литературному описанию Цусимы, мы обязаны по сути одному человеку - Новикову-Прибою, который в течение многих лет собирал воспоминания очевидцев и различные материалы, чтобы развернуть перед читателем картину Цусимы. Решающим фактором было то, что Новиков-Прибой, сам был участником этого сражения на броненосце "Орел", а первые материалы для романа он собирал еще находясь в лагерях для военнопленных на территории Японии. Роман после выхода несколько раз переиздавался в дополненном виде, а его финальная версия увидела свет уже после начала Великой Отечественной Войны и награждения Новикова-Прибоя Сталинской премией.
Тема поражений вообще вещь сложная, ибо конечно живописать победы куда как приятнее, нежели поражения. Новикову-Прибою выпала судьба стать литературным живописцем самого страшного поражения русского флота за всю его историю.
И ведь можно было разлить сплошную черную краску на эту трагедию и массовую гибель офицеров и матросов в Цусимском проливе, но нет. Новиков-Прибой, смог нарисовать подлинно широкую картину, где банкротство восточной политики царской России и гниение верхов тащивших страну в революцию, происходит на фоне беспримерного перехода русских моряков через 3 океана на встречу роковому сражению, где в заведомо невыгодных условиях, русские офицеры и матросы, в большинстве своем не срамят чести русского оружия. Парадокс "Цусимы" в том, что несмотря на описание страшного поражения, книга эта весьма патриотична, ибо если даже в поражении, русские демонстрируют такие выдающиеся примеры воинской доблести, то при адекватном командовании, нет тех задач, которые они не могут решить. И шут с ними с трусами, сатрапами и бездарями. Ведь там такие характеры и типажи есть, это же настоящие квинтэссенции архетипов русского воина, уходящие корнями в седую старину. И читая потом книги по Великой Отечественной, невольно ловишь себя на мысли, что многие герои Цусимы, вполне себе похожи на тех солдат и офицеров, которые встретились с нацизмом на поле боя.
Конечно, в 11-12 лет, вид огромного тома "Цусимы" внушает трепет. Автор размеренно повествует о том, как эскадра собирается, идет походом через 3 океана к Цусиме и там подвергается избиению. Канва повествования состоит из литературно обработанных историй очевидцев этого похода, которые собирались автором в течение многих лет. Собственно, это и обеспечивает сугубо художественной книге, документальную реалистичность, равной которого в жанре художественных адаптаций на тему русско-японской войны практически нет, разве что "Порт-Артур" Степанова ютиться где-то неподалеку.В пост-советские времена пытались объявить роман Новикова-Прибоя пропагандистским, но за прошедшие 20 лет, при всем интересе к досоветской истории, ничего сравнимого по литературному масштабу с "Цусимой", так и не вышло, что и подтвердило подлинное величие этого произведения.
При первом прочтении, на меня наиболее жуткое впечатление произвела история гибели броненосца "Ослябя", да и другие истории, вроде трагикомичной эпопеи крейсера "Изумруд", бытовой жизни на броненосце "Орел" или остававшиеся на смерть на погибающем "Суворове" младшие офицеры, навсегда отпечатались в памяти. Уже при последующих прочтениях книги (а перечитывал я ее в последующие годы раз 6 или 7), я все больше понимал, что книга не только и столько о Цусиме, но прежде всего это книга о людях, когда одни перед лицом катастрофы остаются людьми, демонстрируя чудеса героизма и самопожертвования, а другие являют примеры малодушие и трусости. И в этом отношении, Новиков-Прибой живописует целый спектр самых различных характеров, которые весьма реалистичны.
В столкновение примеров сдачи отряда Небогатова и героической гибели "Адмирала Ушакова", мой выбор всегда был на стороне Миклухо-Маклая и его офицеров, которые в отличие от Небогатова, помнили заветы Петра Великого. Для меня является самоочевидным фактом, что ни трусостью, ни желанием спасти человеческие жизни, нельзя оправдать спуска флага перед врагом. И преемство советского флота российскому, наглядно выражалось в принципе "Погибаю, но не сдаюсь", где одинаково решительно отвергали сдачу моряки "Стерегущего" в русско-японскую и моряки "Тумана" в Великую Отечественную.
В этом плане, книга определенным образом повлияла на мои исторические и политические взгляды, так как именно величие подвига офицеров и матросов погибавших в цусимском проливе, не давало мне упасть в огульное пренебрежение дореволюционной историей, хотя с тезисом Ленина о банкротстве самодержавия в русско-японской войне, я всегда был согласен. И совсем не случайно, что книга Новикова-Прибоя, печаталась большими тиражами в советское время, когда наряду с откровенной критикой организации и руководства войной, там живописались не только подвиги матросов, но и героизм офицеров, где помимо тех, кто раздавал зуботычины и издевался над матросами, были и настоящие суворовские типажи, которые вызывали к себе симпатию.
В историческом отношении, книга так же не уставала поражать своей тщательностью. Читая позднее профильную документальную литературу на тему цусимского сражения, я не раз сталкивался с эффектом дежавю, когда сугубо художественная книга вполне себе близко к тексту соответствовала выводам серьезных исторических монографий. А ведь писал ее не профессиональный историк, а выходец из простого народа из глухой Тамбовской деревни. Настоящий русский самородок.
Российская Империя теоретически конечно могла продолжать войну и после Цусимы, где на суше даже после Мукденского поражения, оставались заделы для новых наступательных операций, но Цусимская катастрофа морально надломила общество, даже сильнее нежели сдача Порт-Артура, которую можно было списать на предательство руководителей обороны. Когда читаешь "Цусиму" и впечатления о ней глазами очевидца, причины этого морального надлома хорошо понятны. В романе, помимо быта и военных событий, хорошо выписаны те изменения в сознании простых военных, которые влекли их в водоворот будущей революции, где военные поражения открывали глаза на пороки системы. И ведь это происходило не только на кораблях эскадры, но и в самой России, где тягостные известия об очередных неудачах и поражениях, наслаивались на общий рост революционных настроений. Собственно именно из книги я вынес стойкое убеждение, что в той войне с японцами, это не они победили, а именно мы проиграли, за счет своей внутренней слабости, которую японцы смогли в меру своих скромных возможностей использовать.Последующее знакомство с предметом лишь убедило в том, что первоначальное впечатление было верным.
В силу этого, я не склонен списывать всю вину за поражение на Рожественского, которому была поставлена тяжелейшая задача переломить ход неудачно складывавшейся войны заведомо недостаточными силами. Его легко пинать с позиций послезнания, но его ошибки и заблуждения, по человечески вполне понятны и объяснимы.
Я всегда мечтал увидеть экранизацию этого романа, либо в виде полнометражного фильма, либо в виде сериала. Но пока что видимо не судьба. Японская кино-версия на тему "Цусимы", была весьма слабенькой даже с поправкой на их ура-патриотизм и то, что они отдавали должное нашим морякам.
Лично для меня, "Цусима" всегда была по значению где-то рядом с "Войной и миром" (кому то это сравнение покажется натянутым, но лично для меня это так), поэтому ее я всегда смело рекомендую читателям любого возраста - ибо там помимо полу-документального сюжета, есть богатый смысловой пласт в рамках извечных вопросов человека на войне. В отличие от глыбы русской литературы, Новикову-Прибою досталась в целом неблагодарная задача по разбору причин поражения, что куда как менее интересно публике, нежели пространный разбор причин победы над Наполеоном. И Новиков-Прибой эту задачу для отечественной литературы с успехом решил.
Тяжело читать о подобных трагедия и о массовой гибели хороших людей, но "Цусима" стала своеобразным литературным надгробием, в котором ушли в вечность известные и неизвестные герои того рокового похода и боя.
В истории человечества, с тех пор как стали появляться на свете военные корабли, немало было морских сражений. Но только три из них могут быть по своим грандиозным размерам и результатам сравнимы с Цусимским. Первое, так называемое Саламинское сражение относится к далекой древности, к 480 году до нашей эры. Противники встретились, в Саламинской бухте, около Пирея и Афин. Небольшой греческий флот под руководством Фемистокла уничтожил громадный персидский флот царя Ксеркса. Вторая морская битва произошла в средних веках, в 1571 году, при Лепанто, в Адриатическом море. Соединенный флот христианских государств под начальством дон Жуана Австрийского вдребезги разбил корабли сарацин и египтян. Третье подобное событие разразилось в более позднюю эпоху, в 1805 году около Гибралтарского пролива, у мыса Трафальгар. Здесь знаменитый адмирал Нельсон, оставшийся от предыдущих боев с одним глазом и одной рукой, командуя английским флотом, одержал блестящую победу над соединенным франко-испанским флотом, находившимся под начальством адмиралов Вильнева и Гравина. Нельсон погиб, но Союзники потеряли при этом адмирала Гравина, девятнадцать кораблей и почти весь личный состав.
Четвертое сражение имело место в дальневосточных водах, при острове Цусима, во время русско-японской войны, а именно 14/27 мая 1905 года. Оно также принадлежит к величайшим мировым событиям. Но об этом будет речь впереди, а пока я расскажу на основании какого материала построено это произведение и почему возникло оно спустя двадцать пять лет после сражения.
В этом бою, исключительном по своей драматической насыщенности, я сам принимал участие, находясь в качестве матроса на броненосце «Орел». Неприятельские снаряды пощадили меня, и я попал в плен. Несколько дней мы пробыли в бараках одного японского порта, потом нас перевезли на южный остров Киу-Сиу, в город Кумамота.
Здесь в лагерь, расположенный на окраине города, мы были водворены на долгое время – до возвращения в Россию.
Я хорошо понимал всю важность события, происшедшего при Цусиме и немедленно принялся заносить свои личные впечатления о своем корабле на бумагу. Потом начал собирать материал о всей нашей эскадре. Но одному человеку справиться с такой огромной задачей было немыслимо. Я организовал вокруг себя человек пятнадцать наиболее развитых матросов, близких своих товарищей. Они с увлечением начали помогать мне. Большим удобством для нас являлось то, что в этом лагере были сосредоточены команды почти со всех судов, принимавших участие в Цусимском бою. Приступая к описанию какого-нибудь корабля, мы прежде всего интересовались как была организована служба на нем какие взаимоотношения сложились между офицерами и нижними чинами а потом уже собирали сведения о роли этого корабля в бою. Уже тогда многие боевые суда настолько были сложны и громадны что люди одного отделений не всегда могли знать, что творится в другом. Поэтому нам пришлось, задавая участникам боя вопросы, расследовать, каждую часть корабля отдельно. Что например, происходило, начиная с утра 14 мая и до окончательной развязки в боевой рубке, в башне такой-то, в каземате таком-то в батарейной палубе, в минном отделении, в машине, кочегарке в операционном пункте? Кто и что при этом говорил? Какие распоряжения исходили от начальства и как они исполнялись? Какова наружность отдельных личностей, их привычки и характер. Как некоторым представлялся бой, наблюдаемый с описываемого нами корабля? И так далее, вплоть до незначительных мелочей.
Матросы охотно и откровенно рассказывали нам обо всем, ибо перед ними были такие же товарищи, как и они, а не официальная комиссия составленная, как это было впоследствии, из адмиралов и офицеров при Главном морском штабе. Если кто-либо из опрашиваемых говорил неверно, то сейчас же другие участники боя вносили поправки. А потом некоторые матросы начали сами приносить мне свои тетради с описанием какого-нибудь отдельного эпизода. Таким образом, через несколько месяцев у меня собрался целый чемодан рукописей о Цусиме. Этот материал представлял собою чрезвычайную ценность. Можно смело утверждать, что ни об одном морском сражении не было собрано столько сведений, сколько у нас о Цусиме. Изучая подобный материал, я имел ясное представление о каждом корабле, как будто лично присутствовал на нем во время схватки с японцами, нужно ли добавлять, что наши записи не были похожи на официальные описания этого знаменитого сражения.
Но случилось так, что наша работа погибла, погибла самым нелепым образом.
Об этом, несколько торжествуя, повествует артиллерийский офицер с броненосца «Ушаков», лейтенант Н. Дмитриев, в своих воспоминаниях «В плену у японцев», помещенных в журнале «Море» за 1908 год, № 2. Правда, сам он находился в городе Сендае и поэтому не мог знать, что у нас случилось, но он приводит письма, полученные от своих нижних чинов из Кумамота. В одном из таких писем унтер-офицер Филиппов говорит:
«Люди из числа команды „Орла“, „Бедового“ и других сдавшихся кораблей стараются здесь возмутить пленных и нашли себе ярых сообщников и при помощи их стали распространять книги политического содержания и газеты с ложными слухами о России, а всего более стараются посеять вражду у команды к своим офицерам. К счастью, из числа пленных нашлись люди более благоразумные и предупредили их вовремя, не дав распространиться этому злу.
9/22 ноября команда, выведенная из терпения их поступками, избила их агитаторов. Двое из них едва ли останутся живы, остальных же забрали японцы. Все их книги и записки предали огню, а также и машинку печатную обратили в лом» (стр. 72–73).
Другой матрос начинает свое письмо со слов: «Всемилостивейшему государю моего благородию», а потом рассказывает о разных делах революционеров.
8 ноября приходил к нам армейский офицер известить, что начали отправлять пленных во Владивосток и что там сделали бунт.
Он просил нас, чтобы мы, когда будем отправляться, вели себя степенно и не бунтовали.
В то же время эти же самые политические развратители кричали: «Бей его, бей!»
Тогда офицер видит, что делают беспорядки, и ушел, но в это время, когда они кричали, то некоторые матросы записали этих бунтовщиков.
На другой день 9 ноября, вся команда, которая не желает, чтобы враги нашего дорогого отечества срамили его, то команда подняла на них бунт, чтобы истребить всех людей, которые против государя и правительства среди нас пленных, собрались.
Мы сошлись возле канцелярии и возле барака, где находились эти развратные люди, и когда мы стали просить у них разные политические книги и списки, то они вооружились ножами и дерзко поступали с командой» (стр. 74).
А теперь я от себя расскажу, как было дело.
В Японию, когда там скопилось много наших пленных, прибыл доктор Руссель, президент Гавайских островов, а в прошлом – давнишний русский политический эмигрант. Он начал издавать для пленных журнал «Япония и Россия», на страницах которого я тоже иногда печатал маленькие заметки. С первых номеров, по тактическим соображениям, журнал был весьма умеренный, но потом постепенно становился все революционнее. Помимо, того, доктор Руссель занялся распространением среди пленных нелегальной литературы. В Кумамота литература: эта получалась на мое имя. Ко мне приходили люди со всех бараков, брали брошюры и газеты. Сухопутные части читали их с оглядкой, все еще побаиваясь будущей кары, матросы были смелее.
Это проникновение революционных идей в широкие военные массы встревожило некоторых офицеров, проживавших в другом кумамотском лагере. Они начали распространять разные слухи среди пленных нижних чинов, говоря: все, кто читает нецензурные газеты и книжки, переписаны; по возвращении в Россию их будут вешать.
«Море было его розовой детской мечтой.
Море было его тяжелой матросской долей.
Море было его суровым военным подвигом.
Море стало его вдохновенным – и навсегда! – призванием литератора«.
Писатель С.В. Сартаков о А.С. Новикове-Прибое
НОВИКОВ-ПРИБОЙ, АЛЕКСЕЙ СИЛЫЧ (настоящая фамилия Новиков, настоящее отчество Силантьевич) (1877–1944), русский прозаик.
Родился 12 (24) марта 1877 в с. Матвеевское Спасского уезда Тамбовской губернии (в настоящее время Рязанской области).
Отец – крестьянин, позднее унтер-офицер, с военной службы в Варшаве привез жену-польку. Новиков-Прибой окончил церковно-приходскую школу первым учеником, рано стал трудиться на земле, много читал, главным образом религиозную литературу (мать, воспитанница католического монастыря в Варшаве, хотела, чтобы сын стал монахом).
Случайная встреча с матросом заронила в душу мальчика мечту о море (этому посвящен рассказ «Судьба», 1920), которая осуществилась в 1899, когда призванный на военную службу юноша вызвался идти добровольцем на флот (служба в ВМФ - 7 лет, была больше, чем в армии). Служил на Балтийском флоте матросом в 16-ом флотском экипаже (впоследствии переведен в 7-й флотский экипажа на броненосец «Орёл»). Позднее, после успешно сданных экзаменов, стал баталёром сначала второй, а с 1901 г. первой статьи на крейсере «Минин» Учебно-артиллерийского отряда.
В 1900 г. Новиков попадает в Кронштадт. Упорно занимался самообразованием, в 1900–1903 посещал в Кронштадте воскресную школу, где воодушевился революционными идеями. Хотя его первые пробы пера относятся к детскому возрасту (рассказ «Живой мертвец», где сплетены социально-критические, библейские и толстовские мотивы), его дебют в печати состоялся в 1901 – статья без подписи «Начало занятий в воскресной школе». Позднее он вспоминал: «На литературный путь меня натолкнуло знакомство с биографиями таких писателей-самоучек, как М. Горький, А. Кольцов, Суриков, Решетников и другие». В 1903 за революционную пропаганду подвергался аресту (в специальном донесении отмечалось, что «Ал.Новиков... представляется заметно развитым человеком среди своих товарищей и настолько начитанным, что в беседах толково рассуждает о философии Канта»).
Там же в Кронштадте Алексей Новиков был вовлечен преподавателем школы - студентом Петербургского университета И.Е. Герасимовым в подпольный социал-демократический кружок, распространявший литературу против царизма. В 1903 г. в числе других был арестован, но освобожден за неимением улик. Как «неблагонадежный моряк» по предложению контр-адмирала, начальника штаба Кронштадтского порта А.Г.Нидермиллера переведен (из состава 7-го флотского экипажа) на броненосец «Орёл», отправлявшийся в составе 2-й эскадры на Тихий океан, где шла война с Японией. Изнурительное плавание через 3 океана продлилось 7 месяцев.
Во время русско-японской войны 1904–1905 при разгроме 2-й Тихоокеанской эскадры близ острова Цусима в сражении (27-28 мая 1905 г.) попал в плен и пережил почти 9 месяцев японского плена.
В плену записывал не только личные впечатления, но и рассказы матросов с других кораблей; печатал заметки в журнале для военнопленных «Япония и Россия».
В 1906, приехав в родное село, продолжал заниматься литературой и революционной пропагандой; от преследований властей бежал в Петербург, где опубликовал очерки «Гибель эскадренного броненосца «Бородино» 14 мая 1905 г. (рассказ матроса)», «О гибели эскадренного броненосца «Ослябя» и его экипажа 14 мая 1905 года (оба 1906)». О гибели броненосца «Ослябя» Новиков-Прибой рассказал также в статьях «Встреча Пасхи» (1909 г.), за подписью Матрос Кожуколка и «В объятиях смерти» (1910 г.), и др.
В 1906-1907 Новиков-Прибой выпустил две небольших книжки («За чужие грехи» и «Безумцы и бесплодные жертвы») о Цусимском сражении под псевдонимом «Матрос А. Затертый». Обе книжки были немедленно конфискованы, поскольку обвиняли высшие флотские чины (в том числе царственных особ) в Цусимском поражении.
В 1912–1913 по приглашению Горького жил на Капри; публиковал рассказы об унижающих человека условиях флотской службы («Словесность», «Порченый», оба 1912; «Пошутили», 1913) и моряцкой повседневности («В запас», 1914), о доброте матросов («Попался», «Подарок», оба 1914), их тяге к знаниям («Рассказ боцманмата», 1914), о судьбах людей, искалеченных войной («Лишний», 1913; «Живая история», 1914). Большинство этих произведений вошли в книгу. «Морские рассказы» (книга была изъята в наборе в 1914, издана в 1917).
В 1913 Алексей Новиков полулегально вернулся в Москву, работал заведующим хозяйством в «Книгоиздательстве писателей в Москве».
В период Первой мировой войны с помощью Е.П. Пешковой (супруги М. Горького) А.С. Новиков устроился заведующим хозяйством на одном из санитарных поездов Земского союза и находился там в течение 3 лет с женой, работавшей медсестрой, и сыном Анатолием.
В годы Первой мировой войны выступил с рассказами и очерками «На вахте» (1914), «Погрузка раненых» (1916), «Шалый» (1917) и др. В марте 1918 г. он, как имевший опыт работы хозяйственника на санитарных поездах, предложил Наркомпроду свою помощь в снабжении голодающей Москвы продовольствием. А. Новиков возглавил поезда с грузом текстиля на обмен и направился в г. Барнаул. Там он смог (благодаря приданному в Вятке взводу красноармейцев с пулемётом) вернуться с зерном в столицу. Аналогичный же поезд, где была его жена, стартовав чуть позже, застрял в Барнауле после захвата города частями Чехословацкого корпуса.
Возвратившись в Барнаул (группу писателей командировал нарком просвещения А.В. Луначарский) для вызволения супруги, А.С. Новиков попадает в город, захваченный Колчаком. Чудом избежл расстрела и был силой определён писарем в железнодорожный батальон, где пробыл 2 месяца, до сдачи батальона наступавшей Красной Армии.
Этот период был плодотворным: А.С. Новиков успевает создать в городе кооперативное издательство «Сибирский рассвет» и начать выпускать одноименный журнал, в Чите создает издательство «Утес», а в 1919 г. смог написать и издать в Барнауле сборник рассказов «Две души» и лирическую повесть со знаменитым словосочетанием - «Море зовет».
В 1923-27 гг. Новиков-Прибой совершил несколько рейсов на транспортном корабле «Коммунист» (бывш. англ. «Regimen»), побывал в Англии и Германии (отражено в очерке «Коммунист» в походе», 1924) и на транспортном корабле «Камо». Результатами плаваний стали повести - «Женщина в море», «Ералашный рейс», «Коммунист» в походе», а также роман «Солёная купель», который, по мнению академика С.Н. Сергеева-Ценского, стал лучшей работой Алексея Силыча из созданного до «Цусимы».
Осенью 1923 входил в объединение писателей «Кузница», дружил с А.С. Неверовым, Н.Н. Ляшко и др.
Ряд произведений Новикова-Прибоя посвящен революционным процессам в деревне (рассказы «Вековая тяжба», 1918; «Зуб за зуб», 1922), но в центре его творчества по-прежнему морские темы (роман «Соленая купель», 1929, основанный на впечатлениях от плавания на иностранных торговых судах; повести «Подводники», 1923; «Ералашный рейс», 1925; «Женщина в море», 1926; рассказы, в т.ч. «В бухте «Отрада», 1924, экранизирован под названием «Бухта смерти», 1926, реж. А.М. Роом).
За успехи в литературной деятельности А.С. Новиков-Прибой в 1934 г. Правительством СССР был награжден ценным подарком - легковой автомашиной ГАЗ-М1.
Вершина творчества Новикова-Прибоя – эпический роман в жанре строгой военно-исторической хроники «Цусима», материалы для которого писатель, по его словам, собирал около 30 лет.
В 1940 г. Алексей Силыч написал дополнительные главы «Цусимы», и исторический роман увидел свет уже в известном всем варианте.
В марте 1941 г. за часть «Бой» дилогии «Цусима» А.С. Новиков-Прибой был удостоен Сталинской Премии 2-й степени.
Яркие сцены героического сражения русских моряков впечатляют на фоне маскируемой бессмысленной муштрой картины дезорганизации царского флота, алчности и бездарности командиров. Одно из «рекордно-читаемых» в 1930-е годы, это произведение может рассматриваться и как предвестие той волны военно-документальной прозы, которую породила в отечественной (и мировой) литературе Вторая мировая война, и, шире, той документально-очерковой «литературы факта» из разных областей настоящего и прошлого, которая по-своему модифицирует физиологический очерк второй половины XIX – начала XX вв.
«Цусима» - выдающийся вклад в русскую и мировую литературу. Только до Великой Отечественной войны она переиздавалась не менее семи раз. «Цусима» переведена на 8 языков мира (причем первыми её перевели японцы, выбросив героику русских моряков и критику в свой адрес), быстро была издана в Великобритании, несколько раз переиздавалась в США (в 1930-х и 1940-х гг. и в 1978 г.).
В годы Великой Отечественной войны Алексей Силыч, в свои 64 года, сразу же попросил принять его в народное ополчение. Получив отказ и оставшись в Москве с семьей, много работал, во время налётов немецкой авиации дежурил в Доме Союза писателей на Б. Никитской ул. Летом 1941 г. был включен Совинформбюро в актив писателей и журналистов, работавших на Победу. Он выступал с очерками и статьями в газете «Красный флот», журналах «Краснофлотец», «Красноармеец» и др. Несколько раз выезжал он к линии фронта и беседовал с бойцами.
В 1942 г. в журнале «Знамя» была опубликована первая часть его нового романа «Капитан 1-ого ранга», где главный герой своей длительной службой на корабле соединяет до- и послереволюционные эпохи отечественного флота. Шла работа над второй частью романа. Писатель был членом редколлегии журнала «Знамя», по его инициативе создан Дом творчества писателей в Малеевке под Москвой. Литературным и жизненным планам, однако, не суждено было осуществиться - в начале 1944 г. здоровье писателя резко ухудшилось. Умер Новиков-Прибой в Москве 29 апреля 1944 в возрасте 67 лет.
Наследие писателя-мариниста
В 1958 г. в театре «Современник» была поставлена пьеса «Капитан 1-го ранга».
В январе 1959 г. вышел на экраны страны одноименный художественный фильм, снятый Таллинской киностудией (реж. А.Мандрекин, сценар. И.Кротков, оператор Ю.Кун).
В 1950 г. и в 1963 г. снова вышли в свет собрания сочинений А.С.Новикова-Прибоя. В 1962 г. были опубликованы его неизданные ранее рассказы «Две песни» и «Свадьба».
В феврале 1969 г. сценарист Т.Рыбасова и режиссер Э.Верник осуществили радиопостановку романа «Солёная купель», в которой текст главного героя озвучил народный артист РСФСР А.А.Миронов.
В 1974 г. сценарист, член Союза кинематографистов СССР Б.С.Шейнин, восторгавшийся судьбой и творчеством писателя, по собственной инициативе на киностудии «Центрнаучфильм» создал (с режиссером Н.К.Полонской) известную документальную картину «Подвиг баталёра Новикова» о замысле и написании «Цусимы».
В 2004 г. Общество сохранения литературного наследия издало особое 5-томное собрание сочинений Новикова-Прибоя, вобравшее все его работы, в том числе неопубликованные.
Несколько кораблей были названы в честь именитого писателя-мариниста.
В его доме в с. Матвеевское около г. Сасово открыт государственный музей, а в пос. Черкизово у станции Тарасовка под Москвой стараниями его дочери И.А.Новиковой создан музей на даче писателя.
Экспозиции, посвященные творчеству литератора есть в музее Российской Армии в Москве, а также в краеведческих музеях г. Рязани, г. Сасово и др.
Ряд библиотек носят его имя.
Вдоль Москва-реки простирается набережная Новикова-Прибоя. В городах России (Тамбове, Рязани, Сасово, Ликино-Дулёво, Нижнем-Новгороде, Иркутске), Украины (Киеве, Севастополе, Донецке, Днепропетровске, Никополе, Горловке) и др. есть улицы, названные его именем.
28 июля 2013 г. на фасаде рязанской средней школы №7 торжественно открыли мемориальную доску в память приезда в наш город и встречи с рязанской общественностью автора легендарной Цусимы.
- Идея установить мемориальную доску родилась в 2010 году, когда в ходе работы над книгой о Новикове-Прибое (вышла в серии «Жизнь замечательных людей» в 2012 году) была найдена заметка в газете «Сталинское знамя» от 29 мая 1940 года, - рассказывает краевед Арсен Валентинович Бабурин. – Именно из старой рязанской газеты мы и узнали, что Новиков-Прибой в 1940 году выступал в этом здании на литературном вечере. Материал был использован при подготовке книги, тогда же впервые промелькнула мысль: «А почему бы не установить мемориальную доску…». История Рязани богата интересными событиями, связана со многими выдающимися людьми, только зачастую мы просто не знаем об этом.
Автором оригинальной бронзовой доски в виде бронеплиты корабля с заклепками стал знаменитый рязанский скульптор Борис Горбунов, воплотивший в своей работе тонкие параллели с военно-морской тематикой. Интересно, что дед Бориса Семеновича принимал участие в том самом знаменитом Цусимском морском сражении, описываемом в самой известной литературной работе Новикова-Прибоя. Мемориальная доска установлена за счет частных средств – основным спонсором выступила предприниматель из Дубны Инна Морозова, а также Арсен Бабурин. Поддержку оказали коммерческое объединение « Сберкасса 24» и Общероссийская общественно-государственная организация «Российское военно-историческое общество».
Автор мемориальной доски, скульптор Горбунов Василий Борисович (справа) и инициатор создания мемориальной доски - краевед Бабурин Арсен Валентинович (в центре). Спонсоры И.В. Бабурина - Российское военно-историческое общество и КПК «Сберкасса 24» (фото Еврилова А.М.)" Он навсегда войдет в потомство, наш славный Новиков-Прибой! Как поучительно знакомство с его причудливой судьбой!"
Демьян Бедный, 1937 г.
Алексей Силыч Новиков – Прибой (изначальная фамилия - Новиков) родился 24 марта 1877 г. в селе Матвеевское Тамбовской губерни (ныне — Рязанская область) – умер 29 апреля 1944 г., в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Детство и юность провел в селе Матвеевском, затерявшемся с речкой Журавкой среди обширных лесов и полей. С юных лет – тяжкий крестьянский труд (работа на земле, заготовка леса и дегтя) вместе с отцом
, отставным унтер-офицером - фейерверкером (артиллеристом) Силантием (Силой) Филипповичем (1818-1898).
Он как кантонист, т.е. сын солдата (тоже артиллериста суворовских войск), отслужив почти 25 лет воинской службы, с пенсией и денежной компенсацией за отказ от производства в офицеры вернулся в 1862 году из Польши с женой Марией (была его младше на 24 года) и годовалым сыном Сильвестром (1861-1927) в родное село, где у него уже не было ни крова, ни родных, и на имевшиеся деньги построил трехкомнатный бревенчатый дом (стоит до сих пор!).
Азы грамоты Алексей сначала постигал с отцом, а потом без особого успеха обучался у жесткого нрава священника местной церкви, и, наконец, волею Судьбы — в церковноприходской школе в соседнем селе Анаево (в 10 км. от дома), где молодая учительница, разглядев в нем способности (честь ей и хвала!), отнеслась к нему с вниманием, а потому школу он закончил отличником! Отец, прекрасный охотник, не только раскрыл перед сыном красоту царства природы, но и научил выживать в тяжелых условиях, преодолевать трудности, быть самостоятельным, честным и справедливым.
Мать, Мария Ивановна (1842-1906)
, полька
, сирота, воспитанница католического монастыря в Варшаве, принявшая по просьбе мужа догматы православия, готовила мальчика к лучшей доле - священнослужителя (освобождались от воинской повинности).
Но Судьба распорядилась по-своему - однажды летним вечером, по пути домой с очередного молебна в Свято-Успенском Вышенском монастыре (расстояние от обители до села по прямой — 28 км. !) мать и сын на высоком берегу в луче солнца внезапно увидели необычно одетого человека, как выяснилось — матроса, словно поджидавшего их у красивейшего слияния рек Выши и Цны. Отвечая на распросы отрока, удивленного его обликом, моряк с пронзительными серыми глазами как-то исключительно ладно и заманчиво поведал ему об экзотических странах, красоте и силе океанских просторов и кораблях - скорлупках во власти стихии. «Из тебя, я вижу, хороший бы моряк вышел!
» — запомнил его пожелание Алексей
(из автобиогр. рассказа «Судьба»).
А.Новиков с той поры мечтал стать только моряком и увидеть океан. В 1898 г. умирающий отец наказал ему: «Служи честно, начальство уважай…Трудно будет — знаю. Народу служи
…», и Алексей, когда пришла повестка о воинской повинности, сам вызвался и добился (поменявшись в списке с другим) назначения во флот (хотя служба там в 7 лет — больше, чем в армии) и был определен на Балтику. Пять лет жизни — с 1900 по 1904 г. прошли в Кронштадте (как грамотный и не пьющий, после успешно сданных экзаменов он стал баталёром* сначала 2-й, а с 1901 г. и 1-й статьи). Служил на крейсере «Минин» Учебно-артиллерийского отряда (им руководил до 1903 г. З.П.Рожественский — будущий командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой — и А.Новиков получил собственные впечатления о нём). В 1902 г. за службу на «Минине» получил «хороший» аттестат. Состоял сначала в 16-ом флотском экипаже, но потом его как активно интересующегося политикой и читавшего запрещенные издания (был даже под следствием), борца за социальную справедливость, решили услать на войну с Японией. Вдруг, опять же волею Судьбы, он был переведен из 16-го в 7-й флотский экипаж и при назначении во 2-ю Тихоокеанскую эскадру попал не на флагманский броненосец «князь Суворов» (погиб в бою), а на бр. «Орёл» и остался в живых!
С 1900 г. в Кронштадте А.Новиков, посещая воскресную школу (он написал об этом в 1901 г. свою первую работу), и активно стремясь к знаниям, прочел многое из запрещенного, из классической литературы, изучил биографии писателей (в т.ч. самоучек — М.Горького, А.Кольцова, Ф.Решетникова и др.), следуя книгам «Практика самообразования» и «Среди книг» известного литературоведа Н.А.Рубакина (в 1909 г. Алексей встретился в Кларане со своим «литературным крестным», а потом до конца своей жизни переписывался с ним). Подготовился к поступлению на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета
при поддержке преподавателя воскресной школы Ивана Ефимовича Герасимова, студента этого вуза.
Совершенно особый матрос был настолько заметен, что глава МВД России В.К. фон Плеве писал царю Николаю II: «В артиллерийском отряде выдающееся значение приобрел баталёр 1-й статьи Алексей Новиков. Означенный Новиков представляется заметно развитым человеком среди своих товарищей и настолько начитанным, что в беседах толково рассуждает о философии Канта …»
В конце лета 1903 г. Алексей был отпущен в отпуск, большую часть которого провел в Матвеевском. Там он получил в подарок от матери вышитый ей платочек и иконку, на обороте которой было написано «Благославение матроса Новикова» (с ней он он никогда не расставался!). По возвращению в Кронштадт нач. штаба Кронштадтского порта А.Г.Нидермиллер утверждает его на броненосец «Орёл», отправившийся в середине октября 1904 г. в составе 2-й ТОЭ на Тихий океан защищать Порт-Артур, воевать с Японией. На «Орле» произошла историческая встреча Алексея с инженером В.П.Костенко (он — Васильев в «Цусиме»). Именно он, почувствовав в беседе с ним одаренность баталера, рекомендовал ему вести дневник. Через некоторое время он же передал Алексею для прочтения запрещенный «Капитал» К.Маркса. Будущий писатель после 7 месяцев изнурительного перехода вокруг Африки, через Индийский океан в Японское море, оказался сначала в огне Цусимского сражения (27-28 мая 1905 г.), а затем пережил более 8 месяцев плена (пребывание там, правда, было сносным, т.к. Япония соблюдала Гаагскую конвенцию). В начале 1906 г. пароход Добровольного флота «Владимир» из г. Нагасаки доставил А.С.Новикова с другими бывшими пленными (матросы получили хорошее довольствие — по 300 руб., а также тулупы, валенки и папахи) в Россию, во Владивосток. С собою он благополучно провез (миновав заградительные отряды, искавшие революционеров) восстановленные им (после сожжения реакционными матросами в Кумамото) записи свидетельств участников Цусимской эпопеи.
Литературный талант проявился у А.Новикова в 24 года, когда увидела свет его первая статья — об учебе в воскресной школе. В начале апреля 1906 г. по возвращении в Россию из Японии газета «Новое Время» напечатала очерк Алексея «Гибель эскадренного броненосца «Бородино». Работа была написана на основе беседы с единственно уцелевшим из 900 чел. земляком С.С.Ющиным. О н передал рукопись в Петербурге вдове командира В.И.Фаиневой и она, прочтя, немедленно отнесла ее в редакцию газеты. Вскоре с ней повидался и Алексей — она, расплакавшись, благодарила за прекрасный текст о муже. Тогда же и газета «Мысль» напечатала очерк «Гибель эскадренного броненосца «Ослябя». В 1907 г. сразу в Петербурге и Москве под псевдонимом «А.Затертый (бывший матрос)» вышли две его первые книжечки — «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», которые за правду о Цусимской бойне тотчас же были конфискованы, а Новиков был объявлен в розыск.
Весной 1906 г. Алексей Силыч, награжденный двумя медалями и демобилизованный из флота, добрался из Владивостока до родного Матвеевского, где узнал о совсем недавней (всего 2 недели!) смерти матери. Вскоре, осенью, оставив свои записи о Цусиме брату Сильвестру, преследуемый охранкой за публикации, он был вынужден скрыться в Петербурге (адрес дал инженер «Орла» В.П.Костенко), поработав письмоводителем у «прекрасного человека, разрешившего пользоваться своей библиотекой», известного адвоката Н.А.Топорова (после общения с его клиентами А.Новиков в 1907 г. опубликовал «Рассказ сторожа»). В конце 1907 г. выехал в Финляндию, где на даче брата революционерки В.Фигнер его приютил дворник — друг с крейсера «Минин», рязанец М.А.Косырев (участник восстания в 1906 г. на крейсере «Память Азова», а в 1951 г. он был на открытии памятника писателю!), а затем в угольной яме парохода, нелегально перебрался в 1908 г. в Англию и смог устроиться только разнорабочим. В г.Барроу встретился с принимавшим у фирмы «Виккерс» новый крейсер «Рюрик» В.П.Костенко (именно он посетив верфь в Белфасте, указал на ошибку в системе плавучести лайнера «Титаника», но к нему не прислушались — о чем он доложил Морскому техническому комитету в СПБ). По просьбе В.П.Костенко и вместе с ним Алексей полгода вел политико-просветительскую работу среди матросов «Рюрика». Но, главное — в Лондоне, в квартире русского эмигранта, народовольца, выпускника МГУ, инженера Людвига Нагеля, помогавшего бежавшим от политического преследования в России, Алексей Новиков познакомился с его дочерью Марией (была моложе Алексея на 14 лет). После свадьбы в 1910 г. Мария Людвиговна стала верной спутницей Алексею Силычу на всю его жизнь.
Царская цензура зверствовала, поэтому до февральской революции 1917 г. А.С.Новиков печатался сравнительно мало. В 1911 г. он, написав большой рассказ «По-темному» (о бегстве в Англию в трюме), выслал рукопись на оценку всемирно известному писателю М.Горькому. Вещь настолько ему понравилась, что в течение месяца рассказ был опубликован в России в солидном журнале «Современник», а сам А.Новиков в 1912 г. получил приглашение прибыть на остров Капри, на виллу к писателю. Считается, что именно это произведение ввело имя А.Новикова в отечественную маринистику. Целый год он снимал квартиру на Капри и приносил Алексею Максимовичу свои новые тексты для обсуждения. Так, совершенствуя писательское мастерство в общении с М.Горьким, И.Буниным, Б.Тимофеевым, С.Астровым и др., он создал ещё несколько работ. Ориентируясь на стиль мариниста К.М.Станюковича, Алексей описывал, правда, больше простых матросов — людей, мужественных и добрых, преданных Родине и воинскому долгу. Вы — «сила земная» — в дарственной надписи Алексею на своей книге «Сказки об Италии» написал М.Горький.
В 1914 г. А.Новиков подготовил к печати сборник «Морские рассказы» (но смог опубликовать лишь в феврале 1917 г., после отмены политической цензуры). Кроме таких рассказов, писатель создал цикл острохарактерных работ о крестьянской жизни – «Лишний», «Порченый», «Озверели» и многие др., показывающие изломы человеческих судеб и душ под влиянием кризиса общественных отношений в царской России в период с 1905 по 1917 годы. Страстный охотник, он известен также своими проникновенными рассказами об этом увлечении, охотничьих собаках, природе Тамбовщины и Мордовии (в 1938 г. в Женеве, на конкурсе охотничьих произведений рассказ «Клок шерсти», переведенный на французский язык, получил первую премию).
Читателей привлекали и лирические произведения — «Море зовет», «Женщина в море» и др.
(критик С.С.Гинзбург писал: у него «встреча с женщиной всегда внезапна, случайна, почти фатальна; сама женщина ярка, красочна; обстановка встречи насыщена весельем, бодростью…»).
Часть произведений Алексея Силыча до 1913 г. печатались под псевдонимом «Прибой», а часть под фамилией Новиков. Чтобы избежать путаницы (оказалось, что под псевдонимом «Прибой» уже издавался военно-морской историк Н.Л.Кладо, и к тому же публике был давно известен писатель Иван Новиков) в 1913 году писатель В.В.Вересаев в разговоре с Алексеем Силычем предложил ему объединить свою фамилию с псевдонимом «Прибой». Так, по совету старшего товарища в литературе и появилось звучное сочетание — «Новиков-Прибой».
По амнистии к 300-летию царского дома в 1913 г. А.С.Новиков снова возвращается в Россию, снова приезжает в Матвеевское, где снова ждет его беда — брат Сильвестр сообщает, что не может найти его рукописи из японского плена. Зато он «выправляет» Алексею Силычу хороший паспорт и он покидает Матвеевское, чтобы обосноваться с семьей в Москве (сначала снимает квартиру на Таганке, потом в 1920-30-х гг. живет в доме-коммуне литобъединения «Кузница» в Староконюшенном пер., а потом, накопив гонорары от издания книг, наконец, покупает квартиру в д.5 в Б.Кисловском пер.). В 1913 г. он начал работать в Московском книгоиздательстве.
В период 1-й Мировой войны А.С.Новиков, будучи призванным в Армию, был принят на должность заведующего хозяйством сначала 198-го, а потом 204-го санитарного поезда Земского союза (поезда передвигались вдоль линии фронтов, забирая раненых, доставляя в госпитали, нередко попадая под артобстрелы). Жена его, Мария Людвиговна, сначала работала медсестрой, а потом стала заведующим хозяйством 198-го поезда, потом 217-го, находясь там с сыном Анатолием (помимо Анатолия, в семье Новиковых родились ещё двое — в 1923 г. сын Игорь, а в 1934 г. — дочь Ирина
). В ходе войны, в 1916 г. он опубликовал только одну работу — «Погрузка раненных», отобразив там старшего врача 182-го поезда В.Г.Давыденко.
С лета 1917 г. Алексей Силыч устроился на работу в Земскую управу г. Спасска.
После Февральской революции 1917 г. (А.С.Новиков, всю жизнь был беспартийным
, хотя и симпатизировал вначале партии социал-революционеров, частично выражавших чаянья крестьянских масс
) он пытался попасть в Учредительное собрание от Тамбовской губернии, а потом участвовал в декабре 1917 г. во 2-ом Всероссийском съезде крестьянских депутатов. Был несказанно рад отмене разрядов и сословий
(напр. в Кронштадте исчезли таблички в парках «Нижним чинам и собакам вход воспрещен», а матросам разрешили ходить по всем сторонам улиц), а также появившейся свободе печати, и стал активно издаваться.
В первые же дни социалистической, Октябрьской революции поехал в Кронштадт чтобы побыть с моряками-балтийцами, понять настроение масс (и матросов и офицеров), принявших новую, пролетарскую власть. Познакомился там с Ф.С.Предтечей — автором текста «Раскинулось море широко», своей любимой песни.
В марте 1918 г. Алексей Силыч предложил Московскому продовольственному комитету свою помощь в снабжении голодающей Москвы зерном. Вспомнив недавний опыт врача В.Г.Давыденко, взявшей санитарный поезд чтобы вывезти сибирских политкаторжан, Новиков возглавил три простаивавших сан. поезда (имели особый статус и хоть какую-то «неприкосновенность») и добился их загрузки текстилем на обмен. С женой и сыном, а также с Максимом, сыном А.М.Горького, писателем И.Вольновым и небольшой охраной он успешно доехал (помогал грозного вида Максим с кольтом) до Барнаула, а потом смог (уже благодаря взводу красноармейцев из Вятки, давшим пулеметную очередь поверх голов бандитов уже собиравшихся грабить поезд у ст. Буй) вернуться на одном из поездов с зерном в Москву
(об этом — очерк «За хлебом»). Другие же два с зерном, где главной была М.Л.Новикова, стартовав чуть позже, застряли в Барнауле после подрыва мостов частями Чехословацкого корпуса.
Возвратившись в Барнаул (группу писателей в творческую командировку направил нарком просвещения А.В.Луначарский) для вызволения супруги, А.С.Новиков попадает в город, захваченный еще и отрядами Колчака. Опять же чудом избежав расстрела, он был силой определён писарем в железнодорожный батальон, где пробыл два месяца, до сдачи подразделения войскам Красной Армии. Между тем, этот период был очень плодотворным: А.С.Новиков успевает основать в городе кооперативное издательство «Сибирский рассвет» и начать выпускать одноименный журнал, а в Чите создает издательство «Утес». В 1919 г. он написал и смог выпустить в Барнауле сборник рассказов «Две души» и лирическую повесть с уникальным названием «Море зовет», посвятив ее жене. В 1920 г. в Барнауле он задружился с писателем и просветителем Адрианом Митрофановичем Топоровым, от которого получил литературные материалы о деревенской жизни в разгар колчаковщины. А.М.Топоров, организовав уникальный проект — читку крестьянам рассказов писателей об их же жизни — в 1930 г. издал свой знаменитый труд «Крестьяне о писателях», где есть «народный» разбор и рассказа «Ухабы» Алексея Силыча.
Семья Новиковых приехала в Москву лишь в 1920 г. Тогда же М.Л.Новикова, владеющая иностранной и русской машинописью, устраивается в Народный комиссариат иностранных дел (помог ее отец Людвиг Нагель, вернувшийся в Россию из эмиграции в 1918 г. и уже начавший работать в НКИД).
А.С.Новиков в 1920-1931 гг., входя в объединение литераторов «Кузница» (В.Казин, Ф.Гладков, Н.Ляшко, А.Неверов, Е.Нечаев, П.Низовой, Г.Санников, П.Ширяев и др.), начал развивать удачно найденную свою тематику в литературе — показывать человека в позитивном развитии, переосмыслении себя, почти всегда под влиянием суровой морской стихии. Океан, сила природы выступают у него как некий воспитатель, закаляющий волю и очищающий «дряблые души» от лени, трусости, порочного индивидуализма. Кроме того, ему удаётся великолепно, не повторяясь во множестве своих работ, передавать красоту и силу водной стихии, на что способны только одарённые писатели.
Постоянно находясь в поиске нового, но обязательно хорошо знаемого материала, А.С.Новиков в 1921 г., получив мандат у знакомого по писательской работе Ф.Ф.Раскольникова, командовавшего тогда Балтфлотом, пребывал на базе подводных лодок в Кронштадте (ком. дивизиона А.Н.Бахтин), совершал выходы на подводной лодке «Пантера», беседовал с ветеранами. В результате в 1923 г. появилось первое в России вообще произведение о службе на субмарине — повесть «Подводники» (о трагедии с п/л «АГ-15» в июне 1917 г).
В 1923-28 гг. Новиков-Прибой совершил несколько рейсов на транспортных кораблях «Коммунист», «Герцен» и «Камо». Итогом стали повести — «Женщина в море», «Ералашный рейс» (первая советская морская повесть приключений), «Коммунист» в походе», а также роман «Солёная купель», который, по мнению академика С.Н.Сергеева-Ценского, стал лучшей работой Алексея Силыча из созданного до «Цусимы».
В конце 20-х годов А.С.Новиков-Прибой выступил инициатором создания Дома творчества писателей «Малеевка» около г. Руза под Москвой.
В 1927 г. он написал свою часть в коллективном романе 25 писателей «Большие пожары» (идея принадлежала М.Кольцову, гл. редактору ж. «Огонёк», там же и был впервые опубликован)
Дважды переиздаются «Морские рассказы» и «Две души». Появляются сборники рассказов «Победитель бурь», «Порченый», «Бойня», «Во власти моря» и др. Не раз печатается повесть «Подводники».
О популярности А.С.Новикова свидетельствуют факты: 1926-1927 гг. выходит пятитомное собрание сочинений в Харькове, в 1927-1928 гг. пятитомное собрание сочинений в Ленинграде. В 1929 – 1931 гг. читатели получают уже собрание сочинений в 6-и томах.
Для писательской работы в 1932 году по совету поэта и писателя П.С.Парфенова он получил участок и поставил там дачный дом в поселке Черкизово (ст. Тарасовская Ярославской ж.д.) под Москвой. Перевозку купленного сруба из Завидово организовал на санях бывший боцман «Орла» М.И.Воеводин.
В 1932 г. в своей квартире А.С.Новиков-Прибой долго беседовал с родоначальником мировой космонавтики К.Э.Циолковским, который приехал в Москву на церемонию вручения ему ордена Трудового красного знамени. «Вот какие мы русские люди… И социализм первыми строим, и на другие планеты лететь уже мечтаем… Придет время и еще как полетим-то… Вот здорово будет, на диво всему миру!» — заключил Алексей Силыч.
В июле 1934 г. Новиков-Прибой, Бабель и Кольцов как представители писательского сообщества удостоились чести встречать на аэродроме в Москве фантаста Герберта Уэлса.
С первых же дней своей службы на броненосце «Орёл» Алексей Силыч, наблюдая сам и беседуя с членами команды этого и других кораблей, начал письменно фиксировать уникальный материал о походе на Восток. По возвращении в Россию отдельные его очерки уже в 1906 г. появились в печати – «Гибель эскадренного броненосца «Бородино» 14 мая 1905 г.», «О гибели эскадренного броненосца «Ослябя» и его экипажа 14 мая 1905 г.», «Печальная годовщина» и др.
Однако все записи Алексея Силыча, так необходимые для задуманной большой работы, уже однажды сгоревшие, заново им восстановленные и с трудом сохраненные в японском плену и в долгом пути домой, были утрачены второй раз - в 1906 г. брат Сильвестр в Матвеевском спрятал архив от жандармов, а потом не смог его разыскать. Лишь через 22 года, 4 мая 1928 г. бесценные записи были найдены уже его сыном Иваном и были переданы им Алексею Силычу в присуствии А.В.Перегудова и П.Г.Ширяева (все трое были на охоте ок. Матвеевского). В том же 1928 году свои рукописи передал писателю его друг и наставник инженер «Орла» В.П.Костенко. С этого момента работа над давно задуманным описанием похода и трагедии в Японском море, создание которого Алексей Силыч с учетом отчаянных просьб цусимцев, считал долгом своей жизни, резко ускорилась.
Для «ухода» в обретенные материалы Алексей Силыч с семьей в 1928-1929 гг. с весны до осени проводит в Крыму, в г. Алуште. Там же в 1928 г. он знакомится со своим земляком, маститым писателем, академиком С.Н.Сергеевым-Ценским («Севастопольская страда», «Синопский бой», «Флот и крепость» и др.), с которым обсуждает план и главы «Цусимы». Там же он задружился и с писателем с А.В.Перегудовым, замечательным мастером слова («В те далекие годы», «Солнечный клад» и др.), в доме которого в Ликино-Дулёве написал несколько глав «Цусимы». А.В.Перегудов написал для романа стихи, который декларирует там Вася Дрозд (матрос Кочетков).
Первая часть «Цусимы» - «Поход» была издана в 1932 г. в «Роман-Газете» изд-ва «Худож. литература», и сразу же — в декабре получила в газете «Правда» восторженный отзыв известного критика С.Розенталя, отметившего, что Новиков со своей книгой — «не для эстетов и чистоплюев» — вошел победителем в советскую литературу. Между тем, понимая, что для написания пронзительно точной и полной картины гибели эскадры ему не хватает многих данных и впечатлений, А.С.Новиков обратился через центральные газеты к участникам Цусимского боя с призывом предоставить ему свои воспоминания.
Более трехсот цусимцев безоговорочно прислали своему соратнику личные дневники, фотографии и даже зарисовки с просьбой отобразить в работе эпизоды трагедии для последующих поколений. Многие приходили в квартиру писателя и рассказывали незабываемое. Чтобы поговорить с теми, кто не мог приехать, А.С.Новиков побывал в Рязани, Костроме, Ярославле, Ростове-на-Дону, Царицыне, Одессе и др. городах. Каждая такая встреча с друзьями, особенно с членами команды «Орла»
- мл. штурманом Л.В.Ларионовым; инж. В.П.Костенко, последним командиром «Орла» К.Л.Шведе (в романе — Сидоров); лейтенантом. К.П.Славинским; боцманом М.И.Воеводиным; врачом А.П.Авроровым (А.Новиков работал под его началом в лазарете, а позже получил от него медицинский журнал); сигнальщиком В.П.Зефировым, машинистом С.А.Мурзиным, А.Пушкаревым, С.Мельниковым, П.Семеновым, Н.Кочиным, а также с других кораблей
— вестовым ком. эскадрой П.Г.Пучковым, мичманами «Блестящего» Г.В.Ломаном и Н.Н.Зубовым, мичманом «Бодрого» Е.С.Гарнетом, офицером «Бравого» Н.В.Третьяковым, торпедистом «Громкого» Ф.П.Богорядцевым, рулевыми «Олега» М.И.Голубевым, С.С.Губенко, А.В.Магдалинским, маш. «Сисоя Великого» А.З.Аракчеевым, И.М.Шплатовым и многими другими, превращалась в десятки новых страниц, отражавших свидетельства очевидцев (!)
. «Я обрастаю материалами для «Цусимы», как днище корабля ракушками» — писал автор в письме Сергееву-Ценскому.
«Работа над книгой сделалась групповым творчеством, которое слито в целое личным авторством писателя
» — точно подметил писатель К.А.Федин.
Вторая часть «Цусимы» — «Бой» была издана в «Роман-Газете» в 1934 г. С.Розенталь написал в «Правде» — «Если есть книги, подлинно написанные кровью сердца, то несомненно, что эти две книги Новикова-Прибоя — из их числа. «Цусима» — книга, которую читаешь залпом от первой до последней страницы».
В феврале 1934 г. радиостанция «Коминтерн» передала постановку романа, созданную и исполненную Э.Гариным, а в ноябре известный театральный режиссер В.Н.Яхонтов, руководитель труппы «Современник», поставил инсценировку «Цусима» (на премьере выступил Алексей Силыч).
К.Г.Паустовский отметил в «Литературной газете» 24.03.1937 г.: «Цусима» стала великой удачей писателя. Здесь тема настолько потрясает, что перестаешь замечать всё то, что принято замечать у писателей: язык, стиль, композицию.»
В августе 1934 г. А.С.Новиков-Прибой как делегат с решающим голосом вошел в правление Первого всесоюзного съезда советских писателей (а потом участвовал в заседании 1-го Пленума ССП). На открытии Съезда он беседовал со своим литературным наставником — А.М.Горьким (известно, что Горький, наблюдая за творчеством «Силыча», журил его за слабую, по его мнению, эстетику стиля).
Был избран членом Правления Союза писателей СССР, входил в редколлегию журнала «Знамя».
В конце 1930-х годов известный скульптор и художник (илл. «Железный поток» А.Серафимовича и «Тихий Дон» М.Шолохова) Сергей Григорьевич Корольков создал бюст Новикова-Прибоя (сестра скульптора передала его семье писателя только в 1960-х). В 1941 г. художник встречался в Ростове-на-Дону с писателем и договорился с ним об иллюстрации «Цусимы» (к сожалению, этот грандиозный для искусства проект из-за Войны не был осуществлен).
Несколько монументальных изображений писателя также создал скульптор из с. Терадеи Рязанской области, земляк писателя — И.Ф.Тимошин.
В 1938 году Алексей Силыч способствовал созданию Севастопольского городского литературного объединения (теперь оно — имени А.Н. Озерова).
За успехи в литературной деятельности А.С.Новиков-Прибой в 1934 г. Правительством СССР был награжден ценным подарком - легковой автомашиной ГАЗ «М1» (такими же были награждены из числа писателей ещё В.Лидин и М.Пришвин), а 14 февраля 1939 г. - Орденом Трудового Красного знамени (в Кремле вручал «всесоюзный староста» — М.И.Калинин).
Писатель постоянно наращивал текст «Цусимы» — в общей сложности было добавлено более 12 глав! В 1940 г. роман «Цусима» предстал уже в известном всем варианте.
В марте 1941 г. за часть «Бой» дилогии «Цусима» А.С.Новиков-Прибой был удостоен Сталинской Премии 2-й степени (достоверно известно, что И.В.Сталин прочел роман по совету редактора газеты «Известия» И.М.Гронского) .
В основе сюжета «Цусимы» лежит событие, негативно повлиявшее на ход исторического развития России: гибель 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П.Рожественского во время морского сражения 27-28 мая 1905 г. в ходе русско-японской войны
(с нашей стороны погибло 5 тыс. чел. и был потоплен 21 корабль /в т.ч. 3 новейших броненосца/ из 38, а потери японцев составили — около 300 чел. и 3 потопленных неб. судна — миноносца). Очень много наших матросов, оказавшись за бортом, просто утонуло, не умея держаться на воде (а в РИФ в то время плавать не учили!). Интересно, что разгром эскадры произошел в государственный праздник — 27 мая — «День Священного Коронования Их Императорских Величеств».
Произведение перерастает сюжетные рамки простой хроники и показывает общественно-политическое состояние в России в 1904-05 гг. В романе показана эволюция масс — «в «Цусиме» движется не только эскадра, — движутся вперед в своём развитии обитатели нижней палубы»
— писал критик В.А.Красильников.
В «Цусиме» через реально существовавших
простых матросов и боцманов (а именно народ в лице многотысячного коллектива является главным героем романа — и это впервые!) и офицеров, соблюдавших славные традиции флота, хорошо отражена сущность русской души. Опять же впервые показаны действия реальных моряков перед лицом смерти, осуществление выбора между следованием воинскому долгу или позорным самосохранением.
Героизм и чувство долга тысяч людей, посланных на заведомую гибель, но не потерпевших поражение, а наоборот, одержавших моральную победу над неприятелем, в то же время отлично оттеняет непрофессионализм и отталкивающие личностные качества отдельных персон из высшего командования - «представительных ничтожеств».
В «Цусиме» отражены 34 корабля, а из более чем 400 (!) упомянутых моряков нет ни одного выдуманного лица
(даже гротескный кочегар «Орла» имел прототипа — Тим.Лавр.Бакланова с кр. «Олег»). Есть, правда, псевдонимы: так, Сидоров — это ст. офицер Шведе, Васильев — инж. Костенко, Воробейчик — мичм. Бубнов, Вася Дрозд — матрос Кочетков. Несмотря на эскизность описания отдельных людей, каждому нашелся какой-то свой штрих. «Новиков-Прибой писал о народе тем языком, которым владеет редкий пасатель, — языком народным. Поэтический дар в его истоках своих прикасается к талантам сказителей»
— отметил писатель К.А.Федин.
В отличие от других маринистов, для которых пейзаж только фон, Новиков-Прибой сращивает, подстраивает стихию к душевному состоянию участников действия. Проявления её всегда созвучны настроениям, переживаниям людей. Отвлеченные же пейзажи — например Океан во время похода в «Цусиме» — это чаще всего картины величия мироздания, вселенского покоя, противопоставляемого людской бессмысленной сутолоке. Во время же сражения — гнев Океана, картины потревоженной стихии, являются фоном, на котором разыгрывается фантасмагория дикой трагедии.
Роман «Цусима» построен не только на свидетельствах цусимцев, но и на множестве архивных источников, протоколах следствия, вахтенных записях (имелся даже журнал хирургических операций) , а также содержит техническую информацию, взятую автором, прежде всего из дневников В.П.Костенко, из бесед с офицерами (ком. «Орла» К.Л.Шведе, артилл. К.П.Славинским, Н.С.Вечесловым, А.А.Паскиным, Н.Н.Нозиковым и японским артиллеристом с «Асахи» Ятсудой). В романе точны (по имевшемуся журналу сигнальщика Зефирова) даже погодные условия, которые были в ключевых сценах — во время боев. Вместе с тем, некоторые сцены по кораблям в романе не прописаны — писатель, не имея по ним фактов, не стал прибегать к художественному вымыслу. Таким образом, текст романа, выверенный самими цусимцами, уникален по своей достоверности. «Тысячами глаз своих собратьев по флоту он прощупывал все закоулки каждого корабля, получал верные характеристики адмиралов, командиров и офицеров, собирал данные, не зарегистрированные никакими официальными документами. Оттого ему так просто делались понятными все сложные вопросы организации и управления флотом, тонкости технического оборудования судов, секреты морской тактики и стратегии» (В.П.Костенко, «Заметки участника Цусимы» в сб. «Наше слово о литературе», МТП, 1933)
Роман создает поразительный, кинематографический эффект присутствия в том времени, впечатляет гармоничным охватом гигантского пространства, включенностью читателя в события на большинстве кораблей эскадры, буквальным осязанием происходящего.
И ГЛАВНОЕ — произведение примечательно тем — и в этом огромнейшая заслуга писателя-гражданина — что десятки реальных людей
— из состава матросов и лиц младшего командного состава, о которых никто бы и никогда не узнал, навсегда вписаны в Историю!
Как считает писатель Н.А.Черкашин: «Цусима» - из того редкого разряда книг, что не только светят, но и греют. Она, как добрый костерок, собирала вокруг себя людей, объединяла их, связывала, роднила… Участники похода Тихоокеанских эскадр - а их, уцелевших, насчитывалось в тридцатые годы несколько тысяч, разбросанные по всей бескрайней стране, - стали искать друг друга, списываться, съезжаться… Старые моряки как бы воспрянули духом. В романе развертывалась ярчайшая панорама матросского мужества. Впервые к ним, комендорам, кочегарам, гальванерам, минерам, сигнальщикам, машинистам, рулевым злосчастных эскадр, применялось слово «герой».
«Цусима» - выдающийся вклад в русскую и мировую литературу. Только до Великой Отечественной войны она переиздавалась не менее семи раз. «Цусима» по инициативе других стран была переведена на 8 языков мира (первыми перевели и издали японцы, выбросив критику в свой адрес), быстро была издана в Великобритании, издавалась в США. Примечательно, что на французский язык для издания в Париже роман перевела Н.В.Труханова — супруга графа, а впоследствии генерала РККА А.А.Игнатьева.